Бывшие границы СССР: кто заложил мину территориальных претензий России и Украины друг к другу

26 декабря – очередная годовщина окончательного исчезновения СССР. По общепринятому, в том числе – и в научной литературе, представлению, это событие было предопределено подписанием Беловежских соглашений 8 декабря 1991 года руководителями трех союзных республик: РСФСР, УССР и БССР.

В рамках цикла статей для ForPost о событиях 1991 года в контексте темы статуса Севастополя я уже писала о том, что Беловежские соглашения, в свою очередь, оказались возможными вследствие референдума о независимости Украины 1 декабря 1991 года – именно успешный референдум о независимости позволил избранному тогда же в качестве президента Украины Л.М. Кравчуку спешно инициировать «встречу на троих», легитимируя таким образом результаты «всеукраинского референдума». 

При этом границы независимой Украины, вопреки общепринятому представлению, в декабре 1991 года определены не были: Беловежские соглашения, хотя и декларировали «территориальную целостность» сторон, не перекрывали двустороннего договора РСФСР и УССР 19 ноября 1990 года, в связи с чем при ратификации документа, подписанного в Беловежье, в украинском Верховном Совете разгорелся скандал и, в конечном итоге, Украина ратифицировала беловежские соглашения с «оговорками». 

Мне уже приходилось писать, что эти «приложения» к Беловежским соглашениям, осуществленные украинской стороной в одностороннем порядке и не ратифицированные Россией и Белоруссией в качестве неотъемлемой части самих соглашений, делают сами соглашения вообще-то недействительными.

Такой вывод носит, скорее, умозрительный характер, важнее разобраться, какой документ определял границы Украины на момент распада СССР и какими были базовые переговорные позиции с Россией по данному вопросу. 

Особое место в этой тематической линии событий накануне распада СССР занимает так называемый «меморандум Вощанова» - заявление пресс-секретаря Б.Н. Ельцина Павла Вощанова, выпущенное 26 августа 1991 года, через день после объявления Украиной независимости. 

Общепринятая трактовка этого события состоит в следующем: Вощанов чуть ли не по собственной инициативе (согласно одной точке зрения), либо по распоряжению Ельцина (согласно другой точке зрения, которую в воспоминаниях отстаивал и сам Вощанов) заявил о праве России на пересмотр границ в условиях независимости Украины, но после экстренной поездки вице-президента России А.В. Руцкого в Киев это заявление было дезавуировано.

Таким образом, уже в августе российское руководство согласилось с тем, что территория Крымского полуострова является украинской, использовав тему границ либо для «размена» с Украиной по ядерному оружию (о чем уже в сентябре 1991 года писала газета «Комсомольская правда», а, например, в 2019 году заявил Сергей Филатов, на момент 1991 года – заместитель председателя ВС РСФСР, в 1993 – 1996 годах – руководитель АП России), либо для объединения усилий ряда союзных республик под руководством Ельцина против Горбачева (например, вот здесь заявлял об этом А.Пушков, также см. статьи на эту тему).

Как всегда, обращение к источникам самогО указанного периода позволяет где-то скорректировать, а где-то – и полностью пересмотреть это представление.

***

24 августа 1991 года, сразу же после «августовского путча», Верховный Совет Украинской ССР провозгласил независимость Украины. 

В самом «Акте о независимости Украины» утверждалось, что независимость провозглашается с момента принятия «Акта», а вот «Постановление Верховного Совета о принятии Акта» выносило окончательное решение вопроса о независимости на референдум «в подтверждение Акта» 1 декабря того же, 1991, года. 

Дата референдума была не случайной, а совпадала с выборами первого президента Украины, назначенными на этот день еще до «августовского путча». 

Однако, хотя вопрос о независимости Украины решал референдум, Верховный Совет УССР в этот же день принял целый пакет документов, которые должны были эту независимость обеспечить заранее. 

И это отнюдь не только решения о запрете и роспуске компартии (постановления ВС Украины «О департизации госорганов, учреждений и организаций» от 24 августа, «О собственности КПУ и КПСС на территории Украины» от 25 августа, Указ Президиума ВС «О запрещении деятельности компартии Украины» от 30 августа, здесь Украина ничем принципиально не отличалась от других союзных республик).

Речь о других, мало известных документах.

Во-первых, 24 августа было принято Постановление ВС Украины «О политической обстановке на Украине и незамедлительных действиях Верховного Совета Украины по созданию условий неповторения в дальнейшем военного переворота», в котором Украина среди прочего обращалась к Совету Безопасности ООН как гаранту собственной независимости. 

