Говоря об эмиграции, большей частью поминают свежеотъехавших. То есть, как удачно выразился один отъехавший чуть-чуть ранее, говорят об «участниках протестного бегства».
То есть о мастерах культуры, бежавших в 2022 г. в Константинополь, а также о бегунах из Верхнего Ларса.
Их быстрый отъезд проходил по принципу «Хватай вокзал, чемодан отходит!», что понятным образом не способствовало рациональности решения. Сперва бежали, а потом думали. Если думалка вообще наличествовала.
Но ведь эти свежие отъезжанты далеко не исчерпывают собой список русской диаспоры.
Даже если не брать в расчёт совсем давние волны эмиграции (первую — послереволюционную, вторую — военную 1941–45 гг. и третью — брежневскую, через израильскую калитку), то всё равно основная масса эмиграции обязана своему возникновению не украинскому конфликту, но событиям, связанным с распадом СССР.
Сперва Горбачёву — люди не верили, что открытая граница надолго, и стремились уехать, пока пускают. Тем более, что в кипучем ходе перестройки экономика разваливалась на глазах, а западная воспринималась как полный парадиз — без дефицита и карточек.
Затем Ельцину — 90-е гг. для большинства граждан оказались нелёгкими, и для научно-технической интеллигенции, выстрадавшей перестройку и получившей то, что получили, — особенно. НИИ закрывались стремительно и безвозвратно, и люди уезжали не столько из-за политики, сколько за куском хлеба.
С тех пор прошло порядка тридцати лет, и жизнь большинства тех эмигрантов как-то обустроилась. Бесспорно, на первых порах им пришлось несладко, но всё-таки западная экономика тогда была на подъёме.
Опять же в отличие от нынешних хипстеров и креаклов, а равно певцов ртом, они что-то умели делать и как-то нашли себе кусок хлеба. Со временем — и с маслом.
А поскольку отношения бывшей родины с родиной новой были достаточно приемлемы — да и странно было бы со стороны Запада что-то иметь против России, которая вела себя тогда так послушно и смиренно, — то это породило в диаспоре иллюзии.
Отъехавшие и прижившиеся на Западе со временем и тамошнее гражданство получили — даже обижались, когда их называли эмигрантами.
Что-то в этом слове отдавало старыми и недобрыми временами. То ли советскими, когда звание эмигранта на покинутой родине было клеймом. То ли ещё более давними, когда в революционной Франции два века назад совсем нехорошо относились к эмигрантам.
Колбасные же эмигранты конца XX в. указывали, что к ним всё это не относится, никаких козней против покинутой родины они не строят (и вправду не строили) и правильнее называть их гражданами мира.
По другой формулировке «И в городе Богдан, и в селе Селифан». Всюду хорош, всюду свой.
Тем более, что в прекрасном новом мире само понятие границ есть нелепость, сданная в архив. Когда новейшие средства сообщения и коммуникации делают мир маленьким, домашним и уютным, а правительства мягки и либеральны, вопрос о выборе лояльности вообще не встаёт.
«Я лоялен и России, и Америке» — в чём тут вообще вопрос?
Не считая мелких недоразумений — а где их нет? они и в любящей семье бывают, — никаких антагонистических противоречий между Россией и Западом нет.
А значит, абсурдна сама постановка вопроса о том, что может возникнуть острый конфликт лояльностей и придётся выбирать.
Причём выбирать — это от чего-то отрекаться.
Но отрекаться от нового ПМЖ никак невозможно. Прожив столько лет в эмиграции, человек поневоле связан с ним множеством уз. Работа, квартира, машина, кредиты, ипотека — и что, всё это разорвать и бросить ради прежней родины, которая давно уже позабыта и представления о которой уже довольно фантастические.
Человек уже испытал все трудности вживания в новую страну с нуля. Представить, что он снова готов повторить всё это ради непонятной уже бывшей родины, про которую к тому же в западных газетах пишут чёрт знает что, — вряд ли реально.
Человек слаб.
Проще остаться доживать век на новом ПМЖ. А из желающего жить и доживать можно вить верёвки. Что западное гражданское общество с успехом и делает.
А поскольку происхождение нового гражданина всё-таки подозрительно — он же когда-то был русским, и кто его знает, — то новую лояльность надо демонстрировать с особенной энергией. Чтобы никто ничего не подумал.
Всё это мы сейчас и наблюдаем.
«Только змеи сбрасывают кожи,
Мы меняем души, не тела».
К выбравшим «свободу» и уехавшим в дивный западный мир это тоже относится.
А если никто не думал, что конфликт лояльностей такой стороной повернётся, так что же делать?
Нам много открытий чудных готовит просвещенья дух. И не всегда приятных.
Максим Соколов
Обсуждение (2)