Литовские корни и две обороны: удивительная история коренной севастопольской семьи

В Севастополе коренных жителей, которые живут здесь поколениями, немного, корректнее даже сказать мало, даже очень мало на фоне общей численности населения города. В этом нет ничего удивительного.

В середине XIX века в городе проживало порядка 10–12 тысяч человек. После Крымской войны развитие города приостановилось, естественно сократился приток «свежей крови». После отмены запрета России на содержание военного флота на Черном море Севастополь вновь стал развиваться. К концу XIX века население немногим превышало 50 тысяч человек.

К началу Великой Отечественной войны в Севастополе проживало уже около 110 тысяч человек. Очередной удар вражеских армий опять отбросил город назад. После немецкой оккупации по некоторым данным в Севастополе осталось не более 3 тысяч человек. Поэтому пообщаться с коренными севастопольцами – носителями исторического и ментального кода города – большая удача. Чем не смог не воспользоваться ForPost.

Литовский первопроходец

Семья Пекусов поселилась в Севастополе еще до Крымской войны. Далекий предок Павла Владимировича приехал в русскую морскую крепость на берегу Черного моря из нынешнего Каунаса.

«В свое время Литва входила в состав России. Далекого предка из Ковны, нынешний Каунас, призвали служить в Севастополь. Он попал на флот в звании кондуктора (военно-морской высший унтер-офицерский чин в Российской империи), заведовал пошивочной мастерской. Звали его Иоаким Пекус. Это чисто литовская фамилия. Здесь он женился на местной женщине, и с тех пор наш род остался в Севастополе», – рассказал ForPost Павел Пекус.

На самых старых семейных фотографиях, сделанных еще во времена Российской империи, изображен Василий Пекус – унтер-офицер, участник Первой мировой войны – дедушка Павла Владимировича.

«Дед родился в 1897 году. Был призван в первую империалистическую войну на службу, был направлен на Северодвинский фронт, там воевал, и там для него эта война закончилась в 1918 году», – отметил Павел Пекус.

После войны Василий Пекус работал в Севастополе на катерах и буксирах вспомогательного флота.

Сегодня самому почтенному члену семьи Пекусов  Владимиру Васильевичу – 95 лет.

Он помнит, каким город был до войны, во время второй обороны Севастополя, в период немецкой оккупации и после нее.

Владимир Васильевич родился 26 марта 1926 года на Петровой слободке, которую раньше называли Татарской (район улицы Лазаревской). И с самого детства он проявлял большую любознательность к истории города.

«Я очень интересовался Севастополем: ходил по окрестностям, в центр города, на Малахов курган. Помню улицы, какие довоенные были. С вокзала до площади Пушкина трамвай ходил летнего типа, открытый совершенно», – вспоминает Владимир Васильевич.

Война 

Владимир Пекус

Когда началась война, Владимиру Васильевичу было 15 лет, поэтому он хорошо помнит события и переживания тех дней.

«Ночью я с отцом остался. Мать уехала к родственникам в Крыму. Слышу, выстрелы. Отец выглянул: это, наверное, по колбасе бьют корабли. (По словам старшего Пекуса так называли мишени, которые самолеты тянули). А потом как гугукнет здорово. Поняли, что это не по колбасе. Когда утром проснулись, говорят, что немцы бросили мины секретные, которые сразу не взрывались, а только когда возле них корабли проходят. Но некоторые мины на землю упали, в частности возле Центрального рынка», – добавил глава семьи.

После первого налета немецкой авиации в городе наступило непродолжительное затишье. Началась подготовка в обороне Севастополя. На кораблях в Севастополь стали привозить войска и оружие.

«Хорошо помню, как солдаты шли мимо памятника Ленину, который раньше стоял на площади Нахимова», – сказал Владимир Васильевич.

А потом начались бесконечные бомбежки и кровопролитные бои. И в этих условиях пришлось учиться жить, точнее выживать.

«Какие могут быть эмоции? Я воспринимал это очень тяжело. Переживал очень за мать, чтобы не убили. Помню, одна бабушка пришла и сказала, что мать убило. Я вышел на улицу в таком смятении, не знаю, что делать. Смотрю – мать выходит. Оказывается, не убило. Я очень обрадовался», – поделился воспоминаниями Владимир Васильевич.

Бомбежка Севастополя была настолько интенсивной, что вид города менялся буквально на глазах.

«Наши родственники возле дома кирками вырыли траншею и там прятались. А потом одно время сильная бомбежка была, у всех уши заложило. Оказалось, это тонная бомба упала метров в десяти от нас. Во дворе воронка шириной метров 20–30 образовалась и метров 5–6 глубиной. Еще  немножко – и нас бы накрыло, но, дал Бог, мы остались живы… На нашем проулке 14 домов, и только в эти дома штук 50 снарядов попало и несколько бомб», – добавил старший Пекус.

Когда активность боевых действий приостанавливалась, город пытался возвращаться к нормальной жизни, насколько это было возможно.

«Первое время очень много бомбили. Когда немного затихло, ближе к новому году, тогда появились подземные школы. И я пошел учиться в школу, где сейчас памятник комсомольцам на Ленина. Там был двухэтажный дом и в подвальном помещении мы учились. Когда сильные бомбардировки возобновились, обучение закончилось», – сказал Владимир Васильевич.

