Взятки, суровые судьи и русский «авось»: что привело к захвату заложников в СИЗО?

В Дагестане попросили не очернять религию из-за происшествия с бородатыми мужчинам, которые стремились на волю. 

Захват заложников в ростовском СИЗО-1 вскрыл три проблемы, которые пока невозможно решить: обвинительное правосудие, русский «авось» и кадровый голод, отмечают эксперты. 

Представители духовенства также внесли свою лепту в разбор ситуации: они попросили не очернять религию из-за отдельных бородатых мужчин, святость которых сомнительна.

О преступлении и уроках, которые следует извлечь из него, — в материале ForPost. 

Почти как в кино 

Шестеро заключённых 16 июня захватили заложников в СИЗО-1, расположенном в центре Ростова-на-Дону. Трое из шести — Шамиль Акиев, Тамерлан Гиреев и Азамат Цицкиев — были осуждены в декабре 2023 года за участие в запрещённой террористической группировке и подготовку теракта на 18 лет, сообщил член СПЧ, военкор Александр Коц. 

По данным телеграм-канал Shot, большинство из нападавших «содержались в разных камерах». Свои действия они корректировали при помощи мобильных телефонов.

Их побег напоминал эпизод из боевика из 90-х. 

«В три часа ночи преступники выбили оконные решётки, спустились по канату с 3-го и 4-го этажей. Они сгруппировались и захватили младшего инспектора, 23-летнего Виктора Кончакова, а позже — начальника оперативного управления Александра Богму, который приехал на переговоры с преступниками. Преступники потребовали предоставить машину, "зелёный коридор" и возможность улететь из страны. Переговоры с ними ни к чему не привели, начался штурм. За три минуты были ликвидированы все шесть террористов. Заложники серьёзно не пострадали», — сказано в сообщении. 

Позже выяснилось, что при захвате СИЗО был третий заложник, он закрыл террористам путь к оружейной комнате. Это 31-летний начальник оперативного отдела Константин Горох. Он получил ножевое ранение при попытке противостоять захватчикам, пишет Shot.

Несмотря на это, мужчина смог вырваться из рук террористов и заблокировать их, отрезав доступ к оружейной комнате. Закрыв напавших в одном из блоков, Горох оповестил своё руководство о ЧП.

Удивительно, что это случилось в образцово-показательном СИЗО. Таким пенитенциарное учреждение предстало в репортаже, который был опубликован 10 июня в паблике ГУФСИН по Ростовской области в ВК. 

В тексте сказано, что: 

• сотрудники «не позволяют обвиняемым сбежать и «никому извне не дают помочь им в этом»; 
• служба в охране «несётся с оружием» — «все действия отлажены»; 
• камеры круглосуточно охраняются, ведётся видеонаблюдения с «использованием современных инженерно-технических средств охраны»; 
• сотрудники «регулярно производят внешний обход прилегающей к СИЗО-1 режимной территории» и оперативно «реагируют на нештатные ситуации»;

«Джамал Набиев (заместитель начальника СИЗО-1, подполковник) уверен в своём коллективе, поэтому не без гордости демонстрирует заслуженные награды за достигнутые высокие показатели служебной деятельности. Служба охраны в СИЗО-1 ГУФСИН России по Ростовской области вот уже на протяжении последних нескольких лет признаётся лучшей среди всех следственных изоляторов Ростовской области», — сказано в тексте. 

Член СПЧ, военкор Александр Коц высказался по этому поводу: 

«Ещё в 2018 году ФСИН собиралась закупить 28 тысяч переносных видеорегистраторов и 34 тысячи камер видеонаблюдения. После чего в российских колониях и следственных изоляторах не должно было остаться неподконтрольных участков. Для этого службе понадобилось около 1,5 млрд рублей. И что? Конкретно на эту камеру денег не хватило, и мини-джамаат спокойно готовил свои чёрные флаги и расшатывал решётку? А что с видеонаблюдением по ходу движения от камеры к оперчасти? Кто-то следит за мониторами?». 

Также он не понимает, как в СИЗО-1 арестантам «удалось отрастить волосы, бороды», как «они получали религиозную литературу и символику запрещённой в РФ террористической организации ИГИЛ*». 

Он уверен: в камере террористы «чувствовали себя комфортно».

«Зачем им это позволили?», — негодует член СПЧ. 

Проблема №1: переполненность СИЗО 

Больше всего Александра Коца возмутило то, каким образом был совершён побег: 

«Кто хоть раз бывал в таких заведениях, понимает, что решётка на окне — это не единственное препятствие к оперчасти. К ней невозможно подойти незаметно. Как им это удалось?». 