В преамбуле данного «Постановления» речь шла о том, что «кризис выявил отсутствие в республике достаточных механизмов защиты конституционного порядка, суверенитета, противодействия незаконным распоряжениям самозванного государственного комитета», поэтому ВС признавал «целесообразным создать Совет обороны Украины» и «поручить комиссии Верховного Совета Украины по вопросам законодательства и законности внести на рассмотрение ВС Украины предложения о дополнении статьи 97 Конституции Украинской ССР положениями об образовании воинских формирований, подчиненных республиканским органам власти и управления, и о введении в случае необходимости чрезвычайного положения на территории республики».

Далее фиксировалась необходимость разработки «постановления о порядке временного действия отдельных законов Союза ССР на территории республики до принятия соответствующих законов Украины (то есть речь шла об одномоментном установлении верховенства украинского законодательства по отношению к союзному – Л.У.), а также проекта обращения к ООН с просьбой «выступить гарантом реализации независимости Украины как субъекта международного права и члена ООН».

Стоит отметить, что на первой пресс-конференции после объявления Украиной независимости Кравчук заявлял журналистам, среди прочего, по поводу августовского путча: он собирался обратиться в Совет Безопасности ООН, если бы на территорию Украины путчистами были введены войска, что было бы расценено им как «акт агрессии».

В «Постановлении о незамедлительных действиях Верховного Совета Украины» фиксировались не только внешнеполитические и военные инструменты одномоментного обеспечения независимости, но и инструменты экономические: «3. Кабинету министров Украины внести проекты правовых актов по переходу в собственность Украины предприятий союзного подчинения. Обеспечить предотвращение неконтролируемого вывоза за пределы республики материальных ресурсов.

4. Кабинету министров Украины, правлению Национального банка Украины, комиссиям ВС Украины по вопросам экономической реформы и управления народным хозяйством, по вопросам планирования, бюджета, финансов и цен внести до 1 октября 1991 года предложения о введении денежной единицы, введении ее в обращение и обеспечение конвертирования».

Помимо данного «Постановления», в тот же день 24 августа было принято еще два: «О воинских формированиях на Украине» и «О предоставлении дополнительных полномочий Председателю Верховного Совета Украины». 

Если второй документ не имел отношения к вопросу независимости, касаясь статуса руководителя Верховного Совета в системе власти, во многом делая их (полномочия) аналогичным функциям президента, то первый имел прямое отношение к механизмам обеспечения независимости:

«… 1. Подчинить все воинские формирования, дислоцируемые на территории республики, Верховному Совету Украины.

2. Образовать Министерство обороны Украины.

3. Правительству Украины приступить к созданию Вооруженных сил Украины, республиканской гвардии и подразделения охраны Верховного Совета, Кабинета министров и Национального банка Украины».

Далее в этот же день было принято «Обращение Верховного Совета Украины к Верховному Совету РСФСР и Президенту РСФСР». 

Процитирую этот документ полностью, т.к. можно полагать, что заявление пресс-секретаря Б.Н. Ельцина было реакцией именно на данный текст, а не просто на «объявление Украиной независимости», как обычно утверждается в публикациях по теме.

Итак, «Обращение» гласило:

«Сегодня, 24 августа 1991 года, Верховный Совет Украины торжественно принял акт о провозглашении Украины независимым, самостоятельным демократическим государством.

Акт вступил в законную силу с момента его одобрения ВС Украины.

В этот судьбоносный для наших народов и государств день мы обращаемся к ВС РСФСР и Президенту РСФСР Борису Николаевичу Ельцину со словами искренней признательности за их героические действия по защите свободы и демократии во время путча 19 – 21 августа 1991 года.

Обращаемся с выражением твердой уверенности, что вековые традиции взаимоподдержки прогрессивных сил Украины и России будут и далее укрепляться, гарантируя политическое, экономическое, научно-техническое и культурное сотрудничество наших братских народов.

Подтверждаем свои обязательства неуклонно соблюдать все положения Договора об основах межгосударственных отношений Украины и России, развивать взаимовыгодные связи на благо наших народов.

За вашу и нашу свободу!

