Горькая память: 171 год назад началась Крымская война

16 октября 1853 года, то есть 171 год назад, началась Крымская война, память о которой жива в сердцах севастопольцев по сей день. Ведь именно оборона Севастополя от союзных войск стала, без преувеличения, самой яркой, героической и трагической страницей этой войны.

Трагедия и слава

Русские солдаты и офицеры, мирные жители Севастополя проявили героизм, который глубоко впечатлил даже противников. Свидетельств тому масса. Но их мужество делает еще трагичнее тот факт, что их героизмом пришлось компенсировать пороки государственной системы и слабость армии — в том числе и ее технологическую отсталость, во многом предопределившую исход Крымской войны.

Год назад, когда отмечалось 170-летие ее начала, издание Lenta.ru посвятило этому событию большой материал Сергея Варшавчика «„Солдаты и офицеры падали дюжинами”. 170 лет назад началась Крымская война. Как она изменила Россию?». Достаточно подробный ее пересказ с некоторыми авторскими вставками был опубликован в октябре 2023 года на нашем портале.

Говоря о событиях прошлого, Варшавчик не только подробно рассказывает о ходе военных действий, но и анализирует причины и итоги Крымской войны. Последствия ее оказались для России очень тяжелыми: она утратила часть территорий, в том числе «обменяла» занятую союзниками часть территории Севастополя на возвращенную Турции крепость Карс; лишилась протектората над Валахией и Молдовой; утратила право размещать на Чёрном море военный флот, что сказалось в том числе на развитии Севастополя. Но самое страшное то, что война унесла 143 тысячи жизней русских солдат, офицеров и мирных жителей, причем едва ли не большинство из них, по свидетельству современников, стали жертвами болезней. И мы ничуть не погрешим против истины, сказав, что в числе погибших были лучшие люди той эпохи. Достаточно вспомнить святые для каждого севастопольца имена Павла Нахимова, Владимира Корнилова, Владимира Истомина.

Чудеса героизма демонстрировали и рядовые: Петр Кошка, Игнатий Шевченко и множество их товарищей, ежедневный подвиг которых не был запечатлен в памятниках, но поспособствовал славе защитников Севастополя. Думая об этом, трудно не испытывать боль при мысли, что Крымской войны вполне могло и не быть. И как бы ни хотелось нам обвинить во всем чужие армии и правительства, свою гибельную роль тут сыграли и опрометчивые действия правителей Российской империи. Об этом в статье, опубликованной год назад, говорилось достаточно подробно, так что повторяться не будем. А для тех, кому не хочется читать правду вместо парадных слов, приведем несколько свидетельств современников Крымской войны и историков более позднего времени. Сначала — о ее причинах.

«Война 53-го года возгорелась не из-за политической свободы единоплеменников наших, а из-за требований преобладания самой России в пределах Турции. Наше покровительство гораздо более, чем их свобода, — вот, что имелось в виду! Сам Государь считал себя вправе подчинить себе султана, как монарха Монарху, — а потом уже, по своему усмотрению (по усмотрению России, как великой Православной Державы), сделать для единоверцев то, что заблагорассудится нам, а не то, что они пожелают для себя сами. Вот разница — весьма, кажется, важная», — дипломат Константин Леонтьев.

«Николай I внушил себе совершенно неправильное представление о Франце-Иосифе как о робком, навеки помнящем царские благодеяния вассале, с которым можно совсем не считаться как с самостоятельной величиной. Всё это было вовсе не так», — пишет, анализируя ошибки российского руководства, уже советский историк Евгений Викторович Тарле.

Наверняка интересно будет нашим читателям ознакомиться и с мнением одного из основоположников марксизма-ленинизма Фридриха Энгельса — надо признать, довольно неожиданным.

