Чемпионат мира в России – самый организованный. Самый яркий, самый непредсказуемый с точки зрения результатов игр. Самый устрашающий до приезда в «эту дремучую Россию» и самый шокирующий – улыбками, окрошкой и широтой русской души. Обо всех этих «самостях» мы – тысячи болельщиков – слышали с экранов телевизоров в течение месяца.
Корреспондент ForPost решил узнать, действительно ли этот Чемпионат мира такой «самый», как о нём говорят, отправился в Москву и сделал свои выводы.
Вывод первый. «Спасибо!» – лучшее средство от хаоса
«Улица света» – так прозвали футбольные фанаты московскую улицу Никольскую, отданную на время чемпионата в полное распоряжение многотысячной толпы. Никольская – аналог кэролловского Зазеркалья: следуя «за белым кроликом» – волнистым гулом веселящейся толпы, – ты, кувыркаясь через собственные стереотипы, попадаешь в ту самую нору, после которой твоё мироощущение никогда не вернётся в привычные рамки.
Если тебя ни с того ни с сего расцелует размалёванный в хорватскую шашечку двухметровый детина – это норма. Если через 20 метров возле грохочущей колонки тебя подхватят в хоровод ламбады под рвущую динамики «Катюшу» (любимая русская песня иностранцев) – это само собой разумеется. Если на вторые, четвёртые, десятые сутки ты не чувствуешь ни капли усталости, хотя не помнишь, когда спал, – это тоже норма. Кроме металлодетекторов на входе в «улицу света», здесь нет никаких рамок – ни приличия, ни этикета, ни человеческих возможностей.
Толпа на Никольской, на первый взгляд, – натуральное чудище. То самое, которое обло, озорно, стозёвно и лаяй. Но, продвигаясь вглубь, ты очень быстро привыкаешь к размалёванным лицам, кричалкам и толкотне. Здесь все пульсируют в одном ритме, прилипая сандалиями к залитой пивом брусчатке и ослепляя друг друга фотовспышками на память, тут же обмениваясь номерами, фотографиями, улыбками и шарфами национальных сборных.
И всё же спустя месяц футбольной бесовщины Никольская по–прежнему уютно светит уцелевшими витринами круглосуточных магазинчиков, ровно стоящими фонарными столбами и висящей на своих местах иллюминацией. У скамеек в Александровском саду и на Охотном ряду – полный набор досок, у Маршала Жукова на Манежной площади – голова на плечах, не в пример статуе Кибелы, потерявшей голову после одного из удачных матчей мадридского «Реала».
«Вы знаете, Россия – такая красивая, – вздыхает на ломаном английском разукрашенный под француза египтянин, признав во мне «принимающую сторону». – Эта культура, эта история – это всё удивительно! Волшебная страна! Спасибо вам за всё!»
«Спасибо за всё» – сакраментальная фраза на улицах Москвы в последние дни чемпионата. Это своего рода мотто на гербе этого футбольного праздника. Возможно, Москва под этим бушующим многонациональным цунами уцелела только потому, что они действительно звучали искренне. И так же искренне на них каждый раз отвечалось: «Мы очень рады это слышать. Приезжайте ещё!».
Вывод второй: Вежливость – главное оружие правоохранителя
Вежливые сотрудники местных органов правопорядка – один из главных хайпов чемпионата, не перестающий удивлять иностранцев. Привыкшая к резиновым дубинкам и слезоточивому газу Европа на наших полицейских смотрит почти что с умилением и разве что пивом не угощает. К ним же моментально бросаются на выручку, если в толпе начинает разгораться конфликт – а такое случается практически каждый 15 минут.
Возле скамейки вспыльчивые осетины что–то не поделили с хорватами. Начинают толкаться локтями, постепенно переходя на повышенные тона.
«Police! Police!» – стоящие рядом хорватские девушки находят взглядом ближайший наряд.
Чётверка синих фуражек моментально оказывается рядом, почти ласково, но твёрдо вклинивается между задирами, берёт под ручки и разворачивает в разные стороны, разводит, рассказывая при этом что–то успокаивающе–наставительное.
Проходят мимо. Самый высокий полицейский продолжает что–то размеренно втолковывать горячему южному парню, порывающемуся вернуться и объяснить хорватам, чья скамейка. У полицейского немного усталые глаза и спокойная улыбка. Не представляю, сколько моральных сил и воли требует подобная концентрация: в конце концов, полицейские тоже люди.
Полицейский поправляет фуражку: ладонь наспех перевязана. Ловит мой взгляд на бинтах, улыбается. Прихватывает перебинтованной рукой фаната – для надёжности. А улыбка – открытая, невымученная. Сразу понимаешь, почему иностранкам так нравится спрашивать у дежурных оперативников, как пройти в нужное место – да на ту же Никольскую, которую выучили уже вдоль и поперёк.