Верховный Совет Украины. 24 августа 1991 года»

Итак, Верховный Совет Украины – высший орган власти в союзных республиках по советским конституциям – утверждал, что Украина уже стала независимой («Акт вступил в законную силу с момента его одобрения ВС Украины», не было упоминаний про референдум «в подтверждение Акта») и настаивал на «соблюдении обязательств» в соответствии с «Договором об основах межгосударственных отношений Украины и России». 

Возникает вопрос, какой же договор имелся ввиду? 

В процитированном «Обращении» есть только название договора, но нет даты, однако, очевидно: речь идет о Договоре от 19 ноября 1990 года по той простой причине, что других договоров между РСФСР и УССР на тот момент не было. 

Стоит отметить, что Договор от 19 ноября 1990 года имел совсем другое название: ни о каких «основах межгосударственных отношений» в нем не говорилось, собственно, официальное название документа было довольно простым – «Договор между Российской Советской Федеративной Социалистической Республикой и Украинской Советской Социалистической Республикой». 

В самом Договоре, действительно, упоминались «межгосударственные отношения», однако не как независимых государств, а в рамках «содружества суверенных государств» в соответствии с «Декларациями о суверенитете» обеих союзных республик. 

В преамбуле говорилось:

«- намереваясь развивать свои межгосударственные отношения на основе принципов суверенного равенства, невмешательства во внутренние дела, отказа от применения силы или экономических методов давления, урегулирования спорных проблем согласительными средствами, а также других общепризнанных принципов и норм международного права,

- считая, что дальнейшее развитие и укрепление отношений дружбы, добрососедства и взаимовыгодного сотрудничества между ними отвечают коренным национальным интересам народов обоих государств и служат делу мира и безопасности,

- руководствуясь стремлением развивать содружество суверенных государств…»

Об этом же – заключении договора о двусторонних отношениях в рамках «содружества суверенных государств» (таким предполагалось официальное название нового союзного государства в рамках «новоогаревского процесса», инициированного М.С. Горбачевым) – шла речь в «Совместном заявлении Председателя Верховного Совета Российской Советской Федеративной Социалистической Республики и Председателя Верховного Совета Украинской Советской Социалистической Республики» (т.е. Ельцина и Кравчука) от того же 19 ноября 1990 года по поводу смысла подписания данного Договора. 

Здесь также нигде не говорилось о том, что подписан «договор об основах межгосударственных отношений», напротив, подчеркивался «суверенный статус» (а не независимость) обеих республик, речь шла об «определении принципов и основных направления развития отношений России и Украины», «открытии новой страницы в отношениях между ними как суверенными государствами».

В конце «Заявления» говорилось:

«Подписание Договора между Россией и Украиной убедительно свидетельствует о том, что Декларации о суверенитете не направлены на разрушение сложившихся межреспубликанских связей, а придают им новое качество, обогащают их содержание, позволяют более полно учитывать конкретные интересы Сторон. Договор создает для них новые возможности в плане расширения горизонтальных равноправных и взаимовыгодных отношений и для формирования содружества суверенных государств» (выделения полужирным – автора, Л.У.). 

Таким образом, Украина после провозглашения независимости и без всяких ссылок на предстоящий референдум, который в тех условиях имел решающее значение (с точки зрения признания международным сообществом) для «сепаратного» выхода из состава СССР в одностороннем порядке объявила действующим в новых условиях договор, который был подписан в рамках «отношений» в составе единого государства, исказив как название, так и смысл того договора.

«Обращение к Президенту РСФСР и Верховному Совету РСФСР» от 24 августа 1991 года от украинского Верховного Совета не могло иметь юридических последствий, статус документа, скорее, можно определить как декларацию о намерениях, на которую должна была последовать реакция российского руководства. 

И она последовала. В виде «Заявления пресс-секретаря президента РСФСР Б.Н. Ельцина».

Текст «Заявления» сегодня есть в многочисленных публикациях в интернете, но первоисточником публикации, можно полагать, является «Российская газета» - тогда издание Верховного Совета РСФСР.

Процитирую его также целиком:

«В последние дни в ряде союзных республик провозглашена государственная независимость, заявлено о выходе из Союза ССР. Возможны и другие решения, существенно меняющие баланс отношений в рамках единой федерации. В связи с этим уполномочен Президентом РСФСР сделать следующее заявление.