На странности побега указал и председатель общественной организации «Гражданская оборона» Сергей Гринин. 

«Как можно выломать решётку голыми руками? Такого быть не должно. Решётка должна быть надёжной. Вырвать её можно только тросом, прикреплённым к газующему автомобилю. Разбирательства не избежать. Не исключаю что те, кто был в заложниках, получат по шапке», — сказал ForPost Гринин. 

Первые результаты служебной проверки уже выявили ряд «немыслимых нарушений». Одно из них – загруженность СИЗО. 

Так, в пенитенциарном учреждении вместимостью 500 человек находилось около 900 человек, то есть почти в два раза больше положенного, сообщил источник РИА Новости. 

«И это не из ряда вон выходящий случай: для среднестатистического СИЗО перелимит вполне привычное явление», — уточнил член Совета по правам человека России Алексей Мельников. 

Гринин уверен: проблема, которую удалось вскрыть в ходе начавшейся проверки «глубже, чем кажется на первый взгляд». Ею, уверен наш собеседник, «поражена вся судебная система».

«Мера пресечения в качестве взятия под стражу должна применяться в соответствии с законом, а не практически ко всем обвиняемым, как сейчас», — подчеркнул наш собеседник. 

Он напомнил, что, согласно действующему уголовно-процессуальному законодательству, под стражу «должны отправлять только обвиняемых», которые «могут скрыться от следствия, либо оказывать на него давление, находясь на свободе». 

При таком подходе, уверен Гринин, СИЗО будут «не столь перегружены», а у обвиняемых «резко повышается шанс на оправдательный приговор». 

Для достижения «этих благородных целей», напомнил наш собеседник, у прокурора «забрали право выдавать санкцию на арест» – теперь «меру пресечения избирает судья». 

«Многие были уверены: судья разберётся более объективно. Однако правоприменительная практика говорит об обратном: СИЗО переполнены, а количество оправдательных приговоров ничтожно мало. Почему? Если судья дал санкцию на взятие под стражу, а потом другой судья на судебном процессе признаёт арестованного невиновным, то таким образом он подставит свое коллегу: “Как же так? Невиновный человек находился долгие месяцы в СИЗО!” Арест — один из дополнительных стимулов вынести обвинительный приговор. Поэтому, чтобы решить проблему переполненности СИЗО, нужно в целом менять судебную систему. Иного пути лично я не вижу», — выразил свою точку зрения наш собеседник. 

Правосудие «уже работает в этом направлении», отметил Мельников. Однако принимаемых мер «пока недостаточно», чтобы решить эту проблему раз и навсегда, считает член Совета по правам человека России. 

Проблема вторая: «русский авось»

Ещё одна проблема, которая была выявлена в ходе проверки, — наличие запрещённых вещей у обвиняемых. 

«В ходе обыска был изъят ряд запрещённых предметов, в том числе средства мобильной связи, бытовые предметы», — сообщил ТАСС со ссылкой на сотрудника правоохранительных органов. 

Бывший аналитик московского управления ФСИН Анна Каретникова не удивлена этому. Это, по её словам, «встречается повсеместно». В качестве наглядного примера она привела несколько случаев из своей практики: в одной из камер Каретникова «видела топор», которым «осужденный чинил окно». 

В другой «хате» в «красном углу» стоял «офигенский фарфор на 20 персон», который всё-таки отобрали, после чего сидельцы «устроили акт неповиновения»: «Как так? Мы за него заплатили!», — вспоминает бывший аналитик московского управления ФСИН. 

«Дело не только в коррупции, но и в бардаке», — написала Каретникова в телеграм-канале «Стенгазета СИЗО». 

Ещё один «авось» – нахождение в одной камере нескольких обвиняемых «по террористическим статьям». 

Член СПЧ Александр Коц задал обывательский вопрос: 

«Кто это позволил?»

Сергей Гринин так ответил на него: 

«По закону нельзя сажать в одну камеру обвиняемых по одному уголовному делу. Это сделано для того, чтобы они не смогли договориться и запутать следствие. Насколько уместно сортировать обвиняемых по статьям – не знаю. Это скорее не законодательный, а бытовой вопрос. Хотя логику администрации СИЗО понять можно: если человека, обвиняемого в терроризме, сажать в одну камеру с человеком, которого обвиняют в магазинной краже, кто из них рискует находиться в одной камере с другим? Вопрос риторический. Человек, обвиняемый в тяжком преступлении, обычно более агрессивен, более беспринципен, более беспощаден и так далее». 

А член СПЧ Ева Меркачёва напомнила, что в СИЗО-1 «находятся несовершеннолетние — около 40 человек», также в камерах «ждут приговора женщины». 

