Ситуация в экономике Крыма и Севастополя сегодня выглядит вполне оптимистично с учетом тех условий, в которых полуостров живет начиная с 2014 года. Главный позитивный момент заключается в том, что, став частью России, Крым получил хотя бы часть тех инвестиций, которых ему катастрофически не хватало в украинский период. Эффект от крупных вложений в дорожную, транспортную, энергетическую, сельскохозяйственную и прочую инфраструктуру экономика полуострова пока еще не ощутила в полной мере, но он должен проявиться уже в ближайшие годы, если вслед за государственными деньгами сюда массово придут частные инвесторы с материка.

Однако из-за санкционных рисков по-прежнему в подвешенном состоянии остается вопрос о развитии в Крыму еще одной инфраструктуры, без которой немыслима современная экономика – финансовой. Без полноценной банковской системы экономика Крыма будет сохранять периферийный характер и не сможет претендовать на достижения за пределами традиционных для себя отраслей – туризма, торговли, сельского хозяйства и строительства.

Инфраструктура сегодня – экономика завтра

Каждый, кто бывал в Крыму в украинские годы, а затем приехал на полуостров в первые месяцы после крымской весны, наверняка отмечал, как мало внешних изменений произошло здесь к моменту присоединения к России. По сути, на протяжении четверти века Крым был законсервированным фрагментом Советского Союза с постепенно ветшающей инфраструктурой и на глазах упрощающейся экономикой. Спустя пять лет «благоприобретенные» черты сходства со странами глобальной периферии никуда не делись, но признаки того, что отложенный спрос на инвестиции в инфраструктуру наконец начал удовлетворяться, несомненны и видны, опять же, каждому – от введенного в строй моста через Керченский пролив до новых виноградников.

По данным агентства РИА «Рейтинг», которое ежегодно публикует серию исследований российских регионов, основанных на данных Росстата, Республика Крым в прошлом году находилась по уровню социально-экономического развития на 40 месте среди субъектов федерации. За год Крым поднялся сразу на 17 пунктов и оказался в одной компании с такими регионами, как Ставропольский край, Архангельская, Владимирская и Калининградская области.

Севастополь в том же рейтинге занял лишь 66 место, между Забайкальем и Мордовией, но здесь, очевидно, надо делать поправку на объективно небольшой размер экономики города. Более соответствующую реальному положению дел картину дает другое исследование РИА «Рейтинг», в котором регионы проранжированы по качеству жизни. В последней его версии Севастополь занял высокое 20 место между Ростовской и Калужской областями, а Республика Крым по качеству жизни оказалась на 52 месте – это уровень, сопоставимый с такими регионами России, как Томская, Амурская или Кемеровская области.

Несмотря на то, что любой рейтинг, равно как и данные официальной статистики, дает лишь некую условную картину реальности, вывод из процитированных исследований напрашивается вполне однозначный. Присоединившись к России, Крым и Севастополь быстро вошли в группу регионов-«середняков», имеющих при этом вполне реальные шансы вплотную подойти к группе лидеров, а в перспективе и оказаться в ней.

На данный момент эти шансы поддерживаются прежде всего громадным объемом государственных вложений в инфраструктуру, на которые приходится основная часть приходящих в Крым инвестиций. Для сравнения, если в 2014 году объем инвестиций в основной капитал Республики Крым составлял всего лишь 21,5 млрд рублей, то в прошлом году, как сообщил глава Крыма Сергей Аксенов в своем отчете, в экономику Крыма было вложено 270 млрд рублей. Понятно, что ни один регион России в принципе не может похвастаться такой динамикой инвестиций – больше чем на порядок за пять лет. По объему инвестиций на душу населения (102 тысячи рублей) Республика Крым уже в 2017 году занимала одно из лидирующих мест в стране, среди южных регионах уступая только Астраханской области с ее нефтегазовыми месторождениями «ЛУКойла» и «Газпрома». Однако по такому показателю, как объем производства товаров и услуг на душу населения Крым и Севастополь находятся в «хвосте», среди республик Северного Кавказа и таких депрессивных регионов, как Алтай и Забайкалье.