Российская Федерация не ставит под сомнение конституционное право каждого государства и народа на самоопределение. Однако существует проблема границ, неурегулированность которой возможна и допустима только при наличии закрепленных соответствующим договором союзнических отношений. В случае их прекращения РСФСР оставляет за собой право поставить вопрос о пересмотре границ. Сказанное относится ко всем сопредельным республикам за исключением трех прибалтийских (Латвийской, Литовской, Эстонской), государственная независимость которых уже признана Россией, чем подтверждена решенность территориальной проблемы в двусторонних отношениях».

В самом «меморандуме Вощанова» никакие союзные республики не упоминались, о том, что речь идет об Украине и Казахстане, Вощанов заявил на пресс-конференции вечером того же дня, 26 августа. 

Внутрироссийские расклады в контексте этого заявления: каким образом выступление Вощанова соотносилось и с заявлениями московского мэра Гавриила Попова тех же дней о «российских территориях» в составе союзных республик, и с оппозицией данному «имперскому» дискурсу от так называемых «демократических общественников»-советских диссидентов – в целом в публицистике разобраны (см., например, достаточно подробную статью Станислава Смагина).

Сосредоточусь на реакции Украины, а именно – на «Заявлении пресс-центра Верховного Совета Украины». Процитирую и этот документ целиком:

«Президиум Верховного Совета Украины уполномочил пресс-центр сделать следующее заявление. Верховный Совет Украины провозгласил 24 августа 1991 года независимость Украины, создание самостоятельного украинского государства – Украины и подтвердил неделимость и неприкосновенность ее территории. Руководство Украины не ставит под сомнение сложившиеся границы с Российской Федераций, уважает ее территориальную целостность и не имеет никаких территориальных притязаний ни к РСФСР, ни к другим сопредельным государствам.

Президиум ВС Украины провозглашает также готовность Украины всесторонне обсудить на переговорах любые приграничные вопросы на основе договора между Украинской ССР и РСФСР, подписанного в Киеве Л.М. Кравчуком и Б.Н. Ельциным 19 ноября 1990 года.

Вместе с тем, следует подчеркнуть, что в соответствии со статьей 6 указанного договора высокие договаривающиеся стороны признают и уважают территориальную целостность Украины и России «в ныне существующих в пределах СССР границах».

Это означает, что стороны признали линию границы между ними, которая существовала на момент подписания договора. Следовательно, нет оснований считать, что вопрос границ между Украиной и Россией является неурегулированным.

В случае прекращения участия какой-либо из сторон упомянутого договора в Союзе ССР их территория должна определяться по состоянию на 19 ноября 1990 года. Таким образом, наличие или отсутствие союзнических отношений не может быть основой для взятия под сомнение ныне существующих границ между Украиной и Россией.

Таким образом, не существует правовых оснований рассматривать заявление пресс-секретаря Президента РСФСР как распространяющее свое действие на отношения между Украиной и Россией».

«Заявление пресс-центра Верховного Совета Украины» по распоряжению Президиума (случайно или намеренно) неверно цитировало статью 6 разбиравшегося выше Договора от 19 ноября 1990 года. 

Впрочем, точная формулировка статьи 6 вообще мало где цитируется, в том числе – в публицистике и по теме «меморандума Вощанова» чаще всего можно прочесть, что Ельцин признал «территориальную целостность Украины» еще в ноябре 1990 года.

В «Заявлении пресс-центра ВС Украины» было изменено всего лишь одно слово, но это изменение принципиально меняло смысл статьи в целом. 

В статье 6 договора от 19 ноября 1990 года было написано: территориальная целостность сторон признается «в ныне существующих в рамках СССР границах», в «Заявлении» это было передано как «в ныне существующих в пределах СССР границах». 

Фраза довольно двусмысленная в обоих случаях, однако в самом договоре она, очевидно, предполагала нахождение двух договаривающихся сторон «в рамках СССР» в существующих на момент подписания границах, то есть «в составе» СССР, в то время как в украинском «Заявлении» от 27 августа 1991 года получалось, что в договоре речь шла сугубо о пространственном измерении советских границ.

Различные трактовки изначальной фразы договора сопровождали отношения РСФСР и УССР с самого его подписания. 

Еще при ратификации Договора в ноябре 1990 года в ВС РСФСР развернулась дискуссия на тему, «не создаем ли мы этим основу для будущих территориальных претензий друг к другу». 

Тогда министр иностранных дел РСФСР А.Козырев заявил, что договор заключен для сторон, находящихся в составе одного государства, а если государство СССР исчезнет, то это будет другая ситуация, в которой договор нужно будет пересматривать.

