Не так давно Россия вновь отмечала День ВДВ, и это отличный повод лишний раз вспомнить о легендарных парнях в голубых беретах, хотя, конечно, о них нужно помнить вообще каждый день. Но десантные войска — это не только сами бойцы, способные разбить кирпич и голыми руками «задвухсотить» врага. Это ещё и те, кто облегчает им жизнь и боевой путь, позволяя избежать таких уж совсем брутальных вызовов.
«Танкист»
Сергей (позывной «Танкист») — водитель-электрик в роте радиоэлектронной борьбы. Родом он с Ивановской области, срочную службу проходил полтора десятка лет назад во всё тех же ВДВ. Затем работал электриком на асфальтобетонном заводе. Но всегда присутствовавшая тяга к военному делу заставила в 2016-м вернуться в десантные ряды уже контрактником.
С 98-й дивизией «Танкист» уже три с половиной года выполняет боевые задачи на СВО. Прошёл Киевское направление, Изюм, Херсон, был под Артёмовском. Вспоминает, как 23 февраля личный состав поздравили с Днём защитника Отечества, а 24-го в 4 утра сказали выдвигаться на Киев. Все отреагировали нормально, приказ есть приказ.
Сергей крутил «баранку» бронированного «Урала» с бойцами в кузове. Сначала пытались двигаться по дороге, но не вышло, в одном месте был взорван мост, пришлось двигаться через Чернобыльскую зону. Было интересно — когда ещё довелось бы посмотреть на это зловеще-легендарное место, на саму АЭС и саркофаг над её 4 энергоблоком. Вот так и шла русская армия по территории крупнейшей в ХХ веке техногенной катастрофы преодолевать последствия крупнейшей геополитической катастрофы — распада СССР.
Уже за пределами зоны отчуждения начались контакты с мирным населением. Негатива не было — парни помогали простым украинцам, делились едой. До поры до времени не было и сопротивления. Первая небольшая стрелкотня — в районе Иванкова. Оттуда ушли на Озёрное, где уже начали работать вражеская артиллерия и миномёты, «Танкист» возил бойцов и аппаратуру РЭБ под интенсивными обстрелами.
Через какое-то время пришёл приказ о перегруппировке, воспринятый традиционно философски. Следующим местом стал Изюм. Здесь, признаётся Сергей, обстановка оказалась ещё более напряжённой. На Киевщине всё-таки имела место некая разведка боем, а здесь полноценные схватки и артиллерийский огонь ещё сильнее. Впрочем, кроме действий врага, у военного водителя есть не меньшая проблема — бездорожье. Оно в полной мере дало о себе знать на участке под хронологическим №3 — Херсонщине.
После Херсонщины «Танкист» и его соединение работали в районе Кременной — тяжёлые бои, постоянно простреливаемые подступы к городу, опять плохие дороги. За Кременной — Артёмовск и, наконец, нынешний участок — Часов Яр. В перечень проблем к рельефу добавилась постоянная дроновая опасность. Критический уровень угрозы пока обходит Сергея стороной — помогают удача, дроновый детектор «Булат», РЭБ. На всякий случай есть и ружьё, которое пока задействовать не приходилось.
Сергей говорит:
«Самое важное для военного водителя — чтобы техника была исправна и готова к работе, а также, конечно, опыт и умение водить».
Опыт помогает справиться в непростой ситуации, быстро отремонтировать на месте машину, если она сломалась в самый неподходящий момент. «Танкист» постоянно анализирует свою работу, делает какие-то заметки и выводы. Порой это происходит даже во сне.
Особенно частой рефлексия с закрытыми глазами была на Артёмовском отрезке, когда активизировались вражеские FPV-дроны. Там же довелось столкнуться с «Бабой-Ягой». «Танкист» и его напарник возвращались из Артёмовска после выполнения задания — забирали ещё одного бойца, обратно ехали втроём. Остановились на полпути, увидев выбежавших на дорогу военных (как оказалось артиллеристы) и горящую машину. Откатились в ближайший блиндаж под грозное ворчание «Яги», контролировавшей дорогу, подождали её отбытия, забрали у ребят раненого и поехали дальше.
Сергей, как и всякий водитель, разговаривает со своей машиной, бывает, если барахлит, и ругнётся на неё, чтобы дотянула до точки. Главное, что с бойцами в кузове поводов ругаться нет.
