Владимира Михайловича Кошелева с полным правом можно назвать живой легендой, пусть и негромкой — просто в силу его личной скромности. Офицер, прошедший афганскую войну и СВО, между которыми несколько десятков лет, уже за одно это достоин уважения, тем более что боевой путь Владимира Михайловича в зоне спецоперации ещё не закончен. Но полковник Кошелев не просто русский воин, он вдобавок к этому поэтический голос двух таких разных и таких похожих кампаний, объединённых главным — защитой интересов Отчизны.
Афган
Родился Владимир Михайлович в 1957 году в семье офицера-фронтовика и сам с малых лет твёрдо определился со своим будущим — исключительно ратным. Он окончил Калининское суворовское военное училище в 1975 году и с отличием Новосибирское высшее военно-политическое общевойсковое училище в 1979 году. Через какое-то время его распределили в ряды ОКСВА — ограниченного контингента советских войск в Афганистане.
Тяжелейшая не только физически, но и морально война. Война, где часы, дни, метры и километры убаюкивающей и одновременно гнетущей тишины оборачивались огненным адом в исполнении душманов, на чьих головах были традиционные чуть ли не со времён Александра Македонского шапочки-паколи, а в руках — новейшее вооружение от всех стран НАТО. Где любой бугорок местности мог оказаться замаскированной прыгающей миной, любая горная расщелина — стрелковой точкой, любой улыбающийся тебе или просто равнодушно взирающий крестьянин — разведчиком боевиков, а то и боевиком самолично.
Владимир Кошелев служил сначала в 101-м мотострелковом полку (Герат), затем был заместителем командира 411-го отдельного отряда спецназа ГРУ Генштаба (Фарахруд). Словосочетание «спецназ ГРУ» само по себе подразумевает высочайший уровень сложности и опасности проводимых операций, неимоверный уровень подготовки и мастерства их участников, а для офицеров — ещё и мастерства командно-тактического. Владимир Михайлович умудрялся незаурядно показать себя даже на общем фоне своей грозной «конторы». Недаром его начали уважительно и чуть удивлённо называть «человеком, ищущим смерти».
Его товарищ Николай Стародымов так вспоминал затем об одном из боевых эпизодов:
«Совершенно случайно к нам на выручку прорвался Володька Кошелев. Я его не любил, не любил за браваду, за показную бесшабашную смелость, за то, что вечно лез, куда не надо… Но больше всего не любил я его за невероятную везучесть. Тут к бою готовишься, карты-приказы изучаешь… А он один, с небольшой группой солдат совершал такое, что не вписывалось ни в какие рамки. Рядом с ним практически никогда не было потерь. Солдаты его обожали, готовы были с ним идти в огонь и в воду… Как-то был случай, когда прямо рядом с ним шлёпнулась миномётная мина — и не взорвалась. Другой раз взорвалась и его посекла, правда, несильно — так он пошёл вечером в баню и там начал осколки пинцетом выковыривать из-под кожи. Наверное, я ему даже завидовал. За везение его, за бесшабашность. За умение быть всегда там, где нужно. За то, в конце концов, что именно он написал известную "Эпитафию на могилу неизвестному солдату, павшему в Афганистане"».
Кошелев завершил свой афганский путь непобеждённым, как и весь ОКСВА — таково было политическое решение Горбачева и Ко. И сейчас уже не только сами ветераны оценивают те события как правое дело с нашей стороны, к схожему выводу склоняется значительная часть граждан самого Афганистана, включая тех, кто когда-то против нас сражался. Большинство жителей провинции Кабул в ходе телефонного опроса девять лет назад назвали лучшим периодом своей жизни просоветский режим. И даже полевые командиры, успевшие после «шурави» столкнуться с западными контингентами, ставят советских солдат по доблести и благородству много выше, чем натовских.
После Афгана
Владимир Михайлович вернулся в страну, где позднеперестроечные чиновники уже всё более и более открыто и нагло говорили тем, кто прибыл «из-за речки» на своих двоих, своей одной или вообще в инвалидной коляске: «Мы вас туда не посылали». Он поработал учителем истории в Подмосковье, а затем сыграла свою роль обвальная демократизация, позволившая прорваться в Советы народных депутатов разного уровня не только разрушителям-перестроечникам и безыдейным выжигам, но и немалому количеству честных достойных людей, трудяг и патриотов. Отставной офицер стал местным депутатом с почти стопроцентным кредитом народного доверия.
