Полотна Ивана Шишкина уже полторы сотни лет покоряют умы и сердца любителей искусства по всему миру. Но мало кто знает, что в жизни пейзажиста были не только пленэры и этюды. К 193 годовщине со дня рождения великого художника ForPost узнал, как трагическая любовь раз за разом пыталась сломить художника и чем крымские картины Ивана Шишкина отличаются от остальных.
«Пачкотня бумаги»
Иван Иванович Шишкин родился 25 января 1832 года в купеческой семье в городе Елабуга. Отец будущего художника, Иван Васильевич Шишкин, пользовался уважением горожан: дважды побывал на посту городского главы, провёл в Елабуге деревянный водопровод и написал первую книгу об истории города.
Стремление служить людям Иван Васильевич прививал и своим детям. В 12 лет юного Ваню отправили на учёбу в Первую казанскую гимназию, но своё обучение мальчик не закончил и вернулся в родительский дом со словами о том, что «чиновником становиться не хочет». Уже тогда юноша грезил об искусстве.
«Уроженец Елабуги, он провёл детские годы среди могучей природы Вятской губернии, оставившей неизгладимый след в его творчестве. Он глубоко любил родную страну, превосходно знал её и, как никто до него, сумел показать в своих картинах раздолье русских равнин, полумрак лесной глуши, величественную красоту дубовых рощ», — читаем во втором томе «Истории русского искусства».
Близкие молодого художника не разделяли его энтузиазма к изображению природы родного края. Мать, Дарья Александровна, называла увлечение сына «пачкотнёй бумаги». Отец относился к занятиям Ивана Ивановича более благосклонно, но всё же мечтал о другой судьбе для своего отпрыска.
Несмотря на это, в двадцать лет родители позволили Ивану Шишкину поступить в московское Училище живописи и ваяния. Там будущий пейзажист стал учиться под руководством живописцев Карла Рабуса и Аполлона Мокрицкого. После четырёх лет училища Иван Шишкин продолжил совершенствоваться в Императорской Академии художеств в Санкт-Петербурге, где проучился ещё четыре года в классе Сократа Воробьёва.
Крым — слабый оттенок Италии
Как отмечают искусствоведы, в шестидесятые годы творчество Шишкина находилось в фазе своего становления. Молодой художник активно постигал стиль реализма и добился на этом поприще больших успехов. В то же время Иван Шишкин уделял так много внимания каждой мелочи на своих полотнах, что вместо целостного рассказа картины представляли собой «винегрет» из разрозненных элементов.
Чтобы переосмыслить основы реалистического метода рисования, художник решил поехать на юг. Живописец стремился почерпнуть вдохновение в непривычных для себя видах и обратился за советом к своему учителю.
«В заключение всего Вы говорите, что Италия, Швейцария и вся заграница страшит Вас и что <…> Вы хотите ехать в Крым. <…> Намерение ехать сперва в Крым мне кажется неосновательным. <…> Охота Вам тащиться на перекладных полторы тысячи вёрст для того, чтобы увидеть слабый оттенок прекрасного? <…> Нет, любезнейший друг Иван Иванович, мой совет: перекрестясь, да прямо за границу, и именно в Италию», — ответил в своём письме 1859 года на вопрос молодого Шишкина живописец Аполлон Мокрицкий.
В Италию 28-летний Шишкин не отправился, но и в Крым тоже не попал. Около четырёх лет он прожил в городах Германии и Швейцарии, в том числе в Мюнхене, Цюрихе, Женеве и Дрездене. В это время художник много экспериментировал и даже пробовал создавать гравюры с помощью «царской водки» — едкого соединения азотной и соляной кислот, способного растворять золото.
Жизнь вдали от дома тяготила живописца, и в 1865 году он вернулся в Россию. Картина «Вид в окрестностях Дюссельдорфа» принесла ему звание академика в родной Императорской Академии художеств.
Три страшных года
Примерно в это же время в жизнь художника пришла любовь. В 1868 году Шишкин впервые женился. Его избранницей стала Евгения Васильева, сестра пейзажиста Фёдора Васильева, который приходился Шишкину близким другом. У пары появилось трое детей: старшая дочь Лидия, средний сын Владимир и младший сын Константин.
