Африка показывает Украине пример отношения к «языку колонизаторов»

Насаждение арабского языка – и попытки изгнать французский – привели «к негативным последствиям, выразившимся в форме отсталой системы образования и неспособности ответить на новые вызовы в сфере науки». Таково мнение экспертов, изучающих ситуацию в Африке. Происходящее имеет прямое отношение к тому, что происходит с попыткой изгнать русский язык с Украины.

Марокканский парламент на днях принял закон об обязательном использовании французского языка в научно-технической сфере. 241 депутат проголосовал за, четыре – против, 21 – воздержался. Новость можно было бы посчитать рядовой. Если не знать, что большинство в марокканском парламенте – у депутатов от Партии справедливости и развития, жестко ориентированной на исламские ценности (арабский язык в первую очередь). По сути, Марокко начинает демонтировать арабизацию образования. Почему?

С 1912 по 1956 год государство Марокко было французской колонией. Отсюда и широкое распространение языка Гюго и Мопассана, отсюда же и страстная нелюбовь к нему после провозглашения независимости. После освобождения Марокко от колониальной зависимости его власти активно взялись за арабизацию.

Однако выяснилось, что для возрождения арабского литературного языка и унификации образования на нем в стране практически нет специалистов. В 1958-м их выписали из Сирии, Египта и других стран Ближнего Востока. Был даже создан «Научно-исследовательский институт по вопросам арабизации», сотрудники которого обнаружили «огромную нехватку материалов на арабском языке, отсутствие квалифицированных преподавателей и, как следствие, серьезное снижение успеваемости учащихся в естественных науках». В итоге, осознав бесплодность и бесполезность попыток арабизации, министерство образования решило в 1965 году вернуться к французской системе, а в 1970-м – вновь к марокканской.

Новая волна арабизации накатила в 2000 году, когда марокканский минобр издал «Национальную хартию по вопросам образования», обязывающую «увеличить использование арабского литературного языка в общеобразовательных школах». Под это дело Всемирный банк даже предоставил марокканскому правительству грант на сумму 60 млн долларов. Ставка, однако, не сыграла: марокканское студенчество (включая учащихся школ), ориентирующееся на научную прослойку общества, упорно продолжало отделять «язык религии и язык общения с собственной культурой» (арабский) от «языка науки» (французского).

Большинство участников соцопросов указывали, что «литературный арабский язык является частью их идентичности», отмечая при этом, что французский для них является «более подходящим в качестве языка естественнонаучных дисциплин на современном этапе». Объяснялось это тем, что «на практике ученому, специализирующемуся в соответствующих областях, необходимо получить в свое распоряжение понятийный аппарат, терминологию и актуальную научную литературу на соответствующем языке».

Французский как признак цивилизации

Неожиданно для «арабизаторов» выяснилось, что французский язык «превратился в единственный способ удержать молодых исследователей из Марокко в контакте с научными открытиями в остальном мире и позволить им продемонстрировать свои открытия и достижения миру». Авторы опроса обратили внимание на сформировавшуюся «сильную склонность студентов к отождествлению французского языка с научной деятельностью, а также с современностью и увеличением перспектив трудоустройства после окончания университета».

Последняя фаза арабизации началась в 2011 году, когда Партия справедливости и развития выиграла выборы. ПСиР длительное время настаивала на преференциях для арабского языка в системе образования. Пока наконец не убедилась в нежизненности своего проекта и не согласилась с проектом закона об образовании, предложенным в парламенте другими партиями. Закон разрешает преподавание научных и технических предметов на иностранных языках, главным образом на французском. «Мы решили занять конструктивную позицию в пользу высших интересов нации и будущих марокканских поколений», – отметили представители фракции ПСиР в парламенте.

На эту тему

«Большинство марокканцев не понимают по-французски, а у учителей нет достаточной подготовки, чтобы учить своих учеников этому языку», – написал в своем комментарии в Facebook экс-премьер Марокко Абделила Бенкиран. Министр образования Саид Амзази, напротив, считает, что новый закон «гарантирует будущее образования в нашей стране и условия для того, чтобы марокканская школа поднялась на более высокий уровень. Это историческое событие».

Общий процесс арабизации, по мнению многочисленных экспертов, «привел к негативным последствиям, выразившимся в форме отсталой системы образования и неспособности ответить на новые вызовы в сфере науки».

Пойдет ли Украина по марокканскому пути?

Наверно, не стоило бы уделять так много внимания событию в государстве Северной Африки, если бы не напрашивались кое-какие параллели. И если бы не было необходимости напомнить, что опыт, накапливаемый одной страной, может быть с успехом воспринят и использован другой.

