Лента новостей

10 октября 2018 - 12:17
1117
5

Станет ли Кавказ ареной «боев без правил»?

Вопрос спортивного патриотизма: допустимо ли – и если да, то в какой ситуации - мало того что не болеть за своего согражданина, но еще и открыто болеть против него?
ForPost Мнения: Станет ли Кавказ ареной «боев без правил»?

Бой Конора Макгрегора и Хабиба Нурмагомедова, состоявшийся несколько дней назад, пожалуй, по степени медиа-подготовки к нему не имел аналогов среди спортивных событий новейшей отечественной истории. Ни один финал хоккейного чемпионата мира или хоккейного же турнира зимней олимпиады, ни один футбольный матч, включая эпохальные, такие, как Россия-Украина в 1999-м, Россия-Голландия в 2008-м и Россия-Хорватия несколько месяцев назад, а также финалы Кубка УЕФА с участием ЦСКА и Зенита, не имел такого долгосрочного и многоуровневого освещения и обсуждения.

Поединок дагестанца и ирландца в этом плане можно сравнить не с отдельными матчами игровых видов спорта, а с целыми турнирами, вроде зимней Олимпиады в Сочи и нашего российского футбольного ЧМ.

И, будем откровенны, в России градус внимания был обусловлен не только лихой интригой боя как такового и жаркими зубодробительными отношениями его участников. Впервые настолько остро встал вопрос спортивного патриотизма: допустимо ли – и если да, то в какой ситуации - мало того что не болеть за своего согражданина, но еще и открыто болеть против него.

Строго говоря, смешанные единоборства и конкретно турниры под эгидой UFC в любом случае со спортивным патриотизмом соотносятся мало. Здесь сражаются не национальные сборные, а бойцы-одиночки, и не за честь страны, а за свое имя, титул, гонорар и рекламный контракт. Выделять «своих» и переживать за них можно, но это довольно факультативно, вроде как желать международной премии зарубежному фильму, где играет актер-согражданин. С другой стороны, если боец или актер всячески подчеркивают свои корни и говорят, что и в личном качестве представляют свой народ и свою страну и хотят разделить с ними лавры успеха – ты скорее болеешь, чем нет.

Вот только Нурмагомедов свою связь с Россией никак не подчеркивает. Вроде бы на одном из боев члены группы его поддержки размахивали российским флагом, но это, похоже, исключение из правил.

Зато связь со своей малой родиной боец демонстрирует постоянно: ставшая уже знаменитой папаха, песня «Мой Дагестан», под которую Хабиб идет на схватку. Что ж, его полное право. Нельзя не уважать и искреннюю веру Хабиба во Всевышнего. Однако столь любимый им жест – указательный палец вверх – давно и печально ассоциируется не столько с исламом как таковым, сколько с его радикальными и агрессивными приверженцами, в основном из республик Северного Кавказа, как и чемпион UFC в легком весе. А свадебные фотографии жены бойца, на которых ее лицо полностью закрыто накидкой, у русского человека, да, скажем, и у большинства современных татар может вызвать сдержанное уважение (верность патриархальным традициям все-таки), но в большей степени – недоумение, ибо такое и в Саудовской Аравии не всякий раз увидишь. Супруга у Нурмагомедова, кстати, пока вроде лишь одна, но отец и тренер чемпиона, Абдулманап, в одном из интервью подчеркнул, что в их семье принято иметь хотя бы двух.

Но и это все еще личное пространство человека, которое можно не понимать, но вряд ли корректно осуждать.

А вот августовская демонстративная скорбь Хабиба по умершему в тюрьме Юсупу Темерханову, убийце полковника Буданова, и пост в Instagram «Пусть Аллах простит твои грехи» - это уже вопрос, относящийся к общественному пространству. Тема двух чеченских войн, русско-чеченских войн, поступка полковника Буданова и его убийства – сложная и болезненная. Русские люди, особенно из числа персон заметных и звучных, даже солидаризируясь с Будановым и видя за ним правду, стараются о своей позиции на всех углах не кричать, из соображений политкорректности, да и по другим причинам. Нурмагомедов же о солидарности с Темерхановым именно что громко прокричал. Уврачевать раны войны он, видимо, не хочет. И косвенная солидарность с исламистами в Сирии, которую можно уловить, изучив все тот же Instagram Хабиба, вряд ли добавляет ему репутационных баллов в моих глазах.

