Крепкие руки, умное лицо с немного ироничной улыбкой, усталые глаза и невидимо маячащий за спиной жизненный опыт, которого хватит на всех жителей маленькой европейской страны вроде Сан-Марино. Перед нами Владислав (позывной «Тор») — инструктор по боевой подготовке в подразделении специального назначения, которое выполняет задачи в Донбассе.
Пример отца
Родители «Тора» всегда отличались особым донбасским и общерусским патриотизмом. Отец (его позывной был «Алекс») участвовал в боевых действиях против агрессии киевского режима, был командиром разведки одной из бригад Донбасса. Сослуживцы отзывались о нём с уважением и восхищением как о человеке исключительно справедливом и честном.
Однажды отряд «Алекса» вошёл в шикарный коттеджный посёлок и занял роскошный двухэтажный дом, оставленный хозяином. Командир приказал составить опись всего имущества вплоть до мелочей и строго следил, чтобы не пропало даже ложки или наволочки. Когда через несколько недель вернулся хозяин, богатый бизнесмен, он ожидал увидеть разграбленное жилище. Но «Алекс» показал ему дом в идеальном порядке.
С таким примером перед глазами сын не мог опустить планку — он бы не простил этого сам себе. В 2022-м Владислав без колебаний пошёл участвовать в СВО. Они с отцом оказались в одном подразделении, более того, в одном окопе, и под Новомихайловкой «Алекс» закрыл собой «Тора» от осколка. До больницы его довезти успели, но не более того — состояние здоровья не позволило выжить…
Новая специальность
Испытание, прямо скажем, не из лёгких, как и постоянные мысли об отце, отдавшем за тебя жизнь. Через какое-то время «Тора» демобилизовали по состоянию здоровья, но он ни на день не оставлял помощь фронту, занимался гуманитарными конвоями. Друг отца заинтересовал его темой казачества, познакомил с матёрыми боевыми казаками, ввёл в этот круг. Появилась идея сформировать казачью роту спецназа на базе 110-го отдельного стрелкового полка, поддержанная полковым командованием.
Ребята подписали контракты и сформировали взвод снайперов. После обучения на полигоне группу разделили — БПЛА и снайперы. «Тор» выбрал беспилотное направление, прошёл обучение на оператора в академии спецназа «Русские ястребы». По возвращению в подразделение оказалось, что должного количества аппаратуры на большую группу ещё не собрано, и Владислав всё-таки попал к снайперам.
Первые боевые выходы на новом месте были на Невельском направлении. Влад имел ещё и вторичную специальность медика спецназа, поэтому временно сменил профиль — медиков не хватало. Впрочем, это было несколько условное распределение, ибо почти все понемногу занимались почти всем, людей не хватало, и порой приходилось днями сидеть на позиции одному. Артиллерийские и миномётные обстрелы, налёты вражеских «птичек» сменялись прямыми стрелковыми столкновениями.
«По тебе работают калибром 12,7, и ты не знаешь, как от него увернуться», — вспоминает «Тор».
Однажды ночью группам пришёл приказ оперативно сниматься с места — на позиции заходило другое подразделение. Сняться надо было за два часа, а многочисленный военный скарб, включая пулемёты и ящики с боеприпасами, пришлось бы таскать до утра.
«Ну и задачка, почти фильм "Угнать за 60 секунд"», — подумали ребята.
Единственный вариант — подогнать «Ниву», которую «Тору» подарили братья-казаки. Риск огромный — ехали, по сути, до первого дрона. Ну а что делать… За руль сел боец по имени Жора, «Тор» сел рядом в качестве прикрывающего стрелка. Едут, гробовая тишина, обстановка зловещая, водитель, кажется, сейчас взорвётся от напряжения. На одном из ухабов, чтобы разрядить атмосферу, Влад запел старинную казачью песню «На горе стоял казак, он Богу молился». Несколько строчек в сохранявшейся пока общей тишине, и вдруг на припеве Жора подхватывает: «Ойся ты, ойся». Дальше включились остальные. Доехали без происшествий и вполне буквально с песнями.
«Не сегодня»
После Невельского было боевое слаживание на полигоне. Командование скупо похвалило ребят, сказав, что они идеальные бойцы, и отправило на следующее задание — в качестве снайперской группы поддержки штурмовых действий по освобождению Красногоровки. Но до панельного квартала, из домов которого предстояло эту задачу выполнять, да и вообще до Красногоровки ещё нужно было добраться…
Преодолев долгую и тоже небезопасную дорогу через посадки, в одном из мест разорванных почти 800-метровым открытым пространством, группа дошла до предпоследнего препятствия — кладбища на красногоровской окраине. «Тор» признаётся: он человек суеверный и знает, что когда на кладбище за что-то цепляешься, например, крест или ограду, нужно говорить: «Не сегодня». И вот, пробегая между могил, он цепляется поясной сумкой с документами за ограду и одновременно слышит вдалеке визжание FPV-дрона. Шепчет: «Не сегодня», одновременно думая, «да как и правда не сегодня».
