Днепровская вода в перестроечном Севастополе: политическая конъюнктура или жизненная необходимость?

Водная проблема — одна из традиционно острых проблем для Севастополя, как и для Крыма в целом. Однако если для решения водной проблемы в Крыму ещё в 1960-е годы был сооружен Северо-Крымский канал, снабжавший полуостров вплоть до 2014 года, когда Украина организовала «водную блокаду», перекрыв поступление днепровской воды, то в отношении Севастополя идея подачи воды из Днепра возникла только в годы «перестройки».

Тогда, с 1986 по 1989 год, на протяжении трех лет велось строительство водовода от Межгорного водохранилища до города протяженностью 82 км. Однако впервые, если ориентироваться на интернет-источники, днепровская вода появилась в городе уже в постсоветское время. Причем в разных интернет-публикациях называются разные даты.

Новость за ноябрь 2012 года, например, относила первое появление днепровской воды (причем — за деньги) к 1994 году:

«…в состав Межгорного гидроузла, построенного в 1989 году, вошла лишь очистная станция «Жаворонки», вода с которой подается потребителям Симферополя. Согласно проекту, на этом гидроузле должны были также построить блок очистных сооружений для обеспечения водой Севастополя. С очистных сооружений вода по днепровскому водоводу должна была поступать через гидроузлы и резервуары в распределительную сеть города и в Балаклаву. Чего в сложные 90-е сделано не было. Тогда же город вынужденно резко снизил потребление воды, перейдя на строгий график её подачи из Чернореченского водохранилища и подземных водозаборов. Но в 1993–1994 годы работы по запуску в эксплуатацию днепровского водовода пришлось спешно возобновить в связи с резко ухудшающейся ситуацией по наполнению Чернореченского водохранилища. В 1994 году уровень воды в водохранилище снизился до критического, ниже уровня «мертвого» объема (объем воды был ниже 3 млн м3!), и тогда-то впервые на город была осуществлена подача воды из Межгорного водохранилища по днепровскому водоводу. Для этого на третьем гидроузле была построена перемычка между водоводом диаметром 800 мм и водоводом на водопроводные очистные сооружения для очистки поступающей воды, так как вода в днепровском водоводе получала вторичное загрязнение. Второй раз подача воды по днепровскому водоводу осуществлялась в Севастополь в 2001 году».

Что касается самого 2012 года, то авторы отмечали: «Весна и лето, прошедшие практически без дождей, ситуацию только усугубили, и, если в ближайшее время не начнутся осадки, Севастополю придётся закупать днепровскую воду через Межгорное водохранилище».

О том, что днепровскую воду Севастополь покупал у Киева, а первый запуск водоканала относится уже к постсоветскому периоду, к 1993, видимо, году, отмечал в интервью того же 2012 года и И.Ф. Ермаков, представленный в газете как «председатель исполнительного комитета горсовета (1991–1992 гг.)»: «Проблема с водоснабжением Севастополя началась ещё в 1991 году. А в 1992-м воды практически не было в Севастополе. И тогда было принято решение пускать днепровскую воду (а в 94-м она уже шла нормальным потоком!)».

Местные блогеры также относят появление днепровской воды в Севастополе к 1994 году.

В целом в немногочисленных публикациях, имеющихся на тему запуска «днепровской воды в Севастополь» в «мировой паутине», присутствует одна и та же объяснительная конструкция: в 1991 году случилась засуха, в 1992 году Севастополь перестал справляться собственными силами (за счет Чернореченского водохранилища), поэтому и было принято решение обратиться за помощью в Киев, и даже перемычка на Межгорном водохранилище, позволявшая подавать воду из Днепра в Севастополь, появилась в 1994 году. И тема «днепровской воды», конечно, никак не была связана с распадом единой страны, случившимся в конце 1991 года.

Время, конечно, плохой попутчик для воспоминаний о событиях 20- или тем более 30-летней давности. Однако, зная это, всё же иногда не можешь не удивиться.