Отторжение вызывают и угрозы Нурмагомедова сначала Егору Криду, который фактически именно из-за них был вынужден отменить концерт в Дагестане, а затем в адрес Тимати, которого Хабиб назвал, извините, «петухом» и «тварью». У человека консервативных культурных предпочтений, вне зависимости от его религии и национальности, Крид и Тимати не вызывают ровным счетом никакого восторга, равно как и Ольга Бузова, полуофициально объявленная персоной нон грата не только в Дагестане, но и в Северной Осетии. Все трое в разной степени – продукт и свидетельство культурного упадка. Но агрессивная архаика как альтернатива и противоядие упадку вряд ли может вдохновлять. Если уж ты имеешь право на палец вверх и непроницаемо закутанную жену, а в перспективе еще и на вторую, то Крид с Бузовой тоже имеют право на творческое существование, а их фанаты – на простую радость встречи с незатейливыми кумирами.

Наконец, крайне неприятно и лишенное идейной составляющей поведение Нурмагомедова по отношению к личным оппонентам, реальным и воображаемым. Личная вражда Хабиба с Макгрегором, ставшая основным топливом интереса к их бою, по-настоящему, без маркетинговых уловок разгорелась после нападения дагестанца и толпы его друзей на друга Макгрегора, ирландского бойца русского происхождения Артема Лобова. Лобов в своем интервью летом 2017 года жестко отозвался о манере Нумагомедова в случае легких недомоганий сниматься с боев. Прошло девять месяцев, и плод сладкой мести созрел и появился на свет– Хабиб с мощным подкреплением подкараулил Лобова в коридорах нью-йоркского отеля и с гортанным улюлюканьем получил ожидаемо нетрудную сатисфакцию.

А поведение Хабиба и группы его поддержки после, собственно, баталии прошедших выходных? Сам Хабиб утверждает, что лишь оскорбления в адрес его религии, семьи и отца заставили его прыгнуть за пределы октагона и начать молотить команду Макгрегора, в частности, спарринг-партнера ирландца Дилона Дэниса. Вроде как уважительная причина – вспомним, как другой спортсмен-мусульманин, Зинедин Зидан, эпично боднул Марко Матерацци, тоже якобы оскорблявшего его семью. Но удар Зидана, за который его, кстати, в основном критиковали, а не поддерживали, не сравнить с бойней имени Хабиба. Это не говоря уже о поведении соратников Хабиба, начавших лупцевать Макгрегора и его команду, в том числе и сзади.

В общем, причин мало того что отказать Хабибу в болельщицкой поддержке, но еще и конкретно болеть ПРОТИВ него, набралось вдосталь. Контраргумент же просматривался лишь один – формальное согражданство. Но оно именно что формальное, причем дважды. И потому, что уже много лет Нурмагомедов больше живет в США, чем в России, и потом, что малая родина Хабиба, где он все-таки время от времени бывает, интегрирована с остальной Россией куда больше на бумаге, чем на деле.

Как это ни сатирически звучит сегодня, в 90-х Дагестан был во многом передовым регионом. Там сохранялась тяга молодежи к светскому образованию и образу жизни по русскому стандарту. Существовала мощная многочисленная интеллигенция, гуманитарная и техническая, дававшая стране ученых первой величины вроде Камалудина Гаджиева и Абдусалама Гусейнова.

Здесь массово голосовали за КПРФ. Так, в первом туре президентских выборов 1996 года за Зюганова республика отдала рекордные 63% голосов против 28 у Ельцина; правда, во втором туре административный ресурс позволил осуществить возможную лишь в РФ да самых диких странах третьего мира махинацию – у Ельцина стало 53%, а у Зюганова 44.

