Омск — Тенерифе — МГИМО — Донбасс. О чём или о ком эта замысловатая траектория? Как ни удивительно, это краткое описание жизни нашей героини. Попытаемся подробнее узнать о перипетиях судьбы из разговора с Ладой Синюткиной, студенткой 3-го курса факультета международной журналистики и по совместительству сестрой милосердия.
— Лада, скажите, пожалуйста, почему вы приняли решение вернуться в Россию?
— Мои родители переехали из Омска на Тенерифе, когда мне исполнилось шесть лет. Незадолго до этого мы с папой побывали у наших родственников в деревне. Красный Яр — так она называется — место невероятно живописное. Речка Ир своим извилистым руслом создаёт там замысловатый рисунок из оврагов, на вершине которых растёт берёзовый лес. А за деревней сразу начинается настоящая тайга. В общем, русская природа во всей своей суровой первозданной красоте. А если к этому прибавить душевную и гостеприимную тётю Галю, которая с трудом выпускала нас из-за стола, где русский борщ из печки сменялся грибочками и соленьями, а они, в свою очередь, — пирогами и расстегаями. А ещё дядю Лёню — охотника и рыболова, который специально к нашему приезду готовил барашка и возил нас на своём тракторе-«попрошайке», который ласково называет «Пыхтель». И, конечно, без русской печки описание будет неполным — она и накормит, и согреет, недаром в наших сказках она часто живое действующее лицо.
Вот такой образ моей Родины уехал вместе со мной на Канары. И потом, с возрастом, я скорее вспоминала не нашу городскую квартиру, а именно дом в Красном Яре. И берёзки. Сказочный и вечноцветущий остров в Атлантическом океане, где я прожила до 19 лет, действительно хорош для отдыха, это туристический рай. Но, взрослея, я начала понимать, что учиться, жить и работать хочу в своей родной стране.
— Как ваши родители отнеслись к этому решению?
— Сложно. Поначалу и вовсе не хотели меня отпускать. Поэтому, в отчаянии, чтобы заработать себе на дорогу, я стала рисовать небольшие пейзажи для сувенирных магазинов. Видя непоколебимую решимость дочери вернуться в Россию, добрые родители смирились с моим выбором и помогли с переездом. Чего это им стоило, сколько переживаний и тревог — я только догадываюсь. И сильно их благодарю!
— А как Россия встретила вас? Были ли какие-то сложности с адаптацией, с общением?
— О России у меня были только детские впечатления. Ещё красок и штрихов в этот образ добавила русская классическая литература, которую я запоем читала с подросткового возраста. Согласитесь, что с реальной страной и реальными людьми это соотносится очень слабо. Только, скорее, на уровне бессознательном, очень глубоком — там, где живут архетипы. Поэтому в самолёте Тенерифе — Москва было абсолютное доверие происходящему и ощущение, что возвращаюсь домой. С одной стороны, моя мечта уже совсем рядом, эйфория и невероятная радость, с другой — некоторая тревога: не будет ли разочарования от действительности? Забегая вперёд, скажу, что я не ошиблась в своих надеждах: возвращение домой было прекрасным!
Ощущение родного дома, хотя фактически его у меня пока нет, не проходит и по сей день, спустя уже почти четыре года. Немного пришлось привыкнуть к тому, что русские не кидаются друг на друга с объятиями и поцелуями, бурно выражая показные эмоции, как это принято в Испании. Слегка закрытые вначале, в процессе общения мои соотечественники открывают свою отзывчивую и широкую душу. Искренность мне милее нарочитой радости.
— Вы учились только в испанской школе и на испанском языке. Он стал для вас родным? Как часто сейчас вы его используете?
— Владение двумя языками иногда бывает очень полезным. В школе мы с братом переходили частенько на русский, чтобы приятели нас не поняли. А дома для сокрытия небольших шалостей и хулиганства говорили по-испански. Удобно. Прилетев в Москву, я сразу попала в поле зрения молодой кубинской пары, им требовалась помощь, а русского языка они не знали. Мой испанский выручил. А ещё на вступительном экзамене по истории, затруднившись немного с ответом, я вдруг перешла на испанский. Преподаватель от неожиданности сделал то же самое, только его брови чуть взметнулись. В результате оценка была положительной — видимо, решил, что такие отчаянные и нестандартно действующие студенты им нужны. Спасибо ему большое, что поверил в меня в тот момент и поддержал!
Я поступала одновременно в два вуза — Институт Стран Азии и Африки и МГИМО. Первый мне показался более солидным и серьёзным, я сильно расстроилась, когда не прошла туда. Но, оглядываясь назад, понимаю, что сама судьба меня привела тогда в МГИМО. Начала учёбу я на факультете управления и политики. Это прямо «школа молодого бойца», на мой взгляд, очень нужная для современных ребят. Жёсткая дисциплина, умение преодолевать трудности, работа в команде, патриотический настрой — на ФУПе заданы очень высокие стандарты. Этот факультет дал мне очень хорошую базу, но ни политиком, ни политологом я себя не вижу. Поэтому перевелась на международную журналистику. Здесь мне опять очень повезло с деканом. Ярослав Львович — отец родной своим студентам, он и называет нас ласково «мои детки». В работе журналистом испанский язык мне очень оказался нужен и полезен.