Собственно, «Заявление пресс-секретаря Ельцина» от 26 августа 1991 года вполне согласуется с этой позицией российского руководства ноября 1990 года – Украина объявила независимость, соответственно, нужен пересмотр договоренностей, заключенных внутри единого государства. 

В результате искажения формулировки договора (видимо, все-таки намеренной) украинский Верховный Совет в своем «Заявлении» делал противоположный вывод: «Это означает, что стороны признали линию границы между ними, которая существовала на момент подписания договора».

Такими были стартовые позиции для переговоров накануне приезда в Киев российской делегации во главе с вице-президентом РСФСР А.В. Руцким. 

Чья же позиция по поводу «территориальной целостности Украины» победила по итогам переговоров? 

Наиболее распространенной является точка зрения, что российская делегация сняла «претензии на Крым», и это и был основной итог переговоров, зафиксированный в Коммюнике. 

Однако внимательный анализ текста «Коммюнике» показывает, что всё не так однозначно.

***

Официальная газета Верховного Совета УССР «Правда Украины» не выходила с 24 по 31 августа 1991 года, но первый номер эпохи «независимости» – от 31 августа – посвящен, в первую очередь, именно российско-украинской встрече. 

При этом материалы главной украинской газеты предельно лаконичны и, по сути, сводятся к объявлению официальных результатов, мало что сообщая о самом переговорном процессе:

- фото Руцкого и Кравчука с подписью – «братское рукопожатие руководителей двух республик»;

- информационное сообщение, перечислявшее делегатов с обеих сторон;

- текст «Коммюнике», зафиксировавший результаты переговоров.

Газета сообщала, что переговоры прошли «в дружественной, деловой обстановке». 

При этом «Делегация Украины проинформировала делегации РСФСР и Верховного Совета СССР о принятом ВС Украины Акте провозглашения независимости Украины». Ни о каком «заявлении Вощанова», вопросе границ или сути подписанного коммюнике отдельно не упоминалось. 

Список участников переговоров с обеих сторон вызывает определенные вопросы о том, какими официальными полномочиями они могли быть наделены (вопрос немаловажный, т.к. от этого зависит оценка значимости, в том числе юридической, подписанного документа).

РСФСР (помимо вице-президента А.В. Руцкого) представляли руководители двух структур Верховного Совета: председатель Комитета по международным делам В.П. Лукин и председатель подкомитета по межреспубликанским отношениям Ф.В. Шелов-Коведяев, а также «эксперт Верховного Совета РСФСР В.П. Аверчев». 

Кроме того, присутствовали государственный советник РСФСР С.Б. Станкевич, заместитель министра иностранных дел РСФСР А.И. Колосовский, руководитель секретариата вице-президента РСФСР А.Н. Царегородцев и председатель Совета Центра экономических и политических исследований Г.А. Явлинский. 

Видимо, РСФСР представляли также депутаты Верховного Совета СССР Ю.А. Рыжов и А.А. Собчак, которые значились в газетных новостях как «наблюдатели на переговорах от Советского Союза» вместе с С.М. Рябченко и Ю.Н. Щербаком (народными депутатами СССР от Украины). 

Еще более неочевидным по статусу выглядит делегация на переговорах от Украины. 

Наряду с официальными руководителями (председатель ВС Украины Л.М. Кравчук, семь членов Президиума украинского Верховного Совета, включая основателя Руха Д.В. Павлычко, два представителя от правительства – первый вице-премьер К.И. Масик и министр иностранных дел А.М. Зленко), в составе делегации значились: «председатель Руха И.Ф. Драч» и «эксперты»: В.А. Василенко (разработчик большого количества законов Украинской ССР, связанных с ее «независимостью», еще в 1965 году защитивший кандидатскую диссертацию в Киеве на тему «Основание международной правосубъектности Украинской ССР»); основатель Украинской республиканской партии, один из авторов Акта о независимости Украины, в скором будущем – посол Украины в Канаде, осужденный в 1960-е годы за создание организации с целью «конституционного отделения Украины от СССР» Л.Г. Лукьяненко; народные депутаты А.А. Мороз, В.Ф. Филенко и В.М. Чорновил. 

Последний был не только одним из самых активных деятелей «Руха», но и самым активным переговорщиком, если верить воспоминаниям С.Б. Станкевича: 

«И вот мы сидели в самолете, а украинские руховцы, которых я знал лично, со многими общался по-дружески, два часа совещались, решая, пускать ли нас в Киев. Наконец подали трап, и через несколько минут мы оказались в аэропорту, в зале официальных делегаций, где нас встречали незнакомые мне активисты «Руха». Настроены они были воинственно.

