Как вокруг нас оказалось столько «террористов»?

В новостях россияне стали часто слышать слова «террорист» и «теракт». Однако если раньше они ассоциировались с масштабными несчастиями, такими как «Норд-Ост» или Беслан, то сейчас террористом считается и школьник, поджёгший оборудование на железной дороге.

Как россияне оказались в окружении террористов, и не размывается ли значение этого слова от столь частого употребления, разбирался ForPost.

Сколько мы слышим о террористах

Каждый россиянин ежедневно потребляет примерно три гигабайта информации, сообщил председатель АНО «Центр исследований и развития евразийства», политолог Юрий Самонкин со ссылкой на исследование учёных из калифорнийского университета, которые несколько лет назад посчитали объём потребляемой в мире людьми информации.

По его личным наблюдениям, из всего потока информации 15-20% приходится на долю сообщений о террористических актах. Но реально из них подпадают под эту статью лишь семь. Остальное — преувеличения журналистов и блогеров.

«По моим наблюдениям, реальная доля сообщений о терроризме не превышает 7%. Ситуация не такая пугающая, как кажется на первый взгляд», — заявил Самонкин.

Читайте по теме: Готовы ли россияне к возрождению сталинской контрразведки «Смерш»

История вопроса

Эксперт напомнил, что слово «теракт» вошло в обиход в 1994 году во время первой чеченской кампании.

Тогда поводов для паники было много: в новостях периодически сообщали о массовой гибели людей.

Один из самых крупных терактов за всю современную историю России произошёл 8 сентября 1999 года в Москве. В девятиэтажке на улице Гурьянова сработало взрывное устройство. Два подъезда были полностью уничтожены. Погибли 92 человека, 264 были ранены.

23 октября 2002 года группа вооружённых лиц захватила московский Театральный центр на Дубровке. В заложниках три дня находились около 800 человек: работников театра, артистов и зрителей мюзикла «Норд-Ост». При штурме здания и эвакуации людей погибли 117 заложников. Пятеро были застрелены террористами.

1 сентября 2004 года отряд террористов захватил общеобразовательную школу №1 в городе Беслан. Несколько суток около 1300 человек, в числе которых женщины и дети, находились в заминированном спортзале. Итогом террористической акции стали более 330 погибших, в том числе 172 ребёнка.

«Сейчас ситуация немного иная. Мы столкнулись со славянским национализмом. Человек, похожий на нас, совершает чудовищное преступление. Запад, взращивая украинский национализм, сделал так, чтобы в России было невозможно противостоять ему. Отчасти поэтому против Украины не применяются тяжёлые виды вооружения — это то же самое, что стрелять по своей собственной ноге, в которой есть инфекция», — сказал политолог Юрий Самонкин.

Стал ли терроризм страшилкой?

Использование формулировки «терроризм» к преступлениям меньшего масштаба допустимо, считает старший преподаватель Института политики и права МГГУ им. Шолохова Константин Шадров.

«По всем фронтам идет новый тип войны — гибридной. Совершаются различные преступления, направленные на запугивание людей — такова цель терроризма. С его помощью враги пытаются культивировать в российском обществе упаднические, панические настроения, создать ощущение того, что всё идет не так, как надо. Поэтому в текущей ситуации я не вижу какого-то замыливания (слова ''терроризм''): террористические обстрелы продолжаются, поджоги релейных шкафов на железной дороге — террористический акт в чистом виде», — сказал ForPost Шадров.

Напомним, в этом году прокатилось две волны поджогов: с января по начало июня люди поджигали релейные шкафы, линии электропередач, пытались подорвать рельсы на железных дорогах.

Причём чаще всего это были не обученные диверсанты, а рядовые россияне: пенсионеры, учителя, водители.

Около двадцати раз при помощи коктейлей Молотова они также пытались поджечь здания военкоматов в Воронежской области, Казани, Омске, Санкт-Петербурге, Подольске, Калуге, на Урале, в Саратове, Улан-Удэ, в Крыму.

Подробнее в материале Как обычные россияне становятся диверсантами

Военный эксперт Игорь Коротченко не исключает, что на преступления людей толкали украинские «кураторы». За ними стоит украинская разведка, цель которой — «проведение диверсионно-террористических операций против РФ, в том числе — нестандартных», сообщил эксперт у себя в телеграм-канале.

Подробнее в материале: Как учителя и пережившие войну люди стали поджигателями военкоматов

Шадров уверен: преступникам повезло, что в стране не введено военное положение.

«По военным меркам, это диверсия — наказание вплоть до расстрела на месте. Ранее такие меры принимались в отношении паникёров и мародёров. То, что нет военного положения, для них своего рода защита. В суде учитывают различные смягчающие обстоятельства», — уточнил наш собеседник.

Читайте также по теме: Кто заставит Штаты ответить за удар кассетными бомбами по России?

Как сказали официальные лица

А политолог Юрий Самонкин считает, что не стоит все поджоги на железной дороге квалифицировать как «террористический акт».

«Допустим, люди подожгли какой-нибудь релейный шкаф на железной дороге. Следственным органам сначала нужно выяснить мотив правонарушения: это политическая акция для привлечения к себе внимания или собирание лайков — перед нами очередной не совсем умный треш-стример? Такие ЧП до выяснения всех обстоятельств нельзя называть ''террористическим актом''. За этим, на мой взгляд, должны следить пресс-службы правоохранительных органов. Ни к чему, чтобы у читателей, зрителей, слушателей размывалось понятие ''терроризм''. Необходимо повышать правовую грамотность нашего населения», — сказал Самонкин.

Политолог, считает, что мы в начале пути. Одна из причин — «размытое юридическое понятие ''терроризм''», уверен Самонкин. Поэтому «далеко не все россияне» отделяют теракт от экстремизма, шпионажа и правонарушений бытового характера, подчеркнул наш собеседник.

«Неудивительно, что между преступлениями, совершаемыми запрещённой в России террористической организации «Легион "Свобода России"»*, и чтением историком книг о нацисткой Германии в общественном месте, многие россияне ставят знак равенства. В этом направлении на уровне Общественной палаты нужно поработать», — сказал политолог.

Публицист глобальный эксперт «Альянса Цивилизаций» ООН Анатолий Салуцкий считает, что так глубоко копать не нужно. Он рассказал, как на бытовом уровне отделить теракт от поджога.

«В подавляющем большинстве случаев о терактах говорят журналисты. Им нужно "продать" контент, поэтому они всё накручивают, так как внимание в интернете привлекается негативом: никто не пишет о том, что мост построен, — все рассказывают о том, что он рухнул. Вопрос разделения понятий зависит от журналистской культуры, а не от политики. Это надо понимать», — сказал ForPost Салуцкий.

Он советует тем, кто уверен, что живет в окружении террористов, «поменьше читать телеграм-каналы и жёлтую прессу», а «больше слушать заявления официальных лиц».

«Если серьёзные государственные персоны заявили о теракте, значит это так. Если нет, то это очередной журналистский приём, направленный на привлечение внимания. Не более того. Проблемы в этом вопросе я никакой не вижу», — резюмировал публицист.

Читайте также по теме: Депутат Гурулёв объяснил, почему призвал «бомбить» Белгородскую область

Роберт Вочовский