Речь о наших украинских соседях, которые взялись искоренять на своей территории русскую речь, называя ее языком оккупантов. В сегодняшней политэлите Незалежной не ощущается недостатка в любителях поговорить, будто бы Украина, пребывая в Советском Союзе, была на самом деле в течение 70 лет колонией России. Дискуссия о реальном статусе Украины в составе СССР – тема другого материала. Здесь же есть смысл обратить внимание на реальное положение вещей.

Итак, при СССР на Украине было два официальных равноправных языка – русский и украинский. Однако так сложилось, что наука и техника в абсолютном большинстве своем разговаривали и писали на первом из них. Уйти от русского означает перевести сейчас на мову все документационное наследие СССР. Можно, конечно, заявлять, что «заграница нам поможет» и большой брат из Вашингтона выделит на это денег (в кредит, разумеется). Только вряд ли дальше обещаний здесь что-то двинется: все, что с научной и технической точки зрения было на Украине ценного, американские товарищи для себя уже перевели. И не на мову, а на более привычный для них английский. Доклады о новых открытиях и свершениях «партнерами» не предусмотрены: в Вашингтоне открытым текстом несколько лет назад пообещали превратить Украину в «аграрную супердержаву», то есть сельхозпридаток Запада. О какой науке вообще говорить? А нет науки – нет продвижения языка по миру. И наоборот.

Все руководящие документы, циркулировавшие в подразделениях Вооруженных сил СССР, развернутых на территории Украинской ССР, были написаны и изданы на русском языке. И специалистов обучали на нем же. Сменить гражданство прапорщикам и офицерам куда проще, чем заставить их использовать малознакомую (украинскую) речь, которая еще и слов имеет в три раза меньше, чем русская. Технические термины свидомые переводят на мову вот уже больше четверти века, но конца и края этой работе не видно. Вопросы, почему в украинской армии десятками тысяч тонн то и дело взрываются боеприпасы на складах, а солдаты гибнут от неумелого обращения с оружием, отпадают сами собой.

Аналогичное положение наблюдается в атомной энергетике Украины – отрасль по причине националистического сумасшествия Киева уже почти полностью зачистили от профессионалов, обучавшихся и набиравшихся опыта в Советском Союзе, а то и – упаси Господь – в России... Кстати, отсутствующие в украинском языке технические термины планируют заменять англоязычными аналогами. Станут ли украинские АЭС от этого безопаснее – ответите сами.

В соцсетях бушует ирония, перемешанная со страхом: «Самое опасное, что врачей тоже заставляют изъясняться на украинском, вне зависимости от того, знают они его или нет. Надеюсь, смертность от непонимания между врачами, либо между врачами и пациентами, не повысится»; «Объясните мне: вся техническая документация – на русском языке. Как объяснить физику-ядерщику на украинском устройство атомного реактора?».

Как пишет портал «Вести.ру»,

«киевские журналисты решили выяснить, есть ли в принципе в Киеве люди, говорящие исключительно на мове, причем правильно и никогда не переходя на русский. Жителям столицы Украины этот вопрос задавали на украинском. Результат опроса ошеломляющий: исключительно на государственной мове в быту либо вовсе не говорят, либо делают это с ошибками».

 

Согласно нормам, принятым в период правления Петра Порошенко, к 2020 году все общеобразовательные школы страны должны отказаться от преподавания на языках нацменьшинств и учить исключительно на мове. Как думаете, получится? Если говорить на русском будет уголовно наказуемо – не исключено. Вот только какие дивиденды от этого получит государство?

Помните, марокканцы столкнулись с проблемой нехватки специалистов, преподающих на арабском? В арабском мире, насчитывающем, по разным данным, от 430 до 450 млн человек, так и не смогли собрать необходимое количество учителей и профессоров, чтобы реализовать программу арабизации в одном отдельно взятом Марокко, население которого (36 млн) практически равно числу жителей нынешней Украины (включая «сепаратистский» Донбасс). Украинцев, проживающих за пределами Незалежной, едва ли наскребется 10 миллионов. Ну, если все они – педагоги, желающие бросить все и приехать на выручку своей «стране происхождения», то конечно. Только почему-то не верится.

Чтобы понять, что арабизация бесперспективна, и отказаться от нее в сфере образования и науки, марокканцам потребовалось 63 года. Украина сегодня, адекватно восприняв опыт Марокко, может сэкономить шесть десятков лет и огромное количество миллионов долларов и евро, которые уйдут на борьбу с «ветряными мельницами». Хотя – зачем Киеву русский, если всю науку уже похоронили, промышленность порушили, а историю переписали?

Умные учатся на чужих ошибках. Не очень умные – на своих. И есть категория людей, которые не учатся ни на тех, ни на других и только повторяют чужие провалы.