Разговор сразу пошел буквально на грани фола: зачем приехали? Чего хотите? Мы уже отделились, вы что – не слышали? Надо было спросить разрешения, прежде чем пересекать границу независимого государства...

Все на полном серьезе и весьма враждебно.

… Наконец-то поехали в Киев. Возле здания Верховной рады на берегу Днепра мы увидели 50-тысячную толпу и физически почувствовали, как раскалена там атмосфера. Независимость Украины от Москвы, от России – вот какие у них были лозунги. Сторонников нового Союза вокруг не наблюдалось. Через узкий живой коридор в огромной улюлюкающей толпе мы прошли в здание Верховной рады и попали в новое чистилище.

Нас усадили за длинный стол в зале для совещаний рядом с кабинетом Кравчука, а напротив нас расположились хорошо знакомые мне лидеры и активисты «Руха». Они были депутатами парламента, в котором пока что составляли меньшинство, но держались как политбюро победившей партии.

– Давайте без обид, – сказал Чорновил. – Мы отдаем вам должное, вы ТАМ, в Москве, победили эту... коммунистическую хунту. Спасибо от всей души (украинская сторона стола активно закивала), но как там у ВАС дальше... Как дальше пойдет – мы не знаем. И никто не знает. Вы должны понять нас: мы провозгласили независимость, и у нас это серьезно, мы не намерены отступать. Для нас это исторический шанс, который мы не упустим. А Кравчуку мы не верим, хоть он и клянется, что с нами заодно. Слишком часто он раньше менял позицию. Мы не можем рисковать, поэтому пока никаких встреч с Кравчуком с глазу на глаз, чтобы он там что-нибудь сгоряча не подписал, давайте сначала здесь обо всем договоримся…

На балконе стоял микрофон на стойке – видимо, здесь уже с утра шел митинг. Мы с Шевченко вышли на балкон, увидели площадь в желто-голубых флагах. Гул усилился. Началось скандирование «Незалежнисть! Незалежнисть!», «Украина без Москвы!».

… Дверь на балкон осталась открытой, и мы вели далеко не братский разговор под гул многотысячной толпы, доносившийся с площади».

Обратимся теперь к тексту «Коммюнике».

В «Коммюнике» стороны «подтверждали приверженность Договору между РСФСР и Украиной от 19 ноября 1990 года». Об этом шла речь во вступительной части документа (преамбуле), но также и пункте 5: «Подтвердить закрепленные двусторонним Договором от 19 ноября 1990 года статьи 2 и 6 о правах граждан и территориальной целостности Сторон». 

Утверждалось «неотъемлемое право Украины и Российской Федерации на государственную независимость», употреблялся термин «прежний Союз ССР». 

В то же время общая направленность текста сводилась к необходимости координации действий «субъектов прежнего Союза». 

Новые отношения были обозначены как «союзнические»: предполагалось создание «межгосударственных структур» для «поддержания систем жизнеобеспечения населения и функционирования экономики… субъектов прежнего Союза», содержался призыв ко всем «субъектам прежнего Союза ССР» приступить к подготовке и подписанию экономического соглашения». 

Но наиболее принципиальным был вопрос о вооруженных силах: «3. Подтвердить особую значимость военно-стратегических проблем, считать необходимым осуществить реформу Вооруженных сил СССР и создать систему коллективной безопасности. Не принимать односторонних решений по военно-стратегическим вопросам». 

Итак, «территориальная целостность» сторон признавалась в условиях сохранения двух республик в рамках «союза», только не «прежнего Союза», а нового союза, объединенного как пакетом экономических договоренностей, так и едиными «военно-стратегическими силами» и «системой коллективной безопасности». 

Это означает, что руководство Украины на тот момент отказалось от «независимости», сняв такие параметры независимого государства (которые предполагались по пакету документов, принятому украинским Верховным Советом 24 августа 1991 года) как своя валюта и свои вооруженные силы, унаследованные от СССР и дислоцированные в советский период на территории УССР. 

Соответственно, новая форма «союзнических отношений» означала создание конфедерации. На тот момент конфедерация как новая форма Союза рассматривалась как основная и союзным руководством, т.е. М.С. Горбачевым. 

И именно в рамках конфедерации РСФСР, согласно «Коммюнике», соглашалась оставить в силе статью 6 Договора 19 ноября 1990 года. 

