На должность главы правительства эксперты «назначали» и мэра Москвы Сергея Собянина, и главу АП Антона Вайно, и даже – если верить совсем уже экзотическим утечкам, министра экономического развития Максима Орешкина, как «нового фаворита президента».

Но больше всего либеральная публика ожидала – с замиранием сердца, надеясь на чудо – назначения премьером главы исполнительной власти экс-министра финансов Алексея Кудрина.

Сенсации, впрочем, не случилось.

Пост премьер-министра сохранил за собой Дмитрий Медведев: его кандидатура была внесена президентом Владимиром Путиным сразу же после инаугурации. Политологи, которые предсказывали именно такое развитие событий, записали себе в актив еще один точный прогноз.

Правда, в данном случае попасть в яблочко было несложно. У Медведева действительно было больше всего шансов на премьерство после президентских выборов, и только очень наивные люди могли надеяться, что фильм Фонда по борьбе с коррупцией «Он вам не Димон!» и последовавшие за ним протесты марта-июня 2017 г. способны были эти шансы обнулить.

Наоборот: как справедливо замечает Татьяна Становая в статье о политической судьбе Медведева, опубликованной на сайте Московского центра Карнеги, именно в 2017 г. появились первые слухи о том, что Медведев «может остаться на посту премьер-министра после 2018 г.».

Возможно даже, вся внешне «антимедведевская» кампания и была запущена для того, чтобы укрепить позиции ДАМа: всем известно, что президент не терпит давления, особенно популистского, и склонен поступать «от противного».

Однако переназначение Медведева было воспринято в обществе без малейшего энтузиазма.

Дело не только в том, что премьер успел испортить себе репутацию афоризмами вроде «Денег нет, но вы там держитесь», и даже не в том, что за год, прошедший после выхода фильма ФБК, «партия интернета» сумела навязать свою оценку Медведева «партии телевизора».

Главная причина в том, что фигура Медведева совершенно не вызывает ассоциаций с тем прорывом, о необходимости которого говорил президент, и которого так ждет общество.

Скорее, наоборот.

Сейчас уже трудно поверить, что перед известной «рокировкой» 2011-2012 гг. Медведев – по крайней мере, частью российского общества – всерьез рассматривался как «президент перемен». И «болотные протесты», едва не превратившиеся в полноценную «цветную революцию», воспринимались многими как попытка отстоять эти перемены.



За шесть лет все изменилось самым драматическим образом, а Медведев из молодого энергичного реформатора превратился в символ аппаратно-бюрократической номенклатуры, совершенно не заинтересованной ни в каких прорывах.

При этом президент, вновь остановив выбор на своем старом партнере по «тандемократии», высказал свои пожелания к будущему правительству («оно должно быть сильным, ответственным, готовым к последовательным и решительным шагам… в составе правительства должен быть профессионального уровня костяк сформирован, способный эффективно, инициативно продолжить уже начатую и включиться в работу»).

Однако если за предыдущие шесть лет возглавляемое непотопляемым премьером правительство не сумело осуществить никаких «решительных шагов», а выполнение им знаменитых «майских указов» президента подвергалось жесткой критике (на заседании Госсовета в мае 2017 г. лидер «Справедливой России» Сергей Миронов заявил, что большинство указов президента попросту не исполнено), то как можно всерьез рассчитывать на то, что оно обеспечит прорыв сейчас?

Но даже и при сохранении старого премьера (во всяком случае, на какой-то срок) оставалась бы надежда на то, что правительство сможет инициировать необходимые реформы.



Для этого требовались серьезные кадровые ротации, особенно в экономическом блоке. Но все изменения в правительстве – во всяком случае, те из них, которые были анонсированы Медведевым на встрече с однопартийцами из думской фракции «Единой России» - пока что вызывают ощущение косметического ремонта.



Кое-что меняется, но не принципиально и не всегда в лучшую сторону.

Вместо Игоря Шувалова первым вице-премьером станет глава Минфина Антон Силуанов, известный своей борьбой с укреплением рубля и неприятием «излишней господдержки» населения.



Социальные вопросы будет курировать Татьяна Голикова, которая была ранее председателем Счетной палаты. Глава ЦБ Эльвира Набиуллина остается на своем месте.



Отвечавший за строительство и региональную политику Дмитрий Козак предложен на пост зампреда правительства по вопросам промышленности и энергетики, а на строительство Медведев планирует «бросить» одиозного экс-министра спорта Виталия Мутко.

Последнее кадровое решение возмутило даже далекую от политики часть российского общества, не читающую телеграм-каналы: роль этого чиновника в бедах и унижениях, постигших российский спорт, хорошо известна всем.

В целом, либеральный блок правительства удержался и устоял, хотя своих постов и лишились два наиболее «токсичных» вице-премьера: Игорь Шувалов и Аркадий Дворкович.



Судьба Шувалова пока неясна: по слухам, ему готовят место ректора МГУ (это было бы символично, учитывая, что  Первый учебный корпус Московского университета называется «Шуваловским» - в честь графа И.И. Шувалова). Что же касается Дворковича, то ему предложено возглавить фонд «Сколково» вместо ставшего мишенью санкций Минфина США Виктора Вексельберга.

Это, разумеется, понижение, но никакая не почетная ссылка, как пишут некоторые журналисты: недавно в Госдуму был внесен законопроект, расширяющий возможности коммерциализации деятельности «Сколково» - в частности, фонд предлагается наделить правом создавать инновационные зоны в регионах.