Потому что в действительности тема «днепровской воды» появилась в жизни горожан ровно в тот момент, когда на Украине обозначилась однозначная линия на выход из состава Советского Союза. А именно в 1991 году, по нарастающей — с сентября 1991 года, то есть сразу же после принятия «Акта о независимости Украины» украинским Верховным Советом. Анализ газетных публикаций за этот период позволяет сделать вывод: Украина буквально навязала активно сопротивлявшимся севастопольцам днепровскую воду, которая появилась в городе, согласно сообщениям «Славы Севастополя», 20 ноября 1991 года, за 10 дней до «всеукраинского референдума о независимости», позволив тут же включить водоснабжение в перечень того, в чем Севастополь «зависим» от Украины.

***

Главная причина нежелания города подключаться к днепровской воде состояла в последствиях аварии на Чернобыльской АЭС: основная масса газетных публикаций на тему о том, можно ли пользоваться водой из Днепра, была посвящена проблематике радиационного заражения.

В марте 1991 года корреспондент «Флага Родины» капитан 2 ранга Н. Гормалёв писал о заседании президиума горисполкома и исполкома «по воде», ссылаясь в том числе на оптимистические данные украинской Академии наук:

«Альтернативы у нас нет. Надо брать днепровскую воду. Водовод подведен, но был надолго законсервирован. Что же это за вода и стоит ли её бояться? На заседание пригласили Николая Степановича Огнянника, доктора наук из Академии наук УССР. Он доложил собравшимся, что днепровская вода сегодня одна из самых чистых в СССР. Ее пьет половина Украины и большая часть Крыма, и, представьте, никто не умирает. Кстати, в Севастополь поступают овощи и фрукты из тех районов, где поля орошаются днепровской водой. Следуя логике «зеленых», и от них стоит отказаться.

Для подключения днепровской воды, если работать в самом напряженном режиме, нужны как раз те четыре месяца, на которые хватит запаса воды из Чернореченского водохранилища. Если даже будет у нас днепровская вода, то её всё равно вдоволь не дашь, не справятся очистные сооружения».

Аналогичные мотивы — о «нормальности» днепровской воды» и о её крайней необходимости для города по расчётам различных украинских организаций — присутствуют и в материале начальника водопроводной городской службы, опубликованном под названием «У нас нет альтернативы»: «…между прочим, все города, обосновавшиеся на берегах Днепра, пользуются его водой. И даже три города Крыма — Симферополь, Керчь, Феодосия. И, как показывают данные областной санэпидстанции, качество днепровской воды соответствует ныне госстандарту.

Допустим, произошло самое худшее — всплеск радиоактивности. Но тогда ею, то есть этой водой, можно не пользоваться. Однако оппоненты об этом почему-то умалчивают.

А между тем Чернореченское водохранилище, как показывает действительность, ежегодно не обладает необходимым запасом для обеспечения города. И в результате севастопольцы зажаты жесткими рамками экономии. Ныне же предлагается вообще отказаться от воды из Днепра, несмотря на понесенные затраты. Кстати, в водопровод уже вложено 32 млн руб. Но имей мы сегодня 120 тыс. кубометров этой воды, севастопольцы не страдали бы так от её дефицита.

Замечу, согласно технико-экономическим обоснованиям, выполненным Институтом «Укрюжгипрокоммунстрой», истинная городская потребность в воде в текущем году составляет 431 тыс. куб. в сутки, в 1995 г. — уже будет 492 тыс., а в 2000 г. — 531 тыс. кубометров. Город же имеет сегодня 192 тыс. кубометров. И даже приход днепровской воды полностью не решит проблемы. Следовательно, необходимо дальнейшее расширение водоснабжения за счёт Днепра».

На официальном уровне объективная необходимость для Севастополя днепровской воды была зафиксирована решением горсовета от 2 сентября 1991 года, практически сразу же после объявления Украиной о независимости и начала расследования о деятельности севастопольских органов власти в дни «августовского путча». Решение горсовета от 2 сентября касалось открытия водоснабжения из Межгорного водохранилища с 20 ноября того же года.

Под давлением горожан в этот полуторамесячный промежуток было проведено несколько исследований состояния воды в Межгорном водохранилище, по данной теме высказалось несколько официальных лиц.