В итоге он всё-таки успел с товарищами занырнуть в самый первый из гаражей, перед воротами которого через секунду взорвался «камик». Ощупав пояс, понял, что сумка осталась там, где он ею зацепился. Ничего, потом пропажу принесли «ноги», таскавшие боеприпасы и провиант. Отдышавшись и отдохнув, группа пробежала последнее открытое поле перед началом жилой застройки. Его «Тор» преодолевал уже на морально-волевых из-за повреждения связок ноги.
Но и эти многоэтажки были не финальной точкой, до нужного квартала вновь надо было пробежаться. Там был просвет между пятиэтажками, который простреливался снайперами противника. Первая двойка рванула вперёд, затем вторая, а Влад понимал, что не может бежать, сил совсем нет. Вдруг раздался хлопок выстрела. «Тор» выглянул и увидел, как пуля рикошетит от асфальта. Понял, что противник пристрелялся, и заметил движение. Подтолкнул сослуживца с позывным «Козырь» вперёд, сказав: «Если убьют, не тащи меня, а сам я не добегу».
«Соберись и беги», — ответил тот.
«Тор» сделал глубокий вдох и на последних силах двинулся вперёд, будто в замедленной съёмке. Не понимает до сих пор, как в него не попали. Стрелял враг точно, но промахнулся. А самому Владу в тот момент было совсем не до того, куда летят пули.
Смешное и опасное
Цель всё-таки была достигнута, группа обосновалась в полуразрушенной пятиэтажке, где и откуда предстояло работать. Где-то через неделю последовало новое задание, опять требующее некоторой переквалификации, — помочь в зачистке частного сектора. Много всего здесь было — опасного, иногда смешного, а порой сочетающего то и другое.
Например, во время одного из перемещений группу по маршруту вела «птичка», управляемая с контрольно-наблюдательного пункта. Подойдя к нужному двору, «Тор» обнаружил, что путь преграждает сетка-рабица. Командир спросил по рации, в чём причина остановки, «Тор» объяснил, на что последовал ответ: «Нет там никакой сетки». Сверху она действительно не была видна. Влад демонстративно облокотился на сетку, и через секунду последовало указание: «Ищите обход». Время было крайне лимитировано, в любую секунду могла появиться другая «птичка», но уже не наша. Обошлось — парни нашли обход, продрались через заросли, зачистили территорию и заняли позицию.
Довелось группе и поучаствовать в эвакуации мирных жителей, в том числе неходячих стариков, и по степени риска это благородное занятие мало отличалось тогда от самих боевых действий. Но самые большие эмоциональные переживания вызвало не это и не многочисленные стрелковые столкновения с живым врагом, а одна из встреч с врагом мёртвым.
Подойдя к очередному дому, который нужно было зачистить, «Тор» обнаружил, что он заперт изнутри. Чуть раньше группа уже его прошла, по всем признакам жильё выглядело пустым, поэтому Влад вернулся к нему один. Дверь была железная, белая, без ручки, затянута проволокой изнутри. Когда он начал её приоткрывать, увидел, что не всё так просто. Дверь находилась сразу возле газовой печки. «Тор» открутил проволоку, приоткрыл дверь и увидел растяжку, привязанную к печке. Обрезал подвязку, снял растяжку и зашёл внутрь. Под печкой лежала граната без кольца, на чеке. Если бы печку задели, граната бы выкатилась, и всё. Влад снял гранату, она потом ему пригодилась для собственной растяжки. Обычный зелёный натовский бочонок, немного тяжелее наших, аналог РГД.
Внутри был запах смерти. Кто-то забаррикадировался изнутри. Два варианта: либо он ещё жив, либо уже нет. Судя по запаху, уже нет. Узкий коридорчик, проход в подвал, жуткий лабиринт с низким потолком. «Тор» зашёл и увидел павшего вражеского солдата. Он был накрыт. Непонятно, как он сам себя накрыл, выходов не было, окна забаррикадированы. Умирающий понимал, что это конец, вокруг были кровоостанавливающие средства. Его ранили, судя по всему, в перестрелке. Он отбился, потому что больше никого не было. У него была взрывная установка с керамическими стаканами, несколько гранат по кругу, граната в центре. Если бы взорвалась первая граната, мало бы что осталось целого в этой комнате. Он хотел её поставить рядом с собой, но не успел.
