Передайте спасибо всем-всем людям в далеком Севастополе

Вот уже второй год волонтёры Севастопольского благочиния ездят с гуманитарной миссией в самые труднодоступные деревни и сёла прифронтовой зоны.

«Вторая осень… Ловлю себя на мысли, что уже не помню, какая была первая. Всё давно сплелось в один бесконечный клубок сбора помощи, поездок, переваривания людского горя, коротких снов, в которых видишь полные ужаса и безнадёжности глаза, и худенькие протянутые руки детей и стариков. После этого понимаешь, что уже не можешь жить по-другому», — делится своими мыслями руководитель пресс-службы Севастопольского благочиния Екатерина Виноградова.

Сколько бы ни писать, какие бы ни подбирать слова, ни одно из них не сможет передать весь тот ужас, в котором уже почти два года живут такие же люди, как и мы: дети, женщины, старики.

Машины гуманитарной миссии сначала приезжают на базу расположения в Волновахе, разгружаются, ночуют, а оттуда уже развозят грузы по разным сёлам и деревням. В этот раз база встретила волонтёров полчищами мышей.

«Стойкий запах мышей был здесь повсюду. Их было несметное количество: мыши бегали как у себя дома, залезали в спальные мешки, падали с потолка, ели и грызли всё, что видели. Сон под шуршание мышей во всех углах был нормальным явлением. Просто на фронтовых полях давно нет ничего, кроме мин и осколков, поэтому и мыши выживают как могут», — пишет она.

Село Новолуганское

По прямой здесь 15 километров до Бахмута. Ещё в 2014 году село оказалось в серой зоне, и с тех пор люди здесь жили в полной изоляции, забытые и отрезанные от всего остального мира. В 2022 году Новолуганское было освобождено, но даже год спустя село выглядит так, как будто это произошло только вчера: разрушенные дома, сгоревшие деревья, заминированные поля, засыпанные минами-лепестками улицы.

Здесь нет ничего, что для нас привычно и естественно — нет света, воды, газа, электричества, транспорта, школ и магазинов. И появится это ещё не скоро — прежде чем восстанавливать разрушенные коммуникации, всю территорию сначала необходимо разминировать. А пока в нескольких километрах от села проходит линия фронта, делать этого никто не будет.

Здесь нет цивилизации, но продолжают жить люди — 450 израненных войной живых людей.

«Кто-то скажет, что всегда есть выбор уехать или остаться. Может и так. Но проездив больше года по этим фронтовым посёлкам, я перестала судить. Невозможно представить себе, что сделал бы сам, оказавшись на их месте, на берегах войны, которая не где-то там, а здесь, в твоем доме», — рассказывает участница миссии.

В село Новолуганское севастопольские волонтёры приезжают уже третий раз, поэтому их здесь ждали. Когда первая машина заехала в центр школьного двора, толпа стала медленно приближаться к ней, окружая. Казалось ещё немного, и люди раздавят автомобиль. Но вот приехали остальные машины, и народ понял, что привезённого всем хватит и ослабил хватку. Часто бывает, что люди давят друг друга в страхе, что им чего-то не достанется.

Толпа у автобуса

«Открываю пакет с мужской одеждой, слышу за спиной: «А можно мне беленькую, вон ту рубашку». В ту же секунду мелькает мысль: «Зачем беленькую, ведь воды нет, стирать тяжело, не практично». А мужчина будто прочитал мои мысли: «Так хочется чего-то светлого. Устал от темноты, пусть хоть рубашка будет беленькая», — вспоминает Екатерина Виноградова.

Люди обступают волонтёров в надежде взять ещё что-нибудь сверх того, что уже получили, хоть самую малость. Батарейки, зажигалки, средства от муравьев, тараканов, сухое горючее — всё это здесь воспринимается как сокровище. А ведь в одной машине груз на два села, поэтому каждый раз приходится с разрывающимся сердцем решать, кому отдать, а кого обделить. Как можно выбрать, кому нужнее?

