Горящая хата с краю не бывает

Коронавирус — безоговорочно основная тема всех публикаций и обсуждений последних месяцев и ещё как минимум не на один месяц вперёд.

Одна из главных «тем внутри темы» — реакция разных государств мира на кризис.

Для россиян в первую очередь важна реакция государства Российского, тем более что у нас на всё происходящее накладывается ещё и обвал нефтяного рынка с соответствующими метастазами во внутреннюю социально-экономическую и финансовую сферу.

Граждане справедливо отмечают всю половинчатость, неоднозначность и расплывчатость мер поддержки разных отраслей и групп населения, отсутствие гарантий их реализации, сложнореализуемость механизмов, наконец, сомнительность разнообразных «отсрочек на налоги и коммунальные платежи», которые заключаются лишь в том, что заплатить придётся не сейчас, а чуть попозже.

Да и с выплатой кредитов всё очень зыбко.

Мы зло иронизируем по поводу экс-депутата ГД от ЕР Сергея Поддубного, назвавшего просьбы бизнеса и граждан о помощи «мародёрством».

Примерно так же относимся к включению в список системообразующих, критически важных для нашей экономики и требующих господдержки организаций букмекерской конторы «Фонбет».

Да много ещё поводов для злой иронии, как, увы, и в более спокойные дни.

Реакция естественная. А как тут среагировать иначе?

Отношения русского человека с государством — вещь противоречивая и многогранная. Привязанность к нему и желание иметь в его лице надёжного родителя и защитника сочетается с крайней степенью анархии и желанием держаться подальше от любых государственных институтов и их представителей.

Кстати, это противоречие, как и некоторые другие, благотворно сказалось на судьбах России в том, что касается расширения её пределов. Ведь многие наши территории были отвоёваны и освоены людьми, уходившими от контроля и преследования центральной власти.

Одной из точек балансирования противоречий между народом и властью стал негласный договор, в разные времена по-разному актуальный и по-разному формулируемый: народ не лезет в дела власти, включая вопросы её достатка и источников обогащения, власть же старается не мешать жить народу хотя бы относительно спокойно.

В тучные нулевые этот договор был даже пересмотрен в сторону улучшения для народа. Власть слегка поделилась с ним мелкими излишками топливных сверхдоходов.

Вскоре, правда, пришла пора отдавать долги, причём с процентами.

Сейчас в голове у российских «элитариев» причудливо, но, кажется, гармонично сочетаются две идеи: «люди — новая нефть» и «людей у нас слишком много, для обслуживания трубы столько не надо, а ведь они ещё и каких-то минимальных социальных гарантий требуют». Пенсионная реформа стала ярким свидетельством примирения этих идей. От непростительно рано ушедших на покой пенсионеров толку для трубы нет совсем, а гарантий они требуют.

Всё это понятно. Я и сам об этом постоянно пишу.

Читайте по теме: Пандемия COVID-19 — вызов для стабильности власти в России

Но надо поднять и ещё один вопрос. Очень неприятный, тяжёлый. И о нём я тоже пишу. Напишу и сейчас.

Речь о взаимоотношениях граждан не с государством, а друг с другом.

Так же, как есть в нашем народе анархизм и государственничество одновременно, так же в нём есть одновременно индивидуализм и коллективизм, соборность.

Не первый год и даже столетие философы, политические мыслители, социологи спорят, какое качество всё же доминирует. Точный и полный ответ вряд ли можно дать. Всё зависит от эпохи, территории, да и в конкретном человеке может уживаться то и другое, а соотношение меняться по ходу жизни.

Однако в постсоветское время у нас в общем и целом восторжествовал не более-менее здоровый индивидуализм даже. Нет.

Откровенная атомизация и «моя хата с краю», если вообще не «человек человеку волк».

На длительной дистанции это может быть не совсем заметно, хотя любой мало-мальски наблюдательный человек фиксирует и суммирует мимолётные наблюдения, например, за тем, многие ли его соседи по дому выходят на субботник в собственном дворе и участвуют в собраниях по поводу домовых нужд.

Но в какие-то яркие эпохальные моменты всё это высвечивается соответствующе — ярко.

Взять события 2014-го.

После того, как на короткий миг в российском информационном поле Крым и Донбасс весили почти одинаково, наступил резкий откат: «Донбассу никто ничего не обещал».

И средний обыватель едва ли не с облегчением стал повторять: «никто ничего не обещал», «там одни хохлы воюют с другими, одни вроде чуть более правильные, чем другие, а там кто их разберёт», «нас это не касается» и так далее.

Но ведь там такие же русские люди, которым не повезло родиться на несколько десятков километров от границы в «неправильную» сторону! Крымчане, севастопольцы должны это понимать как никто другой.

Многие понимают. Но один раз к новости, что в севастопольском филиале МГУ будут преподавать педагоги с Донбасса, я увидел ряд резких недовольных комментариев, в которых, например, эти педагоги сравнивались со среднеазиатскими гастарбайтерами.

