«Мы столкнулись с очень жёсткой реальностью. Эти пять лет нас многому научили», - большое интервью сенатора от Севастополя

- Здравствуйте! В эфире ForPost. В студии Алексей Лохвицкий и сенатор от Законодательной власти Севастополя Ольга Леонидовна Тимофеева. Ольга Леонидовна, здравствуйте!

-Здравствуйте!

- И моё всегдашнее вам спасибо за то, что, когда вы находитесь в Севастополе, вы находите время, чтобы ответить на вопросы и запросы горожан. "А дальше хоть камни с неба. Мы в России!" - это вы сказали пять лет назад. И камни себя не заставили ждать. Почему?

- Потому что любое восстановление системы, перестройка системы всегда требует усилий и ответственности, работы очень многих людей, многих структур. Я обращаюсь к событиям марта 2014 года – вот почему мы так активно работали с жителями города накануне референдума? Потому что мы понимали, что будет тяжело, хотя не понимали, насколько будет тяжело. Потому что не предполагалось вот это колоссальное внешнее давление, которое на нас обрушилось.

- Вы имеете в виду запад?

- Конечно. Потому что, если вы помните, когда Украина уходила от Советского Союза и шло становление украинской государственности, этот период был растянут на порядка пяти-шести лет. При этом это всё делалось с благословения и поддержке всего вообще цивилизованного мира, сообщества и прочее, прочее.

Здесь же мы уходили в своё плавание, в полный отрыв с пониманием, что поддержки не будет. Не было и понимания той системы мер противодействия, которые запад в отношении крымчан применит. Потому что нас, по сути, наказывают за наш выбор и наше решение.

Накануне референдума мы встречались много с трудовыми коллективами, со студентами с одной-единственной целью – важно было, чтобы человек дошёл до урны и сделал свой выбор. Когда человек делает свой выбор, он несёт за него ответственность.

Почему мы говорим, что гражданское общество способно очень многое изменить? Почему ещё при Украине очень часто играли в какие игры – не ходи на выборы, проигнорируй и прочее, прочее. Это, по сути, формирование пассивного отношения людей к своему будущему,к своей жизни.

- Или настоящему.

- И настоящему. Это формирование и взращивание инфантилизма.

- Рабов, по сути.

- Когда человек становится не субъектом, а объектом, за которого принимают решение, которому приносят паёк в виде гречки и он отстранён от всех процессов. А в момент выбора, момент ответственности - ты просто сходил проголосовал, а потом ты сидишь, ждёшь, а что будет там - манна упадёт или камни? Это уже как боженька распорядится. Нет. Включённость должна быть.

И поэтому тогда мы и обращались к севастопольцам. И в принципе город и сейчас с пониманием, с надеждой, тревогой, но включён в процесс. Как бы хорошо было вот этим товарищам, которые зашли в город, иметь абсолютно бессловесную массу! Иметь ручной депутатский корпус, который в любой момент согласует любые «хотелки». Не иметь никаких органов контроля. Мы же помним, как в конце 2017 и до середины 2018 года была развёрнута оголтелая кампания против Контрольно-счётной палаты... Они были лишены бюджета, была попытка ограничить функции, альтернативные проверки контрольного органа правительства, которые, фактически, нивелировали работу палаты, запрет на сотрудничество органам правительства.

И пришлось же очень большой задействовать механизм, начиная от Счётной палаты Российской Федерации, от Контрольного управления Президента, комитета по финансам, по бюджету и финансовым рынкам Совета Федерации. То есть включить все механизмы, чтобы вот этот перекос, который в конце 2017 года продавило правительство Севастополя, исправить, вернуть полноценные контрольные функции Контрольно-счётной палате.

И вот это качество управления, профессионализм – я подпишусь фактически под теми характеристиками, которые Алексей Михайлович дал в отношении…

- Губернатора и его замов.

- И его команды в профессиональном плане. Потому что такой уровень непрофессионализма, зашкаливающий уровень, с которым приходится сталкиваться практически постоянно, он удручает.

Почему это произошло? Какие выводы будут сделаны? Посмотрим. Я, например, столкнулась с тем, что когда мы выстраивали работу, считая, что взаимодействие нормальное возможно, они уже системно выскакивали в столицу и искажали картину, которая происходит в Севастополе.

- Мы вот про взаимоотношения правительства, губернатора и федерального центра, федеральных властей ещё коснёмся. Знаете, у меня есть ощущение, что минувшие пять лет были катастрофически потеряны для Севастополя. И вместо динамичного развития, которое все предполагали, не будем этого скрывать, все надеялись, городу приходится отбояриваться от ошалевших должностных туристов, отбиваться от украинских реакционеров, которые сейчас крепко встали на ноги.

- Встали. С этим согласна.

- И охранять то, что Севастополь оставил, сумел сохранить в 2014 году. А для вас эта пятилетка чем стала?

- Вы знаете, прежде всего - уроками. И я надеюсь, что многие меня поддержат. Потому что если бы сразу же всё бы пошло очень хорошо, нам бы раскрывались бы все двери, я боюсь, что это бы привело, знаете, к чему? К формированию инфантилизма. И, соответственно, паразитизма.

Мы же столкнулись с очень жёсткой реальностью. И вот в этой реальности мы учились. И я считаю, что с тем опытом, который есть у Севастополя и Крыма, но прежде всего у Севастополя, мы действительно можем определить и найти новую модель развития Российского государства. Потому что в девяностые годы тот либеральный провозглашённый курс, который был определён, который был во многом навязан, опять же, нашими западными партнёрами, псевдо-партнёрами, он пророс во всех органах власти Российской Федерации...

И по сути, воссоединение с Крымом, возвращение Крыма домой – это пятилетка возвращения России к тем базовым ценностям, которые были всегда присущи нашему народу. Режим санкций  избавил очень многих от иллюзий, что запад нам поможет, запад с нами.

- Что это наши друзья...

- Что это наши друзья, что все работают по честным абсолютно правилам, ясным, понятным, которые едины для всех. Последние два года мы видим же с вами вообще, как рушится вся та система, скажем, западных ценностей, которая была провозглашена, которая поддерживалась за счёт ресурсов, по сути, неоколониальной политики уже XXI века, которая, надо признать, существует.

И запад же очень многие свои проблемы в девяностые годы решил за наш счёт, за то, что мы просто сдались и стали вот самой настоящей бензоколонкой, сырьевым придатком, который стал поставлять ресурсы туда. За нарезанную бумагу, за некие гарантии эти ресурсы оставлять там.

И вот путь к себе - он начался в нулевые, выстраивался в понимании именно то, что только суверенитет, только ясная внутренняя и внешняя политика позволит нам выжить и выдержать вот весь тот лом, который сейчас на нас идёт. Это время как раз оценок, время работы. И может быть, наша функция, Севастополя - как раз была показать, заставить задуматься и найти точки опоры.

- Я боюсь после этих слов, оппоненты, находящиеся за пределами Севастополя, обвинят вас в севастополепупизме.

- Пусть. Я же говорю, что это моё видение. Был вопрос задан: как вы считаете - я считаю так. И это время уроков для всех для нас.

- Какие уроки? Давайте хотя бы по пальцам, вот так лаконично можем пересчитать?

- Для меня самое важное… Вы понимаете, если бы не было вот той безответственности, той неработы органов власти севастопольской, наверное…

- Исполнительной или законодательной, или муниципальной?

- Исполнительной, исполнительной, исполнительной прежде всего. И я не беру муниципалитеты, которые носят чисто фигуральный характер...

- Свадебный генерал...

