Новое начинание, учиненное знаменитым Kremlkritiker – "Achtung, Achtung, Nawalny im Luft!" воодушевило его партизан до невероятия.



Экстаз, царивший в референтной группе, превышал ликование персиян по случаю прилета аятоллы Хомейни и ликование революционных матросов по случаю приезда Ленина на Финляндский вокзал.

Прогрессивная публика ждала финала оперы "Борис Годунов" – сцены "Лесная прогалина под Кромами" (т. е. Внуковым):

Хор поет:

"Слава тебе, царевичу, Богом спасенному.

Слава тебе, царевичу, Богом укрытому".

После чего въехавший на сцену Самозванец возглашает драматическим тенором:

"Мы, Димитрий Иванович (Алексей Анатольевич),

божьим изволением царевич всея Руси,

князь от колена предков наших.

Вас, гонимых Годуновым (В. В. Путиным), зовём к себе

и обещаем милость и защиту!

За нами все идите в бой!

За отчий наш престол!

В Москву, в Кремль златоверхий!

(За сценой тяжёлые удары набатного колокола. Толпа идёт за самозванцем)".

Хотя А. А. Навальный не замечен в любви к музыкальным драмам, как и к театру вообще, создается впечатление, что его советники наизусть знают либретто оперы, а равно трагедию А. С. Пушкина.

Фрау канцлерин – тоже ценительница пушкинского творчества – в сцене у фонтана выпроваживает гостя в Москву:

"…Ты медлишь — и меж тем

Приверженность твоих клевретов стынет,

Час от часу опасность и труды

Становятся опасней и труднее,

Уж носятся сомнительные слухи,

Уж новизна сменяет новизну;

А В. В. Путин свои приемлет меры...

Пора, пора! проснись, не медли боле;

Веди полки скорее на Москву —

Очисти Кремль, садись на трон московский".

А. А. Навальный же все прекрасно понимает:

"Ни король, ни папа, ни вельможи

Не думают о правде слов моих.

Отравлен я иль нет — что им за дело?

Но я предлог раздоров и войны".

Именно так.

Другое дело, что получилась не трагедия, а комедия.

В лесной прогалине под Внуковым собралось около 500 душ, причем половина – работников СМИ. С такими силами идти на Кремль – покушение с негодными средствами. К тому же, чтобы минимизировать гевалт, коварные чекисты направили борт в Шереметьево, куда в момент не доедешь.

Там при прохождении пасс-контроля А. А. Навального без шума приняли, на этом все и кончилось.

Конечно, "Эхо дождя" произнесло должные проклятия – и даже в большом количестве. Но поскольку оно их произносит нон-стоп в режиме 24/7 и руганью (хотя бы и площадной) удивить и воодушевить кого бы то ни было давно уже невозможно, все получилось по Бродскому –

"Собака лает, ветер носит.

Борис у Глеба в морду просит.

Кружатся пары на балу.

В прихожей – куча на полу".

Так погибают замыслы с размахом, в начале обещавшие успех.

Незадача с размашистыми замыслами объясняется тупой – тупее некуда – индукцией. Поскольку в самом деле самозванцу долго и даже очень долго все сходило с рук, как будто закон для него не писан, явилась убежденность, что так будет всегда. Причем убежденность, основанная единственно на том, что коль скоро так было позавчера и вчера, значит будет вечно.

Но сердце царя в руце Божией. В какой-то момент и до царя дошло, что беспрестанное и наглое ругательство А. А. Навального над законодательными уложениями сильно обесценивает как эти уложения, так и авторитет верховной власти. "Стена, да гнилая, ткни и развалится". А кто не верит, путь посмотрит, как власть трепещет перед отважным борцом.

После чего – конечно, с изрядным опозданием – власть показала, как она трепещет:

"Зима холодная дохнула

И не осталось и следов".



Максим Соколов