Таким образом, огромные вложения в инфраструктуру пока не дают экономического эффекта в виде  пропорционального наращивания производства - инвестиции первой пятилетки были в чистом виде вложениями в будущее.

Столь же серьезные диспропорции хорошо заметны и в тех сегментах крымской экономики, где за последние пять лет достигнуты, казалось бы, неоспоримые успехи. В качестве наиболее показательного примера можно рассмотреть туризм – отрасль, которая априори воспринимается как главная для Крыма.

Под черно-серым флагом

Согласно официальным данным, в прошлом году Крым посетили около 6,8 млн туристов – значительно больше, чем в последний украинский 2013 год (5,9 млн человек). Качество подсчета турпотока в данном случае можно вынести за скобки, поскольку это отдельная и больная для России тема, но общая тенденция не вызывает сомнений. Столкнувшись со снижением потока сразу после присоединения к России из-за потери большинства украинских отдыхающих, Крым этот спад достаточно быстро отыграл, причем  с немалой выгодой, поскольку российская публика оставляет на местных курортах существенно больше, чем типичные украинские туристы. Восстановлению турпотока способствовали, опять же, вложения в инфраструктуру – строительство моста, нового терминала симферопольского аэропорта и трассы «Таврида», если перечислять только самые крупные проекты.

Но если не сводить задачи развития туризма к регулярному перевыполнению «плана по валу» (в том смысле, что турпоток должен год от года расти), то приходится признать, что крымский туризм, как и прежде, представляет собой довольно стихийный, если не сказать дикий, рынок. Согласно прозвучавшей в конце прошлого года оценке министерства курортов и туризма Крыма, доля теневого сегмента в отрасли составляет не менее 50%. Это вполне отражает реальность: большинство отдыхающих в Крыму (в 2017 году их доля доходила до 80%) предпочитают частный сектор, он же в большинстве случаев – теневой.

Бороться с этим чисто административными методами путем закручивания гаек явно не выйдет – в качестве контраргумента власти незамедлительно получат напоминание о том, что средние зарплаты в Крыму по-прежнему существенно ниже средних по России. По данным все того же РИА «Рейтинг», Симферополь по этому показателю в прошлом году оказался на 80 месте в списке 100 крупнейших городов России, а Севастополь и вовсе на 99-м.

Иными словами, туризм под «черным» или в лучшем случае «серым» флагом для многих крымчан оказывается просто самой естественной формой самозанятости.

При этом вряд ли корректно сравнивать Крым с Краснодарским краем, где значительная часть туристической отрасли тоже пребывает в «тени». Принципиальное отличие в том, что в Краснодарском крае (в значительной степени благодаря Олимпиаде в Сочи) туризм стал полноценной индустрией, о чем сигнализирует хотя бы тот факт, что в этом регионе успешно работают российские и международные отельные сети. В Крыму же туризм остается в той или иной степени организованной самодеятельностью с очагами высококлассных «бутиковых» продуктов.

Можно долго и вполне аргументированно рассуждать о том, что эпоха пакетных туров подходит к концу, что рынок путешествий становится все более диверсифицированным по предложению и т.д. Но в российских реалиях основной платежеспособный спрос на этом рынке в любом случае сосредоточен в организованном сегменте, чем и объясняется неизменная популярность отдыха по системе «все включено» в Турции. Опять же, отдельный вопрос, стоит ли нашим курортам пытаться конкурировать в этой нише с той же Турцией, если пресловутые бабушки из частного сектора и так поддерживают приличный турпоток.