Собственно, об этом заявил и сам Б.Н. Ельцин, пока Руцкой подписывал в Киеве «Коммюнике». 

28 августа на встрече президента СССР с президентами РСФСР, Казахской ССР и Кыргызстана, посвященной необходимости скорейшего подписания нового союзного договора и «заключения экономического соглашения между всеми 15 суверенными государствами» (те же «суверенные государства», что и в Договоре РСФСР-УССР ноября 1990 года), Ельцин «особо подчеркнул, что территориальные вопросы с Россией могут возникать только в случае выхода из СССР какого-либо сопредельного с РСФСР государства». 

Также участники встречи высказали «серьезное сомнение в целесообразности создания отдельных национальных армий, за исключением формирования небольших частей национальной гвардии».

Можно, конечно, предположить, что данные заявления Ельцина были связаны с его «игрой» с Горбачевым, однако уж больно согласуются данные слова и с «Заявлением» Вощанова, и с текстом «Коммюнике». 

В целом «Заявление пресс-секретаря Ельцина», «Коммюнике», выступление самого Ельцина в эти дни вполне ложатся в одну тематическую линию – «целостность» при условии «конфедерации».

И даже фраза «прежний Союз ССР» из «Коммюнике» ей соответствует. 

Собственно, на пресс-конференции после подписания «Коммюнике» об этом заявил и Кравчук:

«…в политической терминологии мы впервые употребили слово «прежний Союз ССР». Этим мы отразили реальный политический факт. Мы не претендуем на то, чтобы наши действия были детерминированы каким-либо образом. Мы действительно отразили то, что произошло фактически».

В таком же духе на пресс-конференции высказался и А.В. Руцкой, отвечая на вопрос, что будет с алмазным фондом, ядерным оружием, союзной собственностью:

«…этот термин выражает реальность. Мы сейчас стоим на пороге подписания определенного соглашения. До ситуации переворота мы, то есть главы государств, были намерены подписать новый Союзный договор. Значит, это дает предпосылки называть бывший или старый Союз».

Попутно отмечу, что в любом случае новый союзный договор (так в итоге и не подписанный) делал СССР – в том числе в соответствии с результатами референдума 17 марта 1991 года об «обновленном Союзе» – «бывшим» или «прежним». 

О том, что украинское руководство отказалось на тот момент от своей трактовки статьи 6 Договора 19 ноября 1990 года, согласившись, что она «работает» только в условиях «союзного государства», говорит и совершенно невнятный ответ Кравчука на прямой вопрос украинского корреспондента о границах: 

«Корреспондент Украинского телевидения». Вопрос к руководителям обеих делегаций. Вы подтвердили в своем коммюнике пункт 6 договора между РСФСР и Украиной, где говорится, что признаются границы в рамках существующего Союза ССР. Означает ли это, что в случае изменения состава Союза ССР территориальный вопрос опять может возникнуть?

Л.М. Кравчук. Мы подтвердили то, что ратифицировано ВС РСФСР и ВС Украины, так как делегация РСФСР не имела полномочий расширять и давать иное толкование тем документам, которые приняты, ратифицированы. Так что здесь отражен факт данного текста договора между Россией и Украиной».

Не оправдался расчет Кравчука и на признание Россией независимости Украины. 

Об этом свидетельствует и такой комментарий председателя украинского Верховного Совета: 
 

«У нас был главный вопрос для украинской делегации. Находясь в радостном состоянии в связи с тем, что 24 августа, я еще раз хочу сказать в этом зале – мы приняли очень важный документ – Акт о провозглашении независимости, нам, естественно, очень хотелось, чтобы этот факт был отражен в коммюнике. Мы согласились в конце концов с доводами российской делегации, что этот Акт не может быть включен в коммюнике, так как он не рассматривался их парламентом. В то же время в сообщении для печати мы отразили факт, что украинская делегация проинформировала делегацию РСФСР и делегацию ВС СССР об этом, и в результате обсуждения было принято коммюнике. То есть уважение российской делегации и делегации ВС ССР к нам было высказано, за что мы им благодарны». 

