Когда в конце января нынешнего года текст докладной записки тогдашнего министра финансов Виктора Пинзеника стал достоянием общественности, эта самая общественность вздрогнула. Все 24 страницы документа, адресованного премьеру Юлии Тимошенко и членам правительства, кричали об одном: кризис не просто ударил по экономике Украины. Он ее добивает.

Конкретно: треть промышленности исчезла, бюджетных денег едва хватит на зарплату и соцвыплаты, экономическая ситуация в стране – одна из худших в мире и требует принятия адекватных мер.

После этого Пинзеник ушел в отставку, сославшись на то, что его профессиональная позиция оказалась в заложниках у политики. В ответ премьер обвинила бывшего соратника в трусости и излишней панике. Но теперь сам экс-министр признается, что его прогноз в записке был даже слишком оптимистичным.

– На сколько процентов реализовался ваш прогноз?

– Прогноз делался в ситуации декабря прошлого года. Он учитывал те процессы, которые уже начались и виделись на то время в стране. Я считаю, он был реален. Страна могла получить те показатели, которые там указывались, при условии, что был бы принят пакет непростых, но необходимых для экономики решений. Но, к сожалению, нынешняя ситуация – хуже. Темпы экономического спада оказались больше, чем я прогнозировал.

– Это означает, что правительство Тимошенко все это время работало неэффективно?

– Я сказал то, что сказал.

– То есть вторая волна кризиса, о которой так много говорили эксперты, будет?

– Я не знаю, откуда эти разговоры. Кто провоцирует эти волны кризиса. Причем все связывают это с осенью, с курсом... На самом деле, есть общемировые тенденции. И тут появились признаки оживления. С другой стороны, не исчезли риски мирового характера. Они связаны с состоянием реального сектора экономики. А он обременен кредитами, которые очень трудно возвращать. Падающая экономика не в состоянии этого делать. К сожалению, адекватной реакции банковского сектора на кризис, на проблемы реального сектора нет. Я имею в виду, прежде всего, уменьшение кредитной нагрузки. Это проблема Украины, России и всего мира.

Но есть украинская, чисто внутренняя проблема, которая связана не с природой кризиса, а с реакцией на него. Это попытки не реагировать на проблемы бюджета, которые порождают риски макроэкономического характера. То, чего нет у большинства стран мира, которые решали эту проблему через адекватную бюджетную политику.

В Украине бюджет несет риски очень большого дефицита, которые невозможно покрыть из обычных источников. И попытки принятия некоторых решений, как-то: финансирование «Евро-2012» (21 августа парламент преодолел вето президента на закон о финансировании подготовки к футбольному чемпионату 2012 года в размере 10 млрд гривен, не предусмотренных бюджетом), это попытки включить печатный станок Нацбанка. Ведь когда говорят о такой цели, как «Евро-2012», то об инструменте забывают говорить. Ведь все, что исходит из Нацбанка, – это эмиссионные деньги.

– Но в начале июня станок уже включали. Тогда НАК «Нафтогаз» с помощью эмиссионных денег расплачивался с «Газпромом» за газ. И негативных последствий пока никто не ощутил.

– Такого рода операции специфичны. Эти деньги не выплывают на рынок страны. Гривна обратно возвращается в Национальный банк, и это только потеря резервов. Но общая денежная масса не изменяется. Но я говорю об общем дефиците бюджета, размер которого несет риски. Станок уже работает. Пока последствий нет, потому что есть обратные процессы. То есть резкий отток депозитов, которые оседали на руках у населения. Поэтому напечатанные деньги возмещали то, что было изъято из обращения. Но сегодня отток депозитов прекратился. Нет роста, но нет и оттока, поэтому процессы, связанные с бюджетным дефицитом, если упор делать на эмиссионные вливания, очень опасны.

– Вы говорите, что деньги уже печатают, но совсем недавно премьер заявляла, что на этот раз для расчетов за газ эмиссионные деньги использоваться не будут. Выходит, она отрицала факт эмиссии?

– В любом случае, должен включаться бюджет, поскольку продается газ дешевле, чем покупается. А доходов бюджета недостаточно. То есть мы опять возвращаемся к рискам источника покрытия дефицита.

– Тем не менее, правительство продолжает выплачивать зарплаты и пенсии бюджетникам. Значит, не все так плохо?

– А никто и не говорил, что бюджета не хватит на социальные выплаты. Но бюджет предназначен не только на это. Кроме того, экономика, которая много потеряла, требует определенных государственных действий. Ведь поражено потребление, экономика без заказов. И правительство должно было бы восполнить этот пробел. То есть выступить заказчиком для пораженной экономики, частично помочь ей.

И вот теперь вернемся к вопросу, о котором я говорил: почему экономика не должна была падать такими темпами? Потому что правительство должно было сделать некоторые заказы. Оно, конечно, не могло полностью компенсировать заказы той же металлургии, потому что там большой «экспортный момент», но частично помочь проблемным отраслям оно могло. И в этом контексте «Евро-2012» тоже могло бы быть хорошей мерой, но не за счет эмиссионных денег, а за счет реальных поступлений в бюджет.

– Возможно, причина такой социально-ориентированной борьбы с кризисом – скорые президентские выборы?

– Я не хочу детально комментировать этот вопрос, но элемент предвыборной кампании очень доминирует во многих решениях.

– Экономическая программа какого из кандидатов в президенты кажется вам наиболее удачной?

– Ни у одного из кандидатов в президенты цельной экономической программы пока нет. А если и будет, то, как показывает практика, программы настолько размыты, что оценить их будет невозможно. Ведь оценивать программы можно по конкретным вещам, а их мы вряд ли увидим.