«Россия — безусловно страна, стремящаяся к завоеваниям, и она была ею в продолжение целого столетия, пока великое движение 1789 г. не породило её грозного противника, полного могучих жизненных сил. Мы разумеем европейскую революцию, взрывчатую силу демократических идей и врождённого человеку стремления к свободе, — пишет Энгельс весной 1853 года. — Начиная с этого времени на европейском континенте существуют фактически только две силы: с одной стороны Россия и абсолютизм, с другой — революция и демократия. <> Но если Россия овладеет Турцией, её силы увеличатся почти вдвое, и она окажется сильнее всей остальной Европы, вместе взятой. Такой оборот событий был бы неописуемым несчастьем для дела революции. Сохранение турецкой независимости или пресечение аннексионистских планов России, в случае возможного распада Оттоманской империи, являются делом величайшей важности».

Только правда

Очевидна была для трезвомыслящих людей и преступная легкомысленность, с которой Россия вступила в войну, к которой была совершенно не готова.

«Можно сказать, что мы даже и не приготовились к серьёзной войне», — писал в своих мемуарах будущий военный министр Дмитрий Милютин, состоявший в 1853 году в свите русского императора.

«На суше мы не боимся никого; но на море и на побережье — дело совсем иное, и я не могу без содрогания воображать себе во всех подробностях неизбежную и жестокую потерю всех наших фортов на восточном берегу, спасти которые мы в этом случае не имеем никаких средств», — новороссийский и бессарабский генерал-губернатор Михаил Воронцов.

«Она <военная промышленность> работала крепостным трудом; паровых машин не было; имелись только конные приводы; на многих военных заводах работали и водяные двигатели, преимущественно ещё на плотинах, сооружённых при Петре Великом. Крепостное хозяйство, с его ничтожной товарностью, обусловливало малую ёмкость рынков, что чрезвычайно затрудняло во время войны массовую заготовку снабжения для армии», — писал уже в 20-м веке военный историк, генерал Александр Свечин.

«Друзей и союзников у нас нет. А если и есть еще друзья, то малочисленные, робкие… Везде проповедуется ненависть к нам; все нас злословят, на нас клевещут, над нами издеваются. Чем стяжали мы себе столько врагов? Неужели одним только нашим величием? Но где это величие? Где силы наши? Зачем завязали мы дело, не рассчитав последствия, или заранее не приготовились, из осторожности, к этим последствиям?» — курляндский губернатор и будущий министр внутренних дел Петр Валуев.

«В падении Севастополя — обличение всей гнили правительственной системы. К ответу пред судом истории надлежит призвать наш ум, более независимый от процентов, требуемых заимодателями — вороватыми губернаторами и мздоимцами-откупщиками. Они, эти проценты, возросли до чудовищных размеров. Все эти затлеры, шлиманы, политковские и дуперты внесли свою кровавую лепту в позорное осуществление Парижских соглашений...» — публицист и член императорской Следственной комиссии Иван Аксаков.

«Крымская война, причинившая столько бедствий, <> открыла глаза самому правительству, которое убедилось горьким опытом в печальных результатах тогдашней правительственной системы, когда всякая частная инициатива была подавлена; существовавшие недостатки и болячки нашего государственного организма тщательно прикрывались ширмой официальной фальши и лицемерия», — будущий военный министр Дмитрий Милютин.

Продолжать можно довольно долго. Но все сказанное ничуть не умаляет мужества солдат и офицеров, чьи жизни прервались в годы не ими начатой Крымской войны, и нашего долга чтить их память. А вот с этим в Севастополе, увы, большие проблемы. На протяжении нескольких лет, например, ForPost пытался добиться приведение в порядок памятника матросу Игнатию Шевченко, закрывшему собой от пули своего командира. Стыдно думать о том, что деньги на этот памятник собирали его сослуживцы, в том числе легендарный Петр Кошка. Не менее стыдно и за нескончаемый ремонт Исторического бульвара, тоже построенного на народные деньги — их, чтобы отдать дань памяти героям обороны Севастополя, собирала по подписке вся Россия.

Не в лучшем состоянии находится и Братское кладбище, на котором покоятся тысячи защитников города и которому недавно исполнилось 170 лет. И на этом безрадостном фоне как-то совсем иначе воспринимаются слова о «вечной памяти героям», которые в последние годы звучат особенно часто. Увы — как показывает жизнь, память наша испытания временем не выдерживает.

Ольга Смирнова