Уходящий год, приходится признать, был годом смертей.



Написал эту фразу, перечитал, подумал, не слишком ли мрачно звучит. Но если заменить «смерть» на более сдержанное «кончина» или «уход из жизни», разве что-то поменяется? Разве ушедшие из жизни от смягчения слова вернутся обратно? Да, уход из земной жизни равен прибытию к берегам жизни вечной. Но на то она и вечная, что назад дороги нет.

Чаще обычного, по понятным коронавирусным причинам, но не только по ним, умирали как близкие, родные и лично знакомые люди, так и те, чьи имена на слуху у всех.



У журналистской, публицистической и политологической братии, к коей относится ваш покорный слуга, эти категории отчасти пересекаются.

На самом деле, почти про каждый год можно сказать, и говорят, что он тяжелый и с множеством потерь. Однако потом, здраво поразмыслив и трезво взглянув, понимаешь, что потерь плюс-минус столько же, сколько обычно, может, чуть больше.



Умерли несколько совсем пожилых людей, относительно которых удивлялись, что они вообще еще живы, несколько просто очень пожилых, которые могли умереть еще в прошлом году, могли в следующем, но так случилось, что ушли именно в этом.



Сколько-то немолодых, но бодрых и, казалось, намерявших себе сто лет, сколько-то среднего возраста – их смерть неожиданна. Наконец, пара-тройка молодых или относительно молодых, чья смерть трагична и явно преждевременна.

В 2020-м умирали реально и аномально много.



И совсем старики, как Бондарев и Язов, и просто пожилые и давно болевшие, как Гафт, и бодрые люди возраста около пятидесяти, как протоиерей Всеволод Чаплин.



 Умирали и молодые, до сорока. Буквально на днях пришла трагическая весть о Михаиле Бударагине, талантливейшем публицисте, писателе и литературоведе. Моем ровеснике, представителе поколения последних советских и первых постсоветских первоклассников.



Умер, кстати, не от болезни – темная и печальная история, то ли самоубийство, то ли (и вероятнее всего) замаскированное под него убийство. Лишнее подтверждение, что COVID-19 причина многих бед этого года, но еще и символ его, зловещее знамя всей атакующей армии из двух двоек и двух нулей.

Конечно, наступающий 2021-й еще может нанести такой урон, в сравнении с который нынешний покажется если не нормой, то чем-то близким к ней.



Но, что уж греха таить, не хотелось бы.

В 2020-м умирали не только конкретные люди, очень значимые и совсем незнаменитые, хотя, конечно, самые родные для своей семьи и друзей.



В переполненных госпиталях, на полях военных действий, как в Карабахе, и электоральных битв, как в США (тоже, впрочем, переходящих в настоящие уличные бои), умирал привычный миропорядок и  задаваемый им уклад жизни.



Правда, есть противоположная, или не противоположная, но уточняющая точка зрения: что ведущие мировые элиты путем всех этих потрясений пытаются воспроизвести свое господство, следуя известному правилу итальянского писателя и аристократа Джузеппе Томази ди Лампедуза «нужно все поменять, чтобы все осталось по-прежнему».

Но и в этом случае приходится констатировать если не окончательную, то глубокую клиническую смерть и без того еле теплившейся иллюзии, что вопросы миропорядка хоть как-то зависят от демократических процедур.



Весьма символичны здесь американские выборы, где за не совсем трупа, бодрого и одновременно несколько дементного Байдена голосовали натуральные трупы.



Нас, конечно, со 146%, «каруселями» и голосованием на пеньках сильно этим не удивить.

Но мы привыкли, что на благоуханно-загнивающем Западе политические манипуляции осуществляются куда тоньше.



А тут глубинное государство, показывающееся на публике еще реже, чем ведущий «Что? Где? Когда?» перед знатоками, вылезло из-под вороха демократической мишуры и явило себя во всей красе.



В общем, «… за границей та же кутерьма».

Занятно видеть, как авангард российского правящего класса предпринимает попытки договориться с этим новым старым мировым порядком и его витринной частью в лице администрации Байдена.



Сигналы самой разной частоты, от назначения Чубайса «представителем по переговорам с международными организациями» до интервью почетного политического актера С.Кургиняна одному из двух главных телепропагандистов России В.Соловьеву, с шокирующими рассказами, как в 2014-м году Игорь Стрелков одновременно развязал войну в Донбассе и хотел свергнуть действующую российскую власть.



Шифр понятен: мы свои, буржуинские, у нас и враги общие, которые меж нами рознь поссорили, давайте мы их накажем или вам отдадим на заклание, репарации, конечно, выплатим и будем дальше жить-поживать.



Отправляют сигналы и тревожно ждут ответа: какую мзду попросят? кого отставить и упрятать в каземат, кого, напротив, возвысить? какой землицы еще уступить? а может, и просто так условно амнистируют, дескать, не до вас сейчас…

Надежда на то, что чуткое верховное ухо, наконец, обратится вовнутрь страны, в 2020-м продолжила умирать. Как и надежды на улучшение в управлении, социально-экономической сфере, здравоохранении, культуре.



И основная, честно признаем, хрупкая и нелогичная надежда на 2021-й – на то, что, извините за тавтологию, надежды родятся заново, или хотя бы появится намек на их рождение.



А также – что взамен ушедшим родятся люди, или среди уже живущих родятся Личности, или среди уже состоявшихся личностей появятся Герои, которые когда-нибудь этот намек воплотят в жизнь.



Как бы только не сгинуть в этом зазоре. Ведь времени на раскачку, как мы помним, у нас нет.

Станислав Смагин