«Это настоящие герои, способные выполнить и даже перевыполнить поставленную задачу. У них есть все качества настоящего десантника — уверенность, отвага, выносливость», — говорит «Танкист».
«Ребята целеустремлённые, хорошо подготовленные, молодцы. Не каждый решится сделать шаг в открытую дверь самолёта даже в мирной жизни. Это требует преодоления определённого психологического барьера, но в этом кроется и особая мотивация. Не то, чтобы они не боялись — страх испытывают все, только глупцы не боятся, но эти люди сознательно идут навстречу своему страху и преодолевают его», — говорит уже командир отделения РЭР, старший сержант Артём (позывной «Закат»).
«Закат»
«Закат» родом из Ярославля, срочную службу проходил когда-то в 38-м полку связи ВДВ, затем подписал контракт и до сих пор служит. Он изначально планировал связать жизнь с армией, отец — военный в отставке, вот и пошёл по его стопам. За это время, помимо ВДВ, побывал в рядах РВСН и ВВС, выезжал в командировку в Таджикистан, дважды в Чеченскую республику, когда там шла контртеррористическая операция, но, конечно, СВО — самый главный военный опыт.
Осознание грандиозности событий, в которых довелось участвовать, пришло к «Закату» лишь через несколько дней после приказа о выдвижении, в момент первого обстрела. С тех пор обстрелы из всех видов вооружения — постоянные спутники его работы. А заключается она в ведении радиомониторинга и радиоразведки намерений противника, прослушке переговоров и выводах из неё.
В плане интенсивности боевых действий «Закат» выделяет из пройденного Артёмовское направление. Но и на других участках работы хватает. У РЭР своя война, пусть и напрямую связанная с общей: не кто кого перестреляет, а кто кого переиграет, и уж из этого вытекает успешность стрельбы. Наши ребята перехватывают противника и стараются не дать засечь себя, противник делает то же самое. Постоянно появляется что-то новое, приходится догонять либо, напротив, догонять приходится самому противнику. В ВСУ постоянно меняют радиостанции, осложняя работу нашим спецам.
Базовая вражеская техническая единица — японская «Моторола» с шифром AES-256, который очень сложно сломать. Но можно. По опыту радиомониторинга, говорит «Закат», можно понять суть разговоров противника и то, в курсе ли противник, что его прослушивают. Бывает, что противник открыто говорит о понимании контроля и пытается уйти от него, и тогда группа РЭР начинает его искать.
Благодаря отделению «Заката» не раз уничтожались вражеские склады, срывались ротационные мероприятия вражеской живой силы. Смежные подразделения, с которыми взаимодействовала группа, тоже были благодарны за помощь. Например, ребята благодаря радиоперехватам раскрывали планы противника и предоставляли своевременную информацию, что позволяло нашим военнослужащим покидать позиции до нанесения огневого удара. В свою очередь, выявляя точки эвакуации раненых военнослужащих противника, радиоразведка обнаруживала, куда подъезжает транспорт для эвакуации или бронетехника, после чего наносилось огневое поражение.
Особенно запомнился старшему сержанту эпизод на Изюмском направлении, когда удалось накрыть большой склад боеприпасов. По перехватам вычислили координаты, которые они передавали в режиме реального времени, и склад был уничтожен. Другой памятный эпизод — на Херсонщине. Около шести часов шёл контактный бой, и его коллектив в режиме реального времени передавал информацию, помогая своим товарищам, находившимся на линии огня. Ребята определяли местоположение противника, слушали их переговоры и передавали эту информацию на передний край, чтобы там могли действовать на опережение. В тех краях задача облегчить жизнь бойцам стояла особенно остро, ибо хватало проблем: сложная топография, много островов, реки.
Дабы избежать перехвата и защитить безопасность собственных переговоров, «Закат» рекомендует коллегам соблюдать безопасность радиоэфира: использовать шифровальные таблицы и периодически менять частоты при перепрошивке радиостанций. Если команда РЭР обнаруживает, что противник прослушивает эфир, то даёт команду на смену частот. В случаях утраты кем-то из военнослужащих рации менять ключи нужно немедленно, в обычном режиме — раз в несколько дней.
Противник говорит в эфире в основном на русском либо на смешанном «суржике». Иногда попадаются «западенцы», говорящие на украинском, но и к ним «перехватчики» привыкают, понимают уже без помощи словаря. Иногда попадаются иностранцы, но иностранная речь не очень часта — наёмники долго не работают, максимум неделю, и их меняют. Почему?