Среди наиболее активных сторонников соответствия воды из Днепра нормативам по цезию-137, стронцию-90 (радиоактивным элементам), а также фенолам и БПК оказался уже упоминавшийся выше Николай Огнянник из украинской Академии наук. С аналогичным заявлением выступил на страницах севастопольской прессы и директор Института «Укргипроводхоз» В. Дупляк.

Заведующий лабораторией химии моря Севастопольского отделения Государственного океанографического института А. Рябинин в своей публикации обратил внимание, что днепровская вода из Межгорного водохранилища соответствует ГОСТу 2874-42 по манганантной окисляемости, но требуется доисследования по заражению полихрофенилами, из-за чего днепровской водой нельзя поливать сельхозугодья, но можно употреблять в качестве питьевой воды после очистки фильтрами на Межгорном водохранилище.

Наиболее критически в адрес днепровской воды высказалась Межведомственная комиссия, созданная для оценки качества воды в сентябре 1991 года на основании методик Севастопольского института СОГОИН, Института биологии южных морей АН УССР и Института коллоидной химии и химии воды АН Украины. Сопредседатель комиссии по итогам исследования писал, что даже после очистки воды из Межгорного водохранилища она «в 3,9 раза активнее чернореченской по суммарной объемной бета-активности, в 25,5 раза — по стронцию-90. Днепровская вода Межгорного водохранилища не соответствует норме МЗ СССР в связи с превышением в ней содержания стронция-90 в 1,7 раза». Эту критическую оценку в отдельной публикации поддержал на страницах «Славы Севастополя» доктор биологических наук, заведующий отделом Института биологии южных морей АН Украины Ю.А. Горбенко.

Отдельной критике Межведомственной комиссии подвергся тот факт, что Минздрав Украины отказался прислать результаты собственного исследования. Кроме того, от участия в Межведомственной комиссии уклонились директор республиканского (то есть — украинского) научно-гигиенического Центра Минздрава УССР и заместитель Главного госсанврача Украины на том основании, что «не считают целесообразным проведение исследований по 476 ингредиентам, нормируемых по санитарно-токсикологическому принципу», а «установленным порядком» (на основании привлечения интегральных показателей) данное исследование в дальнейшем выполнит НИИОКГ им. Марзеева РНТЦ Минздрава Украины.

Уже после пуска днепровской воды, в декабре 1991 года, главный радиолог горздравотдела И. Мазюк сообщал севастопольцам в статье «Так чем же сердце успокоить?»:

«Здесь нужно повторить, что питьевые качества воды Межгорного водохранилища соответствуют действующим с 22 января с. г. критериям «Временно допустимых уровней (ВДУ-91) содержания радионуклидов цезия и стронция-90 в пищевых продуктах и питьевой воде». Более того, эти качества значительно лучше упомянутых критериев. Такой вывод можно сделать, исходя из радиационно-гигиенической оценки комиссии Академии наук УССР и радиологической службы города. Данные совпадают. Сопоставьте ряд цифр: 400; 100; 8,6; 12; 0,47».

Далее автор пояснял, что 400 — это разрешенная концентрация стронция-90 в пикокюри на литр питьевой воды, согласно международным стандартам; 100 — норма, допускаемая временными правилами января 1991 года (стоит полагать, нормы были изменены «временно» вследствие аварии на Чернобыльской АЭС); 8,6 — количество стронция-90 в Межгорном водохранилище по измерениям АН УССР; 12 — аналогичные измерения севастопольского СЭС; а последний параметр — 0,47 — это содержание стронция-90 в воде Чернореченского водохранилища, которое на момент «перестройки» служило главным источником водоснабжения Севастополя.

Автор материала подчеркивал, что проведенные анализы «иллюстрируют полное благополучие по стронцию-90» в днепровской воде, при этом «ещё лучше защищён государственный стандарт по радионуклидам цезия», однако «мы не оставляем без внимания то обстоятельство, что стронция-90 в днепровской воде в 25,5 раза больше, чем его содержится в воде нашего традиционного Чернореченского водохранилища, и поэтому рассматриваем приход днепровской воды в город как временную меру в катастрофической ситуации с водой».