«И содержать их вместе с террористами — крайне опасно», — считает член СПЧ. 

По её мнению, решить эту проблему можно, «разгрузив СИЗО». Получается, вернулись к тому, с чего начали: чем чаще аресты будут заменять на подписки о невыезде, на домашние аресты, тем меньше происшествий будет возникать в пенитенциарных учреждения. 

«Повторюсь: для этого нужно изменить судебную практику. Законодательство это сделать позволяет», – уточнил Гринин. 

Проблема третья: кадровый голод 

Проблема «перенаселения» СИЗО вскрыла ещё одну проблему – кадровый голод, который наблюдается в некоторых пенитенциарных учреждениях, в том числе в ростовском СИЗО-1.

По данным телеграм-канала Mash, штат в нём не укомплектован на 30% — не хватает 76 человек, то есть каждого третьего сотрудника.

«Могу лишь предположить, что количество незанятых штатных единиц в изоляторе подобного типа составляет от 70 до 90. Это огромная цифра. Неудивительно. Кто пойдет на такую службу за зарплату в 24-26 тысяч рублей в месяц (для младших инспекторов), когда, работая официантом в том же родном для меня Ростове, на одних чаевых можно заработать больше. Подобные зарплаты не привлекают к себе внимание достаточного количества мотивированных сотрудников, а те, что есть, работают либо за идею, либо за пенсию, либо от безнадеги, в редких случаях ради удовлетворения жажды наживы. При этом, тем инспекторам, что есть, приходится работать за себя», — приводит телеграм-канал Brief слова члена СПЧ Алексея Мельникова.

Председатель общественной организации «Гражданская оборона» Сергей Гринин уверен: при грамотной организации труда даже при дефиците кадров в СИЗО «можно организовать нормальную охрану» – муха не пролетит. 

«Если система охраны поставлена правильно, если решётки не выламываются с одного пинка, можно охранять и тысячу, и десять тысяч человек. Обвиняемые сидят по камерам. Сбежать не могут. Для их охраны достаточно соблюдать необходимые меры предосторожности и инструкции по безопасности: например, не входить с табельным оружием в камеру — есть вероятность того, что сотрудника возьмут в заложники и используют его же оружие против него. Безусловно, штат должен быть укомплектован, но, повторюсь, вооружённый человек может охранять от 5 до 1000 человек, которые сидят в камерах. Главное – правильно организовать эту работу», — считает наш собеседник. 

Отделить религию от преступлений? 

Ещё одна проблема, которую подсветил захват заложников в ростовском СИЗО, лежит за пределами Уголовного Кодекса. 

Напомним, террористы, которые захватили заложников, «исповедовали радикальный ислам» и «пытались завербовать как можно больше арестованных», сообщает телеграм-канал Shot. 

Муфтият республики Дагестан попросил не ставить знак равенства между экстремистами, террористами из радикальных религиозных течений и людьми, исповедующими ислам. 

«Все попытки очернить миролюбивую религию в светлый для мусульман праздник Курбан-Байрам не увенчались успехом, наказание Всевышнего постигло преступников уже на этом свете. Муфтият Республики Дагестан осуждает любые проявления радикализма и призывает общество не ассоциировать действия преступников с религией ислам», — сказано в сообщении, опубликованном на сайте Централизованной исламской религиозной организации.

Напомним, ранее на эту проблему обращал внимание глава Чечни Рамзан Кадыров. Три года назад с его подачи в Госдуму был внесён законопроект, запрещающий распространять информацию о национальности, вероисповедании и принадлежности к народам России лиц, причастных к совершению преступления. 

Кадыров заявлял, что СМИ «намеренно заостряют внимание на национальности подозреваемых, когда те кавказцы, при этом в других случаях национальность опускают». 

В правительстве внимательно изучили доводы главы Чечни, а после отклонили законопроект с такой формулировкой: 

«Установление предусмотренного законопроектом запрета наравне с запретом на распространение указанных сведений, представляющих общественную опасность, вызывает сомнение, поскольку в отсутствие исключительных оснований, перечисленных в части 3 статьи 55 Конституции Российской Федерации, такой запрет будет означать произвольное ограничение конституционных прав и свобод».

Несмотря на принятое решение, про эту проблему не стоит забывать, считает руководитель общественного движения «За безопасность» Дмитрий Курдесов. 

«Не нужно делить преступников на какие-то этнические группы, по вероисповеданию. Есть закон, который для всех одинаковый. Преступление нужно оценивать в рамках закона и никак иначе», — резюмировал наш собеседник. 

Роберт Вочовский