Но даже без Шувалова и Дворковича общий курс правительства будет разрабатываться и направляться все теми же либеральными монетаристами, которые определяют контуры развития Российской Федерации с начала 1990х годов.

Поэтому уже сейчас можно прогнозировать, чего можно ждать от нового старого правительства, а чего от него не дождешься даже при самой благоприятной экономической конъюнктуре (нельзя не отметить, что новый срок Владимира Путина начинается с серьезного повышения цен на нефть, вызванного целым рядом субъективных факторов).

Ждать можно: повышения пенсионного возраста (о чем уже открыто заявил новый-старый премьер), сокращения господдержки больших групп населения (на этом настаивает Силуанов), продолжения практики помещения доходов бюджета в низкодоходные ценные бумаги США и других западных стран.

Напомню – в тот момент, когда Медведев произносил свою сакраментальную фразу «денег нет, но вы там держитесь», неиспользуемые остатки средств на счетах федерального бюджета, по данным Минфина, составляли 7,8 триллиона рублей.



Как метко выразился Михаил Делягин, «на эти деньги можно построить новую страну».

Чего ждать не стоит: введения прогрессивной шкалы налогообложения, усиления элементов социального государства, резкого развития промышленного производства, ощутимого укрепления рубля.

На что можно хотя бы надеяться: на то, что почти невидимые глазу процессы внутри административно-бюрократического аппарата медленно, но все же сдвигают ситуацию в правильном направлении.

Например, с уходом Шувалова появился, наконец, шанс на реализацию Проектного офиса в новом правительстве: этот орган, концепцию которого предложили в 2015 г. Герман Греф и Сергей Иванов, и который должен был стать чем-то вроде внеправительственного надзорного центра за реализацией ключевых проектов, пал жертвой аппаратных интриг и до сих пор так и не стал работающим инструментом управления реформами.

Что вызывает удивление: то, что в новом-старом правительстве остался, например, Виталий «лет ми спик фром май харт» Мутко, но лишился своего поста вице-премьера курировавший оборонную отрасль, авиастроение, антитеррористическую безопасность, атомную энергетику и космическую отрасль Дмитрий Рогозин - один из немногих не-либералов не только в правительстве, но и вообще в политической элите страны.

Безусловно, Рогозину можно предъявить немало претензий – особенно в самом проблемном космическом секторе – но в целом обороноспособность страны не только выдержала непростые испытания санкциями и внешним давлением, но и продемонстрировала неплохие успехи – например, в Сирии.

Впрочем, согласно «сливам» и «утечкам», бывший вице-премьер будет назначен как раз главой «Роскосмоса», что, будем надеяться, приведет к долгожданному выходу космической отрасли из затяжного кризиса и, возможно, даже к технологическому прорыву.

Что вызывает сожаление: неслучившееся назначение первым вице-премьером (то есть замом Медведева, курирующим весь экономический блок) Андрея Белоусова – сторонника сверхиндустриальной модернизации страны путем вливания денег, которые сейчас лежат мертвым грузом в иностранных ценных бумагах, в производство и инфраструктурные проекты.

Опять же, согласно «инсайдам» околокремлевских политологов, видеть на эту должности «нелиберала» Белоусова не захотел сам Медведев.

Самый большой сюрприз заявленных кадровых перестановок – то, что не у дел (по крайней мере, пока) остался «главный либерал» и любимец Запада Алексей Леонидович Кудрин.

Вчера стало известно, что депутаты от «Единой России» предложили Кудрину возглавить Счетную палату вместо уходящей на пост вице-премьера по социальной политике Татьяны Голиковой. Кудрин, судя по всему, такого не ожидал и даже не стал скрывать своего удивления.

А ведь еще неделю назад Financial Times писала о том, что Кудрину готовят «очень важный пост» для восстановления взаимовыгодных отношений России с Западом (эта версия вызвала ликование либералов и опасения консерваторов – а вдруг ради снятия санкций экс-министр финансов станет подталкивать президента к геополитическим уступкам?).

Но пост главы Счетной палаты явно не то место, на котором можно вести переговоры с Западом. Впрочем, неизвестно еще, согласится ли Кудрин на это предложение, и не воспримет ли его как не совсем тонкий троллинг со стороны правящей партии.

В целом же новое-старое правительство выглядит результатом компромиссов и борьбы между различными центрами силы в политической элите Российской Федерации и особенно в окружении президента.

Можно, разумеется, возразить, что это общая практика для всех демократических стран: в тех же США, например, на формирование правительства также оказывают существенное влияние как лоббистские структуры, так и отдельные политики и финансово-промышленные группы.

Однако степень ответственности правительства США перед Конгрессом (парламентом), а конгрессменов и сенаторов – перед их избирателями на порядок, если не на два порядка, выше, чем в нынешней Российской Федерации.

Нечто подобное – во всяком случае, в плане отношений между исполнительной и законодательной властью – было и в постсоветской России, в недоброй памяти 1990-е годы.

И, как бы ни ругали мы сейчас то время, нельзя забывать о том, что именно Дума, дважды «прокатив» кандидатуру В.С. Черномырдина на пост главы правительства, заставила Ельцина назначить премьером Евгения Максимовича Примакова.

И что правительство Примакова-Маслюкова – единственное «красное», нелиберальное правительство за все постсоветские годы – сумело в считанные месяцы вытащить страну из той пропасти, в которую его столкнули младореформаторы-либералы в августе 1998 г.

Увы, перефразируя Франца Гальдера, можно лишь вздохнуть: «Того правительства, что было у нас в 1999 г., мы даже приблизительно не имеем».

Кирилл Бенедиктов