Конечно, видел юный Владимир Пекус и много смертей. До сих пор в его памяти семья, которую пришлось хоронить в районе улицы Лазаревской.

В силу возраста и непривычной обстановки (записи разговора на камеру) частично историю Владимира Васильевича рассказывал его сын.

«Рядом с нашим домом упала бомба и накрыла всю семью. Попросили, чтобы мой отец их похоронил. По его рассказам, тела завернули в простыни и там же, на горке, возле старой 16-й школы (мы называли ее «школьная горка») просто выкапывали яму и засыпали. Никаких знаков, ничего не было. Поэтому хотелось бы, чтоб там хоть какая-то память была. Во время войны, где бомба упала, там фактически и хоронили людей. В нашем районе людей, если была возможность, хоронили на «школьной горке», – пересказал слова отца Павел Пекус.

Павел Пекус

В последние дни обороны Севастополя отец Владимира попал в плен, и только по счастливой случайности он избежал печальной участи многих других защитников Севастополя.

«Во время войны он работал на судне, которое боны в бухте ставит. Немцы зашли в Стрелецкую бухту и по судну стали бить танки. Капитана смертельно ранили, отец поднял белую простыню, чтобы не стреляли. Потом отец вместе с другими пленными оказался на 35-й батарее. Там сформировали колонну и отправили всех в Симферополь. Когда вечером они проходили по Лабораторному шоссе, отец хорошо знал эти места, он взял двух матросов и сбежал. Дома все они переоделись в гражданскую одежду», – добавил Владимир Васильевич.

После падения Севастополя в город стали заходить вражеские солдаты, но первыми Владимир Пекус увидел не немцев, а румын.

«Первым к нам подошел румынский офицер. По-русски хорошо разговаривал. Показал рукой на центр и сказал: «Идите и еврейские квартиры занимайте». Город разрушен, какие квартиры, ни одного дома не осталось… Немцы проходили по нашей улице, закатанные рукава у всех, без головных уборов, с автоматами», – делится воспоминаниями глава семьи.

Период немецкой оккупации Владимиру Васильевичу запомнился голодом и страхом.

«Помню мальчика поймали, которого посчитали партизаном, и повесили в сквере, где нарсуд… Помню штаб майора Шу, то есть по-немецки «обувь» или «ботинки». Там надо было отбывать трудовую повинность. Меня привели туда, чтобы я убирал территорию. Там у них парень был Ганс, помню в футбол играл. Этот штаб занимался сбором трофеев по городу. Там нам варили заболтуху – похлебку из муки. Давали нам ее покушать», – сказал собеседник ForPost.

Еще одной серьезной проблемой периода обороны и последующей оккупации Севастополя был дефицит воды. К счастью, в некоторых районах города сама земля помогала жителям.

«Я запомнил со слов отца тоже, мне кажется, немаловажное – воды, естественно, не было. Отца и жителей спасало только то, что в районе 16-й школы были родники, которые до сих пор сохранились. Это их спасло», – отметил Павел Пекус.

Хотя даже в таких условиях происходили казусные и смешные истории, в том числе с участием оккупационных лиц.

«В детстве я любил плеваться. Шел как-то немец пожилой: рукавицы, пенсне. Я плюнул и попал ему на брюки, а он не заметил. Я обрадовался. Оплевал немца старого», – рассмеялся глава семьи Пекусов, вспомнив казусный случай.

Едва Владимир Пекус не попал на работу в Германию – его спас врач, обследовавший мальчика. Впрочем, из Севастополя ему с отцом все же пришлось уехать.

«Когда немцы стали отправлять людей в Германию, меня стал обследовать хороший русский врач. Он спросил у меня: «Ты хочешь в Германию?». Я говорю: «Нет, что вы». Он ответил: «Не поедешь»… Город был разрушен, есть было нечего, и немцы предложили ехать на юг Украины. И наша семья отправилась в Генический район в село Юзкуи. Я там работал в колхозе», – подчеркнул Владимир Васильевич.

При наступлении Красной Армии немцы спешно покидали захваченные территории. С собой они гнали и местных жителей.

«В тот момент нашу семью разъединили. Я с отцом остался, а мать – с сестрой. Их погнали куда-то немцы, прикрывались русскими людьми, а нас – румыны, но мы при первой возможности сбежали, начали искать мать и сестру. Узнали, что они якобы находятся в селе Петровка. В том районе мы и обнаружили их. Там и остались. В одно утро проснулись, слышим, машины, думали немцы, присмотрелись – оказывается наши. И мы очень обрадовались, к ним подбежали», – сказал глава семьи.

В 1945 году семья Пекусов вернулась с Украины в Севастополь и стала обживаться в уничтоженном немцами городе. Вначале жили у знакомых, а затем построили свой дом. Хорошо Владимир Васильевич помнит восстановление города. Как работали немецкие и румынские солдаты, уничтожавшие его.

«Около улицы Будищева располагалось Севастопольское училище зенитной артиллерии. В его помещениях пленных держали. Они делали дорогу от вокзала в город. Русские люди к ним относились нормально, зверств никаких не было, конечно», – заверил Владимир Васильевич.

Беседовал Андрей Киреев