Анатолий Тарасов всегда мечтал о сыне, о том, как поставит его на коньки. Но сначала в семье появилась дочь Галина, а потом еще одна девочка — Татьяна. Тренер не скрывал своего разочарования и смирился, только когда рассмотрел у маленькой Тани «способные» ноги. «Уж если родилась девочкой, то пусть хоть на коньках стоит», — объявил Тарасов, когда младшей дочери исполнилось пять, и отправил ее на лед, в секцию фигурного катания.
«Я отцу заменяла сына. И в футбол в детстве здорово играла, и воспитывалась как мальчик, — вспоминала Тарасова в своей автобиографии. — Нас, дочерей, он очень любил, но держал в строгости. Не понимал, как это я могу не вставать в половине седьмого на зарядку, ведь я, в отличие от Галки, занимаюсь спортом. Он выгонял меня на улицу, на мороз — мама смотрела на это абсолютно спокойно — и с балкона следил, чтобы я не валяла дурака, а серьезно разминалась. И если я делала зарядку плохо, он выгонял меня снова. Вначале я ревела, потом началась школа, и я постоянно опаздывала на занятия, но отец был неумолим».
Работая в ЦСКА, Анатолий Тарасов меньше всего хотел, чтобы его обвиняли в протекционизме, и потому устроил дочь на каток на Стадионе юных пионеров. В те годы там было два катка: закрытый, с искусственным льдом, куда пускали только лучших спортсменов, и открытый, где тренировались дети практически в любую погоду.
В одной группе с Татьяной Тарасовой начинала еще одна легенда российского фигурного катания — Людмила Пахомова. Карьеру фигуристки для нее тоже задумал отец — военный летчик, Герой Советского союза, генерал.
«С самого начала мы считались абсолютно бесперспективными, только «артистками хорошими» (не в лучшем смысле этого словосочетания). Тем не менее в группе нашего первого тренера Александры Ивановны Нарядчиковой, несмотря на отсутствие способностей, мы обе, как нам казалось, процветали. Сами ставили себе программы и изображали черт знает что. Но потом действительно выдвинулись, и в пятнадцать лет нас с Милой забрал к себе Виктор Иванович Рыжкин, молодой, но уже известный тогда тренер».
Через три года Рыжкин в паре с Пахомовой выиграет чемпионат СССР в танцах на льду. А Татьяна Тарасова станет вице-чемпионкой, но в соревнованиях спортивных пар. Ее партнером был Георгий Проскурин, а тренером — Елена Чайковская, которая была всего на пять лет старше своих спортсменов и училась на балетмейстерском факультете ГИТИСа.
У Чайковской с самого начала был совершенно особенный тренерский почерк и свежий взгляд на фигурное катание. Реализовать даже самые смелые по тем временам идеи помогали Тарасова и Проскурин. Они стали ее первой парой. И первыми в стране исполнили программу под песню «Не спеши» в исполнении Муслима Магомаева.
В тренировках Чайковская активно использовала наработки коллег из других видов спорта. Зимой Тарасова и Проскурин занимались по системе конькобежцев, летом пропадали в прыжковом секторе. А в свободное от тренировок время Тарасова помогала Чайковской с новорожденным сыном, бегала на молочную кухню, в химчистку и прачечную. И даже отпуск они проводили вместе, непрерывно придумывая и обсуждая образы для будущих программ.
«Она была для меня образцом во всем, — вспоминает Татьяна Анатольевна. — И прощала мне любые выходки. Даже те, какие красивая женщина девочке простить не может. Мы возвращались летом с юга в Москву. Ей предстояла важная встреча, и было необходимо выглядеть особенно эффектно. Пива, чтобы накрутить волосы, мы не нашли, и тогда я ляпнула, что накручиваю в таком случае бигуди на арбузный сок. Я старательно причесала Чайковскую, и мы легли спать. Утром бигуди отрывались от головы только вместе с накрученными волосами. Свидание было, очевидно, испорчено».
Самый серьезный спортивный успех Тарасовой и Проскурина под руководством Чайковской случился на Всемирной Универсиаде. И обернулся главной драмой в карьере Тарасовой-фигуристки. Совершая круг почета после победы, Тарасова получила максимально нелепую травму: упала на дорожку, ведущую к пьедесталу.
«Эта травма — привычный вывих плеча — она распространилась на два сустава. Это трагедия в парном катании — о поддержках можно было просто забыть. Но я очень не хотела подводить своего тренера и своего партнера. И еще какое-то время работала буквально из последних сил. А рука все время предательски вылетала из плечевого сустава. Я стала профнепригодна. В 19 лет особенно больно осознавать, что ты профнепригодна. Я очень тяжело это переживала и даже хотела броситься под трамвай, куда угодно».
Когда первые эмоции улеглись, Тарасова решила поступать в ГИТИС, на балетмейстерское отделение. Остановил отец: «Он сказал, что артисток в семье не было и никогда не будет. Завтра пойдешь на свой каток, наберешь детей и будешь работать. Надеюсь, что плохим тренером ты не будешь. По его же настоянию я поступила в Институт физкультуры, где училась долго и довольно безобразно».
Диплом Тарасова получала, имея за плечами два олимпийских цикла, приведя к золоту Инсбрука Роднину и Зайцева. Но это уже совсем другая история.
