Настоящий Севастополь. Виталий Черний: «Врач должен быть психологом»

Эпопея с коронавирусом заставила общество многое переосмыслить. В том числе - отношение к работе врачей, принявших на себя главный удар. И в первых их рядах, безусловно, люди, работающие сейчас в инфекционных больницах и бригадах скорой помощи. Но ведь есть и те, кто работал и работает с опасными инфекциями всю свою жизнь. И Виталий Григорьевич – один из таких людей.

За экзотикой

Родился наш герой в 1944 году в городе Каменец-Подольский Черниговской области. Отец преподавал историю в школе, мама после окончания Харьковского фармацевтического института работала сначала провизором, а позже заведующей центральной районной аптекой. Но это было уже на Западной Украине, в небольшом городке Скалат неподалеку от Тернополя, куда маму направили в 1947 году заниматься организацией аптечного дела.

Школьник Виталий Черний (второй слева) с одноклассниками

Обстановка на Западной Украине в те годы была непростой. Детей в ее тонкости, конечно, не посвящали. Но в памяти остались убитые бандеровцы – бородатые люди в шинелях, сложенные у военкомата после одной из операций по их ликвидации. Да и вообще жизнь была суровой: современным детям и в страшном сне не приснится, что мечту о коньках можно исполнить, собственноручно соорудив их подобие из деревяшек и проволоки. А какой экзотикой казался самодельный приемник, который смастерил один из знакомых!

«Этот приемник собрал муж маминой ассистентки, очень мастеровитый человек. Для нас это было чудо – помню, как мы собирались и слушали трансляцию футбола из другой страны. Телевизоры и прочее – все это было намного позже. Но в основном детство проходило на природе – с утра мы с друзьями уходили в лес или на озеро и пропадали там целый день», - вспоминает Виталий Черний. 

Воспоминания о родителях у него самые светлые – этих интеллигентных, добрых людей любили все, кто их знал. Мальчик много времени проводил у мамы на работе, поэтому мир белых халатов был для него родным, а вопроса «кем быть» попросту не существовало. Конечно же, врачом!

С одноклассниками и директором школы

«В 1963 году я поступил в Тернопольский мединститут, на лечебный факультет. Получил диплом врача-лечебника и по распределению поехал в Таджикистан, в город Куляб. Причем это был мой выбор – хотелось какой-то экзотики. У нас в мединституте на кафедре хирургии работал Павел Андреевич Саженин, брат тогдашнего министра здравоохранения Таджикистана. Он и сам недавно вернулся из этой республики и много о ней рассказывал. Так что представление о Таджикистане я имел, хотя несколько одностороннее. Супруга его, помню, однажды сказала – вы не пожалеете, там такие прекрасные восточные базары!», - смеется Виталий Григорьевич.

Таким наш герой был в студенческие годы

Экзотики за время работы в Таджикистане было, что называется, через край. Но пока молодой специалист только летел в самую южную республику СССР:

«Шесть часов лета на ИЛ-18, и я на месте. Таджикистан меня встретил зноем. Когда приземлялись, видели очень красивые горы, вершины в снегу. А внизу в это время температура была под 50 градусов. На трап мы вышли, словно в духовой шкаф. И первое впечатление от Таджикистана – невероятная жара и запах шашлычного дыма. Сразу поехали к министру здравоохранения – он всегда очень тепло принимал выпускников нашего мединститута. Распределили меня преподавателем в медучилище. Но я, приехав на место, сразу сказал, что хотел бы не преподавать, а заниматься практической деятельностью. И меня направили в Куйбышевский район (сейчас район Абдурахмана Джами – ред.».

Сказать, что первые впечатления от Таджикистана были радужными, было бы большим преувеличением.

«Сначала, пока не было квартиры, меня поселили в гостиницу. Никаких кондиционеров, конечно, тогда не было тоже. Жара, духота, музыка восточная играет… И так мне стало грустно – куда же, думаю, я забрался! Но вечером пришел знакомиться мой коллега, доктор Эдуард Генрихович Гам, и пригласил играть в бадминтон. А вечером мы уже были у кого-то в гостях. Так началась моя трудовая деятельность».

Слушая рассказ Виталия Григорьевича, я невольно вспоминала булгаковские «Записки юного врача». Работать наш героя сразу начал и в поликлинике, и в стационаре -  заведовал терапевтическим отделением на 60 коек.

«Там приходилось делать все – мы и хирургией занимались, и акушерством, и инфекционными болезнями. Иногда думаю, что надо бы все это описать, но никак не соберусь. Конечно, там своя специфика работы. И язык надо было знать – люди, приходившие из кишлаков, по-русски говорили далеко не всегда. К счастью, была пожилая опытная медсестра, которая работала еще и переводчиком (смеется)».