Вообще, нынешняя ситуация требует честного разговора с обществом. Ведь экономика больна. Она требует лечения. А лечение не всегда приятно. Часть этого лечения – вещи, которые называют непопулярными мерами, но от которых все равно не уйти. Ведь на грани можно балансировать год, два, пять, как с валютными кредитами, но конец все равно приходит. Страну приучили к тому, что неприятные вещи нельзя говорить. Но без этого невозможно выздоровление. В украинской политике это непопулярно.

– Курс гривны тоже связывают с политикой и с выборами. Что будет с гривной осенью?

– Причин, подобных прошлогодним, для девальвации гривны нет. Прошлогодние причины были вызваны качественными изменениями в платежном балансе страны. Раньше Украина имела профицитный платежный баланс, то есть у нас был избыток твердой валюты. Избыток шел по финансовым поступлениям, проще говоря, по кредитам, которые в огромных объемах поступали в страну.

В конце прошлого года ситуация качественно изменилась. Спрос на валюту остался прежним, а поступления упали. Но это прошлый год. Сейчас ситуация другая. Торговый баланс улучшается, дефицит в торговле резко упал. Если не ошибаюсь, за полугодие – меньше $0,5 млрд. Для сравнения, в прошлом году было около $10 млрд.

Теперь риск серьезной девальвации лежит только в бюджетной плоскости – это избыточный спрос, который может спровоцировать дефицит бюджета через печатание денег.

Что касается текущих тенденций, то, на мой взгляд, ревальвации гривны, которая происходила несколько месяцев назад, допускать было нельзя. Причин для укрепления национальной валюты пока нет. Они возникнут в будущем, но не сейчас. Но в курсообразовании есть элемент и спекулятивный. Конечно, он уже не в тех масштабах, который мы видели в прошлом году, но с ним нужно бороться. Прежде всего – правильной политикой интервенций. Я бы советовал Центробанку делать интервенции по рыночному курсу. Не по какому-либо другому. Потому что отклонение от рыночного курса поощряет спекулянтов.

– А что сейчас нужно делать обычным людям, чтобы не потерять свои деньги?

– Сложно давать советы в нынешней ситуации. Сейчас присутствует не совсем правильный психологический момент в поведении людей. Когда курс доллара падает, они его продают, когда растет – начинают покупать.

К сожалению, люди приучены к доллару. И это порождает неправильное поведение. Людей должно волновать одно: насколько их доходы в гривнах соотносятся с динамикой роста цен, а не с курсом доллара. Вот сейчас есть выбор: покупать доллары или делать депозит. Депозит сегодня – 20% годовых. Происходит ли девальвация национальной валюты на 20%? Нет. Вот можно подсчитать. 20% в этом году, плюс, скажем, по 15% в двух последующих, выходит 60% дохода за три года.

– В цифрах все хорошо, но теперь население боится нести деньги в банки. Доверие к ним сильно пошатнулось.

– Да, банки получили самый серьезный удар. И сейчас они переживают очень непростой процесс приспособления. Но ряд банков, в основном иностранных, за этот период увеличили капиталы. К сожалению, об этом очень мало информации, а об этом стоило бы говорить. Увеличение капитала – один из важных моментов оздоровления банков, а значит, восстановления доверия.

Второе, банки в нынешних условиях меняют свою кредитную политику – они отходят от валютного кредитования. Новых валютных кредитов сейчас почти нет. И это правильно, потому что валютное кредитование – это всегда риск. Потому что курс не может быть постоянной величиной. И на этом «попалась» Украина. В других странах есть проблемы в банках с девальвацией, но не с возвратом долларовых кредитов, потому что их не было. Банковский сектор возродится, но рассчитывать, что это случится быстро, уже нельзя.

– Недавно мы получили очередной кредит МВФ. Оппозиция и власть трактуют это по-разному. Одни говорят, что страна залезла в долговую кабалу, другие, что это победа. На самом деле, Украина могла обойтись без этих денег?

– Теоретически, могла. Но программа МВФ позволила сдержать удар, а без этих денег курс был бы совсем другим. И далеко не 8,5 гривен за доллар. И к чему бы это привело? Ни один валютный кредит не был бы возвращен. Но МВФ не может постоянно поддерживать страну, он только может дать временную передышку.

К сожалению, за это время у нас адекватных мер по лечению экономики не предприняли. Мы не выходим из состояния, когда можно обойтись без помощи. В стране бурно растет дефицит и его неминуемое детище – долг. А с человеческой точки зрения бюджетный дефицит – это фиговый листок, которым прикрывают будущее залезание в карман гражданам.

То есть, за то, что мы сегодня дадим вам десять гривен, мы завтра заберем 15, с процентами. А поскольку долг большой, то и проценты большие. Ведь это только кредиты МВФ дешевые. Около 4%. А на открытом рынке правительство делает куда более дорогие заимствования. Под 23 – 28% годовых. Это означает, что впереди огромные расходы на обслуживание долга. И за первое полугодие 2009 года уже было израсходовано денег больше, чем за весь прошлый год. К концу года ситуация усугубится.

– Когда Украина справится с кризисом?

– Экономический рост может быть уже в следующем году. Слишком уж глубина падения большая. Падение на уровне 20% – значительный удар. Это пятая часть экономики. Поэтому если оценки будут идти к базе, а в базе следующего года ВВП будет снижено на 20%, возможен небольшой экономический рост. Вопрос, когда удастся вернуться на уровень 1998 года. Это займет 4 – 5 лет.

Катерина Коберник