Ельцин и его команда рассчитывали в своей политической борьбе на десятки тысяч «шурави», справедливо обозлённых на бюрократический аппарат. Недаром вице-президентом в пару к президенту Ельцину был избран побывавший в плену у моджахедов военный лётчик Руцкой. Именно он в дни ГКЧП призвал идти «афганцев» на «защиту демократии». На этот призыв откликнулся, например, один из трёх погибших тогда в центре Москвы молодых людей — Дмитрий Комарь. Был на баррикадах перед Белым домом и Владимир Кошелев. «Защита демократии» казалась своеобразным продолжением «выполнения интернационального долга», вот и Олег Газманов в своей первоначальной версии песни «Офицеры» связал одно с другим… чтобы потом вырезать этот куплет.
Владимира Михайловича ждала блестящая административно-политическая карьера, он был назначен заведующим сектором администрации президента РСФСР, в 1992 году — заместителем председателя комитета администрации президента РФ. Но, как ни пафосно в наши циничные времена это звучит, шёл Кошелев на эти должности не ради материальных благ, а чтобы выполнить долг перед обществом, Родиной, боевыми товарищами. И когда встал выбор между кабинетом с массивной именной табличкой и принципами, он без колебания выбрал принципы. В октябре 1993-го после расстрела здания Верховного Совета ушёл в отставку. Надо сказать, в те лихие годы за его активную жизненную и общественно-политическую позицию он сталкивался не только с сугубо карьерной опалой — его пытались и взорвать, и зарезать в подъезде собственного дома.
Владимир Михайлович не сдавался. За несколько лет получил три высших образования, включая юридическое и литературное. Занимался консультационной, управленческой работой, был одним из руководителей центральных ветеранских организаций. Написал несколько документальных книг об афганской войне и, конечно, продолжал писать стихи на тему ратного труда и тяжёлых боевых будней, начав делать это ещё под палящим центральноазиатским солнцем.
Вот уже упомянутая «Эпитафия»:
Средь гор, пустынь афганских, зноя
Моё лежало поле боя.
Что, не за Родину я пал?
Но чей приказ я выполнял?
Погибших за Мадрид, на Шипке —
Вас не винят в чужой ошибке.
И знаю я: Отчизна-мать
Не станет на меня пенять!
А вот стихотворение «Братан», посвящённое памяти павшего друга:
Груз памяти — Афганистан,
Нам предназначенный судьбой.
Где говорил товарищ мой:
«Нам повезёт, поверь, братан!»
Но шёл с границы караван,
Товаром в нём не хлеб, не соль:
Товаром в нём — кровь, слёзы, боль,
А цены точно знал братан.
Был группой бой в ущелье дан,
Был точно выполнен приказ.
Но только в том бою, в тот раз
Настигнут смертью был братан.
События 2014 года на Украине и в Донбассе
Их Владимир Михайлович сразу воспринял как дело, напрямую касающееся России. Он разоблачал сущность киевского режима, «проекта Украина» и его западных покровителей на центральных телеканалах, куда его приглашали в качестве эксперта. Занимался и освобождением политических узников и донбасских ополченцев из украинских застенков, точное число спасённых даже затрудняется назвать — между сотней и полутора сотнями. Среди них архимандрит отец Никон (Александр Дубляженко), над которым более полугода издевались в Мариупольском СИЗО, и нынешний советник главы ДНР Игорь Кимаковский.
Доводилось содействовать возвращению домой и украинских пленных — участников развязанной «АТО», перешедшей в «ООС». Как-то помог двадцати военнослужащим Нацгвардии. Но кроме гуманитарного заступничества, помогло им то, что в момент пленения их оружие было чистым — иначе не помог бы уже никто. Такого рода обменам и освобождениям помогали старые связи — многих высоких чинов украинской армии Владимир Михайлович знает ещё по армии советской, с одним генералом вообще соседствовал в казарме училища. Встречался в Минске с легендарным Сергеем Червонописким, председателем Украинского Союза ветеранов Афганистана, некогда жёстко раскритиковавшим академика Сахарова за его клевету в адрес советского солдата. Кстати, и в Афган Кошелев когда-то уехал из посёлка Гвардейское (Чабанка, ныне — Черноморское) вблизи Одессы, где проходил службу в должности замкомбата.