«В прошлый раз мы привозили ароматный вкусный хлеб из Бахчисарайского монастыря», — говорит рассказчица, — «и мужчина, взяв в руки буханку, вдохнул ее аромат и сказал: «Я два года не чувствовал запах свежего хлеба». В этот раз мужчина нашел меня, и первое, что спросил: «А хлебушка того, который пахнет, у вас нет?». Хлебушка не было. Мне в такие моменты почему-то всегда становится стыдно, хотя я понимаю, что всего не привезешь, да и не всё от нас зависит. Но мне всё равно стыдно, как будто не сделал в жизни чего-то очень важного».

Ведь в этих сёлах каждый день и каждая такая встреча могут быть последними. Тяжело потом осознавать, что человек не дожил до следующего приезда миссии, не дожил до запаха свежего хлеба или запаха ароматного мыла.

«Тут я вспоминаю, что у нас есть лаваш, замечательный, свежий и очень вкусный. Мужчина получает пакет лаваша и улыбается. Но тут за лавашом потянулись еще десятки рук, и пришлось делить его и выдавать по одному листику, чтобы всем хватило. Люди брали этот листик и запихивали в рот. Очень страшно видеть, когда люди заталкивают в себя еду, жадно, как в последний раз», — пишет Екатерина Виноградова.

Подошла одна старушка, и тихо, смущаясь, попросила одеяло тёплое, только большое — чтобы они вдвоём с дедом могли завернуться.

«Вы не подумайте», — говорит», — у нас есть одеялко. Но мы, старые дураки, летом его на диван постелили, и оно теперь слежалось и стало местами пустое. Холодно теперь с ним. Мы в кухне спим, где буржуйка, а все равно холодно».

Старушка теребит в руках платок и смотрит с какой-то отчаянной надеждой, вдруг отыщется в недрах машины заветное одеялко. И тогда они с дедом не замёрзнут суровыми зимними ночами.

«Какая это невероятная ответственность, когда от тебя зависит, замерзнет человек или нет. Теперь, ложась спать, укрываясь одеялом и трогая рукой горячую батарею, я всё время думаю: как там эти старики, у которых нет одного на двоих большого одеяла», — с горечью говорит рассказчица.

Кто-то рад чаю, кто-то — чему-нибудь съестному. Мальчишки, получив по целой папке канцелярских товаров, с горящими глазами разглядывают яркие ручки и блокноты. С виду взрослые, суровые и самостоятельные, они так искренне, по-настоящему радуются самым простым, обыкновенным вещам из мирной жизни.

Эти люди выживают вопреки всему. Растят детей, копят воду в бутылках, летом отогреваются после холодной зимы, сажают огород, чтобы не умереть с голоду. И при всём этом не теряют надежды.

«Они все благодарны Богу, что почти не бомбят, что никто не стоит во дворе, прикрываясь их домом как щитом, что не надо бежать в подвал каждый день. И тихо прибавляют: «Только бы они не вернулись, второй раз мы не переживем», — рассказывает очевидец.

Уже в спустившейся тьме уезжали севастопольские волонтёры из села, а старушки расходились по своим домам, крепко сжимая сокровенные пакеты с гуманитарной помощью.

«Вы передайте обязательно спасибо всем-всем людям в вашем далеком Севастополе. Обязательно передайте», — успевает в открытое окно машины сказать одна из них, а в глазах её стоят слезы.

Велосипеды

В школе другого села, где учителя и директор встречают севастопольцев уже как родных, дети дождались заветных велосипедов. На этот раз, благодаря неравнодушным севастопольцам, в машине наряду с «подписанными» были также и «неподписанные» велосипеды. И они тут же нашли своих хозяев, «которые в буквальном смысле прыгали и плакали от счастья».

«И мужчина, который просил хоть плохонький велосипед, пришел, не надеясь ни на что. Надо было видеть его глаза при виде велосипеда. Такая искренняя радость может быть только в настоящей нужде: «Это что, правда, для меня? Правда, велосипед? Ой, спасибо передайте тем людям, кто со мной поделился. Я ведь и не думал, что кто-то захочет мне помочь, не ребенок же», — повторяет его слова рассказчица.

Велосипед — самый ценный предмет в селе. На нём ездят все от мала до велика. Любая бабушка в селе умеет ездить на велосипеде. На нём удобно за водой и за дровами, за продуктами, да и просто, под обстрелами помчаться на другой конец села померять давление.