Стоит отметить, что одной из дискутируемых тем в городе был вопрос, почему воду из Днепра было принято сделать питьевой, а не пустить её для нужд предприятий или для полива сельхозугодий. Главный севастопольский радиолог в цитируемой статье ничего не писал о возможности использования днепровской воды на севастопольских предприятиях, но подробно остановился на том, почему эту воду нельзя использовать для полива:

«Дело в том, что совершенно иные стандарты и закономерности действуют с точки зрения санитарно-радиационной оценки уровня поступления радионуклидов в организм человека с продуктами питания, скажем, овощами и картофелем, полученными с поливных угодий, в том числе садов и огородов севастопольской сельхоззоны. Физиологическая норма питьевой воды в год 800 литров на человека. Теоретически из этого объема воды в организме может остаться не более трех процентов содержащихся в ней радионуклидов. В то же время из твердой пищи усваивается до 95 % их содержания, т.к. она присутствует в кишечнике до 48 часов. …Кроме этого… при фильтрации огромного объема поливной воды через плодородный слой почвы в ней постоянно накапливаются опасные радионуклиды цезия и стронция-90, которые затем будут насыщать выращенные здесь овощи, фрукты, молоко и мясо и в конечном итоге попадут в тело человека».

Согласно нормативам Минздрава СССР, установленным в январе 1988 года, допускалось содержание стронция-90 в поливной воде не выше 7 пико-кюри. Это означает, что днепровская вода, по данным АН УССР, — 8 пико-кюри стронция-90 — превышала норматив на 25 %, а по данным горСЭС Севастополя (12 пико-кюри) — на 70%. Исходя из этого, писал И. Мазюк, за следующие 10–20 лет произойдет такое накопление радионуклидов в поливных землях, что «мы решительно выступаем за безусловный запрет на использование днепровской воды в целях орошения сельхозугодий и считаем, что этот запрет должен быть принят для днепровской воды навсегда».

Стоит полагать, что именно возмущение горожан пуском днепровской воды, несмотря на кризисную ситуацию с Чернореченским водохранилищем, привело к такой мере горсовета осенью 1991 года, как развоз питьевой воды в цистернах по городу для разлива всем желающим, как сообщал Мазюк.

Правда, начальник производственно-технического отдела управления коммунального хозяйства горисполкома Р.А. Гасиев тогда же, в середине декабря 1991 года, сообщал:

«Вода будет подниматься не выше первых этажей зданий… поэтому теперь вместо подвозки автоцистернами «чистой» воды из Чернореченского водохранилища вынуждены будем возить днепровскую воду тем, к кому она не поднимается… а вместо 60 необходимых машин имеем всего 18… у меня на столе в прозе и даже в стихах гора писем-жалоб, всё ещё проклинают нас за то, что дали днепровскую воду… Осадков обильных тоже не предвидится, но и будь они, проблема не снимается: Чернореченского водохранилища как живого организма сбалансированной экосистемы уже не существует. Восстановить его — долгий и кропотливый труд. Там нужно, к примеру, заново расселять рыб, причем не всяких, а тех, что способствуют самоочищению воды — иначе она просто сгниет. В общем, ситуация очень тяжелая, и ничего утешительного сейчас сказать нельзя».

Тем не менее в интервью в том же номере от 17 декабря 1991 года под названием «С оптимизмом смотрю в день завтрашний» председатель Севастопольского горсовета И.Ф. Ермаков сообщал по поводу решения проблемы водоснабжения:

«…мы должны до 10.02.92 завершить строительство 2-й очереди водоочистных сооружений на Межгорном водохранилище для подачи в город по водоводу не менее 80–100 тыс. куб. метров воды в сутки. Необходимо также закончить сооружение коммуникационного моста через Черную речку, расконсервировать Любимовский водозабор, возможный дебит которого составит 2,7–3,4 тыс. куб. метров воды. Использование Родниковского водозабора также сулит 3–5 тысяч куб. метров воды в сутки для пополнения Чернореченского водохранилища. И, наконец, необходимо сократить лимит водопотребления всем предприятиям на 30 %, а предприятиям, имеющим скважины, ещё и на дебит этих скважин».

