«Парни, закрывшие сердцем детей», − написано на памятнике бойцам спецназа в Беслане. Рассказывают, что однажды генерал-лейтенант больше часа простоял здесь на коленях. Он плакал. Беслан для силовиков − место особенно болезненное. Нигде спецназ не нёс таких потерь, как в этом городе. Никогда не погибало столько детей. «Мы там ходили по щиколотки в крови», − вспоминает один из бойцов.

Террористы, захватив школу, загнали людей в спортзал и заставили мужчин баррикадировать здание изнутри. «Я поднял огромный сейф, закинул его на окно. Не знаю, как смог. Просто понял, что или поднимаю, или меня убивают», − говорит Заур.

Сначала всем казалось, что так не может быть на самом деле. Потом убили первого мужчину − Руслана Бетрозова. Он попытался успокоить детей на родном осетинском языке. Затем расстреляли ещё 16 мужчин. Их тела выбросили из окон второго этажа. Трупы пролежали на дороге все три дня.

Когда полковник подразделения «Альфа» Виталий Демидкин узнал, что его группу посылают в Беслан, он хотел сначала возмутиться. Группа только что вернулась из командировки. Были контуженные и раненые. Ребятам следовало восстановиться. Однако офицер почувствовал, что должен быть там. Должен, и всё.

«В моём подчинении в Беслане были около 80 человек. Нам поставили задачу: прорваться в спортзал, уничтожить террористов, обезвредить взрывные устройства и дать общую команду о штурме. Я прикинул, что большая часть подразделения, которым я руковожу, в этом случае будет выведена из строя», − вспоминает военный.

«Если пойдёте на штурм, мы будем стрелять вам в спины», − говорили местные жители. Мужчин, пришедших к школе с оружием, пресса окрестила ополченцами. В школе были их дети, и мысль о штурме наводила ужас. «Я, наверное, действовал бы так же на их месте, − говорит Виталий Демидкин. − С самого начала мы понимали, что штурмовать не будем. Там дети, и будут жертвы. Мы готовились, конечно, к захвату, но представить не могли, что он реально будет».

Перед штурмом

Ад ожидания и неизвестности длился три дня. Как рассказывают заложники, на третьи сутки они обессилели до такой степени, что уже слабо реагировали на происходящее. Люди умирали от обезвоживания: воду и еду заложникам не давали, они падали в обморок, бредили. По признаниям многих находившихся тогда в спортзале, все ждали развязки. Хотелось или выйти, или умереть. Второй вариант казался более правдоподобным. Спортзал был напичкан взрывчаткой. Чермена Дзагоева вспоминает: «Всё было в бомбах, они висели на баскетбольных кольцах, как гирлянды. Под ногами у нас была очень большая бомба, а рядом, на стуле, ещё что-то было. В баскетбольном кольце было, наверное, по две бомбы. В центре зала висела огромная». Измождённые люди уже перестали обращать на это внимание, замечать растяжки. Сил больше не было.

«Я проснулась от грохота. Открываю глаза, вокруг кровь, стоны, трупы. Мама не двигается», − вспоминает бывшая заложница. В школе прогремел взрыв. Потом ещё один. В спортзале обрушился потолок, выбило окна.

На десятилетнюю Зарину Албегову после взрыва упала крыша. «Я выбралась и аккуратно стала пробираться к разбитому окну. Вокруг было много мёртвых. Страшно. Я видела, как из окон выпрыгивали люди, и стала пробираться туда. Но забраться сама не могла, маленькая. Мне мальчик помог. Когда всё же выбралась, я так побежала, как только могла… Бегу, а вокруг вспышки. Потом поняла, что в нас стреляли. Мне и сейчас иногда кажется, что ноги горят», − рассказывает она.

Позже, заходя в спортзал новой школы, многие приходили в ужас. Окна очень высоко. На них самому не залезть, не сбежать. По спасающимся из плена террористы стреляли. 29 человек так и не успели убежать.

Оставшихся в живых боевики перегоняли из спортзала в актовый зал и столовую. Люди уходили, оставляя убитых или тяжелораненых детей, матерей, братьев и сестёр. Выбора не было: неспособных самостоятельно передвигаться убивали.

Виталий Демидкин узнал о взрыве в школе на полигоне под Владикавказом. Спецназ там проводил учения. Помчались обратно, молясь, чтоб штурма всё же не было. «Но в школе шли подрывы, началось уничтожение заложников. Что было делать?» – говорит полковник.

«Я каждую секунду помню. Мы разбились на тройки и со словами «С богом!» начали. Вошли в школу через окно и стали продвигаться к столовой, к «огневому гнезду» противника. Заходили по трое, часть сотрудников шли чуть правее меня, часть левее, я остался посередине коридора. И внезапно – белое облако передо мной, из‑за которого я увидел несколько красных огоньков. Понял, что по нам ведётся огонь. Но, удивительно, я ничего не слышал. Инстинктивно упал на спину и выпустил в сторону противника весь боекомплект автоматного магазина», – рассказывает военный.