Почему, спросите вы, голосование за КПРФ говорит о прогрессивности? Потому что демонстрирует независимость населения региона от мнения власти (хотя и ограничиваемую в итоге тем самым админресурсом). Кроме того, именно левопатриотические силы в лихие девяностые объективно были препятствием на пути окончательной деградации страны, пусть и могли бы добиться большего, кабы не соглашательская травоядная политика их верхушки. Охотно голосовали в Дагестане не только за КПРФ, но, скажем, и за умеренно национал-патриотический Конгресс русских общин в 1995 году; тогда в рамках общей кампании по недопуску КРО в парламент случился довольно громкий скандал – в Махачкале на городской свалке нашли мешки, битком набитые поданными за КРО бюллетенями.

Наконец, именно Дагестан в августе 1999 года принял на себя первый удар ичкерийско-ваххабитского интернационала. Жители республики, справедливо восприняв происходящее как Отечественную войну, массово записывались в ополчение. На форуме ОНФ в 2016 году президент, встретив полковника полиции Мурадиса Алидибирова, потерявшего обе ноги и глаз в боях против орды Басаева и Хаттаба, рассказал о первой их встрече шестнадцатью годами ранее:

«После этих боевых действий в Дагестане я частенько бывал в госпиталях. Захожу в палату, где лежит наш уважаемый коллега. Действительно, тяжелые ранения, нет двух ног… Когда сталкиваешься с таким случаем, просто теряешься. Я подошел к нему, он на койке лежал, говорю: "Вы держитесь, все будет хорошо". Он на меня так посмотрел, несколько вызывающе: "Да, конечно, все будет хорошо. Они не на тех напали"… Причем таким уверенным голосом, с таким чувством собственного достоинства».

Казалось бы, это очевидный повод сделать Дагестан опорной точкой на Северном Кавказе, разумеется, с известной осторожностью и полным учетом специфики региона. Но федеральный центр стал проводить политику «замирения Кавказа», равнявшую под одну гребенку вчерашних союзников и врагов. И тех, и других закармливали деньгами, всевозможными преференциями, возможностью особого экстерриториального правого статуса на всей территории страны. В Дагестане, как и в Чечне, была сделана ставка на кланы, только в Дагестане на их конгломерат, а в Чечне на один доминирующий.

В результате республика погрузилась в глубокую политическую, социальную и экономическую архаику.

Развал промышленности и сельского хозяйства, тотальная коррупция, трудовая незанятость или сомнительная занятность населения, разгул исламистского подполья. Появление целого поколения молодых неадекватных субпассионариев, едущих в Центральную Россию и становящихся там всеобщими пугалами и героями анекдотов, и пассионариев, пополняющих ряды запрещенного на территории РФ ИГИЛ. Кому-то подобная формулировка покажется дикой, но самым светлым пятном в истории Дагестана за последние восемнадцать лет была героическая гибель лейтенанта Магомеда Нурбагандова (хотя можно вспомнить, например, и Героя России Магомедшамиля Абдурагимова).

В подобных условиях и назначение в республику русского руководства (глава республики Владимир Васильев полурусский-полуказах, премьер-министр Артем Здунов мордвин, но речь о политической, а не строго этнической русскости), и аресты и отставки, даже серийные, массовые и громкие, как в начале этого года - мера сама по себе правильная и назревшая, но абсолютно паллиативная и ничтожная с системной точки зрения. Без кардинального изменения кавказской политики как таковой, которое, в свою очередь, вряд ли возможно без кардинального изменения позиции федеральной власти, никакие персональные кары и точечные меры, даже внушительные количественно, не помогут.