СВО
Однако иногда из-за новых грозных военно-политических вызовов на паузу приходится поставить даже воинскую дружбу прошлого. В случае разделённого неправедными беловежскими границами Отечества таким вызовом стала СВО. Полковник Кошелев, несмотря на свой довольно немолодой возраст, сразу решил, что будет бороться за победу России не только пером, но и (вспоминая название романа Валентина Пикуля) шпагой. А будет эта условная «шпага» артиллерийской, гранатомётной либо какой-то ещё — дело второе.
Владимир Михайлович занимал в зоне СВО несколько должностей — командовал стрелковым взводом, затем стал заместителем командира мотострелкового батальона. В конце прошлого года он получил тяжёлую травму — перелом руки с осложнениями. Вынужденная пауза в выполнении служебных обязанностей заставила его временно сосредоточиться на литературной передовой.
Творчество
За время спецоперации полковник Кошелев написал книгу «Воспоминания о Новороссии», где очерки об освобождении и освоении региона в конце XVIII века переплетаются с событиями, происходящими там же сегодня. А поэтических сборников и вовсе несколько: «Z+V=выбор сделан», «Марш, марш на Запад», «Так надо, ребята», «Победитель», «Мариуполь. Промзона», «Время выбора», «Ротному командиру», «Специальные военные люди».
В этих сборниках есть место всей гамме эмоций, испытываемых человеком на войне, возле войны и по поводу войны. И торжественному задору, как в стихотворении «Одиннадцатый полк (Марш 11-го отдельного гвардейского мотострелкового полка 1-го армейского корпуса Народной милиции ДНР)»:
Примером доблести и чести
Святой Георгий с нами вместе,
И храбро исполняет долг
Одиннадцатый полк,
Одиннадцатый полк.
Мы не гневили смутой Бога,
Врагу не сдали край родной —
Из ополченья, из «Востока»,
Путь начинали боевой.
К победам новым за свободу,
За наш Донбасс, за русский мир
Вперёд гвардейскую пехоту,
Веди, товарищ командир.
И ненависти к врагу, как в «Мариуполь. Промзона»:
Лазейки отсюда
Заложим, завинтим.
Сдавайтесь покуда
Слегка «гиацинтим».
«Пионим» помалу,
«Калибрим» не строго.
Не выкатим сало,
Не ждите спиртного.
Заместо свинины,
Вина и горилки —
Поставятся мины,
Найдутся артвилки.
И заботе хорошего командира о рядовых бойцах — стихотворение «Ротному командиру»:
Всё дико спутано в сраженьи —
Свои, враги, металл, бетон.
И разум тешится сомненьем,
Что это всё нелепый сон.
Сумбур атаки с непривычки,
Но твой намётан глазомер:
Разумен, стоек в ходе стычки
Пехоты русской офицер.
Команды краткие, как вспышки,
Бодрят стрелковые взвода
И супротивников излишки
Переправляют в никуда.
Храни солдата. Слышишь, ротный?
У нас ещё полно делов:
Потребен жизни люд пехотный —
Его Рязань ждёт и Тамбов.
12 июня, на День России, в Российской академии музыки имени Гнесиных прошёл концерт «Песни Специальной военной операции», основой которого стали произведения на стихи Владимира Михайловича. В качестве эпиграфа прозвучала цитата из стихотворения «Соловушка»:
Только будет ещё небо ясное —
Так бодри, друже, песнею Русь:
Распогодится время ненастное,
И с победой домой я вернусь.
Прозвучали песни «Кадетский роман», «Звезда моих дорог», «Ждёт родимая сторонка», «Гератский вальс», «Бригада "двадцать два"», «В неизвестность», «Первый Донецкий, вперёд!», а также два стихотворения: «Талисман» и «Весна. Распустица. Пехота». Ключевым же моментом программы стало первое исполнение кантаты «Русские люди».
Полковник Владимир Кошелев удостоен орденов Красной Звезды, «За личное мужество», ордена Почёта, двух орденов Дружбы (ДНР и Российской Федерации), орденов ряда иностранных государств, солдатского Георгиевского креста 4-й степени. Он является заслуженным деятелем искусств и лауреатом Государственной премии Республики Крым. Но это лишь очень важная материализация ещё более высоких, пусть и неофициальных званий, имён, статусов: он настоящий русский офицер, патриот, гражданин и воин-поэт, продолжающий широкую и славную галерею от Давыдова и Лермонтова до Слуцкого и Твардовского.
Станислав Смагин, офицер ВС РФ, корреспондент газеты «Военный вестник Юга России»
