Четверо сотрудников Института морских биологических исследований РАН им. А. Ковалевского (ИМБИ) на днях вернулись в Севастополь из мест, в которых нечасто встретишь белого человека, белого учёного — почти никогда.
По предложению Российской академии наук они вели исследования в Российско-вьетнамском тропическом научно-исследовательском и технологическом центре: исследователи морских паразитов во главе с Евгенией Дмитриевой месяц проработали в Морском отделении Тропического центра в Ньячанге, ихтиологи Александр Болтачев и Евгения Карпова провели три месяца в Южном отделении в Хошимине (бывшем Сайгоне).
Справочно: Тропический центр — важный объект стратегического партнёрства России и Вьетнама в области науки и технологий. Он был совместно создан Советским Союзом и Вьетнамом 30 лет назад. Со стороны России его курирует Академия наук, со стороны Вьетнама — министерство национальной обороны, контролирующее все ключевые направления развития страны.
Александр Болтачев напоминает: сфера ИМБИ — не только Чёрное и Средиземное моря. Исследования в любом регионе планеты — это работа по одной из главных «бюджетных» тем института — «биоразнообразие Мирового океана».
«Плюс то, что вектор политики России сейчас — это Восток, и мы идём в этом русле в области научных исследований», — говорит учёный.
Выбор темы севастопольским ихтиологом — биоразнообразие устья реки Меконг — был не вполне бескорыстным: ему очень хотелось увидеть знаменитые мангры — вечнозелёные лиственные леса в устьях тропических рек. С этим, увы, не сложилось. «Всё распахано», — сожалеет учёный. Из Вьетнама он привёз другие впечатления.
Наши всюду
«Дельта Меконга меня ошеломила. Сам Меконг начинается в Китае, протекает через Лаос, Камбоджу. Русло разветвляется ещё в Камбодже, и по территории Вьетнама текут уже несколько рукавов — каждый шириной с Дунай или Волгу —впадает в Восточно-Китайское море», — делится впечатленный учёный.
Он взял на себя задачу, на которую не решились другие россияне — их отпугивали тяжёлые, небезопасные условия труда при очень большой — из-за видового разнообразия меконгской живности — работе.
«Вода очень грязная, комары. Морские биологи в основном занимались кораллами и чистыми маленькими речками. А вот Меконгом — не занимались», — говорит Александр Болтачев.
Удивительно, но наши учёные оказались не первыми севастопольцами в Южном отделении Тропического центра: в советские годы большую работу там вели сотрудники севастопольского дельфинария.
«Наших севастопольцев, которые работали в Сайгоне по дрессировке дельфинов, в Южном центре вспоминают, передают привет. Может, кто-то из тех людей сейчас это увидит», — надеется Александр Болтачев.
По словам севастопольца, приезд российской команды с темой, которой в Южном центре практически не занимались, сначала немного озадачил вьетнамцев.
«До сих пор там занимались лесами, наземными животными. А мы приехали главным образом рыб и ракообразных изучать. Эту интересную нам тему, оказывается, главком вьетнамских вооружённых сил определил как приоритетную в науке», — объяснил ученый.
Полнейшее взаимопонимание с учёными в погонах было найдено очень быстро.
«Главное — иметь с вьетнамцами хорошие отношения. Они буддисты, абсолютно не скандальные — наверное, поэтому и живут долго. Но если им человек неприятен, ведёт себя высокомерно — вьетнамец отгородится стеной и ничего для него делать не будет», — говорит учёный.
Сильно упрощало контакт и то, что директор центра и его заместитель учились в Советском Союзе и в России и хорошо говорили по-русски, как и многие из руководящего состава.
Работали как негры как белые
За три месяца экстремальных исследований севастопольские учёные позволили себе взять выходной лишь трижды. Половину из 90 дней в Тропическом центре они провели в экспедиции по рукавам Меконга: на рыбацкой лодке донными тралами разных размеров вытаскивали речных обитателей, а потом пинцетом (а вьетнамцы — палочками для еды) выбирали их из груды поднятого со дна мусора.
«Вытаскивали тралом по 20–30 кг, а бывало, что и за сотню, а рыбы и креветок — от силы 3 килограмма, остальное — мусор, — сетует учёный. — Мы из этой горы мусора всё до последней рыбки, до последней креветочки выбираем, перебираем, промеряем, взвешиваем, анализируем: вид, численность, биомассу, проводим сопутствующие исследования, например, берём пробы воды на солёность», — объясняет ихтиолог.