«Тор» внезапно прочувствовал его предсмертное отчаяние, пропустил это чувство через себя. Говорит: «У меня есть эмпатия даже к врагу». Противник заминировался, забаррикадировался и умер. Влад оставил на нём пометку, что это «Тунгус», — позывной узнал по бронежилету, который лежал в соседней комнате. Присел рядом с ним, посмотрел на него и сказал: «Ну что поделать, дружище, такова война».
Наёмники на Украине — охотники, ставшие добычей
Влад не видел врага в обычных бойцах ВСУ, живых или мёртвых, без нацистских шевронов и татуировок. Кого по-настоящему ненавидел, так это наёмников. Ещё на снайперском посту не без удовольствия работал по ним, когда они пытались прорваться через стадион — важное место украинской обороны Красногоровки. «Тор» и сейчас не может говорить о наёмниках спокойно:
«Я их ненавидел. Они же с пацанами… Я своими глазами видел, что они вытворяли. Это не просто убийства, а зверства. Не стреляли, а резали. Ненависть к ним просто зашкаливала, кровная».
Особенно много было грузин. Их узнавали, во-первых, по речи в перехваченных эфирах. Во-вторых, по внешнему виду. Экипировка, оружие, шевроны и ещё одна отличительная деталь — мечи.
«У многих на бронежилетах висели здоровенные кинжалы. Зачем они, вы что, ниндзя? В бою бесполезно. Резать собрались? Нет уж, позвольте, — рассказывает Влад. — И самое, не знаю уж, можно ли сказать, что смешное: когда грузинский наёмник падал, сражённый пулей, то ещё до земли не успевал долететь, а уже был раздет, разут, без экипировки. Свои же голым и оставляли».
У «Тора» есть реальная история, рассказанная ребятами с соседних позиций.
«Поля, лесополки ещё до населённых пунктов, — вспоминает Владислав. — Штурмуют наши посёлок, и тут группа "укропов" выходит с белыми флагами, руки подняты: "Беда у нас". Пришли с картой, показали свои позиции. Говорят: "Ударьте вот сюда всем, что у вас есть. Там позиция грузин. Нет покоя от них, наших убивают, женщин насилуют. Просто звери. Всё, что есть, туда закиньте". Парни в шоке, но карту отфотографировали. Видимо, "укропы" понимали, что посёлок потерян, но справедливость хотели восстановить».
Не знаю, говорит Влад, что с теми ходоками от ВСУ потом стало. Отпустили или в плен взяли… Но сам факт, что пришли и попросили «обнулить» «союзников», о многом говорит.
«Наёмники заслуживают только одну участь, — продолжает "Тор". — Без разницы, американские, грузинские, польские… Поляки, кстати, частенько те ещё трусы. Грузины — отморозки, в атаку идут. А поляки "мясо" вперёд кидают, сами сзади прячутся. Не раз с этим приходилось сталкиваться, и заканчивалось всё одним — гибелью всей этой нечисти».
Выплеснув нахлынувшее, «Тор» успокаивается и философски, но жёстко подводит итог:
«Они приехали на охоту, вот и поохотились. Охотник сам стал добычей, не жалко ни капли. А к обычным "укропам", кто сдавался, ненависти не было. Многие добровольно сдавались».
Война — не шоколад
После смерти отца самый близкий человек для «Тора» это, конечно же, мама. Ей он обо всех этих приключениях не говорит и вообще, по легенде, чистит картошку и поднимает шлагбаум на «располаге» в глубоком тылу. Однажды произошла смешная ситуация. Группа «Тора» попала в трудную ситуацию на задании, были раненые. Влад вытаскивал одного парня, тащил его на себе, и на тельняшке, которую всегда носил как талисман, осталась кровь. «Тор» снял и оставил форму, но не заметил пятен на тельняшке. Приехал к маме, она заметила кровь на тельняшке и спросила, что это. «Тор» попытался отшутиться, сказав, что это шоколад. Мама повернула тельняшку другой стороной и усмехнулась: «Что, и спиной шоколад ел?».
Война, конечно, не шоколад и не сахар. Но пока у нас есть такие воины, которые ещё и могут в инструкторском качестве передать опыт новобранцам, для противника она будет ещё менее сладкой.
Станислав Смагин, офицер ВС РФ, корреспондент «Военный вестник Юга России»
