В 2007 г. во Франции случился инцидент.

Страшный богач М. Д. Прохоров много лет приезжал в курортный с большой свитой и носился в веселии своем буйном по улицам. Когда французы, хоть и охочие до денег, которые щедро раскидывал эффективный предприниматель, но вместе с тем утомленные постоянным уханьем и гиканьем, попросили М. Д. Прохорова несколько уняться, его пресс-служба дала отпор лягушкам, указав, что они дураки и не понимают великого культурного значения прохоровского веселья.

Дело кончилось тем, что ажаны задержали культуртрегера и отвезли в лионский тюремный замок по обвинению в сутенерстве.

Компетентные люди говорили, что дело было не в сутенерстве, а в том, что предприниматель решил попробовать себя в устройстве водных аттракционов на Лазурном берегу, где вступил в конфликт с отставными галлочекистами, которые держат там водный бизнес.

М. Д. Прохоров не придал этому значения – "Что мне местные чекисты, у меня все схвачено, за все заплачено".

Выяснилось, что не все и агенты сюрте женераль довольно мстительны. Что М. Д. Прохоров осознал на лионских нарах.

Давняя забытая история примечательна тем, что в вопросе о мере наказания богачу были разные мнения, но совершенно отсутствовало справедливое негодование по поводу репрессий, обрушившихся на великого культуртрегара.

Особенной жалости по поводу судьбы лионского мученика тоже не наблюдалось. И не то, чтобы массы жаждали крови М. Д. Прохорова, но мотив "Ох, надоели им пляски и пенье", несомненно, наличествовал.

История с М. О. Ефремовым имеет некоторые черты сходства. Хотя здесь все более жестоко.

Миллиардер-шмаровоз – фигура гротескная, но не очень ужасающая. Тогда как Ефремов, которого референтная группа уже объявила великим артистом и гражданином с трагической судьбой, каковая судьба заключалась в том, что многолетнее пьянство и буйство довело великого артиста до цугундера –  невменяемо пьяный артист, упрапвляющий броневиком, выехал на встречку и раздавил пикапчик с водителем, – Ефремов уже никак не комическая фигура.

Полный распад личности вкупе с физическим разложением – краше в гроб кладут, в сочетании со статьей до 12 лет – это скорее ужас.

Тут кончился пир их бедою, да еще какой.

Причем такой финал многолетнего богемного веселья вызывал у разных людей разные эмоции – у прекраснолицых одни, у не прекраснолицых другие, – но неожиданным его не назвал никто.

Если водитель пикапа Захаров пал жертвой внезапной, непредсказуемой смерти и к ней он совершенно не шел, то артист Ефремов шел к своему финалу с методическим упорством, достойным лучшего применения. Все-таки десятилетия буйного веселья за баранкой, на сцене и даже в воздухе (остроумная шутка на старинном рейсе Киев-Москва – "Самолет захвачен! Всем оставаться на своих местах!").

Когда бы многолетнее веселившиеся с М. О. Ефремовым прекраснолицые люди после несчастья 8 июня промолчали (ибо что тут скажешь?) или заявили: "Умел гулять, умей и ответ держать" (вариант похуже, поскольку гуляли-то вместе, видеозаписи прекраснолицых вакханалий с Ефремовым сохранились) – это было бы полбеды.

Конечно гражданин артист их сильно подставил – но в жизни всякое бывает, да и они привычные.

Но беда в том, что они начали рисовать образ великого гражданина в красках, чрезмерно розовых даже для святочного ангела. Такая приторность часто производит обратное действие, ибо свидетельствует о том, что эти люди необучаемы.

Более того, появились образцы уже совсем откровенной защиты –

"Ознакомьтесь, пожалуйста, с фильмографией Михаила Ефремова. Да и награды, почетное звание тоже о многом говорят. Потеряв Ефремова на несколько лет русская культура, Русский мир, понесут тяжелую утрату. Серьезнее той, чем потеря провинциального экспедитора, которые на российских дорогах гибнут каждый день".

Тут уже слышен голос ренессансного тирана, какого-нибудь Сфорца или Малатеста, для которого великий артист имеет значение (хотя бы как придворный шут), а простолюдин и жизнь его не имеют никакого значения.

Защищают не столько М. О. Ефремова, сколько себя и свои претензии на звание трехрублевого Медичи.

Но поскольку эти претензии основным большинством российского народонаселения никак не разделяются, получается как с давним весельем М. Д. Прохорова – отчуждение на грани (а порой и за гранью) ненависти.

Как писал более ста нет назад М. О. Гершензон:

"Между нами и нашим народом – иная (нежели на Западе начала XX в. – М. С.) рознь. Мы для него – не грабители, как свой брат деревенский кулак (resp.: единороссийский чиновник); мы для него даже не просто чужие, как турок или француз: он видит наше человеческое и именно русское обличие, но не чувствует в нас человеческой души, и потому он ненавидит нас страстно, вероятно с бессознательным мистическим ужасом, тем глубже ненавидит, что мы свои".

Теперь говорят: "рептилоиды", но Гершензон еще не знал этого слова.

Зато он знал, каков оргвывод насчет рептилоидов – "Каковы мы есть, нам не только нельзя мечтать о слиянии с народом, – бояться его мы должны пуще всех казней власти и благословлять эту власть, которая одна своими штыками и тюрьмами еще ограждает нас от ярости народной".

Если бы восьмоиюньское ДТП своим гробовым напоминанием хоть немного поспособствовало бы скромности нашего креативного класса…

Но к несчастью, способствует только ярость народная в форме бунта бессмысленного и беспощадного.

Во всяком случае век назад креативная "собачья свадьба" (И. А. Бунин) продолжалась вплоть до самой стрельбы на улицах державной столицы. А потом уже было поздно.



Максим Соколов