- Урок, что в 2016 году произошли перевыборы и именно в 2016 году начался проукраинский реванш, который мы, фактически, заблокировали в 2014. Я настаивала тогда - эти выборы проводить было категорически нельзя. Надо было сохранить муниципалитеты первого созыва, выстроить работу – но они были слишком независимы. Они были действительно самостоятельной силой, которая силой именно местного самоуправления, которая начинала заявлять о себе, которая…

- Но у них не было никаких полномочий. А без полномочий нет силы реальной.

- Но они именно были организованы и нацелены на работу, а в результате их разбавили. В результате пришли совершенно другие люди. И мы, конечно, вот эту позицию в 2016 году утратили, утратили очень сильно. Потому что бойся равнодушных, бойся соглашателей. Они всегда готовы поступиться.

- С любым злом согласиться.

- Конечно, да. И поступиться той основной задачей, которая поставлена. А основная задача – это, всё-таки, как бы она пафосно не звучало, это работа на город и во имя города, жителей города.

- Прямая работа с людьми.

- Конечно. И выстраивание и сбор тех проблем, которые существуют. Но проблемы-то можно собрать по-разному. Можно фактически их транслировать, вот так забрасывать куда-то наверх.

- Письмами, как обычно...

- Да, да. Получать отписки. По этим отпискам опять говорить - невозможно ничего сделать. А можно эти проблемы именно аккумулировать, систематизировать, выводить в группу, формировать группу по проблематике. Я всегда допускаю следующее: в ручном режиме подчас нужно и должно решать задачи, которые требуют немедленного реагирования. Такое бывает.

Когда это касается жизни, здоровья человека, эта реакция вообще должна быть незамедлительна. Но любое ручное регулирование – это способ как раз рассмотреть проблему, найти те точки, где идёт недоработка, провисание работы системы, и эту систему начинать исправлять. Если этого не делается, то…

Приведу пример, что тут одного чиновника департамента здравоохранения сняли, и представитель одного из органов власти, например, дал такую оценку: «Мы сорок раз к нему обращались, и он нам помогал». Простите, но это говорит о том, что человек не работал, не создавал систему.

- Если вы сорок раз...

- Если вы сорок раз по одной примерно и той же проблематике, пусть это были разные люди, обращались к нему, чтобы он эту ситуацию разруливал – это первый признак непрофессионализма, либо создание системы «под себя». То есть создание некоего коррупциогенного фактора. Он может выражаться в разном, даже в предоставлении услуги и прочего «под себя». Это значит, что человек был не на своём месте и то, что он уволен, - он уволен обосновано. Вот это первый признак неработы системы. И таких можно приводить много-много примеров.

Вот эти уроки надо отработать. Я бы никогда не стала бегать для того, чтобы просто с каким-то чиновником за ручку подержаться, рядом постоять, сфотографироваться, в Instagram разместить. Это всё пустое и проходящее. А так как надо было решать проблемы, которые шли валом, которые не решались, я начала их решать. Я начала искать людей, с которыми можно работать, которые действительно вдумчиво относятся к тем вопросам, которые ты ставишь. И это стало позволять разорванные ниточки связывать. Я научилась даже в условиях полного неприятия работать с нашим правительством, понимая, что, скажем как, вопрос должен быть поставлен, на него должен быть получен ответ. Вот. И это же от тебя зависит - получаешь ты отписку и удовлетворяешься этой отпиской…

- Или добиваешь.

- Или это принимаешь, каков следующий шаг в решении задачи и карабкаешься… Но карабкаешься.

- Про отношения с правительством мы дальше затронем. Май стал, с моей точки зрения, фатальным месяцем для губернатора Севастополя Дмитрия Овсянникова. Сперва его взгрел премьер Дмитрий Медведев, который назвал работу правительства детским садом и охарактеризовал её, как немощную. Потому что не выполняются ни поручения председателя правительства, ни поручения главы государства.

Затем уже сам глава государства, узнав о ситуации в Севастополе, что не строятся медицинские объекты, мягко говоря, удивился. И вместе с ним удивлялись члены правительства.

Затем секретарь Совета безопасности просто констатировал, что правительство Севастополя не выполняет поручений главы государства. И, если вы заметили, эти встречи проходили без господина Овсянникова.

Намедни в Крым прилетела спикер Совета Федерации Валентина Ивановна Матвиенко. Она встречалась с политиками, с руководством наших соседей. Но не было встречи как в прошлом году с Овсянниковым. Я правильно понимаю, что губернатор Севастополя стал токсичным для федерального центра?

- Вот подобный вывод я бы делать не стала. Но мы с вами прекрасно знаем, что, как бы долго ты ни создавал лживую картину мира, она когда-нибудь рухнет в определённый момент. И вот, судя по всему, это обрушение ложной картины мира, искажённой, которая создавалась для Москвы определёнными масс-медиа Севастополя, определёнными бумагами, эта картина мира начала рассыпаться, к счастью. Эта искажённая картина становилась фактически тормозом в развитии города.

То, о чём говорили депутаты Законодательного собрания, те информационные записки, которые направлялись в Москву - они, наконец, начали работать. Пошло понимание, что, простите, но действительно ничего не происходит.

В отношении Валентины Ивановны: в прошлом году накануне её визита в Ласпи у меня были документы, которые показывали, что лагерь нельзя принимать. Я сделала всё с её секретариатом, чтобы попасть на именно встречу Валентины Ивановны с губернатором. И именно на встречу в Ласпи, чтобы увидеть вот весь формат и понять, что Валентине Ивановне будет показано и, соответственно, в каком ключе.

Я считала это крайне важным, чтобы потом не было различных трактовок этой информации и просто мне не пересказывали то, что не соответствует действительности. Соответственно, когда произошло ЧП… Понимаете, есть законы определённой выстроенности с представителями высших органов власти, которые нельзя сломать в последнюю минуту. То есть уже была заряжена пресса, уже было всё подготовлено, и вбегать и кричать: «Валентина Ивановна, вас обманывают!»…

- «Стойте, не надо...»

- Это не работает так. Но, по крайней мере, первое, что я сделала, прилетев в Москву, я всю информацию и по здравоохранению, а она была в искажённом виде была представлена Валентине Ивановне, и по отдыху детей, предоставила. Замечу, что на протяжении весны 2018 года, я дважды обращалась в правительство Севастополя с одним-единственным вопросом. Этот вопрос был поставлен председателем Совета Федерации – обеспечение детского отдыха. И я запрашивала справки, которые как раз вот с той бумагой, которая у меня оказалась, по Ласпи, расходились полностью. Это были торжественные реляции, как у нас всё хорошо, а это не соответствовало действительности.

Ну и, соответственно, следующее письмо, которое я направила, это было письмо в прокуратуру с просьбой всесторонней проверки. И прокуратура, я считаю, отработала тогда очень хорошо, был приостановлен детский отдых. Кстати, я понимаю, что сейчас я просто повторюсь для того, чтобы исключить возможность любых ЧП, и в этом году. Я в феврале месяце тоже направляла подобное письмо и получила ответ, что всё у нас хорошо.

- Прекрасно.

- Да. Вот просто для того, чтобы подстраховаться, и если опять ситуация будет нештатной, чтобы ответственность тех лиц, которые пытаются искажать картину, была полной. Так вот в прошлом году, я считаю, председателя Совета Федерации правительство Севастополя использовало абсолютно в тёмную.

- В тёмную, в тёмную.

- Для того чтобы, прикрывшись статусом председателя Совета Федерации, вот те свои действия, недоработки, прикрыть. И подобные вещи в отношении введения высших должностных лиц в заблуждение - они не прощаются. На местном региональном уровне недоработка региональной власти автоматически перекладывается на высшие федеральные органы, а это недопустимо.