Тихо–мирно, но без перерывов работают и сотрудники «невидимого фронта». В этом убеждаюсь лично, когда буквально через 10 метров после входа в фан–зону на Воробьёвых горах меня вежливо трогают за локоток, разворачивают и хлопают удостоверением перед носом.
«Предъявите, пожалуйста, документы!» – спокойно – нет, не просит, а скорее, информирует маленький полненький мужчина с абсолютно не примечательным лицом в какой–то несуразной футболке и тёмных джинсах. Рядом напарник – худой, немного несуразный мужчина, которому по виду можно дать как 25, так и 40 лет. Никогда бы не подумала, что ФСБ может быть таким – если бы не взгляд.
Пока на корточках роюсь в рюкзаке, пытаюсь понять, чем же привлекла внимание. По тому, как сотрудники спецслужб скользнули взглядом по рюкзаку, понимаю, что они приметили надпись «Республика Крым» на английском языке. Рюкзак, между прочим, эксклюзивный – из делегационной формы крымчан для Фестиваля молодёжи и студентов, прошедшего в Сочи годом ранее: партию специально заказывали, чтобы Республику Крым всем иностранцам было видно издалека.
Полненький сверил мой паспорт с чем–то в телефоне, с моей персоной.
«Спасибо, держите» – и неспешно откатился вместе с напарником в совершенно не запомнившемся направлении.
Вывод третий: Без Крыма – никуда. Даже на мундиале
Злополучный рюкзак с надписью Republic of Crimea с завидной регулярностью делает меня в толпе объектом пристального внимания не только правоохранительных органов.
Первые интересующиеся появляются, стоило только выйти на площадь из Александровского сада.
«Ну и как там у вас в Криму? Сильно сложно?» – живо интересуется Руфи.
Руфи – ресторатор, приехавший в 2010–м из Македонии покорять Москву. Покорить – не покорил, но основательно закрепился. На чемпионат с родины пригласил друзей. Друзьям про Крым тоже интересно.
«Да отлично всё у нас, – пожимаю плечами. Мне эта тема уже не кажется острой повесткой дня. – Всё по–другому. Привыкаем. Работать есть над чем».
«Много людей жалеют?» – македонец пристально смотрит в глаза, силясь увидеть что–то за словами.
«Нет, – качаю головой. – У нас нет войны».
Руфи кивает: что такое межэтнический конфликт, македонцы знают не понаслышке. Уже совсем миролюбиво спрашивает про дороги, про больницы, про то, есть ли в Крыму хорошие рестораны с национальной кухней. С интересом смотрит фотографии нового аэропорта. Улыбается, обещает приехать в гости.
«А ты откуда?» – второй вопрос гвинейца Абе после «Давай потанцуем!».
Познакомились, отжигая с мексиканцами и аргентинцами (эти два народа на чемпионате практически неразлучны) под бразильскую самбу.
«Из Крыма».
«Из того самого?» – даже в центре Африки знают, что такое Крым.
«Из того самого», – улыбаюсь я.
Вывод четвёртый: Толпа фанатов – лучший инструмент в борьбе со стереотипами
Не только иностранцы приглядывались к России – Россия тоже на протяжении всего чемпионата приглядывалась к иностранцам, сравнивая реалии с тем, что высококлассно навязывают через телевизор. Вот африканцы, по логике масс–медиа, должны быть дикарями – потому что чернокожие и необразованные. А эмигранты с востока, как показывают собкоры в Европе, должны постоянно приставать к девушкам в коротких юбках. А англичане и немцы должны доказывать своё политическое превосходство. А колумбийцы где–нибудь в углу обязательно должны раскуривать что–то недозволенное.
В толпе футбольных фанатов знакомства рождаются с полувзгляда. И уже через 15 минут стереотипы начинают трещать по швам. Ты понимаешь, что грозный бородатый алжирец оказывается добряком с высшим образованием, свободно говорящим на пяти языках и мгновенно задвигающим тебя за спину, когда рядом в толпе запахло дракой.
А теоретически культурный и весёлый канадец уже через 15 секунд повиснет на тебе в пьяном угаре, пытаясь «облобызать» то ли щёку, то ли шею – и никак не будет реагировать на настойчивое: «Простите, соблюдайте, пожалуйста, дистанцию!».
И сладковатым дымом будет пахнуть не от приплясывающих с аргентинцами колумбийцев, а от хитро шмыгающих глазами малазийцев.
А про нанотехнологии и расовые предрассудки с тобой совершенно взвешенно и разумно будет рассуждать нигериец – после того, как сфотографируется на память с любопытной московской школотой.
Но всё это можно увидеть, только если действительно пытаться посмотреть под другим углом. На что, к сожалению, способны далеко не все.