Велосипед очень нужен в селе всем от мала до велика

Из таких поездок севастопольцы уезжают с горой записок — их люди заранее пишут и отдают волонтёрам, чтобы те не забыли, что и кому в следующий раз привести: «мне бы баллон газовый, чтоб готовить», «деточка, мне курточку можно?».

«Мне вот еще нужно, но вы такое не сможете привезти — палки под локоть, ходить тяжело без них», — и бабушка хватается за сердце и ловит ртом воздух, услышав: «Привезём, бабушка».

А одна старушка робко попросила сапожки тёпленькие внучке и новогодний подарок сладкий: «Мы с ней вдвоем, у нее кроме меня никого. Так боюсь, что она без подарка останется».

«С каждым разом уезжать из сёл становится всё сложнее. Люди не просто просят — они приходят поговорить, обнять, сказать спасибо. И каждому нужно уделить хоть пару секунд: выслушать стариков, пошутить с детьми, обнять уже родных учителей, посочувствовать дедушке на костылях и собрать все листочки. И это тоже помощь — слушать и ободрять, сочувствовать и радоваться. Это для них как глоток воздуха, воздуха, где не пахнет порохом», — говорит участница миссии.

Монастырь. Дорога страха и благодати

Почти ни одна гуманитарная поездка миссии Севастопольского благочиния не обходится без посещения монастыря в селе Никольское. Село это находится на самой передовой, под пристальным оком противника, и каждый раз дорога к нему становится тяжёлым испытанием.

В этот раз по размытым осенними дождями дорогам автобус не пройдёт, поэтому участники миссии решают ехать на «буханке». В неё весь груз не помещается, поэтому придётся ехать дважды, а, соответственно, дважды подвергать всех опасности.

«Выезжаем глубокой ночью, проверяем аптечки, в руках икона Богородицы. Иисусова молитва на устах и полное доверие человеку, который ведёт нас. Без этого никак. Страх смешивается с доверием Богу, и ты уже не понимаешь, чего сейчас больше. Справа Бог, слева смерть, границы смазаны, кожей чувствуешь близость и того, и другого», — рассказывает Екатерина Виноградова.

Первый заход прошёл удачно. Во второй раз «буханка», наехав на осколок, лишилась колеса, и такая обыденная для мирной жизни проблема на этой дороге могла стоить всем жизни. Под покровом ночи и дождя решено было менять колесо, однако прикипевшие болты и маленький домкрат растянули этот процесс на целый час.

Поблизости слышались звуки стрелкового боя, возможно, зашла ДРГ или сбивали беспилотник. Когда колесо, наконец, поменяли, машина не завелась — сел аккумулятор. Благо, в машине был запасной, но его замена тоже потребовала времени. С Божьей помощью всё обошлось.

Последним селом гуманитарной миссии была Егоровка. Детей там осталось всего трое. Старший Василий, ему 15. Он никогда не улыбается и ничего не просит. Он вырос на этой войне и знает, что кроме мира без всего можно обойтись.

Марина, мама детей, рассказала, что несмотря на сыплющиеся кассеты и летающие беспилотники, дети каждый день выходили на дорогу и ждали приезда волонтёров. И дождались.

Маленькие дети со взрослыми глазами с такой радостью открывали коробки с бисером, лего, настольными играми, тёплыми вещами и сладостями, забыв на эти мгновения об ужасах своей жизни.

«После возвращения из поездки я долго не могу ходить в кафе и в парки». — говорит Екатерина Виноградова. — «Не могу видеть жизнь без войны, зная, что война это не канал в телеграмме, не разовая акция сбора помощи. Это не где-то там — это здесь, в собственном сердце. Война совсем рядом. Ближе, чем кажется. И мне хочется встать на колени на центральной площади и кричать долго и громко, насколько хватит сил, до хрипоты: «Люди, помогите!».

Нужно помочь людям пережить зиму!

Со списком необходимого можно ознакомиться на сайте Севастопольского благочиния ВКонтакте. Помощь принимают на складе по адресу: ул. Шабалина, 19Б, в будни с 10.00 до 16.00 и в воскресенье с 12.00 до 16.00.

Ника Заринская

Фото пресс-службы Севастопольского благочиния