Каждый должен нести свою ношу, отвечать за свои деяния и, соответственно, понимать, что неминуема расплата, что это всё равно наступит. Потому что как вот сейчас в очередной раз во время Ливадийского форума Валентина Ивановна сказала фразу, которую она говорила, в частности, во время моей первой встречи с ней наедине, и которую она публично произносила, что самое большое наше опасение, что, столкнувшись с реалиями вот той системы, иногда невозможности быстрого решения задач - что произойдёт разочарование, что накопится усталость от нерешаемых проблем, вопросов.

И вот эти её опасения для меня были тоже определённым руководством к действию, что, если ситуация становится неуправляемой, ты должен фактически, скажем как, замкнуть её на себя и искать решение, искать выход. Многие вещи удалось сделать, многие вещи – не удалось сделать. Я это признаю.

- Ольга Леонидовна, и следующий вопрос связан, опять же, с Овсянниковым. На мой взгляд, то, что я вижу в публичном пространстве, губернатор игнорирует депутатов Госдумы от Севастополя Д. А. Белика, игнорирует вице-спикера Совета Федерации Андрея Турчака, на время приезда которого в Севастополь губернатор, ну может быть это действительно правда - внезапно заболел. Игнорирует депутата Госдумы из соседнего субъекта Наталью Поклонскую. Игнорирует вас и сенатора от правительства Севастополя В. В. Куликова. Получается, что Овсянников вообще игнорирует федеральную власть - она для него никто и ничто?

- Вот давайте этот вопрос переадресуем господину Овсянникову. Потому что делать выводы за него – это неблагодатно. Ну как? По факту мы можем сказать: игнорирует. Чем, какой мотивацией это вызвано? Это будет гадание на уровне каких-то перепасов. То есть он дал мне негативную оценку - я дала ему негативную оценку. И мы далее в этом публичном поле упражняемся...

- А вы с ним не пытались один на один поговорить и выяснить отношения, что происходит?

- Я с ним…А зачем выяснять отношения? Есть рабочие моменты. На мои письма я получаю ответы из правительства Севастополя. Регулярно какие-то мои опасения в отношении тех процессов, которые связаны прежде всего с объектами ФЦП в области здравоохранения, я направляю. Вы сказали, что май месяц достаточно был насыщенным, урожайным в отношении как раз вот и замечаний председателя правительства, Президента Российской Федерации.

- Президента, главы Совбеза...

- Ещё в середине апреля я начала готовить письмо. Сперва я его готовила на Дмитрия Николаевича Козака, чтобы вернуться к рассмотрению назначения единого исполнителя для строительства объектов ФЦП в области здравоохранения. Впервые я поставила этот вопрос летом прошлого года, когда онкодиспансер находился в главгосэкспертизе. Было понятно, что он уже будет из главгосэкспертизы выходить и, соответственно, станет вопрос строительства.

Имея негативный опыт, связанный с КОС «Южные», с теми же парками, которые мы имеем, когда заключаются подряды, разрываются договора, назначаются, ищутся новые подрядчики, проводятся торги и прочее, прочее.

- Бардак это всё называется.

- Да.

- Некрасивое слово, но…

- Понимаю, что объекты здравоохранения для города крайней важны, их просто у нас нет, по сути, вот современного уровня, а они должны быть. Я тогда такое письмо подготовила. Дано было поручение вице-председателя рассмотреть всесторонне этот вопрос. Были собраны заключения, они были разные. Но Минфин и ФАС высказались категорически против, что это нарушение №44 Федерального закона, нарушение принципов конкурентности и прочее, прочее. Соответственно, как разворачивалась история с торгами по онкодиспансеру, мы с вами видели.

- И мы ещё об этом поговорим.

- Вот. И поэтому в середине апреля я начала такое письмо на Дмитрия Николаевича готовить. Оно у меня писалось тяжело, потому что иногда некоторые письма нужно, ну, скажем как, выстроить, понять. Понимаете как? Если ты хочешь получить отписку, ты можешь тогда просто написать: дайте…

- Сообщите мне то-то.

- Если ты хочешь найти решение, значит, ты это решение должен заложить так в своём письме, чтобы оно из этого напрашивалось. И, соответственно, потом уже я поняла, что одним из адресатов данного письма должна быть Валентина Ивановна Матвиенко. Что без Валентины Ивановны мы, наверное, этот вопрос вообще сдвинуть не сможем, что нужно поддержка именно в её лице.

Я начала это письмо перестраивать. И когда выступает Дмитрий Анатольевич, а я знаю, что в апреле месяце работала комиссия при председателе правительства Российской Федерации, которая как раз отрабатывала вопросы исполнения поручений. Это было связано с инфекционной больницей. И, соответственно, они работали со всеми фактически структурами и сформировали наиболее целостное понимание проблематики, и он эту информацию действительно получил. Я поняла, что нужно направлять письма – Медведеву, Матвиенко и Овсянникову. Вот именно по вопросу единого исполнителя с мотивационной частью. Я заканчиваю это письмо, раздаётся звонок из аппарата Валентины Ивановны. Это говорит о том, что эта ситуация находится на контроле и в фокусе её внимания. И меня просят подготовить письмо, а оно у меня уже готово.

Маленькой нашей командой мы иногда делаем больше, чем все штатные единицы правительства Севастополя.

- И следующий вопрос. Он уже более касается острой темы, но не менее важной. Начнём издалека.

Овсянников заложил прекрасную традицию в отношении себя – быть в России первым. Он первым среди российских губернаторов начал публичную тяжбу со спикером Законодательного собрания, объявив войну здравомыслящей части депутатов. И он первым среди российских губернаторов, к сожалению, и, как я понимаю, это из источников открытой информации, – вынудил прокуратуру в суде добиваться принятия генерального плана, что мы сейчас имеем.

Суд обязал правительство Севастополя в течение ста дней подготовить и внести в Законодательное собрание Севастополя проект генерального плана. С чем вы связываете острое сопротивление правительства Севастополя принимать основополагающие градостроительные документы – генплан и ПЗЗ (Правила застройки и землепользования)?

- Как с чем? Со свободой рук. Пока нет генерального плана, пока нет правил... Они звучат как? Правила застройки и землепользования. Пока нет правил, регламентирующих застройку исторической части города Севастополя, можно же делать всё, что угодно. Можно продавливать любые безумные проекты. Можно согласовывать всё, что угодно, мотивируя… Вот смотрите, опять же возникает горячая тема – продолжение застройки урочища Ласпи. То есть два дома ввели в эксплуатацию. Сейчас речь идёт ещё о трёх – вот этих якобы…

- Пансионаты для семей с детьми.

- Да. То есть вот этот спекулятивный момент, не отвечающий совершенно никакой реальности, он существует. И несмотря на то, что объявлено ОПТ. Кстати, я могу сказать, что уже по этому вопросу мы направили письма, в частности, Иванову именно о том, что нельзя этого делать, что ОПТ создано, но застройка продолжается.

Я не хочу говорить резких слов о команде нашего управления архитектуры. Но эти резкие слова просятся. Потому что, обратите внимание, госпожа Ракова, которая приступила к своим обязанностям, она проработала очень недолго. Наши встречи с ней у меня оставили самые хорошие, позитивные эмоции. Потому что уровень её профессионализма, понимания был высок. Когда человек тебе показывает, рассказывает, когда он заинтересован в том, то он делает, это дорого стоит. Но она не сработалась. Она оказалась неудобна, и приняла решение уйти, чтобы не брать на себя  ответственность в градостроительном, по сути, беспределе, в разрушении градостроительного облика Севастополя. Она не смогла этого принять. Она посчитала, что она, как профессионал…

- Не имеет права?

- Не может согласиться с этим. Она ушла. А господин Моложавенко себя чувствует очень хорошо.