Обедали исследователи в экспедиции результатами своей же работы, приготовленными вьетнамскими коллегами прямо на лодке во время обратного перехода.
«В основном готовили не рыбу, а креветок, крабов. Не надоело ли? Нет. А рыбы много в Севастополь привезли — правда, в формалине», — улыбается Александр Болтачев.
Рабочий день вьетнамско-российской команды начинался в 4-5 утра (пока прохладно, градусов 28–30, говорит учёный) и продолжался 16 часов. После возвращения с реки севастопольцы продолжали работать с полученным материалом.
«Укатали мы бедных наших вьетнамцев, но и сами устали. Работали, пока не упадём. Обычно до 11 вечера, потому что рано вставать», — вспоминает исследователь.
Те же проблемы?
Итогом трёхмесячной работы стали новые знания о неизученной экосистеме и практические, полезные для вьетнамской стороны выводы. После завершения работы здесь, в Севастополе, они сформируются в официальные рекомендации.
В частности, севастопольские ихтиологи обратили внимание вьетнамской стороны на то, в каких огромных количествах уничтожается молодь ценных видов рыб.
«Мы предложим увеличить размер ячейки на рыболовных сетях. Потому что вьетнамцы выбирают из сетей всё, вплоть до самой маленькой рыбёшечки. Всё в пищу, кроме ядовитого сомика. Возможно, мы предложим какие-то участки реки запретить для тралового лова. Например, там, где нерест — теперь мы знаем точно, где он», — делится ихтиолог.
Александр Болтачев обращает внимание ещё на одну, вполне крымскую проблему.
«Вьетнамцы считали, что из-за глобального потепления идёт подъём океана и, соответственно, разрушение берегов Меконга. Но причина не в этом, а в неконтролируемой добыче песка. Сколько я этой проблемой занимался в Севастополе! А по Меконгу судоходство интенсивное, и волна от него бьёт по берегам, всё обрушается. Я поднимал этот вопрос, но не знаю, прислушаются ли — Вьетнам сейчас очень активно строится. А мои рекомендации им важны как ихтиолога», — сожалеет учёный.
Не меньше печалит Александра Болтачева ужасающая замусоренность Меконга. У него есть предложение и по этой проблеме, севастопольцам знакомой, но не в такой степени.
«Необходимо поднять кампанию, чтобы стимулировать рыбаков не выбрасывать поднятый сетями со дна мусор, а сдавать его за какую-то небольшую копеечку. Мусор там — проблема номер один, его и на берегу бездна. При этом сами вьетнамцы очень чистоплотные, в доме у них всё вылизано — до забора. А за забором — горы просто. И в Меконг вообще всё выбрасывается с кораблей», — удивляется севастополец.
Back in Vietnam?
Севастопольские учёные не просто собрали новые данные — хоть это и было совсем не просто. Взяв на себя роль научных первопроходцев, уже дома, в Севастополе, они составляют базу, от которой будут отталкиваться все дальнейшие исследования. В намеченных ими точках теперь ежегодно будет проводиться отбор проб, и изменения в экосистеме дельты Меконга будут фиксироваться и анализироваться.
Кроме того, севастопольцы наработали опыт проведения исследований, который на каждом участке Земли — свой. Теперь те, кто будет работать в зоне Меконга, смогут избежать сложностей, с которыми столкнулись наши учёные, — от правильного выбора лодки до сбора и обработки материала.
После первого же отчёта наших учёных в Тропическом центре — на нём присутствовали директор центра с вьетнамской стороны генерал Нгуен Хонг Зы и российский директор Андрей Кузнецов — сотрудники Института морских биологических исследований получили предложение остаться в Хошимине на три года.
Такое серьёзное предложение учёные принять не смогли, но они уже предложили программу для новой экспедиции и намерены вернуться к Меконгу на три месяца в январе 2019 года.
«Мы не знали, как всё это получится, но — получилось», — радуется за себя, за Меконг и за всю науку севастопольский учёный.
Светлана Косинова
Фото: Евгения Карпова
Если ученые дома не востребованы хоть вьетнамцам за деньги помогут
Хм, почему это не востребованы? Как вижу, их туда наш РАН командировал. Было бы им плохо здесь - остались бы там пожить, раз звали.
Один вопрос - автор по предметам - "Русский язык" и "Литература" типа по ЭГэээ "пятерочку" имел.
Представляю сколько мусора на дне Черного моря. Готов ли кто-нибудь платить копеечку за его очистку"?