Небольшой личный мемуар. В марте 2010 года мне довелось совершить одну из самых экстремальных поездок в своей жизни – за компанию с другом из Ростова в Махачкалу на футбол. Автостопом - иными видами транспортами не успевали к резко изменившейся дате матча. Все обошлось благополучно, но впечатления от анабасиса остались незабываемые. Особенно хороша была финальная «стыковка» - маршрутка Кизляр-Махачкала, полная местного и в основном молодого населения.

Моему другу его сосед тыкал в ухо то ли травматическим, то ли боевым пистолетом, сообщая, что купил его недавно с рук, и прося экспертно оценить, удачно ли вложены деньги. Я же в это время весело, дерзко и дипломатично общался еще с несколькими пассажирами, тоже в основном вооруженными, и мучительно думал, что будет, если сейчас они с веселой дерзости перейдут на откровенное хамство и попытки нас унизить. Смолчать – потом всю жизнь будешь ощущать плевки на своем лбу, ответить адекватно – эти милые ребята, незнакомые, кстати, друг с другом, прикончат нас, выбросят трупы из маршрутки и поедут дальше. Решил, что отвечать, а там будь что будет. К счастью, обошлось.

Мы благополучно въехали в Махачкалу – ну, как благополучно: на въезде стоял «КамАЗ» с разорванной взрывом кабиной, все его объезжали, из-за чего даже возникла пробка. Сама дагестанская столица и близко не была похожа на города исламских стран Турции и Египта, вестернизированных или хотя бы поверхностно приспособленных под туристов с иным цивилизационным кодом. Визуальная среда и разлитая в воздухе атмосфера были дикой смесью какого-нибудь Афганистана, американского негритянского гетто и известного анекдота про русского туриста во Львове («а где здись останивка? - не останивка, а зупынка, а ты, москалику, вже приихав»). Наша с другом славянская внешность собирала на улице удивленно-тяжелые взгляды. Сидя в кафе, мы услышали новостную передачу по местному радио: где-то между светской хроникой и прогнозом погоды ведущий будничным голосом, обычно присущим информации о происшествиях типа «попал под лошадь», рассказал о нескольких махачкалинских перестрелках и контртеррористических мероприятиях с человеческими жертвами, и это только за последние сутки.

Обратно мы уже ехали чуть менее экстремально, на автобусе Ростов-Махачкала, но все равно с приключениями и красочными наблюдениями. Дагестанские дороги, и в пределах Махачкалы ужасные, за ее чертой были просто землей и булыжниками, слегка залитыми сверху асфальтом. Поразили деревья на обочинах – они оказались сплошь густо облеплены целлофановыми и полиэтиленовыми пакетами, принесенными ветром; такое можно увидеть и в других регионах, но лишь в Дагестане за пакетами не видно самих деревьев. Водитель сначала останавливался каждые четырнадцать метров, собирая бесконечных попутчиков и посылки для передачи в следующих населенных пунктах – в итоге за три часа мы проехали хорошо если десяток километров. Ближе к ночи выяснилось, что водитель и его напарник-сменщик, выполнявший роль навигатора, пропустили какой-то поворот, причем пропустили некритично, всего пару километров назад, соответственно, вернуться и выйти на правильный путь было делом нескольких минут.

Вместо этого «неунывающий и мужественный Командор» с «изобретательным и находчивым вторым пилотом Дринкинсом» остановились в чистом поле и полчаса эмоционально выясняли, кто из них виноват в допущенной промашке. К середине диалога в ход пошли подробные экскурсы и исследования генеалогических деревьев друг друга, которые, как выяснилось, были обсыпаны недостойными и нетяжелыми своим поведением людьми так же густо, как обычные дагестанские деревья пакетами (это к вопросу о жалобах Хабиба «они оскорбляли мою семью»). После исчерпывающего, как нынче принято говорить, батла по фактам ребята успокоились и, довольные собой, быстро исправили навигационную ошибку.

Особых вопросов, почему в такой обстановке Нурмагомедовы появляются чаще, чем Нурбагандовы, возникать не должно.