Почти фронт

Работа в Таджикистане позволила увидеть такое, чего в других местах страны он, скорее всего не увидел бы никогда. Брюшной тиф был там самой обычной болезнью, а про дизентерию и говорить нечего. Лихорадки, в том числе гемморогическая, бешенство и даже сыпной тиф – со всем этим приходилось иметь дело молодому врачу.

«Однажды привозят подростка – у него распухла щека возле уха, гиперемия, боль. А я тогда еще первый год работал. Смотрю в ухо – а там как будто соты. Трогаю пинцетом – что-то мягкое. Вызвали лора, а для него это обычное дело – он взял пинцет и начал доставать из уха личинки мух. Причина, конечно, была в антисанитарии – бывало, лежит ребенок в коляске, а все его лицо покрыто мухами…» 

Через год молодого доктора «сманили» в Аштскую ЦРБ. Дефицит врачей и там был постоянным.

«Там тоже приходилось заниматься всем. В больнице год не было акушера-гинеколога – акушерки сами принимали роды. А родов там было очень много, по 25 в сутки, а иногда и больше. Поэтому приходилось и в операциях участвовать, и наркоз давать. Иногда домой не приходили по четверо суток. Было тяжело, но и интересно: ежемесячно в больницу приезжали целые бригады специалистов из Душанбе, передавали опыт и работали вместе с нами».

И еще несколько случаев из практики молодого врача – без них понять, о какой работе идет речь.

«Однажды привезли из кишлака молодую девушку. Привез отец, бывший фронтовик. У девушки громадный живот, как на последних стадиях беременности. А возможности обследования тогда были не такие, как сейчас – приходилось надеяться только на себя, на то, что умеешь и знаешь. Я стал ее смотреть – в животе какие-то бугры, конгломераты. Оказалось, это туберкулезный мезаденит (вызванное туберкулезом поражение мезентериальных лимфоузлов – ред). Проведенное лечение оказалось очень эффективным, и пациентка благополучно выписалась и уехала домой. В другой раз привезли из кишлака роженицу с центральным предлежанием плаценты. Надо оперировать, а тут, как назло, ураган порвал линии электропередач, и света в операционной нет. Но главное – что женщина ни в какую не хочет оперироваться, говорит, это возможно только с разрешения мужа, а он сейчас в горах».

Никакие объяснения, что пациентка может умереть, не помогли – молодая женщина и ее мама написали расписку и поехали домой. А через несколько часов вернулись.

«В три часа ночи стучит в окно их председатель колхоза и просит – спасите! А там уже и кровотечение, и зевота – первый признак тяжелой гипоксии. Опять уговаривали и ее и мать, - кое-как дочка дала согласие на операцию. Мы сделали ей кесарево сечение. Никто и не думал, что ребенок после такой гипоксии может быть жив. И вдруг слышим – пищит. Начали его оживлять. И малыш закричал, и все остались живы – и он, и его мама». 

Много было и акушерских операций – около 50% родов там проходило на дому, а врачам потом приходилось иметь дело с последствиями. Обстановка была полуфронтовая, а в таких условиях и отношения между людьми складываются особые.

«Жили мы очень дружно – вместе отдыхали, вместе работали, вместе обедали и ужинали. И отношение к врачам там было настолько теплое! Честно говоря, после переезда в Севастополь этого даже немножечко не хватало. Хотя отношения внутри Горбольницы № 7, где я начал работать, всегда были очень хорошие».  

В Севастополь Виталий Григорьевич дважды приезжал за время работы в Таджикистане.  Надо ли говорить, что впечатления были сильными? Синева воды, крики чаек, запах моря и… ваксы, которой пахли патрулирующие улицы матросы. И сами улицы – настолько чистые, словно их мыли шампунем.

«Это была исключительная, сверкающая чистота. Чтобы кто-то что-то бросил мимо урны – такого даже представить себе было нельзя. И, конечно, красивейшая природа. Мы все время ходили в походы, в горы, проходили по 20 километров. Довольно долго, лет пятнадцать, я круглый год купался в море, но потом как-то незаметно для себя бросил», - рассказывает Виталий Григорьевич.  

 «Доктор, мне уже легче!»

Очарование Севастополя, красота его зданий и его героическая слава сделали свое дело: в 1974 году, через пять лет после приезда в Таджикистан, Виталий Черний покинул его и стал жителем нашего города.