Но в таком случае нужно, видимо, смириться с тем, что туризм делает очень скромный вклад в крымский бюджет. В прошлом году налоговые поступления в бюджет от санаторно-курортных организаций в Республике Крым составили 3,2 млрд рублей – менее 6% от общего объема собственных доходов региона (54,8 млрд рублей). Безусловно, стоит еще учитывать и эффект синергии, который турпоток обеспечивает для других отраслей, прежде всего для общепита и транспорта, но и они, в свою очередь, не отличаются особой прозрачностью для государства. Достаточно вспомнить, что именно пост министра транспорта стал самой скандальной должностью в правительстве Крыма – количество чиновников, занимавших его за пять лет, уже приблизилось к десятку.

Лучше меньше – да лучше

Борьба за «план по валу» обнажает диспропорции и в такой чрезвычайно значимой отрасли экономики Крыма, как жилищное строительство, которая имеет огромный потенциал роста с учетом высокого спроса как на самом полуострове, так и на «большой земле».

С одной стороны, здесь уже есть поводы говорить об успехах. Например, Севастополь в прошлом году по динамике сдачи жилья (плюс 68,8% к 2017 году) занял абсолютное первое место в России, а в расчете введенного жилья на душу населения (0,71 кв. м в промежутке с июля 2017 по июль 2018 года) занял 12 место в стране. С другой стороны, строится жилья по-прежнему мало. В Республике Крым в прошлом году, по данным Росстата, было сдано 764 тысячи кв. м жилья, что существенно ниже, чем в последний год при Украине (964 тысячи кв. м), а в удельных показателях на душу населения кратно ниже, чем оптимальный показатель в один «квадрат» на человека в год.

Но главное, жилищное строительство по-прежнему напоминает о том, что переход Крыма в новое правовое поле не завершен и спустя пять лет после присоединения к России. Бесконечная история с принятием генплана Севастополя, который в конце прошлого года в очередной раз был отправлен на доработку, сегодня грозит разрешиться в духе драмы абсурда, поскольку уже в ближайшем будущем генпланы вообще могут быть упразднены. К 1 марта правительство РФ по поручению президента должно подготовить предложения о переходе в крупных городах от генплана к документу, определяющему некие стратегические направления развития. Что в таком случае будет происходить «на земле», легко прогнозируемо: переход от одной формы градостроительного проектирования к другой точно не будет одномоментным, а в переходный период желающих застолбить побольше земель под застройку окажется предостаточно.

При этом над главами регионов нависает «майский указ» президента, где поставлена задача к 2024 году нарастить объемы жилищного строительства в полтора раза. Дополнительное давление на рынок оказывает спрос, значительно превышающий новое предложение – в том же Севастополе стоимость жилья держится на одном из самых высоких уровней в стране. Понятно, что в крымских реалиях форсирование стройки новых «метров квадратных» любой ценой приведет лишь к дальнейшему обострению уже существующих конфликтов.

Приход же в Крым крупных девелоперов с материка, которые будут готовы строить массовое жилье без существенных нарушений законодательства, пока остается вопросом неопределенного будущего. Возможно, этот процесс простимулирует предстоящая уже в текущем году отмена долевого строительства, после чего с рынка может уйти большое количество мелких игроков, способных вести только точечную застройку.

Однако предлагаемый взамен «долевки» механизм проектного финансирования застройщиков предполагает наличие хорошо развитой банковской системы, чем Крым пока похвастать категорически не может.   

Санкционные ловушки

Именно отсутствие адекватной финансовой инфраструктуры сегодня следует признать главным риском для крымской экономики в долгосрочной перспективе. В современной экономике банки выполняют роль не только «кровеносной системы», но и «генеральных штабов», определяющими наиболее перспективные направления для потоков капитала. Поэтому без массового прихода в Крым банков с материка сложно ожидать значительных частных инвестиций, которые должны прийти вслед за государственными.

Нельзя сказать, что ситуация совсем стоит на месте. Системообразующий для Крыма Российский национальный коммерческий банк (РНКБ) на сегодняшний день занимает уже 44 место по размеру активов в России (178 млрд рублей, по данным портала «Банки.ру») и 38-е по объему портфеля вкладов (64,3 млрд рублей). Охватив своей сетью весь Крым, банк сделал ряд шагов на материк – сначала получив на санацию краснодарский Крайинвестбанк, а затем заявив о планах открытия офисов в регионах юга России.