— Лада, расскажите, пожалуйста, как вы стали сестрой милосердия? И в чём заключается эта работа?
— СВО началась через три месяца после моего возвращения. Растерянность и непонимание первых дней быстро сменились решимостью и поддержкой своей страны. Слава Богу, что вся наша семья заняла эту позицию, не произошло раскола. Поэтому после окончания первого курса я стала искать возможность поехать на Донбасс волонтёром. Таким образом я попала в Синодальный отдел по благотворительности РПЦ, который организовывал курсы по уходу за ранеными для всех желающих.
К этому моменту отношения с Богом у меня были прохладными: атеистом я не была, но и в церковь не стремилась. Но, опять же по промыслу, неравнодушные женщины из этого отдела попросили Владыку Пантелеймона (Шатова), тогдашнего их руководителя, поговорить с девочкой — «хорошей, но некрещёной». Речь шла, как понимаете, обо мне. Уважаемому епископу хватило слов, терпения и мудрости, чтобы через некоторое время я приняла таинство Крещения и стала воцерковлённым человеком.
Сёстры милосердия работают в госпиталях, помогая ухаживать за ранеными. Они выполняют работу, которую не успевают делать медсёстры: кормят пациентов, моют их, делают перевязки, общаются, утешают, приглашают священника по просьбе больных, вывозят их на колясках гулять. Это благотворительная деятельность, она никак не оплачивается. Женщины выделяют своё свободное время и отпуска, чтобы помочь раненым таким образом.
— Что вам запомнилось из вашей работы больше всего?
— Своего первого пациента я, видимо, уже не забуду никогда. Только попав в реанимацию, я получила очень суровый урок. Отложила на завтра помощь нуждающемуся, так как сама ещё не понимала, что нужно делать и как. А придя утром на работу, узнала, что тот человек умер. Чувство вины, боль, отчаяние — всё это пришлось пережить, взять себя в руки и ухаживать за очень тяжёлым бойцом. Это был Володя из Улан-Удэ, мой ровесник, совсем молодой парень. Его имя я узнала позднее, когда он смог говорить после снятия трубки из гортани. А пока угадывала по губам, что он хочет сказать, нужно ли ему пить или покормить его. Засыпала и просыпалась с мыслью: «Я не дам ему умереть». Слава Богу, Володя поправился! Навещала его потом уже в московском госпитале, куда парня перевели из Донецка.
Ещё помню забавную ситуацию в Курске, где мне удалось поработать в августе 2024-го, год назад. Однажды у одного из пациентов поднялась температура, он чувствовал себя очень плохо. Я хотела его подбодрить и, обрабатывая небольшие ранки зелёнкой, нарисовала ему то ли цветочек, то ли сердечко. Всем это очень понравилось, и выстроилась очередь из желающих — кому-то был нужен автограф, а кто-то просил о таком же сердечке.
— Что вам помогает не терять оптимизм и бодрость духа, когда вы видите такие страдания людей?
— Это очень и очень тяжело! Невероятно тяжело! Нельзя самой отчаиваться, когда умирает твой пациент, нельзя бояться, когда оправившийся от ранения боец опять отправляется на передовую, а ты переживаешь за него. Мне помогает вера в то, что земной жизнью всё не заканчивается. Что ребята, героически сражающиеся и погибающие за нас всех, за наше благополучие и мирную жизнь, успешно пройдут Суд и получат свои заслуженные награды и здесь, и на небе. Я очень в это верю!
— Скажите, а чем лично для вас являются эти поездки на Донбасс? Почему вы свои каникулы проводите здесь?
— Сначала я хотела просто помогать своей стране, которой тяжело, которая воюет, а теперь я понимаю, что каждая такая поездка — мой личный маленький экзамен, проверка себя. Здесь в критических условиях человек проявляется разными своими гранями — иногда замечательными, а чаще — не очень.
Ну и, конечно, люди. Люди здесь отстаивают свою русскую идентичность, как русские за границей, для которых осознание принадлежности к родине — это что-то важное, к чему нужно стремиться. Как человек, который всю жизнь был зрячим, не ценит зрение, а слепой после операции начинает видеть мир по-другому. Так и Донбасс: люди борются за право быть русскими и частью России. Я хорошо понимаю эту решимость, уважаю её и поддерживаю. Сейчас у меня здесь появилось много друзей, Донецк стал мне родным.
— Лада, вы своим примером вдохновили и подвигли многих ребят на поездки на Донбасс для волонтёрской работы. Расскажите об этом подробнее.