В этот период подача воды в город выглядела следующим образом. Например, 30 января 1992 года в город было подано 209 тыс. куб. м, из них:

• из подземных источников — 75 тыс. куб. м;
• из поверхностных источников — всего 134 тыс. куб. м, в том числе: 30 тыс. куб. м — из Чернореченского водохранилища, из Межгорного водохранилища (та самая днепровская вода) — также 30 тыс. куб. м, еще 64 тыс. куб. м — из р. Черной и 10 тыс. куб. м – из водохранилища у с. Передовое.

Запас воды в Чернореченском водохранилище на этот момент составлял 4 млн кубометров воды, в феврале уровень поднялся до 14,5 млн кубометров, в марте — до 16,2 млн, но пользование его водой было запрещено.

Стоит отметить, что в начале 1991 года, видимо, ещё при председателе горсовета Ю.И. Ступникове, был принят план работ по изысканию дополнительных источников водоснабжения, срок сдачи по которым приходился либо на декабрь 1991-го, либо на январь 1992 года:

• Институт минеральных ресурсов Симферополя — исследование причин утечки 35-40 тыс. куб. м в сутки из русла реки Черной на участке от первого до второго гидроузла;
• производственное государственное объединение «Крымгеология» — доисследование юго-западной части Ай-Петринской яйлы;
• научно-производственный центр «Таврия» — ревизия водопунктов в Балаклавском и Нахимовском районах, а также изучение малых рек Севастопольского региона (Байдарки и Варнаутки);
• «группа Е.Я. Мартаковой» — ревизионно-гидрогеологическое исследование Любимовского водозабора, а также инвентаризация 25 колодцев и 30 скважин на территориях Ленинского и Гагаринского районов;
• научно-производственная внедренческая фирма «Гидрофизика» — исследование реки Балаклавки (контракт расторгнут горсоветом в ноябре 1991 года);
• бассейновый информационно-вычислительный центр «Юг» — исследование района и определение водосбора реки Черная и Чернореченского водохранилища для определения возможности размещения дополнительных водохранилищ.

Дальнейшая судьба этих обследований на текущий момент неизвестна.

Получается, что днепровская вода была запущена в город как раз накануне сдачи результатов по проектно-изыскательским работам по альтернативным источникам водоснабжения и в тот момент, когда городская власть достраивала второй гидроузел на Межгорном водохранилище, чтобы довести объем днепровской воды в Севастополе с 30 до минимум 100 тыс. куб. м в сутки, а кроме того, под контролем руководства горсовета «малое государственное предприятие «Внедренец» вело предпроектные работы по созданию системы снабжения промышленных предприятий технической водой из Межгорного водохранилища».

Всё это происходило на фоне продолжавшегося возмущения населения. Так, в феврале 1992 года в газете «Слава Севастополя» было опубликовано заявление пяти главных санитарных врачей (по городу в целом и по каждому из четырех районов):

«Специалисты санэпидслужбы глубоко возмущены безответственными, продолжающимися… нападками в адрес санэпидслужбы… в частности, выступлением на прошедшей сессии горсовета В.А. Супруненко… Считаем своим долгом в очередной раз… разъяснить, что в объеме проводимых службой обязательных исследований днепровской воды по действующему ГОСТу 2874-82 «Вода питьевая» с момента подачи воды днепровской исследовано 611 проб по бактериологическим и 98 проб по санитарно-химическим показателям… По объему всех исследований… водопроводная вода, подаваемая населению, соответствовала ГОСТу в 94,4 %...

Исследования воды Межгорного водохранилища (днепровская вода) на содержание фенолов СЭС проводились в течение 1991 года. Проведено 10 исследований, фенолы не обнаружены. Заявление Супруненко на основании однократного исследования водопроводной воды о превышении ПДК по фенолам… вызывает сомнение и искреннее недоумение.

Радиохимическое исследование воды не выявило отклонений от требований ВДУ-91 — «Временные допустимые уровни радионуклидов в питьевой воде»».

Далее врачи объясняли, что вспышка заболеваний вирусным гепатитом А началась не с зимы 1991–1992 годов, а с декабря 1990 года и соответствует характерным для Севастополя подъемам заболеваемости, имеющим место раз в 3–5 лет, ситуация же с острыми кишечными заболеваниями «после подачи днепровской воды (с 20.11.1991) … ниже, чем в прошлом году».