Но одного, даже крупного универсального банка Крыму точно недостаточно без появления на полуострове отделений других ведущих российских игроков финансовой сферы. Когда это произойдет и произойдет ли вообще в условиях сохранения международных санкций, прогнозировать невозможно. Несмотря на неоднократные призывы крымского руководства, главные российские госбанки на полуостров не стремятся. Схемы, которая позволила бы Сбербанку работать в Крыму, не существует, не раз в том или ином виде заявлял президент Сбербанка Герман Греф, и с этой позицией, скорее всего, солидарны и другие ведущие банкиры.

Список сегментов крымской экономики, которые остаются полноценно не включенными в единое хозяйственное поле России, не исчерпывается банками.

Еще один явный пример – розничные торговые сети, от продуктов питания до топливных заправок крупнейших российских нефтяных компаний. Последние также не заходят в Крым из-за санкционных рисков, и в результате стоимость горючего на полуострове остается существенно выше, чем на «большой земле», а качество постоянно вызывает нарекания водителей и проверяющих структур. Глава Крыма Сергей Аксенов не раз обращался в правительство России с предложением закрепить поставки топлива за одним из крупнейших его производителей, но воз и ныне там. 

В ловушке санкций оказался и такой важнейший некогда сегмент экономики Крыма, как морские порты.  В 2017 году все порты полуострова перевалили 11,5 млн тонн грузов, из которых львиная доля пришлась всего на одну гавань - Керчь. Ввод в эксплуатацию моста резко снижает значимость этого порта (уже в прошлом году перевалка грузов упала почти на 20%, до 7 млн тонн), а для остальных возможности восстановления грузопотоков крайне ограничены.  

Наращивать поставки зерна, угля и прочих российских товаров в разрушенную войной Сирию – такова пока единственная стратегия долгосрочного развития, которую смогло сгенерировать портовое руководство.

Из таких сюжетов, в конечном итоге, и складывается интерес к региону со стороны инвесторов, и здесь вполне показательно выглядят данные еще одного авторитетного ежегодного рейтинга – инвестиционной привлекательности регионов России агентства RAEX. Согласно последнему исследованию из этой серии, Республика Крым обладает весьма убедительным инвестиционным потенциалом – по этому параметру аналитики поместили ее на 29 место в России. Однако по уровню рисков для инвесторов Крым находится на 69 месте, совсем рядом с республиками Северного Кавказа. В этом плане допустимо сравнение с крупнейшей из них – Дагестаном, который на шкале потенциала находится на одну строчку выше Крыма, а на шкале рисков – на третьем месте от конца среди всех российских регионов.

Низкий уровень типично «кавказских» рисков криминального характера окупается в Крыму, по оценке RAEX, высокими социальными, экономическими, финансовыми и управленческими рисками. Не слишком лучше ситуация и в Севастополе, который по общему рисков для инвесторов оказался в рейтинге на 61 месте.   

Подводя итог, следует сказать, что присоединение и интеграция Крыма стало одним из главных вызовов для российской  экономики за весь постсоветский период. Первые ответы на этот вызов были совершенно логичными. Крыму требовалось обеспечить комфортный режим вхождения в экономическое пространство России, учитывая четверть века украинского безвременья – новая инфраструктура была призвана стать той «удочкой», на которую будет поймана «рыба» частных инвестиций.

Но когда дороги, мосты, аэропорты, газовые и электрические сети построены, неизбежно возникает проблема «тонких настроек», которая выйдет на первый план во второй пятилетке. Привлечь реальные капиталы в Крым в условиях ограничений, связанных с санкциями, выглядит гораздо более сложной и долгосрочной задачей, чем те, что решались начиная с весны 2014 года.  

Николай Проценко