Демидкин потом узнал, что перед ним упали две гранаты Ф-1, разлёт осколков которых составляет 250 метров, убойная сила – 25. Бойцы находились всего в нескольких метрах от взрыва. У спецназовца Сергея ногу разорвало в клочья, 27 осколков потом вытащили.

Террористы и ополченцы

Когда стрельба стихла, в коридоре из-за угла появился мужчина. «Ты кто? Стой! Подними руки», – приказали ему. Мужчина молчал. Огонь не открывали – вдруг заложник, знали, что всех мужчин расстреляли, но мало ли. «Не сразу поняли, что на нас шёл смертник, – говорит Виталий Демидкин. – Открыли огонь, но поздно. Он упал метрах в двух от нас и взорвался. Как мы выжили, не знаю. У меня и царапины не было. Более того, я не слышал этих взрывов. Словно нас что-то защищало. Нас 12 человек в четырёхметровом коридоре, у противника – гранатомёты и автоматы. В принципе, там должна была быть мясорубка».

Прорвавшись в «огневое гнездо», где засели террористы, спецназовцы снова попали под обстрел. На этот раз стреляли осетинские ополченцы, с охотничьими ружьями они тоже ринулись в бой. Заложников террористы заставили встать на окна, чтобы не было стрельбы. Кто-то потом вспоминал, как одна из женщин, заметив, что бойцы подходят, их перекрестила. «Когда мы увидели каски, догадались, что это наши. И все начали выпрыгивать. Я стояла очень долго на подоконнике, боялась. А он внизу стоит, на меня смотрит и говорит: «Давай». Помню его голубые глаза, щетину», − вспоминает Ирина Гуриева.

Террористы прикрывались живым щитом из детей и женщин, поэтому многие бойцы были вынуждены жертвовать собственной жизнью для спасения пленных. Так, майор «Вымпела» Михаил Кузнецов под огнём боевиков эвакуировал более 20 раненых заложников, но, получив смертельные ранения, скончался.

В школу заходили с разных сторон. «Через распиленную решётку в помещение пробирался спецназовец. Один из террористов, увидев его, что-то бросил в нашу толпу. Я не поняла, что это. А спецназовец прямо с окна спрыгнул и накрыл собой этот предмет. Прогремел взрыв. Это был Андрей Туркин. Спас он нас всех», − рассказывает одна из заложниц.

«О том, что мы видели, лучше не вспоминать. Ничего нет страшнее детских трупов. В одном из закутков нам удалось обнаружить женщину с девочкой лет семи, которая всё время просила пить. К сожалению, выдвигаясь в бой, не думаешь ни о воде, ни о пище, а думаешь, как бы побольше взять с собой гранат и боеприпасов», − делятся горькими воспоминаниями силовики спустя десять лет.

По словам заложников, террористы срывали одежду с учителей, чтобы, переодевшись, смешаться с местными жителями. Ополченцы с пристрастием проверяли каждого, кто вызывал подозрение. Их жертвой едва не стал раненый боец, он был одет в чёрную форму с маленькой шапочкой. Поймали одного из террористов, Нурпашу Кулаева, которому удалось даже сесть в машину «скорой помощи». Его едва не разорвали на куски. Правоохранители еле отбили его у разгорячённых мужчин.

Боец спецназа Александр Бетин рассказывает, что, когда он вышел из школы, сразу попросил у журналиста телефон и позвонил домой: «Я ей говорю: «У меня всё нормально». Она так обыденно отвечает: «Ну и хорошо!» Ещё не знали, что штурм начался».

После штурма

В операции погибли десять спецназовцев. Это крупнейшие потери за всю историю данных войск. Анжела Сикоева потеряла в школе маму, но сама спаслась. Помнит, как Андрей Туркин накрыл собой гранату. Его жена тогда была беременна. В Беслан на годовщину трагедии она приехала с сыном: «Он так похож на папу. Я очень хотела познакомиться и с ним, и с семьями тех, кто нас спасал, с жёнами, детьми, сказать им спасибо. Для нас это очень важно».

Полковник Виталий Демидкин говорит, что каждый год бойцы стараются посетить Беслан. Интересно посмотреть на детей, узнать, что с ними, какими они стали. «Это важно − увидеть благодарные лица ребят, которых спасли. Такое ни за какие деньги не купишь. Когда человек сознательно ставит на алтарь Отечества свою жизнь, он хочет получить что-то взамен. И когда видишь глаза людей, которых спас, это самая главная награда», − подчёркивает офицер.

Бывшие заложники вспоминают, как долго общались с мамой одного из погибших спецназовцев. Рассказывали ей, как он спасал, как ему благодарны. Мать бойца долго плакала, но, кажется, ей стало легче.

На стене бесланской полуразрушенной школы осталась надпись: «Альфа», «Вымпел», спасибо за то, что вы спасали наших детей!»