Однако счастье молодой семьи не было долгим. Спустя несколько лет брака, будучи беременной младшим сыном, Евгения тяжело заболела.
«Вы думаете ехать с ней за границу? Если это можно будет сделать, то лучше и придумать ничего нельзя. Но в противном случае, нельзя ли Вам будет приехать на зиму сюда, в Ялту, — это тоже будет очень хорошо, тем более что и не далеко, а польза будет несомненная. <…> Зима здесь весьма хороша для грудных больных, но во всяком случае Вы вперёд посоветуйтесь об этом с Боткиным, который в конце августа едет из Крыма в Петербург», — написал в 1872 году Ивану Шишкину художник Фёдор Васильев.
Следующие годы стали одними из самых тяжёлых в жизни Ивана Шишкина. В 1873 году туберкулёз унёс старшего сына Шишкиных, Владимира и брата супруги Фёдора Васильева. В 1874 году от болезни скончалась и сама Евгения, а год спустя погиб и младший сын, Константин.
Удары судьбы сделали художника более замкнутым и нелюдимым. Трудоспособность мастера падала из-за регулярного употребления алкоголя, но позволить себе потерять место в художественных кругах он не мог. Чтобы вернуться в строй, живописец писал с натуры по два-три этюда в день.
«Он, наконец, смекнул, что значит писать… — тон, тон и тон почуял», — отмечал близкий друг Шишкина, художник Иван Крамской.
И, как ни странно, именно это время искусствоведы позднее назвали «зрелым периодом» в творческой карьере «царя леса». Это время в жизни художника ознаменовали большие полотна, прославляющие плодородие и торжествующую красоту родной земли.
«…как цыгане перебирались в Гурзуф»
Только в 1879 году выходцу из Елабуги удалось добраться до Крыма. В мае он приехал на полуостров с Андреем Шильдером и Ефимом Волковым «почистить палитру» — говоря простыми словами, освежить своё видение цвета.
За лето Иван Шишкин успел пожить в Симферополе, Алуште, Гурзуфе, Ялте и Алупке. А уже в сентябре вернулся в Петербург. За три месяца живописец создал серию оттисков, несколько ярких картин и двенадцать пейзажных этюдов, посвящённых крымской природе.
Племянница Ивана Шишкина, искусствовед Александра Тимофеевна Комарова, вспоминала о том времени с теплотой и описывала художников, как любопытных детей.
«Они забирались работать в горные леса, писали в монастыре Козьмы и Демьяна; из Алупки на арбе (двухколёсная телега — Прим.), как цыгане, перебирались в Гурзуф и потом с удовольствием вспоминали эту поездку», — воспоминания Комаровой приведены в статье «Лесной богатырь — художник».
В ноябре того же года об успехах Ивана Шишкина отчитался и его друг Иван Крамской. В своём письме к коллекционеру Павлу Третьякову он отмечал, что «Шишкин воротился из Крыма с целым ворохом рисунков и этюдов, взглянул на южную природу по-своему и положительно сделал успехи в колорите».
Мнение Ивана Крамского в 1880 году разделили и посетители передвижной выставки. Например, тогда Иван Николаевич Терещенко, гласный Киевской городской думы, владелец сахарорафинадных заводов, приобрёл картину «Ручей в лесу (На косогоре)». Несколько лет спустя художник Николай Мурашко вспоминал об этом полотне уже на другой передвижной выставке.
«Три года тому назад Иван Иванович удостоил Крым своим посещением, и Крым со своей стороны не остался в долгу у Шишкина. Он уступил ему часть своего ясного солнышка. И мы видели, как оно заиграло на одной из его картин. <…> Там превосходно передан солнечный луч, золотящий листву; привлекательнейшая синева воздуха, ручей журчащий — словом, всё веселит душу и интересно», — написал живописец.
У некоторых посетителей передвижных выставок крымские полотна Ивана Шишкина оставляли смешанные чувства. Среди воспоминаний, посвящённых жизни художника, можно встретить анонимное послание о том, что крымская природа, её краски и формы — это не то, с чем сжился и умеет работать Иван Шишкин.
