70 лет назад, 1 мая 1954 года, во время праздничной первомайской демонстрации в Архангельске прогремели выстрелы. Стрелял один из демонстрантов, а его целью были представители областного руководства, стоявшие на трибуне. Всеобщая растерянность сменилась паникой, а стрелок продолжал стрелять, пока у него не кончились патроны.
Первомайским террористом оказался дважды судимый Николай Романов, а его жертвами стали два человека, ещё трое получили ранения.
Из статьи в газете «Правда Севера», 1990 год:
«Из последних рядов колонны лесников и служащих промбанка вышел человек среднего роста в сером кепи. На нем было чёрное демисезонное пальто, такого же цвета брюки и ботинки. Замедлив шаг, он поднял руку с пистолетом и не спеша, прицельно дважды выстрелил в стоявших на трибуне людей».
Николай Романов родился в Архангельске в 1928 году и жил в доме на Новгородском проспекте с родителями и братом Василием. Отец Николая работал шкипером, мать была домохозяйкой и занималась воспитанием детей — зарплаты главы семьи хватало для безбедного существования.
С детства Романов отличался неугомонным характером и часто попадал в передряги, заставлявшие его родителей изрядно волноваться. Однако в школе мальчик учился прилежно и, окончив её, отправился осваивать профессию механика в местный техникум.
Но специальность Николай так и не получил: в 1945 году он отправился за решётку на пять лет по обвинению в групповом изнасиловании. Наказание Романов отбывал на острове Ягры в Белом море, где в суровых северных условиях работал на строительстве заводов и жилья для местных жителей.
Тяжёлый быт сказался на его здоровье: пару лет спустя Романов подхватил туберкулёз, из-за которого его освободили по УДО.
Правда, долго на свободе Николай не задержался: не желая оставаться на родине, отправился путешествовать по городам СССР и в 1952 году ввязался в пьяную драку в кубанском городе Ейске.
Романова обвинили в хулиганстве и посадили на четыре года. Но Николаю повезло: после смерти Сталина в 1953 году глава МВД СССР Лаврентий Берия объявил амнистию. Вернувшись в Архангельск, рецидивист решил взяться за ум и начал искать работу.
Но из-за судимостей и отсутствия образования Романова не брали туда, куда он хотел, а работать мотористом или слесарем он не желал. Кроме того, из-за туберкулёза состояние его здоровья постепенно ухудшалось. Сменив несколько мест работы, Романов осел дома и вскоре впал в депрессию.
Мститель-неудачник
Одним из немногих развлечений Романова, кроме чтения книг и газет, было радио, но постоянное прослушивание передач о процветании СССР, передовиках производства и всевозможных успехах привело к тому, что Николай постепенно проникся ненавистью к советскому руководству и жителям страны.
Он обвинял власти во всех своих неудачах и, убедив себя, что скоро умрёт от туберкулёза, задумал напоследок отомстить Советскому Союзу
Весной 1954 года у 26-летнего Романова созрел план: уголовник решил устроить расстрел на первомайской демонстрации, которая должна была пройти на площади Профсоюзов в Архангельске.
Главной мишенью рецидивист избрал военных и партийных лидеров региона. При этом Романов полагал, что живым не уйдёт и погибнет в перестрелке с милиционерами. Продумав план преступления, Николай стал готовиться: в апреле он начал посещать репетиции первомайской демонстрации, про себя отмечая все её детали.
Оружие злоумышленник достал благодаря брату: в феврале 1952 года, пока он второй раз сидел в тюрьме, Василий Романов вместе с приятелем ехал в трамвае на танцы и увидел в окно спящего в сугробе военного. Это оказался лейтенант Бобрецов — командующий разведвзводом одного из танковых полков, базировавшихся в ГДР.
Последний день своего отпуска в Архангельске Бобрецов отметил с таким размахом, что не смог добраться до железнодорожного вокзала, где должен был успеть на поезд до Москвы.
В состоянии сильного алкогольного опьянения лейтенант упал и отключился рядом с трамвайными путями у здания Архангельского лесотехнического института (АЛТИ).
Этим и воспользовался Василий Романов с приятелем: выскочив из трамвая, они вытащили у Бобрецова из карманов деньги, пистолет ТТ и документы, которые выбросили на соседней улице. Оружие Василий спрятал дома на чердаке, а потом рассказал об этом вернувшемуся из колонии Николаю.
К слову, из-за халатности ответственных лиц украденный ТТ до списания продолжал числиться за Бобрецовым. Позже за утерю пистолета лейтенант отделался двадцатью днями на гауптвахте и строгим выговором. Между тем Николай Романов, достав ТТ из тайника накануне Первомая, убедился, что оружие исправно, и нацарапал на рукоятке фразу «За свободу русскому народу».
Для того чтобы пистолет не нашли в случае досмотра, Романов отпорол правый карман своего пальто и разрезал подкладку, а ТТ засунул в карман пиджака — через разрез в пальто оружие можно было достать за считаные секунды.
Выстрелы на трибуне
Первого мая Романов слился с колонной демонстрантов, которая в девять утра начала свое шествие от Приморской улицы. Подозрений у дежурных милиционеров Николай не вызвал и спокойно дошёл до трибуны на площади Профсоюзов, где уже собрались большие архангельские чиновники, руководители предприятий и военные.
Первые лица региона по традиции приветствовали трудящихся и даже не подозревали, что им грозит смертельная опасность.
На подходах к трибуне Романов замедлил шаг и тут же получил замечание от шедшей позади женщины, которая попросила его ускориться. Тогда Николай сместился к правому краю колонны и вышел из общего строя.
