Мнения

Стоит ли удивляться всем нашим бесчисленным проблемам, если во властных кругах место честных и искренних патриотов и интеллектуалов в свитерах прочно занято людьми в «семейниках».

Не нужно быть ясновидящим, чтобы спрогнозировать, что 23-я попытка перемирия, ровно так же, как и все предыдущие, окончится тотальным провалом.

В мечтах Украины крымчане страстно хотят вернуться в самую нищую на континенте страну, где бушует война, орудуют банды неонацистов и тотально ограничивают в правах их родной русский язык.

Кроме Севастополя, города Волгограда и Волгоградской области в России нет больше гербов, где отражена наша Победа в Великой Отечественной войне, великий подвиг нашего народа.

Россия не стала Европой не потому что отсталая – а потому что другая.

Президент независимого белорусского государства вряд ли хочет единства. Но как русский (а Лукашенко сам заявлял, что «белорусы – это русские со знаком качества») - думает об объединении.

Истину нельзя искать, устраивая на неё облаву, как Шариков на кошек. Особенно - в России с её любовью к крайностям.

Надо внятно сказать, какие права русские как нация утратили в 1991 году (и утратили навсегда), а какие права у них остались, причем игнорировать их недопустимо. Важен и вопрос, какие остались у российского государства в связи с этим обязанности.

Прогнозы на обострение обстановки в Донбассе во время ЧМ-2018, к счастью, пока не оправдались.

При словах «права человека» киевские путчисты должны заткнуться и не поминать всуе то, к чему не имеют ни малейшего отношения.

Днем памяти и скорби день 22 июня стал только при первом президенте Российской Федерации Борисе Ельцине (в 1996 г.) - и это, пожалуй, одно из очень немногих нововведений ЕБН, которое действительно принесло больше пользы, чем вреда.

Почему столько шума из-за высказывания частного лица, открыто выражающего ненависть ко всему советскому, а по сути – современному российскому?

Реформа, подобная пенсионной, возможна только как часть новой экономической политики государства. То есть граждане должны услышать не только «у нас дефицит ПФ и мы повышаем пенсионный возраст», но и «у нас новая социально-экономическая политика – и вот вам ее параметры».

Сквозьзубное социал-расистское презрение к простому народу источают тузы, короли и королевы не только из числа оппозиционных либералов, но и из управляющей нами чиновничье-бюрократической колоды.

Футбольные болельщики наводняют аэропорты, гостиницы и стадионы российских городов, а всего в 200 км от Ростова-на-Дону, который тоже встречает заграничных гостей, продолжаются военные действия.

Самое опасное, что сейчас и именно сейчас может произойти с нами, - это утрата чувства страны властью и смысла движения обществом.

«Надо быть слишком мужественным и честным человеком, чтобы перед всей Россией сказать: «У меня много грехов. Гореть мне в аду»».

Медведевское правительство подошло к древнеримскому опыту творчески, и решило, что избыток зрелищ компенсирует изъятие условного «хлеба» у населения.

Депутаты горсовета XXII созыва 1994-1998 гг. решением сессии – первой в своем созыве! – официально узаконили именно царский герб Севастополя 1893 года .

Исполнительная власть умудрилась рассориться со всеми группами влияния в Севастополе, включая военных и силовиков, а видимость стабильности поддерживается отчаянными усилиями федеральных кураторов.

Любой российский любитель футбола, вне зависимости от клубных симпатий во внутреннем чемпионате, может сказать словами колоритного персонажа фильма «Изображая жертву»: «Двадцать шесть лет меня обманывает наша сборная».

Герб Севастополя не может быть частным делом его сегодняшних жителей. Это общенациональное, общегосударственное дело. Герб должен выражать общенациональную, а не частную идею. И здесь лежит главная ошибка губернатора и тех, кто подтолкнул его к популистскому решению.

Все ведут войну со всеми, и при этом ни у кого нет достаточной силы, чтобы взять верх над остальными.

Не будет никакого разоружения, денуклеаризации КНДР – Ким никогда не откажется от ядерного оружия – зато будет много рассуждений о том, что Трамп смягчил напряженность. Которую сам создал.

Мы слишком замкнуты на Европу. Если не считать военных вопросов, у нас нет ничего, что мы могли бы обсудить с США. Ссора Европы и Америки дает нам уникальный шанс изменить эту ситуацию.