- Ну вот я на него иногда смотрю, мне кажется, что человек рождён быть чиновником. Да, нет, - закон вот так говорит. Человек, который, как мне кажется, он не владеет реальной ситуацией общественных настроений, общественных потребностей и чувства будущего, к чему это всё приведёт.

- Вот чувство будущего – с этим соглашусь. Насчёт «не владеет ситуацией и общественным настроением» - он присутствует на всех общественных слушаниях. Значит, не будем лукавить, он понимает и знает отношения севастопольцев к тому, что происходит.

Но, как говорится, цена вопроса. Получается, что он заинтересован совершенно в других решениях. И эти другие решения он активно продвигает. Я ещё раз говорю - речь о цене вопроса. Эту цену мы не знаем. Мы не знаем, какие договорённости. Мы можем только предполагать, существуют они, не существуют. Это всё будет лежать в области наших предположений.

- Или в области работы правоохранителей.

- Да. Я это и хотела сказать, что уже прокуратура включилась. Прокуратура выдвинула свои требования. А я могу сказать, что ещё в феврале месяце я направляла в правительство Севастополя обращение с просьбой включить меня, представителей Законодательного собрания, профильного комитета для промежуточных обсуждений генплана Севастополя.

- Проекта.

- Проекта. Для доступа к исходным документам. Чтобы мы могли с этим работать планомерно и понимать, какие тенденции будут заложены в генеральном плане Севастополя.

Я получила отписку по формальным признакам, которая сводилась к тому, что всё это находится в процессе работы и, соответственно, ваше участие нецелесообразно на этом этапе, так как это вопрос компетенции исполнительной власти города Севастополя. А тут пошли проблемы и очень большие опять с прохождением Главгосэкспертизы. Шла тема и инфекционной больницы, этот проект просто схлопывался. Больница скорой медицинской помощи.. И пришлось всю энергию направить прежде всего вот сюда…

- Так, а что там прокуратура занимается? Интересуется деятельностью Моложавенко, департамент я имею в виду архитектуры?

- Я не могу сказать, у меня такой информации нет. Но я считаю, что если они уже начали через суд принимать такие решения, то, сказав «А», нужно сказать «Б». Нужно просто провести оперативную работу с изъятием документов, с системным анализом принимаемых решений. Определить ведь очень просто. Определить круг интересантов по тем решениям, которые принимались. Поставьте эти решения, сгруппируйте информацию, вычлените.

- Но круг интересантов мы можем смотреть по решениям судов.

- Конечно.

- Куда правительство не ходит. Либо, как мне кажется, намеренно проигрывает.

- Конечно. И в принципе, когда подобные следственные мероприятия начинаются, от них очень тяжело скрыться. Рано или поздно за Арашуковами приходят, это неминуемо, как бы кто себе ни рисовал другие картинки. Просто я считаю, что этот момент наступит и за градостроительный беспредел уже нового времени, а я бы копнула ещё и украинский период. Потому что, фактически-то, фигуранты одни и те же.

- Интересанты.

- Интересанты, да. Отвечать придётся. Потому что город Севастополь – это действительно символ. И он… Вот, знаете, даже вот перед нами картинка, да? Вот, я надеюсь, камера возьмёт это место, посмотрите, вот здесь вот памятник Потёмкину, который согласовано прошёл наш архитектурный градостроительный совет при правительстве Севастополя. Они готовы были его поставить. Вот памятник Потёмкину он должен находиться был здесь.

А то что вот это всё комплекс единый от Памятника затопленным кораблям до памятника Черноморской эскадры – единый комплекс памяти двух оборон, который выстраивался системно, осмысленно, с любовью… Конечно, это безобразие – это уже безобразие нового времени. Но это уже данность. И разрушать его нельзя – об этом же никто не задумывается. То есть вот нам памятник подарен - должен быть поставлен. Но всё это должно делаться с любовью!

- Это всё должно работать в комплексе.

- Конечно, на город, а не так, что нам нужно удовлетворить чьи-то амбиции. Ребята, ну, это не та история и не те вопросы. Удовлетворяйте амбиции, как адмирал Грейг – вот в таком ключе. Или удовлетворяйте амбиции, как Павел Степанович Нахимов.

- Давайте не будем продолжать, потому что с удовлетворением амбиций, я бы сказал гораздо резче. Возвращаюсь к архитектурному беспределу. Сейчас разгорается громчайший скандал в Севастополе вокруг застройки, в том числе жилой, мыса Хрустальный. Севастопольцы спрашивают: вы держите руку на пульсе этой ситуации?

- Я была на слушаниях двадцать девятого апреля. Пятого мая, прилетев в Москву за поздравительным адресом Валентины Ивановны в адрес Севастополя к 75-летию со дня освобождения, с шестого я отрабатывала как раз в Совете Федерации. И мы отправили письмо на имя Ольги Юрьевны Голодец с позицией моей, с позицией жителей города, которая была однозначно определена на общественных слушаниях. Я включила те шесть пунктов, которые сформулировал…

- Вячеслав Николаевич Горелов.

- депутат Горелов. Единственное, что потом меня страшно раскритиковал Александр Сергеевич Гладков – архитектор. Он считает, что нужно действовать и работать более системно. Я с ним согласна. Но я пока не вижу союзника, с которым эту системную работу можно начать вытаскивать. То есть всё равно всегда на любой ступеньке власти в любом вопросе необходимо собрать пул единомышленников, чтобы эту историю раскручивать.

Вот я сказала по поводу власти, почему Сергей Борисович Иванов? Потому что свою позицию в прошлом году, даже ещё в конце 2017…

- Позапрошлого. Озвучивал.

- Он очень чётко определил. Значит, с ним можно работать. Он уже понимает, о чём речь, и какие могут быть последствия. Какой ущерб может возникнуть. В вопросе градостроительной политики на уровне Москвы у меня нет такого респондента, с которым можно было бы вместе эту историю начать продавливать.

- Ну, может быть, это будет Ольга Юрьевна Голодец.

- Она ещё не ответила.

- Дело в том, что наш корреспондент, когда Ольга Юрьевна была в мае, если не ошибаюсь, в Севастополе, мы прямо подошли, спросили у неё: «Вы знаете об этой застройке?» Она удивилась: какая застройка? Говорит: «Там не должно быть никакой жилой застройки».

Получается, знаете, у меня складывается впечатление, что господин Овсянников, например, застройщику показывает один проект, Ольге Юрьевне – другой, Президенту – третий. И мне кажется, это системная работа – показывание картинки и создание вот этого хрупкого мира.

- Алексей, хотите я приведу один пример, который фактически будет ложиться в вашу схему? В апреле 2018 года мы с Вячеславом Николаевичем Гореловым, как председателем профильного комитета, тормознули следующую историю.

Для внесения изменения в приказ по досместу господином Овсянниковым были направлены материалы в Министерство культуры. Но почему мы тормознули тогда эти внесения в приказ, и я обращалась к Дмитрию Николаевичу Козаку, я обращалась к Мединскому с просьбой именно приостановить рассмотрение вообще этого документа. Потому что к восьмидесяти объектам ФЦП, территорий, на которых должны были располагаться объекты ФЦП, примерно такое же количество, семьдесят или восемьдесят площадок, территорий – это были объекты коммерческой застройки, которые в общем были собраны в приказ и направлены на рассмотрение. Хотя на совещании в июне 2017 года было однозначно сказано, что разделяйте отдельно объекты ФЦП, которые Минкульт готов согласовать, и Минкульт подтверждал эту позицию... Но! По объектам коммерческой застройки - это каждый раз индивидуально.

Все вроде бы друг друга услышали, все согласились. Были даны сроки подготовки соответствующих материалов для объектов ФЦП. Которые в очередной раз были сорваны. Они переносились. И мы успели изменения в приказ всё-таки тормознуть.

