Рассматривать можно разные сценарии, но в реальности для России и коллективного Запада в обозримом будущем набор вариантов не так уж широк. Продиктовано это тем, что сложилась уникальная ситуация, для которой характерно мощное взаимное разочарование.
Оно является искренним с обеих сторон.
Правящая часть политического сообщества России всерьез полагала, что коллективный Запад признает за нашей страной исторические сферы влияния пусть даже и частично.
Даже за вычетом Прибалтики. Она и в советское время не выглядела полностью своей, и именно с этим в значительной мере было связано то, что распад Союза был воспринят довольно спокойно.
Многие считали, что это не всерьёз, что, как минимум, славянские республики в конце концов снова объединятся в некое общее образование с более выгодным для России смыслом.
В то же время Запад, даже при наличии всех возможных различий позиций разных его элементов по целому ряду вопросов (к примеру, о приеме Киева в НАТО), ни сфер влияния за Россией не признавал от слова «вообще», ни применять «мягкую силу» против неё не прекращал (при этом сохраняя некое «притяжение» даже в своём нынешнем, весьма спорном состоянии).
Эта самая «мягкая сила» сыграла критическую роль на украинском направлении. Её действие пересилило все апелляции к нашей общности: национальной, исторической, религиозной.
То же самое едва не произошло и в Белоруссии во время событий 2020 года. Там и сейчас т.н. «проевропейские настроения» не ликвидированы, а лишь придавлены. Потенциально они довольно велики – по результатам применения всё той же «мягкой силы».
Признать свои ошибки крайне сложно, а, значит, в России правящие круги будут продолжать нагнетать идиомы о некоем злом Западе, который подкупает элиты, сбивает с истинного пути заблудшую интеллигенцию и вводит в заблуждение народы.
Говорить, что мы сами не хотели видеть очевидного, кто-то решится ещё не скоро.
Даже сами подобные разговоры свидетельствуют, всего лишь, о желании договориться с всё тем же коллективным Западом. Только не на его, а на своих условиях, приемлемых для себя же.
При этом очевидно заранее, что Запад на них не пойдет.
Дополнительно усилила эту обиду ещё и тема санкций. И в российское общество, и российская элита восприняли столь свирепые меры Запада, как несправедливые. В том числе, и на личном уровне.
Что касается Запада, то там не меньшее разочарование, которое, в свою очередь, связано с тем образом нашей страны, что сложился там во времена перестройки.
Тогда они выстроили у себя образ народа, который освободился «от коммунистического ига» и радостно «выбрал свободу». Ещё в период 90-х годы у Запада появилось здесь большое количество «учеников», усердно постигавших западные «азы свободы и демократии», как некую высшую ценность. А также посредников, выстраивавших такие отношения с Западом.
Но по прошествии не очень длительного времени оказалось, что значительная часть таких «учеников» имело весьма «прагматичные» мотивы, они мотнулись в другую сторону, как только «тенденция изменилась».
А вчерашние пламенные проводники западного счастья начали не менее пламенно говорить о благе ядерного оружия, как «последнего довода королей».
Своё «разочарование в Европе» они также манифестировали весьма откровенно. Причём, именно на предмет непризнания этой Европой за нами исторических сфер влияния.
Из этой среды прямо зазвучало, что Западу нужна только Россию, которая слаба и несубъектна.
Отсюда – крайне холодное отношение, которое на Западе выказывается даже по отношению к нынешней российской эмиграции.
Как минимум, там мало кто верит в её искренность. Там вполне очевидны сомнения в её лояльности и поступках, если вдруг случится, что оная сможет каким-то образом прийти к власти. Не начнёт ли она тоже вспоминать про исконные российские земли?..
В итоге, даже если получится-таки договориться политически, то всё равно на психологическом уровне между сторонами останется пропасть.
Потепление возможно только в том случае, если у России и Запада вновь появится некая общая повестка. Но на ближайшую перспективу возникновение такой повестки не просматривается, тем более, в ситуации настолько мощного взаимного недоверия.
Вопрос «что дальше?» ещё долго будет висеть в воздухе.
Павел Кухмиров
Обсуждение (6)