— Как раз этот вопрос был частым в наших беседах с духовником. По его словам, добрые дела нужно делать без большой огласки. Что есть большое искушение для героя — сильно загордиться от славы и почестей. И это справедливо. Но, с другой стороны, твой пример может показать другим людям, что такая возможность существует. В этом году около 20 студентов МГИМО — будущих дипломатов, политиков, переводчиков — съездили туда. Они ремонтировали крыши и дома, развозили гуманитарную помощь, работали в госпиталях, перевязывали раны.
В храме Александра Невского при МГИМО есть православный клуб «Невская молодёжь». Его духовно окормляет настоятель храма протоиерей Игорь Фомин. Вот к нему мы и обратились, когда планировали поездку ребят на Донбасс. Отец Игорь поддержал нас, дал машину и сам принял участие.
Ещё одной группой мы побывали на майских праздниках в Николо-Васильевском монастыре под Угледаром. Этот монастырь два с половиной года находился практически на передовой. Обстрелы со стороны ВСУ превратили его практически в руины. Но несмотря ни на что, в нижнем храме ни на день не прекращались литургии, в подвалах спасалось около 500 беженцев. Нашей задачей было расчистить территорию монастыря, чтобы там можно было восстанавливать храм. В группе было два бразильца из «Невской молодёжи», которые недавно приняли православие. На мой вопрос, почему не католичество, ведь оно традиционно для Бразилии, ребята ответили, что здесь они видят и чувствуют живую веру, которая у католиков выродилась в ритуал. В наших приходах много молодых стало появляться, в православии они находят для себя ответы на важные вопросы, духовную поддержку.
— С недавних пор вы стали настоящим военкором.
— Скорее, начинающим. У меня совсем мало опыта, ещё многому нужно научиться. Воевать можно не только оружием, но и словом. Рассказать про интересных и героических людей, дать им возможность самим сказать важные и нужные слова — это моя задача. Я себе представляла работу журналиста более камерной, размеренной, когда можно изучить много информации об интересующем тебя собеседнике, подготовить вопросы, а сейчас пришлось на бегу без подготовки снимать, общаться, опять бежать, и опять новый герой, и вопросы по ходу интервью придумывать. Это очень хорошая школа журналистики и бесценный опыт. Плюс знакомство с потрясающими людьми. Юрий «Седой», комбат 95-го полка — один из них. Разговор снимали в полевых условиях, времени было мало, но впечатление Юрий оставил очень сильное. Мужественный, волевой человек, к сожалению, многое из его рассказов осталось за кадром.
Ещё одним таким собеседником был старший лейтенант с позывным «Белый», который вернулся в строй после потери ноги. Он невероятно позитивный и светлый человек. В конце интервью я сказала ему, что его сын непременно будет гордиться отцом. Было видно, как эти слова тронули «Белого», как важна для него эта мысль, как она его мотивирует.
— Какой вы видите вашу деятельность в будущем?
— Я уверена, что дальнейшая моя деятельность будет связана с социальной сферой, с благотворительностью. Мне нравится работать с людьми, ухаживать за пациентами или заниматься чем-то подобным. Как именно это будет реализовано, я пока не знаю. СВО рано или поздно закончится, и можно будет просто служить волонтёром в больнице в Москве. Такая помощь нужна круглый год. И свою журналистскую работу я тоже хотела бы связать с этой сферой.
В последнее время я также стала больше работать с иностранной аудиторией, познакомившись с несколькими интересными блогерами и геополитическими аналитиками. И иностранцами, и русскими.
Например, Лукас Лейрос. Он бразилец, но православный. Лукас анализирует международную политическую ситуацию. Мне посчастливилось с ним сотрудничать, записывать что-то для его канала. Другой интересный человек, с которым я познакомилась, — казак Семён Бойков. Он русский, но его семья в пятом поколении живёт в Австралии. Уже несколько лет он вынужден находиться на территории посольства России, так как подвергается преследованию австралийских властей по политическим мотивам. Он оказался в своего рода ловушке, не имея возможности покинуть посольство и, по сути, находясь между двумя странами.
Сейчас информация о нашей стране сильно искажается, если не сказать больше, в иностранных СМИ. Люди за рубежом плохо себе представляют Россию, русских, как мы живём, что нас волнует. Поэтому, мне кажется, нужно и важно сотрудничать с единомышленниками из разных стран.
— Лада, как, по-вашему, сочетаются война и христианская вера? Они не противоречат друг другу?
— Я отвечу словами отца Игоря Фомина, с которым мы много раз возвращались к этой теме: «Не защищая свое Отечество на земле, как ты можешь говорить о своей Отчизне на небе? Это неразрывные понятия для человека, для христианина. А космополиты, говорящие о том, что нет эллина и иудея, лукавят, их нет для Всевышнего на небе, но если бы их не было на земле, то и слов бы таких не было».
Станислав Смагин, офицер ВС РФ, корреспондент газеты «Военный вестник Юга России»
Фото предоставлены героиней публикацией