Внимание милиционеров он не привлёк: в каждой колонне шли представители руководства разных предприятий, которые иногда выходили из строя и поднимались на трибуну. На руку Романову сыграло и то, что трибуну в то время не оцепляли, а милиционеры и чекисты, отвечавшие за порядок на демонстрации, были без оружия.
Оказавшись у трибуны, Романов выхватил свой ТТ и открыл огонь.
Первая пуля попала в зампредседателя Архангельского горисполкома Спиридона Харитонова, который произносил торжественную речь у микрофона. Для 48-летнего чиновника ранение оказалось смертельным. Следом Романов выстрелил в первого секретаря Архангельского горкома КПСС Дмитрия Томилова.
Пуля попала в него, но не задела жизненно важные органы, и Томилов выжил. На трибуне тем временем началась паника: после крика одного из военных «ложись!» люди начали падать на пол.
А Романов, стремясь забрать как можно больше жизней, ринулся к входу на восточную часть трибуны.
Но тут путь ему преградил капитан первого ранга Василий Судейко, который попытался задержать стрелка. Со словами «на тебе!» Николай выстрелил в него, тот успел уклониться от пули, но потерял равновесие и упал. Это не остановило террориста, и он еще раз выстрелил в лежащего капитана.
«Чтобы отомстить советской власти»
Василий Судейко выжил чудом: Романов выстрелил ему в живот, но пуля застряла в спичечном коробке, лежавшем в кармане шинели капитана. Стрелять в него дальше террорист не стал: вместо этого он вбежал на трибуну и открыл огонь по находившимся там людям.
Он ранил заведующего сельхозотделом обкома КПСС Михаила Огаркова и помощника командующего войсками округа генерал-лейтенанта Александра Соловьева.
Ещё одна пуля попала в полу пиджака первого секретаря обкома ВЛКСМ Бориса Нечаева, но самого его не задела.
Остановить разъярённого стрелка удалось офицеру-пограничнику Сергею Бобкову, который во время нападения вместе с женой и детьми шёл в колонне демонстрантов. Услышав выстрелы, Бобков кинулся к трибуне и вбежал туда, когда Романов собирался произвести очередной выстрел.
Пограничник бросился на террориста и попытался его скрутить. На помощь Бобкову пришел член военного совета Беломорской военной флотилии, генерал-майор Григорий Рыбаков: он перехватил руку Романова с пистолетом и за секунду до выстрела успел направить ее вниз.
Отобрать ТТ у террориста удалось лишь после того, как последняя в магазине пуля, продырявив шинель Рыбакова, ушла в пол.
После этого военные сразу же передали пистолет одному из находившихся на трибуне чекистов. Затем Бобков и Рыбаков стащили стрелка с трибуны на площадь, где его сразу же окружили разгневанные демонстранты и стали пинать ногами.
От самосуда Романова спасли трое милиционеров: они подхватили его под руки и доставили в здание Арктического пароходства. Преступник находился в состоянии эйфории и своим поступком явно бравировал:
«Что? Наделал вам Колька делов? Забегали, сволочи! Скоро кончится ваша музыка, и праздник кончится!».
Дождавшись, когда стрелок немного успокоится, милиционеры приступили к допросу. На вопрос, зачем он устроил стрельбу, Романов отвечал: «Чтобы отомстить советской власти».
«Колонны радостно кричали "Ура!"»
Тем временем с трибуны унесли зампредседателя Архангельского горисполкома Харитонова без признаков жизни, а прибывшие на место скорые повезли пострадавших в госпиталь.
«Отчётливо помню тот день и ЗИМы, мчавшиеся на предельной скорости по Павлиновке с включёнными звуковыми сигналами, поднимавшие за собой клубы пыли. Машины свернули в ворота больницы имени Семашко», — из воспоминаний жителя Архангельска Владимира Почкалова.
Спасти генерал-лейтенанта Соловьёва медики не смогли: он скончался от ранений по пути в больницу. Томилов и Огарков, которых ранил Николай Романов, вскоре пошли на поправку. Между тем, несмотря на кровавый расстрел, празднование Первомая в Архангельске власти решили продолжить.
«Принародный расстрел власти не стал поводом для прекращения демонстрации. Колонна с ничего не понявшими свидетелями прошла. Последующие колонны, ничего не зная о событии, радостно кричали «Ура!», и с трибуны им так же радостно отвечали», — историк Константин Тараканов.
Следствие по делу террориста шло несколько месяцев. За это время находящийся в СИЗО Николай Романов успел написать трактат «К трудящимся всего мира», где рассказал о мотивах своего преступления и безуспешно пытался добиться его публикации:
«Я прошу опубликовать мой труд, чтобы дать возможность сказать трудовому народу, что совершил подлое преступление».
В декабре 1954 года военный трибунал Беломорского военного округа приговорил террориста к высшей мере: в начале марта 1955 года Романова расстреляли. После его нападения на всех массовых демонстрациях в СССР вокруг правительственных трибун в обязательном порядке стали выставлять двойное оцепление.
Но большинство советских граждан даже не догадывалось о причинах подобного усиления мер безопасности: вся информация об «архангельском инциденте» была засекречена. Лишь 4 мая 1954 года в местной газете написали о смерти Спиридона Харитонова с формулировкой «трагически погиб».
И хотя людская молва быстро разнесла по городу все подробности теракта, дальше Архангельска информация не пошла. Первые упоминания об обстоятельствах этой трагедии появились в СМИ лишь в 1990 году.