«Когда я пришел в Горздрав, главный терапевт был в отпуске. Заменял его Владимир Михайлович Толль, которого многие севастопольцы знают. Работать я начал 7-й городской больнице, главным врачом которой была Александра Александровна Костюнина. Как раз в 1974 году в больнице открывалось отделение пульмонологии, и я поступил в него ординатором. Несколько раз обучался на курсах повышения квалификации, позже прошел клиническую ординатуру по специальности «пульмонология» в Ялтинском НИИ и в 1980 году был назначен заведующим пульмонологическим отделением. Работали мы очень интенсивно. Наше отделение стало лечебно-диагностическим центром, у нас были крепкие связи с Ялтинским и Киевским НИИ, Симферопольским тарокальным центром, Ленинградским институтом усовершенствования врачей. Мы внедряли новейшие методы диагностики и лечения, проводили совместные научные исследования, выступали с докладами на научных конференциях, взаимодействовали с онкологами, рентгенологами, другими специалистами. У нас был создан уникальный рентгенологический архив, служивший хорошим подспорьем для обучения студентов и уже работающих врачей...»

Все это приносило свои плоды – показатели заболеваемости и смертности от легочных заболеваний в Севастополе были лучшими на Украине. И причина не только в климате. Кстати, тот факт, что в Крым с его целебным климатом всегда ехали легочные больные, тоже кое-что значит: свою роль в развитии болезней органов дыхания играет и наследственный фактор. 

С коллегами

Добрая слава распространяется быстро – больные ехали к Виталию Григорьевичу из Киева, Москвы, Душанбе и других городов.

«У нас были совершенно другие подходы к лечению - больных, которые к нам поступали, мы не только лечили медикаментозно, но и занимались их реабилитацией. У нас были организованы подвижные игры, теннис, бадминтон, волейбол, лечебная гимнастика на берегу моря. Были разработаны три маршрута терренкура в зависимости от состояния дыхательной системы больных. В мою бытность главным пульмонологом города мы с главным терапевтом Арленом Михайловичем Огневым иногда засиживались в горздравотделе до позднего вечера – разбирали тяжелые случаи, спорили. Бились за каждого больного», - вспоминает он. 

Казалось бы, при сегодняшних медицинских технологиях биться за больных намного проще. Зато в прежние годы, замечает мой собеседник, у врачей было больше творческой свободы. А сейчас шаг влево или вправо от установленных стандартов лечения может обернуться для доктора огромными неприятностями. 

«Мы внедряли то, что считали нужным, что почерпнули в научной литературе или в общении с коллегами. Один из примеров, который приходит на ум – применение димексида совместно с антибиотиками при лечении больных с нагноительными процессами. Мы капали его внутривенно, и это давало неплохой эффект».

Рассказать заслуженному врачу Украины Виталию Чернию, безусловно, есть о чем. Но самым лучшим показателем его работы, пожалуй, можно считать отношение больных. Наш герой – из тех докторов старой школы, к которым относились лучшие представители этой профессии и в жизни, и в литературе. Такие врачи, как правило, обладают удивительным даром: больным становится легче от самого их присутствия.

«Бывало, больной поступает в отделение и говорит – доктор, я здесь, с вами, и мне уже легче!  И врачи к больным привыкают, проникаются их проблемами. Со многими мы и сейчас перезваниваемся…»

Мой провокационный вопрос – считает ли он, что врач должен быть человеком добрым – вызывает у Виталия Григорьевича бескрайнее удивление. Конечно, должен, и не только потому, что доброта заставляет относиться к больному совершенно иначе. Без доверия к врачу нет нормального контакта между доктором и пациентом. А это тоже очень многое значит.

«Некоторые врачи, даже будучи хорошими специалистами, вызывают у пациента неприятие, и это негативно сказывается на лечении, - поясняет мой собеседник. - Конечно, врач должен быть добрым человеком. И обязательно – психологом, способным по виду больного определить, как с ним беседовать и как себя вести».

Сам Виталий Григорьевич, наблюдая за больными, может не только определить, что перед ним за человек, но во многих случаях и поставить диагноз: сказываются глубочайшая теоретическая подготовка и обширнейшая практика.

«Иногда больной заходит в кабинет, и я по тембру кашля определяю, что с ним - мне не нужно ни анамнез собирать, ни проводить сложные диагностические процедуры», - говорит он.

Берегите себя

В начале 90-х отделение пульмонологии, которым заведовал Черний, было переведено в противотуберкулезный диспансер, где уже существовало дифференциально-диагностическое отделение. С ним пульмонологов и объединили. А в 2016-м в результате реорганизации появилось фтизиатрическое отделение, и Виталий Григорьевич стал его сотрудником. Он и по сей день ведет прием пульмонологических больных в  противотуберкулезном диспансере. И, конечно, в разговоре с ним просто невозможно было обойти процессы, происходящие в сегодняшнем здравоохранении.