А дальше эта история очень интересно развивалась. На основании несогласования Севнаследие тогда отозвало документ, непосредственно по объекту онкологический диспансер. И в июне месяце на меня вышли проектировщики, мы начали с ними более плотно работать, в режиме ЧП. Объект не проходит Главгосэкспертизу. Потому что отсутствует базовый документ Минкульта. Самое ужасное – мы сейчас стоим в точно такой же ситуации в отношении больницы скорой медицинской помощи.

- И вот давайте как раз перейдём плавно... Вопрос-то больной и в прямом, и в переносном смысле – это онкологический диспансер, инфекционка и больница скорой медицинской помощи. Если я не ошибаюсь, начать строительство объектов, начать строительство господин Овсянников, глядя в глаза Президенту, обещал в конце 2017 года: будет начато. И забрал своё слово, данное Президенту. Он сказал – я оговорился.

Мне кажется, Президенту нельзя оговариваться. Ничего не делается, правительство России краснеет за Овсянникова. И, собственно, вызывает просто недоумение такие эквилибры губернатора Севастополя. По пунктам расскажите о реальной ситуации с онкодиспансером, БСМП и с инфекционкой.

- Я направила письмо, оно касалось всех трёх больниц. На примере онкологического диспансера и тех неудачных торгов, которые дважды проводились, которые были заблокированы благодаря бдительности севастопольцев. ОНФ очень хорошо отработал. По первому и по второму вопросу, фактически, площадка «За честные закупки» Общероссийского народного фронта сработала максимально. Правительство Севастополя по последнему ПАО «Сатурну» не нашло негативной информации...

- Ой!

- А ОНФ в открытых источниках обнаруживает долг на три и четыре миллиарда рублей и обнаруживает закрытие счетов, арест счетов того СРО, которое выдало добро этой фирме. В открытых источниках. Как работает правительство – вопрос. Очередные торги подобные – хорошо. А если выведут более-менее чистую фирму? Я если появится ещё какие-то «если»? И вот почему единый исполнитель? Потому что единого исполнителя назначает Президент по рекомендации…

- Правительства.

- Правительства Российской Федерации. Есть отступление, по-моему, пункт 93-92.

- Ну, делаются такие исключения, мы знаем по тому же Крымскому мосту.

- Да, да. Того же №44 Федерального закона. Для чего это нужно сделать? Почему я поняла, что выводить нужно на федеральный уровень? Другой уровень контроля и ответственности. Следовательно, уже каких-то игр на уровне правительства Севастополя не будет. Я отдаю себе отчёт, что у меня заканчивается каденция. Следовательно, я себе поставила задачу – максимально закрыть проблемные вопросы, которые существуют. Я должна в этот период, я, в принципе, это и отрабатываю, успеть как можно больше вот тем вопросам придать необратимость исполнения.

Понимая, что объекты иначе не будут построены, если все спустится в такое свободное плавание (и в то же время избежать нужно было лоббирования прямого), я тогда включила в список и Министерство здравоохранения, которое готовило список фирм, к которым можно обращаться, имеющих опыт. Соответственно, формулировки мы выбрали такие, которые учитывали базовые критерии выбора соответствующей фирмы.

И вот этот общий такой список как раз я приложила, и на Дмитрия Анатольевича, и на Валентину Ивановну, и на Дмитрия Владимировича – направила письмо на три адресата. И в правительство Севастополя в том числе, что они же несут ответственность прежде всего.

- Конечно.

- Вот. Что нужен единый исполнитель – вроде бы сдвигается, очень тяжело всё проходило с Главгосэкспертизой. Как мы уже сказали вначале, что Главгосэкспертиза - участок и проект, который привязывается к участку. Так вот проблемы, допустим, с теми же, почему БСМП сейчас в подвешенном состоянии? (Я сегодня коротенькую записку в аппарат Дмитрию Николаевичу (Козаку, - прим. ред.) переслала. Это опять надежда только на ручной режим. Потому что господин Овсянников отозвал своё письмо с просьбой о продлении главгосэкспертизы.

А почему продление? Потому что мы опять вывалились за сроки с Минкультом. И согласование с Минкультом, и согласование с Росприроднадзором по участку, а это именно деревья, которые на этих участках расположены. Это в сфере ответственности правительства Севастополя.

И пытаться изобразить что у нас вот, ах, какой плохой проектировщик, не выполняет свои функции – это вводить высшее руководство в заблуждение в очередной раз.

- А чьи там подписи стоят на таких письмах из правительства Севастополя в Москву?

- Должна быть подпись либо губернатора, либо лица, исполняющего обязанности губернатора на срок, если губернатор находится в отпуске. И если таких писем нет, то даже его зам, отвечающий за это направление в работе, он не может подписать, это не может иметь юридической силы.

Я принимала участие в совещаниях по данному вопросу, которые проходили в Минстрое и в Минкульте. Я, фактически, не то что вот буриком шла, но настояла на моём присутствии с единственной целью – чтобы выслушать всех участников, понять позиции каждого и понять, где у нас рвётся. И если в Минстрое в основном это было связано с СТУ, потому что была по требованию Главгосэкспертизы разработка новых СТУ – это технические условия, которые были связаны с тем, что Главгосэкспертиза повысила уровень сейсмичности района, соответственно, условия карстовости наших пород. И была потребность произведения новых расчётов, новой экспертизы, что было проделано проектировщиком.

Это зона ответственности проектировщика, и это всё было выполнено. А вот за эти два месяца, оказывается, это мы тоже выяснили в последний момент, служба заказчика не решила вопросы по участку. А именно - вопросы, связанные с насаждениями, на низовом уровне с сотрудниками мы работаем, в ручном режиме вот это вытягивается, а на уровне принятия решений…

- Блокируется.

- Блокируется. И получилось, что как раз на уровне Минкульта есть дорожная карта, выработано два алгоритма решения либо за подписью губернатора идёт письмо на продление Главгосэкспертизы на эти сорок пять дней, и это обосновано. Приказ, любое изменение в приказ Минкульта вот такого характера, он должен быть: а) вывешен в общественном доступе, должно быть заседание комиссии...

- Целая процедура в общем.

- И Минюст согласование. Рассчитано всё по дням, когда, в какой день из правительства Севастополя должен зайти документ. А второй вариант – допустим, сегодня у нас заканчивается срок прохождения Главгосэкспертизы. Значит, за подписью губернатора Севастополя направляется в Главгосэкспертизу письмо, где обосновывается, содержится просьба дать положительное заключение с тем, что в такие-то, такие-то сроки будут вот эти документы поставлены. Потому что вопрос, в принципе, решён. И Главгосэкспертиза говорит – нас это устроит. Представитель Главгосэкспертизы в лице заместителя руководителя – нас это устроит.

Но! Без этих документов мы юридически не имеем обоснования дать положительное заключение на проект. Вот на сегодня вот эти два документа из Росприроднадзора…

- И Минкульта.

- И Минкульта - они не получены. Значит, сегодня либо в ручном режиме этот процесс будет приостановлен.

Уже помимо господина Д. В. Овсянникова на уровне решения вице-премьера. Либо мы получаем отрицательное заключение. А что такое отрицательное заключение? Это повторный заход.

- Это заново по всему кругу надо идти.

- Конечно. С оплатой прохождения Главгосэкспертизы. И если техническая часть закрыта, фактически, без этих двух документов, то получается - а повторной оплаты нигде не предусмотрено.

- Да. Ольга Леонидовна, вот нам сто шестьдесят один миллион надо штрафа заплатить за то, что ФЦП не выполняется, если не ошибаюсь.