Сказать, что я расстроился, значит ничего не сказать. Ведь сложись головокружительный набор обстоятельств чуть менее чудесно, так, как он, пожалуй, должен был бы сложиться сообразно всей российской истории предыдущей четверти века, не только Крым, но и освободившийся почти лишь своими силами Севастополь мог…

Если не остаться на Украине, то замереть на долгие годы в непризнанном донбасско-приднестровском статусе. И тогда большинство материковых россиян, поверяя пропаганду внутренним хатаскрайничеством, точно так же говорило бы про «крымских хохлов» и «никто никому ничего».

С учётом спешно воздвигаемых между регионами антиэпидемических барьеров у нас уже и рязанские архангельским, а архангельские белгородским вот-вот станут «хохлами», хорошо, если на время (про Чечню отдельный разговор, она и раньше не сильно себя с Центральной Россией соотносила).

Кстати, про «хохлов» и коронавирус.

Сколько язвительных комментариев было по поводу того, как украинцы протестуют против размещения по соседству с ними вывезенных из Китая соотечественников.

А что, у нас нет аналогичных инцидентов?

Положим, случай в Кемерове можно списать на психическое состояние дебошира, и легче всего так сделать, хотя примечательно, что вроде бы вменяемые окружающие подстрекали дебошира. Но разве нет схожих случаев на Дальнем Востоке, в Челябинской области, Сибири?

Там протестующие и угрожающие точно вменяемы. С медицинской точки зрения.

Есть, несомненно, и ровно обратное отношение — помощь, солидарность. Точно так же, как во время московских и петербургских терактов последнего десятилетия были таксисты, задиравшие в несколько раз цену на перевозки в зоне бедствия, и были обычные водители, подвозившие людей совершенно бесплатно.

Всегда есть и мерзавцы, и герои, и просто люди, желающие оставаться людьми, что в наше время уже само по себе почти героизм. Но я о тенденциях…

С год назад на лояльном власти портале «Взгляд» появился текст «Домик с кабанчиком как национальная идея». Основная мысль его такова:

Мы заняты исключительно своей частной жизнью, своей хатой и скромным мещанским будущим. Кто-то делает ремонт, кто-то учит UX-дизайн, кто-то платит ипотеку. Никакой советской романтики. Ведь если ты платишь ипотеку, то никакую целину ты осваивать не поедешь и покорять космос тем более. Потому что банк тебя сразу нахлобучит. Ему дополнительные кредитные риски не нужны.

От этого обстоятельства некоторые граждане испытывают фантомные боли и требуют немедленно начать строить прекрасную Россию будущего, подразумевая, конечно, что для этого соотечественникам снова придётся пострадать. Но условный соотечественник страдать не хочет и, сыто отрыгивая, отвечает:

— Идите вы к чёрту с этой вашей прекрасной Россией будущего!

Герой нашего времени — это не Глеб Жеглов, неприкаянный капитан, бессребреник с углом в общежитии. Наш герой — это старший лейтенант Соловьёв с его «домиком в Жаворонках, с коровой и кабанчиком», который сначала думает о том, что ему своих детишек поднять надо, а уже потом лезть под пули бандитские.

Мы не хотим лезть под пули. Мы не хотим спать под телегой, как строители Новокузнецка, чтобы «через четыре года здесь будет город-сад», и не готовы покупать облигации военного займа. Мы тоже хотим домик в Жаворонках и кабанчика. Мы все хотим тихой и мирной жизни, мещанского болота, сытости и комфорта. Это и есть наша национальная идея, наша точка сборки и место подлинного консенсуса.

Мысль провокационная и крайне гадкая, но одновременно достаточно точно фиксирующая настроения достаточно широких масс. Вне зависимости от того, помнят ли они, чем знаменит старший лейтенант Соловьёв или нет.

Кроме того, что он однофамилец известного российско-итальянского телеведущего, который Донбассу ничего не обещал, за три месяца до возвращения Крыма говорил, что полуостров России не нужен, затем стал яростным крымнашистом, а теперь снова резко Крымом недоволен.

Я не буду призывать опровергнуть злопыхателей и тотчас же начать возводить «города-сады» или осваивать Луну, которую под коронавирусный шумок решил приватизировать пройдоха Трамп.

Я на минутку коснусь самой голой прагматики и выживания.

Сейчас много говорят о новом цифровом тоталитаризме государства, для тестирования которого COVID-19 оказался как нельзя кстати. О том, что из квартиры можно будет выходить только по QR-коду, и о массе других антиутопических «прелестей».

Мне же кажется не меньшей опасность, что мы проснёмся, а вокруг вообще никакого государства как социально-политической структуры нет. Исчезло, почти как в рассказе Брэдбери, хотя люди остались.

Может быть и комбинированный вариант: в одних регионах попытка ввести всеобщее домашнее заключение на постоянной основе, в других — самое буквальное безвластие.

Расползание страны на архангельских, белгородских и рязанских «хохлов» весьма тому способствует. И во всех вариантах гражданам надо что-то предпринимать. Сообща.

А уж когда сохраним себя и сохраним страну в её нормальном виде и не распавшейся на части, можно подумать и о корове, и о Луне.

При грамотном ведении дел одному другому ничуть не противоречит.

Читайте по теме: Мир готов развалиться на несколько макрорегионов

Станислав Смагин