«Сейчас идет процесс становления чего-то нового, поиска оптимальной модели. Но мне кажется, что раньше все было нормально отрегулировано, и необходимости что-то серьезно менять не было, - признается Виталий Григорьевич. - И участковая служба была, и связь скорой помощи с участковыми, - все было отлажено, все хорошо функционировало. И попасть к врачу больной мог всегда - и к терапевту, и к узкому специалисту, причем без всякого направления. А сейчас, к сожалению, многие идти в поликлинику просто боятся, поэтому так много запущенных случаев. Хотя я и сам, признаюсь, не люблю ходить по врачам (смеется)».

Главный совет, который по моей просьбе дал всем нам Виталий Черний, - это заниматься собой и стараться разобраться, что же происходит у нас внутри. И особенно важно это, подчеркивает доктор, для здоровья дыхательной системы. О вреде курения, думаем, говорить излишне. Но просто не курить мало:

«Я всем рекомендую лечебную гимнастику, для разных случаев существуют разные комплексы. Это нужно, чтобы улучшить дренаж легких, развить выделительные функции, уменьшить склеротические процессы. Разработать определенные отделы легких помогают целенаправленные занятия дыхательной гимнастикой. Но нагрузка должна быть дозированной, и больные сами должны понимать, что у них в легких происходит. Особенно это важно для астматиков, которых я обучаю методам самоконтроля».  

В борьбе с астмой человечество уже добилось многого: после внедрения ингаляционных методов лечения и небулайзерной терапии тяжелые приступы скорее редкость. А ведь было время, вспоминает мой собеседник, когда врачи даже боялись оставаться на ночные дежурства – настолько серьезные и драматические случаи происходили в больничных стенах.

Сейчас такого развития событий нетрудно избежать, если человек заботится о себе и помнит, как много значат легкие для нормальной работы всего организма. Именно они снабжают его кислородом, без которых невозможно полноценное функционирование органов и систем, и тренировка легким нужна даже больше, чем мускулам. А сейчас, в разгар пандемии коронавируса, помнить об этом особенно важно.

«Люди с хорошей жизненной емкостью легких переносят легочные заболевания значительно легче остальных. И коронавирусная инфекция - не исключение», - подчеркивает доктор. 

Особое отношение

Почти все время нашего общения мы с Виталием Григорьевичем говорили о работе – даже отклонившись в сторону, разговор вновь возвращался к ней. И это о многом говорит. Особенно рассмешил моего собеседника вопрос о хобби:

«Ну какое хобби? Сидели на работе допоздна, вот и все. Однажды, когда я докладывал о результатах своей работы на ученом совете в Институте пульмонологии и фтизиатрии, профессор Александр Самойлович Мамолат говорит – где же вы брали на все это время? У вас какой рабочий день? А я и не знаю, какой (смеется). Рабочий день заканчивался и в восемь вечера, и в десять, а иногда и до одиннадцати сидели. Теперь, правда, растениями занимаюсь – вот и хобби».

Растений во дворе дома действительно много, в том числе цветущих. Их роль для здоровья человека известна - они очищают воздух, а некоторые еще и насыщают его фитонцидами. Но не для астматиков, особенно аллергиков, которым в лесу или на берегу моря может стать плохо, - тут же предупреждает хозяин дома. И мы опять возвращаемся к работе.

С женой, Региной Александровной

Как уже было сказано, сейчас Виталий Черний ведет прием больных в противотуберкулезном диспансере. Севастополь давно стал для него родным и любимым городом, имя которого он при знакомстве с новыми людьми всегда произносит с гордостью. И реакция собеседников этой гордости соответствует.

«Отношение к севастопольцам совершенно особое – в очередной раз мы с женой убедились в этом два года назад, когда дети подарили нам теплоходный круиз по Ладоге. И даже в Австрии, где мы по приглашению знакомого были еще в украинские времена, слово «Севастополь» вызывало совершенно особую, уважительную реакцию», - говорит Виталий Григорьевич.

За последние годы, говорит мой собеседник, город преобразился, стал красивее, чище, ухоженней. Но недостатков в работе коммунальных служб еще предостаточно. Хотелось бы, чтобы озеленение города было более продуманным – в Севастополе мало вечнозеленых растений, которые служили бы его украшением в зимнее время года. Отношение к уже имеющимся зеленым насаждениям должно быть более внимательным, а уход за ним – своевременным...

Можно смело сказать, что под этими пожеланиями подпишется 99,9% жителей города. И все-таки закончить материал о замечательном докторе хочется на позитивной ноте. Поэтому давайте будем верить в лучшее и, конечно, заботиться о своем здоровье и здоровье своих близких. И тогда лучшее обязательно будет ждать нас впереди.

Ольга Смирнова