- А здесь мы опять…

- Ну вот, правительство возьмёт из наших карманов, налогоплательщиков, заплатит - и бог с ним. Это я к тому, что на самом деле вот там плюют просто, просто плюют.

- Я ещё могу интересную историю про инфекционную больницу рассказать. Там вообще эпопея.

- Давайте закроем эту тему инфекционкой.

- Первоначально был разработан проект, предусматривающий строительство инфекционной больницы в два этапа. Ну что такое в два этапа? Часть больницы работает на площадях той территории, которая есть. Потом делается один корпус, переезжается в построенное. И сносится всё, и достраивается вторая часть.

Инфекционную больницу в настоящий момент переносить некуда. Этот проект потом был отозван, был разработан второй проект в один этап, на те же самые конструктивы. Он прошёл уже Главгосэкспертизу. И теперь всё в ужасе, потому что проект прошёл Главгосэкспертизу, всё согласовано. А куда выводить людей?

Значит, сейчас такое решение, что будет строиться модульный. Чтобы модульный - это, значит, должен быть тоже определённый проект, определённая процедура, обоснование, прочее. Этот проект лежит. Любой проект имеет определённые сроки.

- Годности.

- Годности. Всё. И мы выходим. Вот я понимаю, что мы выходим в такую какую-то маразматическую ситуацию, разрулить которую нельзя. Вернее, её можно разрулить, но на это нужна политическая воля, энергия политическая лиц, которые принимают решение, и жёсткая постановка вопросов. Но я этого не наблюдаю, я этого не вижу.

Сейчас все вот с той идеей модульной бегают уже месяц, но никаких подвижек нет. Потому что я бы, например, шла всё-таки по пути двух этапов. Я бы действительно максимально минимизировала, пытаясь, ну, по крайней мере, кого можно вывести на другие площадки, но оставив наиболее заразные блоки, всё-таки, в инфекционке на месте. И дальше запускала бы это строительство.

Потому что по-другому не получится - мы  уйдём вот в это согласование, а надо просто что? Губернатор должен, фактически, инициировать такую работу на уровне правительства Российской  Федерации. Неважно - будет это вице-премьер, премьер, если вот уже это на контроле у премьера находится, председателя правительства. Раскладывать вот эту ситуацию и именно искать то решение, которое реально выполнить и которое должно быть выполнено.

- Знаете, этого не будет.

- Я знаю.

- Потому что мы понимаем, как минимум, я считаю, что туда подаются совсем другие картинки. Ольга Леонидовна, темы большие, важные. Но мы не можем обойтись без вопросов наших читателей, которых мы просили озвучивать их специально для вас. Они есть, их много. Некоторые пересеклись с теми, что уже озвучивали. Поэтому я начну с более или менее нового.

- Хорошо. Я посмотрела, все темы, фактически, знакомы. И по вопросу Ласпи, и по вопросу уже сейчас, опять же, генплана, по вопросу  мыса Хрустального. Да, мы это отрабатываем, но мы ушли в режим тишины. Я считаю, это целесообразно во многом. Иногда нужно отстраниться от всего и просто спокойно подумать, понять выстраиваемую линию.

- Я перехожу к вопросам. Значит, пришло обращение от родителей студентов Севастопольского государственного университета. Зачитываю, как есть.

Уважаемая Ольга Леонидовна, обращаются к вам родители студентов СевГУ.   Мы очень обеспокоены тем, что не решён вопрос об аккредитации морских специальностей нашего университета. Пятый курс находится в подвешенном состоянии. В Министерстве транспорта не дают аккредитацию нашему университету. Просим вашей помощи в разрешении этой проблемы. Как я понял, дети просто получат учебный диплом вместо рабочего.

- Да.

- Есть контакты, может, вы знаете по этой ситуации…

- Я вам могу сказать, что эту ситуацию мы уже с Владимиром Дмитриевичем  Нечаевым отрабатываем. Он направил мне официальное обращение, понимая, что в 2015 году только совместно удалось этот вопрос решить. Я посчитала, что если мы пойдём по линии исключительно Минтранса, то тогда ситуацией будет управлять Минтранс.

В прошлом году в Ялте состоялась Морская коллегия под руководством Рогозина. Я там подняла вопрос о необходимости сохранить те направления традиционные, которые были и в Крыму и в Севастополе, которые отрабатывались соответствующими учебными заведениями Крыма и Севастополя, чтобы они были сохранены с учётом, опять же, наших особых ситуаций.

Сейчас тенденция идёт такая, что Минтранс пытается забрать под себя подготовку морских направлений.  И не случайно сюда завели тогда академию Ф. Ф. Ушакова. Но я попросила учесть интересы наших вузов.

Тогда моё предложение было поддержано. По крайней мере, на уровне совещания было сказано, что да, это необходимо учитывать. И Минтранс, в принципе, не возражал. И когда мы стали определять источник, к кому обращаться, я посчитала, что надо обращаться к профильному вице-премьеру, который отвечает сейчас за Морскую коллегию. Нам нужно вывести ситуацию из-под  межведомственного согласования – Минобр и Минтранс. Если мы пойдём по линии Минобра, пойдут противоречия с Минтрансом. Пойдём по линии Минтранса…

Еще пришли к выводу, что для межведомственного согласования нужен, что называется, третейский суд. То есть лицо, которое находится над ситуацией, и мы вышли на Дмитрия Анатольевича Медведева. Такое письмо мною на прошлой неделе было отправлено.

- Глава правительства получил письмо.

- Конечно. И с этим уже работает. В этом письме я не просто информировала о ситуации, я именно показала, что это режим чрезвычайной ситуации, что вопрос должен решаться в короткие сроки. И я попросила собрать такую межведомственную комиссию из представителей профильных министерств, региона, университета для определения вопросов в сжатые сроки. Посмотрим, как будет отработано.

- Вопрос, как я вот сейчас читаю, бытовой, но почему-то считают, что сенатор может его решить. Видимо, на местном уровне разочаровались. Вопрос и просьба к уважаемому сенатору. Жители Северной стороны просят разобраться со стоимостью билета на катер. Почему северяне, и так обделённые инфраструктурой, платят за проезд в катере двадцать четыре рубля? Двадцать два по ЕГТС. Ведь это безальтернативный транспорт для Северной и Радиогорки. В то время, когда проезд на муниципальном транспорте и маршрутках не выше двадцати рублей и есть выбор среди видов общественного транспорта: троллейбус, маршрутка, автобус. А у северян выбора нет, и этим пользуются чиновники, те кто вот организовывает движение катеров, назначая стоимость билета.

- Я на этот вопрос обратила внимание. Я так понимаю, что с Вячеславом Юрьевичем мы этот вопрос отработаем. То есть мы направим официальный запрос, посмотрим, какой ответ будет дан, и дальше будем двигаться. Естественно, я понимаю людей, которые действительно находятся в безальтернативном варианте. Этого не должно быть.

- Следующий вопрос, можно, в принципе, кратко. Люди считают, что Севастополь блокируют информационные средства массовой информации любыми центральными и просто иногородними. Какая-то всеобщая боязнь выноса наших проблем на обсуждение, даже нашими недоброжелателями.

- Я бы не сказала. Проблемы Севастополя - выходят вовне. Вспомните, допустим, ту же пресс-конференцию расширенную, которую проводили тогда и господин Плотка, и Патимат.

- Патимат Алиева.

- И представитель "Инкермана" – господин Лебедев. Вы знаете, даже не блокирование, а просто вот, я не могу даже слова подобрать, не то что накопившаяся усталость, а какое-то вот такое вот вязкое, совершенно не решаемое... Эти искажаемые картинки, это желание именно не решать вопросы, а вот создавать имитационные блоки – оно действительно присутствует.