В начале марта прошло совместное заседание Президиума горсовета, совета директоров и исполкома города на тему «О неотложных мерах по окончанию строительства объектов водоснабжения города и южных очистных сооружений», на котором И.Ф. Ермаков сообщил, что «сомнений в правильности подвода днепровской воды сегодня нет», и уже в ближайшем будущем будет завершено «сооружение третьей очереди водоочистки Межгорного водохранилища с тем, чтобы в мае текущего года сдать его в эксплуатацию». По итогам заседания предприятия и организации города обязывались «оперативно выделять необходимое количество людей для строительных работ». Вместе с тем начальник финотдела А.М. Темников заявил, что СМИ извращают информацию о «продолжающейся финансовой блокаде Севастополя со стороны Киева», в то время как «сегодня этой блокады нет».

***

В целом анализ газеты «Слава Севастополя» позволяет предполагать, что «водная» проблематика имела определенную политическую подоплеку.

Видимо, в зависимости от общей конъюнктуры менялись оценки объема запаса воды в Чернореченском водохранилище, при достижении которого этот объем можно было оценить как «мёртвый»: если весной 1990 года это была цифра в 3 млн кубометров, то уже через год она составляла 5 млн кубометров, а ещё спустя полгода, осенью 1991 года (когда Чернореченское водохранилище было заполнено на 7,5 млн кубометров и было принято решение о запуске воды из Днепра), минимально необходимый «мертвый запас» был оценен в 7 млн кубометров (такая же цифра — и в документах по Чернореченскому водохранилищу на 2014 год).

Любопытен и отказ профильных украинских структур не только принять участие в обследовании воды в Межгорном водохранилище, но и предоставить свои данные по качеству днепровской воды.

О политическом подтексте дискуссий о днепровской воде говорит и заявление в интервью городской газете В.Н. Шевченко — руководителя севастопольского штаба гражданской обороны, назначенного на эту должность в Севастополь с должности начальника штаба ГО в г. Черновцы в сентябре 1991 года, сразу же после объявления независимости Украины. В февральском интервью 1992 года руководитель севастопольского штаба ГО заявил, что население не нуждается в развозе по городу в цистернах чистой питьевой воды:

«Вчера и позавчера люди шли уже за водой не для чая, но и для хозяйственных нужд. Появились очереди. …Нужна ли вообще эта вода? Ведь бывает, водовозка простаивает сутками, а за водой приходят 1–2 человека. Я лично против развоза воды. Казна тратит ежемесячно около 450 тысяч рублей на это мероприятие, а пользуются привозной водой лишь 15 % жителей. Когда я в Симферополе рассказал, чем мы тут занимаемся, нас просто подняли на смех: весь Крым пользуется водой из Межгорного водохранилища, здесь же её объявляют вредной. Мне кажется, кому-то просто выгодно у нас в городе нагнетать обстановку за счет днепровской воды или судьбы Черноморского флота».

В том же духе — о политической подоплеке недовольства запуском днепровской воды, неоднократно высказывался и руководитель города И.Ф. Ермаков, обвиняя осенью 1991 года в «раскачке ситуации» тех севастопольцев, которые в это время неоднократно поднимали вопрос о российском статусе города и организовывали митинги у стен горсовета и на площади Нахимова.

Итак, на протяжении полугода после объявления Украиной независимости Севастопольский горсовет, начиная с сентября 1991 года и до весны 1992 года, приложил серьезные усилия по обеспечению города водой за счёт Межгорного водохранилища: 20 ноября воду запустили по первой имевшейся линии водоснабжения, в феврале 1992 года достроили вторую, к лету 1992 года запустили третью, в результате чего город действительно оказался «привязан» к днепровской воде. О том, что эта вода окажется платной для Севастополя, на тот момент никто не упоминал. И ещё только предстоит исследовать, в какой момент и кем было принято решение о плате за воду, против которой так активно выступали жители города даже в критической для них ситуации с водоснабжением на протяжении 1990, 1991, 1992 годов.

Любовь Ульянова

Фото: Власта Пидпалая|ForPost, коллаж ForPost