А живописец Александр Киселёв, отчитываясь Ивану Шишкину о продаже одного из его крымских этюдов, писал: «Этюд этот мало напоминает Вас и вообще гораздо слабее тех дубов, что я приобрёл у Вас для Р. Мицкевича».
Впрочем, такие отзывы не помешали правлению Товарищества передвижных художественных выставок просить Ивана Шишкина в 1888 году представить некоторые из крымских полотен на Всемирной выставке в Париже.
Рисовать до последнего вздоха
В 1880 году новой музой и женой Ивана Шишкина стала его ученица Ольга Лагода. Но, как и в первый раз, счастье было недолгим. В 1881 году супруга родила художнику дочь Ксению, а через несколько месяцев скончалась. В попытке забыться живописец окончательно ушёл в работу: экспериментировал с сочетаниями разных кистей и мазков, оттачивал построение форм, передачу самых нежных цветовых оттенков.
«Прекрасные образцы передачи форм природы, они замечательны не только виртуозностью исполнения, и, конечно, не только тем, что являются богатейшей лабораторией творческих исканий художника. Лучшие из них — это самостоятельные, самоценные произведения большого искусства, исполненные глубокого понимания жизни природы», — так работы того периода описаны в «Истории русского искусства Т.2».
В 1894 году художник начал преподавать в Высшем художественном училище при Академии художеств. Четыре года спустя, на 67 году Иван Иванович Шишкин ушёл из жизни. Он умер за мольбертом, во время работы над новой картиной. Художника похоронили на Смоленском православном кладбище в Санкт-Петербурге, но в 1950 году его прах перенесли вместе с памятником на Тихвинское кладбище Александро-Невской лавры.
Чёртова дюжина
Наследие Ивана Шишкина хранится в десятках музеев по всему миру. Встретить полотна живописца можно и в Крыму. Например, 13 работ «лесного богатыря» находится в фондовом хранилище Симферопольского художественного музея.
«В собрании музея хранятся полотна “Лесная порубка (эскиз)”, “В парке (Дорога в лесу)”, “На острове Валаам (Лесной пейзаж)”, “Лес (Молодой еловый лес в Мери-Хови)”, карандашный рисунок “Деревья” и рисунок тушью, пером и мелом “Лесной пейзаж”, литография “Девушка в лесу”; офорты “Околица”, “Ручей в лесу”, “Крымский пейзаж”, “Пейзаж”, “Царев курган на Волге”, “Дубы”», — рассказала ForPost заведующая отделом по научно-экспозиционной деятельности ГБУ РК «Симферопольский художественный музей» Александра Кугушева.
Как уточнили в музее, сейчас четыре работы Ивана Шишкина можно увидеть в основной экспозиции на выставочной площадке в Симферополе (улица Одесская, 3а — Прим.) — речь идёт о картинах «На острове Валаам (Лесной пейзаж)», «Лес (Молодой еловый лес в Мери-Хови)» и офортах «Крымский пейзаж» и «Дубы».
Впрочем, память о картинах художника хранит и крымская природа. В беседе с ForPost об этом рассказала председатель крымского отделения «Союза художников России» Елена Молчанова.
«Такие глобальные формы, как скалы в море, большие горы, очертания рельефа люди смогут наблюдать и сейчас. А вот предметное наполнение этих мест, как и пляжи, к сожалению, скорее всего уже изменились», — пояснила искусствовед.
Современные крымские художники также обращаются за вдохновением к родной природе, как когда-то это делал великий Иван Шишкин. Ранее ForPost рассказывал о симферопольском живописце Евгении Бадусеве, который изображает красоты полуострова с помощью пастели, туши и красок.
Елена Фокина
Фото: онлайн-музей Gallerix
В статье была использована информация из следующих источников:
История русского искусства, Т.2 / науч. ред. Т. Юрова, Г. Стернин. — М. : «Искусство», 1960. — 382 с.
Иван Иванович Шишкин: переписка, дневник, современники о художнике / сост. И. Шувалова, ред. М. Дмитриенко. — Ленинград. : «Искусство», 1984. — 528 с.
Портал Культура.РФ