«Зая, глянь: негр и белая баба! – громко сообщает своей подруге в четыре утра шатающаяся по Мясницкой барышня в ультракоротком мини. – Зая, ну глянь!»
Им навстречу рука об руку действительно идёт парочка: высокий, чёрный как смоль африканец, немного сливающийся с предрассветными сумерками, и вполне себе наша русская девушка, на фоне спутника кажущаяся почти фарфорово–белой. Они объясняются больше жестами чем словами. Но подхватить девушку на руки и покружить в воздухе на всех языках мира будет значить приблизительно одно и то же.
Единственный стереотип, которому не дают сломаться в этой смешанной толпе, – это невоздержанная любвеобильность тех самых горячих восточных мужчин, которые нет–нет да и бесцеремонно ущипнут в толпе какую–нибудь приглянувшуюся барышню – то за бок, то за щёчку, то за что и пониже. Причём абсолютно независимо от длины юбки.
Вывод пятый: Не бывает правил без исключений
«Девушка, ну сядьте же вы! За вами не видно ничего», – дружным хором возмущается шеренга болельщиков, сидящих перед экраном фан–зоны на Воробьёвых горах.
Мадам весьма выдающихся округлостей – ноль внимания.
«Женщина, все сидят – и вы сядьте! Или идите в сторону, там вон как раз стоят» – горячится мужчина, сидящий на картонке из–под напитков.
Мадам величественно поворачивается.
«Мне здесь негде садиться. Не нравится – смотрите в дальний экран: там всё прекрасно видно» – изрекает мадам.
«Женщина, ну возьмите вот картонку – мы подвинемся», – ещё через пять минут взмолились два мужика, сидящие прямо за мадам. Мужикам очень хочется увидеть, как французы ударят пенальти.
Мадам брезгливо смотрит на картонку и, праведно негодуя, сообщает мужикам, что «на вот это» она не сядет.
Ещё через 10 минут 30 человек, которым мадам упорно перекрывает вид на экран, плюют на матч и начинают скандировать: «Садись!». В контексте битвы за золотой кубок звучит так себе – но на этой войне не на жизнь, а на хороший обзор все средства хороши. Даже пара отчаянных, но безрезультатных тычков зонтиком.
Наглости и хладнокровию мадам можно лишь позавидовать: только через пару минут непрерывного скандирования она разворачивается, принимает–таки из рук мужиков картонку и почти царственно опускается на бордюр. Толпа радуется так, будто хорваты только что успешно провели контратаку.
«Спасибо!» – ещё пять минут скандирует благодарная толпа. Слава Богу, мадам не встаёт, чтобы раскланяться.
Как по мне, «спасибо» было совершенно не заслуженным. Но за два дня наблюдений и ситуация, слава Богу, была скорее исключением из общего правила вежливости и гостеприимства.
Вывод 6. Чемпионат прошёл. Что дальше?
Как же правы те политологи, кто ещё месяц назад утверждал: чемпионат мира в России нанесёт непоправимый урон антироссийской пропаганде на Западе. «Раша», «Рассия», «Русия» – это распробованное за месяц слово болельщики мундиаля–2018 повезут к себе домой с совершенно иным смыслом.
«Я бы хотел вернуться сюда ещё, – мечтает молодой немец Марк. – Здесь всё не так, как у нас по телевизору говорят. Здесь такая интересная страна. Я бы хотел побывать ещё в Петербурге. Вы, русские – хорошие люди. Люди с большим сердцем. Только очень уж серьёзные».
«Я долго думал, стоит ли ехать – всё–таки, знаете, очень много плохого говорили. Но приехал – и влюбился в Россию. И даже остался после того, как наша команда уехала. Отличная организация, отличные люди вокруг, отличная атмосфера! Этот чемпионат действительно намного лучше двух предыдущих», – со знанием дела заверяет парень с труднопроизносимым именем, приехавший из Египта.
«Спасибо России от Колумбии», «Спасибо России от Египта», «Спасибо России от Бразилии», «Спасибо, Россия! Аргентина не забудет» – пестрит Никольская в последний день нарисованными от руки плакатами, напоминая детство и день отъезда из пионерского лагеря. Свой ответ вывешивают и наши болельщики: в последний вечер в самом начале Никольской две девушки размахивают белой футболкой с благодарностью футбольным фанатам, «не побоявшимся приехать в Россию».
В век высоких технологий эти плакаты сотенными копиями разойдутся на фотках в «Инстаграме» по разным странам. Возможно, не за горами тот день, когда не весь мир прогремит очередное «дело Скрипалей». Но всё–таки, глядя на братающихся фанатов, хочется верить, что отношение к новой версии «Новичка» тоже будет новым – осмысленным, пропущенным через призму собственных впечатлений под огнями на «Улице света».
Наталия Назарук
Фото автора