И в такой ситуации накапливается непонимание – а где истина? То есть вот, допустим, человек готов помочь, но он не понимает, а что делать нужно? Поэтому, наверное, если вы обратили внимание, я из публичной этой плоскости в последнее время себя изъяла, чтобы спокойно по максимуму отработать те задачи, которые мы имеем.

- Следующий вопрос – глобальный и он затронет очень больную тему.  Выражается это в одном предложении пользователя Владимира Предена: почему в Крыму и в Севастополе не работают положения закона Российской Федерации «О доступе граждан к морскому побережью»? Мы говорим про Херсонес, где запрещено купаться. Мы говорим про Ласпи, побережье застроено уже. Мы говорим про Батилиман, где идет стройка, а пляж огорожен колючей проволокой...

- Вы знаете, я бы разносила эти вопросы. Значит, Херсонес. Надо, всё-таки, создавать городские окультуренные пляжи. Ведь, допустим, тот же вариант развития пляжа «Скалки», который разработан архитектором Александром Сергеевичем Гладковым, он же очень интересный! Он позволяет эту зону рассматривать совершенно по-другому. Но он не востребован, он не интересен нашему руководству города. Вот.

Херсонес – это, всё-таки, памятник, музей. Он находится под защитой ЮНЕСКО. И, естественно, на этой территории будут существовать ограничения, как бы нам не нравилось, эстетически-культурного характера. Просто пляжи, которые рядом, должны полноценно развиваться и должна создаваться альтернатива. Ведь тот же пляж Хрустальный, фактически, у города изъят как пляж. Это теперь некая прогулочная VIP-зона и люди, которые находятся в центре, уже не имеют такого доступа к морю.

Если мы будем с вами говорить о Батилимане, о Казачке – идёт перекрытие. Это перекос. А для этого, всё-таки, нам нужен генеральный план, где все зонирования учтены, который должен обсуждаться, который должен рассматриваться. Мы понимаем – нужды Минобороны. Но, простите, когда это делается необоснованно? Это же тоже должно доказываться.



Знаете, с какой абсурдной ситуацией я столкнулась? ДДУ Министерством обороны были переданы на баланс города.

- Детские сады.

- Да. А земля под этими…

- Осталась у Минобороны.

- И теперь руководители ДДУ не могут, что называется, столбик для заборов копать, потому что у них на это нет обоснования. И вот эта какая-то межведомственная рассогласованность на уровне дикости. Этого не должно быть.

Вот пример: мы рассматриваем тему такую, как экспорт российского образования. И очень много административных проблем, связанных с нашими иностранными студентами, прибывающими на обучение в Российскую Федерацию. Причём эти административные барьеры связаны именно с нами, с нашей вот организацией государственной. Есть очень простой выход, который не устраивает ведомства определённые, прежде всего Министерство внутренних дел.

А выход какой? Паспорт внутреннего образца на время обучения. Предложение прозвучало впервые от руководителя РУДН, Российский университет дружбы народов, был как ВУЗ, который целенаправленно был рассчитан на иностранную аудиторию. Что проще? И вот сейчас все вдруг так говорят: да, наверное, это выход. По крайней мере, теперь тема обсуждается.

Есть очень простой выход для взаимодействия. Я это уже как компьютерщик стала продумывать. Мы всё заводим на электронные системы, электронные базы данных. Что проще? Привязать два документа и дальше отслеживать их взаимодействие на уровне работы информационных систем. И не будет никаких вот вообще таких казусов и прочее.

- Летим дальше. Уважаемая Ольга Леонидовна! Вопросы зачитываю, какие есть. Поэтому они есть.

- Хорошо, я могу, готова отвечать.

- Почему приоритет в выборе кандидата на работу имеет материковый? Неужели севастопольцы не умеют работать, как они утверждаются? С уважением, преподаватель СевГУ. Спасибо!

- Нет. Севастопольцы умеют работать.  Но просто тенденция такая, что люди, которые приходят на определённые ключи в системе управления, естественно, начинают подбирать кадры под себя.

- Свою команду.

- Свою команду. Когда мы столкнулись с господином Бахлыковым, то, что происходило в системе здравоохранения, сейчас новые управленцы начинают исправлять и, кстати, они начинают работать с представителями Севастополя. Эту систему сейчас начинают выстраивать – всегда исправлять тяжелее. Это на примере департамента здравоохранения видно.

- Это повсеместная проблема.

- Повсеместная в городе.  К сожалению, да. Но пять лет нас же чему-то научили. Я думаю, что всё-таки придёт день, когда придёт команда, которая будет любить город Севастополь. И будет не осваивать средства бюджета, а строить больницы, школы, дороги. Именно строить с тем, чтобы вот вся эта инфраструктура работала на жителей города. Потому что когда цель – освоить бюджет, то два миллиарда улетают куда-то, и потом мы не знаем, а как нам теперь эти КОС «Южные» построить?

- Перехожу к следующему. Тут и благодарность, и вопрос поднимается. Большое спасибо вам от Ольги Николаевны Данилевской, правнучки Николая Яковлевича Данилевского, за действенную помощь в посещении территории лагеря имени Комарова, где находится могила её предка.

И вопрос: есть ли надежда сохранить лагерь имени Комарова для детей через создание там общероссийского детского лагеря с привязкой к историческому прошлому. На месте лагеря первое имение принадлежало внучке А. В. Суворова. А с 1867 года жил Данилевский в имении Мшатка. Ваша инициатива о создании общероссийского детского центра, возможно, единственный способ спасти лагерь, объект культурного наследия, Кипарисовый зал с могилой Н. Я. Данилевского. Очень надеемся, что вы сумеете спасти лагерь для детей.

- Я тоже надеюсь, что мы сумеем достучаться до Владимира Владимировича. Потому что, я считаю, что изначально он был введён в заблуждение и структурами Министерства внутренних дел, и правительством Севастополя, которое согласовало эти документы, не имея даже кворума, как неоднократно указывал на это Вячеслав Николаевич Горелов.

В ситуации, когда у нас происходит перетягивание между двумя структурами какой-то ситуации, нужно поступать, я считаю, следующим образом. Нужно уйти на абсолютно новое решение. Вот таким решением действительно должен стать всероссийский общеобразовательный центр. И лагерь должен работать с одарёнными детьми. Он должен стать круглогодичным.

- Это мини-Артек, так?

- Да, мини-Артек. Просто он будет немножко идти по другому ведомству. Я так понимаю, что он будет под патронатом двух структур. Это Министерство просвещения и Академия наук. Я бы учла квоты в этом лагере. А если отдавать всю территорию, то можно полноценный лагерь построить.

По моей оперативной информации, там уже особнячок какой-то достраивается. И вот это «Русичи», которые зашли и которые распоряжаются сейчас с этой землёй со стороны Министерства внутренних дел, вызывают у меня больше вопросов, чем ответов. Нельзя решать вопросы одних детей за счёт других.

- Они же говорили, что это для детей погибших правоохранителей.

- Конечно. Но как педагог я настаиваю, что нельзя детей собирать по подобным категориям. Это будет нести элемент надлома психологического. А вот предусмотреть квоты для этой категории детей, включенные в процессы образовательного центра – это совершенно другое. Мы даже для этих детей будем давать совершенно новые возможности, новые точки роста. Вот я бы предусмотрела квоты МВД, Севастополя и Крыма. Сейчас, когда мы этот вопрос обсуждали, а я взаимодействую с двумя депутатами Госдумы от Крыма – это Наталья Владимировна Поклонская и Светлана Борисовна Савченко.