«Им здесь не нравится, приехали на "сафари", а оказалось, что это не так весело, охотятся на них самих», — улыбается «Закат».
Чаще всего слышать наёмников доводилось на Артёмовском направлении — звучала польская, испанская речь. И с западным вооружением там столкнулись в особо крупных объёмах (например, появились «Хаймарсы»), да и количество дронов начало нарастать.
Если взглянуть непредвзято, кто сейчас имеет преимущество в противостоянии РЭБ, РЭР, связи в целом — мы или противник? По мнению «Заката», в определённых аспектах лидируем мы, в других — они. Если говорить конкретно, то в области РЭБ наши системы, пожалуй, эффективнее. А вот в сфере связи у них пока наблюдается технологическое превосходство. Очевидно, что не они сами достигли этого, а благодаря поддержке высокоразвитых стран.
Но и наша аппаратура РЭР достаточно современная и сложная в эксплуатации, обучение работе с ней не ограничивается одной неделей, это непрерывный процесс. Самое сложное в ней это специализированное программное обеспечение, есть много нюансов, требующих знания и умения. Производители этого оборудования — отечественные. «Закат» по вполне понятным причинам избегает подробностей, но это продукция достойного уровня с военно-технической точки зрения, к тому же предприятия очень чутки к обратной связи и вносят необходимые изменения.
Процесс совершенствования идёт постоянно, небольшие улучшения происходят регулярно, так как противник совершенствует системы связи и методы шифрования — и мы тоже должны меняться. Разница в технологическом уровне между тем, что было в начале, и тем, что есть сейчас, огромна. Из тех вопросов, что ещё требуют доработки — необходимо создание более компактного и малогабаритного оборудования.
По личному же составу и квалификации специалистов у нас ситуация лучше, у них из-за значительных потерь кадровый состав, особенно командный, сильно ослаблен. Дошло до того, что сержанты командуют ротами. Их школа связистов и специалистов РЭБ-РЭР понесла серьёзный урон, у нас же кадровый уровень достаточно приличный — приходят новые ребята, закаляются старожилы. В группе «Заката» практически все — контрактники, кто-то пришёл по мобилизации. Обучились, нормально работают, толковые ребята. Что-то получается не сразу, но они учатся, вникают, развиваются.
Самое трудное в радиоэлектронной разведке — необходимость быть предельно внимательным. Поток информации огромен, и нужно уметь сопоставлять и анализировать все данные, особенно цифры. Любая ошибка может дорого обойтись, подставишь товарищей, находящихся в самом боевом пекле, хотя и сами радиоэлектронщики находятся недалеко от передовой, конкретное расстояние зависит от направления и задач.
Работа, с одной стороны, требует технического склада ума и навыков — тут и правильное обращение с аппаратурой, и умение самостоятельно устранить поломку, если, конечно, она не носит серьёзного характера, предусматривающего столь же серьёзный ремонт. Однако нужна и творческая, аналитическая работа. Противник давно не передаёт открыто координаты своего местонахождения и перемещения, они используют зашифрованные точки, но по объёму работы и привязкам, по косвенным признакам можно вычислить эти точки и примерно определить направление движения. Совмещая в своей деятельности технические, топографические и психологические аспекты, специалист РЭР выступает в роли своего рода Шерлока Холмса, способного по мельчайшим деталям восстановить целую картину.
Но для понимания некоторых вещей, например, настроя противника, семи пядей во лбу быть не нужно — всё понятно и так. «Закат» вспоминает, что в самом начале СВО, ещё на Киевском направлении, в эфире проскакивала информация о сдаче отдельных групп в плен, о невыполнении приказов. Затем это прекратилось, но сейчас вновь заметно, что морально-психологическое состояние ВСУ ухудшается. Ощущается, что сейчас это уже не те люди, так как основная часть идейных бойцов выбыла, а мобилизованные не желают воевать. Приходится перехватывать сообщения о желании сдаться, о намерении бросить позиции.
Заслуги «Заката» отмечены медалями Суворова и «За отвагу». Дети гордятся отцом, старший сын хочет поступать в военное училище, правда, пока не знает, по линии ВДВ или какой-то другой. Желание быть примером для детей, добиться Победы и заставить киевский режим расплатиться за все зверства мотивирует Артёма вновь и вновь слушать эфир, расшифровывая в череде кодовых обозначений замыслы врага.
Станислав Смагин