А.В. Руцкой, в свою очередь, однозначно сказал, что Украина не может быть независимой в военном отношении. Процитирую фрагменты пресс-конференции: 

Л.М. Кравчук: По военно-стратегическим проблемам у нас шла очень острая дискуссия, но она основывалась на реалиях, которые сегодня существуют. Мы договорились, прежде всего, создать систему коллективной безопасности и не принимать односторонних решений по военно-стратегическим вопросам. Я подчеркиваю именно это слово – «военно-стратегическим». То есть иные вопросы республики располагают правом и возможностями решать. Скажем, вопросы о создании республиканской гвардии – этот вопрос может быть решен, другие вопросы тоже, кроме военно-стратегических…

А.В. Руцкой. Здесь, в этой статье, мы пришли к консенсусУ и сформулировали ее так: «Подтвердить особую значимость военно-стратегических проблем, считать необходимым осуществить реформу Вооруженных сил СССР и создать систему коллективной безопасности». Что мы имели ввиду? Первое и самое главное: нельзя принимать решения такого типа сразу по всему Черноморскому флоту, потому что это стратегические войска, принимать огульные решения по средствам стратегической обороны, я имею ввиду ракетные войска, стратегическую авиацию и прочее.

В нынешней ситуации представители и главы всех государств, которые участвовали в формировании Вооруженных сил и их строительстве, должны определиться по системе коллективной безопасности и соответственно по системе контроля этой коллективной безопасности. Поэтому мы здесь и оговорили, что не принимать односторонних решений по военно-стратегическим вопросам. Как военный специалист я вам могу сказать, что здесь шутки к хорошему не приведут, надо глубоко понимать оборонно-стратегический комплекс».

***

В целом на конец августа российско-украинские договоренности можно охарактеризовать как сохранение «союзного государства», но не в форме федерации (каким был «прежний Союз ССР»), а в форме конфедерации, что соответствовало на тот момент и позиции союзного руководства. 

О том, что «пакетные договоренности» по встрече были именно такими – «целостность» в обмен на «конфедерацию» – говорят и комментарии участников переговоров по встрече.

Чуть позже, уже в Москве, 2 сентября на пресс-конференции, состоявшейся после завершения первого дня работы Съезда народных депутатов СССР и накануне открытия сессии украинского Верховного Совета, по информационному сообщению ТАСС, Кравчук заявил, что «будущее нынешнего СССР видится скорее в форме конфедерации».

В то же время для украинского руководства это был лишь способ «заморозить» ситуацию в ожидании референдума о независимости, результаты которого позволяли (а именно это в итоге и случилось в декабре) «перекрыть» все предшествующие договоренности.

Отвечая на пресс-конференции в Киеве после подписания «Коммюнике» на вопрос  корреспондента «Телевидения России» о термине «прежний Союз ССР» – «значит ли это, что проводить референдум 1 декабря, о котором говорилось, о том, будет ли Украина в СССР или нет, теперь стало ненужным?», Кравчук сказал:

«Действительно, в политической терминологии мы впервые употребили слово «прежний Союз ССР». Этим мы отразили реальный политический факт... Но все дальнейшее и в международном правовом, и в ином смысле может быть признано лишь на основе волеизъявления народа. Поэтому мы привержены и своим законам, и международным правовым нормам, которые должны соблюдаться».

На пресс-конференции же в Москве Л.М. Кравчук «твердо заявил, что является сторонником полнокровного государственного суверенитета Украины. Однако постановка вопроса о признании ее как самостоятельного независимого государства зарубежными государствами, как это имеет место с республиками Прибалтики, в настоящий момент, по его убеждению, нереальна. Сначала необходимо дождаться результатов украинского референдума, назначенного на 1 декабря».

Таким образом, вопреки расхожим представлениям, тема российско-украинских границ отнюдь не была решена в конце августа 1991 года, ни «Заявление пресс-секретаря Ельцина», ни «Коммюнике» не решали этот вопрос и вообще не имели отношения к независимой Украине. 

Это означает, что определяющую роль в данном вопросе играли Договор 19 ноября 1990 года и референдум 1 декабря 1991 года. 

В очередной раз подтверждается обнаруженная пару лет назад автором этих строк важность «положительных» результатов референдума о независимости Украины по Севастополю и Крыму для украинского руководства – так как результаты «народного волеизъявления» в голосовании в соответствии с международно-зафиксированным «правом нации на самоопределение» перекрывали Договор 19 ноября 1990 года, позволяя и получить международное признание «сепаратному выходу» из состава Союза в советских границах Украины, и лишить российское руководство аргументации применительно к территории Крымского полуострова, строившейся весь предшествующий год вокруг Договора ноября 1990 года. 

Любовь Ульянова