Вот к Наталье Владимировне я обратилась за помощью по вопросам наших художников. Ситуация дикая. И я к ней обратилась именно как к юристу, чтобы вместе подумать, как эту ситуацию можно сдвинуть, найти выход.  А вот по лагерю имени Комарова мы проговаривали со Светланой Борисовной, и тоже говорю: вот, интерес Севастополя. А она, - а земля-то Ялтинского муниципалитета, Ялтинская. А я говорю: «А что нам мешает выступить единым фронтом? Давайте.» Она: «Вот, я с Министерством переписывалась, я вам мою переписку направлю».

Но выходить надо не с тем, что давайте заберём и передадим опять вот сюда. Нет. Нужно предложить решение, от которого тому же Министерству внутренних дел будет сложно отказаться. Потому что прятать могилу Н. Я. Данилевского за ведомственный забор нельзя.

Выделять вот эту территорию с могилой Н. Я. Данилевского и пытаться городить что-то вот в этих рамках – это тоже не выход. Это не выход. Понимаете? Это решение, но это не развитие.

А вот создание детского центра, образовательного центра, возможность работы по действительно серьёзным программам – тогда мы получим, ну, фактически, лучший, ну, не памятник, а лучшее сохранение памяти идеям Николая Яковлевича. Для этого нужно работать. Всё должно работать на будущее.

- Следующий вопрос. Это спрашивают как раз о ваших планах на ближайшее будущее. Напоминают, что вот-вот заканчивается срок полномочий Законодательного собрания Севастополя первого созыва, соответственно, у вас прекращаются полномочия члена Совета Федерации. Вкратце, возможно, вы сможете ответить на такие вопросы: успеете ли решить вопросы, которые стоят перед городом за оставшееся время? Входит ли в ваши планы работа в городе после выхода из отпуска, видимо, уже после нового состава Заксобрания, избрания и планы на выборы.

- Всему своё время. Есть определённые процедуры, которые нужно пройти. Я считаю, что только по завершению этих процедур можно говорить о каких-то там планах на выборы и прочее. Вот. Задачи я озвучила, которые я для себя поставила. Мы их дорабатываем и стараемся - максимально. Это связано и с имущественными вопросами, которые не решаются, но которые мы поднимали перед нашими соответствующими структурами. И, конечно, куда я из города денусь? Если, конечно, меня просто отсюда гнать не будут... Но я надеюсь, этого не произойдёт.

- Я добавлю от себя вопрос. После избрания нового состава Заксобрания также будете активно работать? И, кстати, после прекращения вот ваших полномочий, у вас какие-то привилегии остаются? Например, на запросы, на работу Совета Федерации?

- Нет, на запросы - нет. Единственное, что остаётся, это контакты на уровне человеческих отношений, которые ты наработал. Это тот багаж, который действительно принадлежит только тебе. Насколько ты эффективно работал, насколько тебя готовы слушать, слышать – это тоже время покажет. Очень сложно. Когда ты при погонах, естественно, тебя слушают одним образом...Когда ты эти погоны снял, остаётся только человеческое уважение. Если ты действительно заработал это человеческое уважение, то тебя будут слушать. Если ты не смог этого, то тогда, наверное, всё будет по-другому. Надо в этой ситуации оказаться, прожить её и понять.

Ольга Леонидовна! Прокомментируйте, пожалуйста, вопиющее безобразие и позорище по отношению к ветеранам севастопольской милиции, состоявших на квартирном учёте до 2014 года - их просто убрали из очереди на жильё в ВО МВД.

- По всем группам ветеранов - а я в свое время обращалась по чернобыльцам, по МЧС, тогда ответ как-то не пришёл, не получился. Надо это актуализировать. В принципе, схему по военнослужащим Черноморского флота мы, я считаю, отработали неплохо. Была создана комиссия при Совете Федерации, временная комиссия. Возглавил её Валерий Владимирович Куликов. Который как раз стал играть роль координатора между Министерством обороны и правительством Севастополя. И  эту тему очень острую в конце 2017 года удалось действительно сдвинуть. Проблема решается. Уже выдавались ордера, подтверждения и началась приватизация. Когда говорят: где Куликов? А вот этими вопросами, в частности, он занимается.

- Невидимо, но занимается.

- Можно по каждому чиху прибегать на экран и ничего при этом не делать. А можно просто очень спокойно, равномерно делать. Я привела тему, которой он занимается. Всеми взаимодействиями, с Черноморским флотом, с Министерством обороны он занимается и работает. Он знает эти механизмы и правила. Прекрасно! Если мы с вами снимаем хоть в какой-то области социальную напряжённость и разруливаем ситуацию, что может быть лучше?  Просто я бы людям, которые обратились по проблеме со стороны УМВД, рекомендовала бы это изложить официально.

Я теперь сторонник того, что любой вопрос должен быть изложен на бумаге.

- Я надеюсь, во всяком случае, если письменное обращение к вам поступит…

- Конечно.

- И вашему коллеге Куликову, вы возьмёте вопрос на контроль. Потому что, к сожалению, тут даже не оставили ни контактов, ничего.

- Да, да.

- Жители Балаклавы и туристы, которых мы так активно зазываем к нам, платят за проезд на катере и лодках сто рублей на пляж и сто рублей с пляжа. Причём второй год подряд пляж Золотой не готов к сезону и катер туда не ходит, и оператора нет. Думаем, что таким образом правительство тихонечко приватизирует и продаст этот пляж, где своё лето проводили мальчишки и девчонки, а также их родители многие десятки лет. Мне кажется, вы можете просто взять эту ситуацию на контроль.

- Нужен запрос.

Вот опять я говорю, как бы кто ни возмущался, ни предъявлял претензии к Законодательному собранию города Севастополя, один-единственный факт – сохранность ГУПов и прежде всего пансионатов  Севастополя,я не говорю о другой имущественной базе, это достижение нашего Законодательного собрания, несмотря на то колоссальное давление, которое оказывалось. Они не пошли на это. И я не знаю, будет ли столь дееспособным новое Законодательное собрание. Будет ли оно столь принципиальным.

Идти против силы, которая ломит – это нужно иметь и характер, и ответственность, и силу воли. Вот то ядро Законодательного собрания, которое мы имеем, это проделало. Как будет дальше, ну, время покажет.

- Ольга Леонидовна, просят вас поднять вопрос перед департаментом культуры Министерства обороны, мне кажется, можно и перед другими ведомствами, об ускорении ремонта Матросского клуба и Исторического музея на улице Ленина. Я попрошу от своего лица, поднимите, пожалуйста, и вопрос о реконструкции Матросского бульвара.

- Хорошо.

- К сожалению, это то, что перед нами каждый день бельмом. Стыдно.

- Кстати, между прочим, я в 2015 году всё мечтала, что я смогу убедить своих товарищей именно на Матросском бульваре вписать ТБМ... Был интересный проект архитектора Григорьянца. Но потом пришли к пониманию, что зал на четыреста мест не сможем в тех границах вписать. Жаль, а проект был интересный. Я считаю, что все детские учреждения должны располагаться так, чтобы была максимальная безопасность в любое время суток, они должны располагаться своими выходами удобно... Не получилось.

- Ольга Леонидовна, я вынужден нас прерывать. Я думаю, те вопросы, которые ещё остались, вы видели под нашим анонсом, вы их прочтёте и разберетесь. Спешу заверить зрителей и читателей, что Ольга Леонидовна все вопросы, которые слышит, берёт на контроль, и даст Бог - они решатся. Спасибо вам большое!

- Я могу сказать, что благодаря моей команде, которая сложилась, которая работает, и помощники в регионе, и помощники в Совете Федерации - и это позволяет нам действительно решать поставленные задачи.

- Я скажу ещё раз спасибо. Это была программа ForPost. В студии был Алексей Лохвицкий и член Совета Федерации от законодательной власти Севастополя Ольга Леонидовна Тимофеева.

- Спасибо!