Кстати, по словам уже упомянутого Нурмагомедова-старшего, сын уже достиг критического для своей стези возраста и в краткосрочной перспективе, вероятно, завершит карьеру. Не нужно особо удивляться, если через некоторое время он действительно объявит о таком решении, - и, подобно другому много лет прожившему на Западе профессиональному громиле, Виталию Кличко, пойдет в политику. Конечно, он станет именно что аналогом Кличко, и от его лица будут озвучивать нужные вбросы идей, вряд ли он будет самостоятелен, но его моральное влияние на кавказскую молодежь многие попытаются использовать.

А ведь феномен Хабиба, неожиданно попавший в поле внимания широких народных масс, лишь один из маркеров тревожных процессов, происходящих на Северном Кавказе.

За последний месяц мы стали свидетелями двух бурных конфликтов на этнонациональной почве, случившихся в этом регионе. Один, еще далеко не исчерпанный, касается границы между Чечней и Ингушетией. Чеченцы и ингуши выглядят для внешнего наблюдателя, да, в общем-то, и объективно являются ближайшими родственниками, можно сказать, что и двумя недавно разделившимися ветвями одного народа, как русские с белорусами и сербы с черногорцами. Но вопрос территории и границы нередко разделяет и братьев, порой даже братьев-близнецов.

Столетие с небольшим назад, в 1913 году, православно-славянская коалиция Греции, Сербии, Черногории и Болгарии победила Османскую империю, а уже через несколько месяцев победители, не поделив добычу, схватились меж собой: черногорцы, сербы и греки били болгар, причем к ним присоединились румыны и неудачники предыдущего раунда - османы.

Между братьями-вайнахами все пока не так критично, но уже очень серьезно. Земли, по договору о размежевании передаваемые ингушами Чечне, являются исторически значимыми и знаковыми сразу для нескольких ингушских тейпов. Здесь находится множество племенных святынь, заповедник и, самое интересное, нефтяное месторождение. Поэтому возмущение и общественных активистов, и групп региональной экономической элиты вполне понятно. Протест разрастается, крепнет, у него появляются и попутчики, желающие набрать личных политических вистов, такие, как бывший глава республики генерал Аушев, и весьма неоднозначные лидеры – «правозащитники» Сараджин Султыгов (его сын погиб в Сирии, воюя на стороне запрещенной в РФ ИГИЛ), Магомед Муцольгов (его бухгалтер Мурат Яндиев задерживался правоохранительными органами вместе с ячейкой запрещенной в России террористической «Хизбут-Тахрир аль Ислами»), Идрис Абадиев (ингушский крайний национал-шовинист, считающий свой народ древнейшим на земле, автор высказывания «у ингушей до сих пор существует запрет вступления в брак с представителями иной национальностей […] никто не хочет, чтобы чтобы его потомки стали хурделами [испорченными людьми, полуживотными]) и Исса Кодзоев (диссидент с 55-летним стажем, автор высказывания «слово "русский" уже стало ругательным», отец двух сыновей – бандитов и террористов; в обеих чеченских войнах все мужчины семьи Кодзоевых участвовали на стороне боевиков).

В результате силы протеста сумели перетянуть на свою сторону и существенную часть сегментов республиканской власти. Так, региональный парламент сначала утвердил соглашение с Чечней, но затем некоторые депутаты заявили, что голосовали «против», положительный результат сфальсифицирован и вопрос требует переголосования (Артем Перехрист, советник главы Ингушетии Юнус-Бека Евкурова, поспешил сообщить, что это невозможно). Параллельно Конституционный суд республики признал решение парламента, вне зависимости от его процедурной честности, незаконным по сути – члены КС считают, что такие вопрос должны решаться на референдуме.

Более того, исполнительная власть Ингушетии тоже выказывает желание если не достигнуть немедленного компромисса с протестующими, то, по крайней мере, «национализировать» конфликт, представить его внутриингушским спором, не требующим внешнего вмешательства. Достигнуто соглашение о том, что бессрочный митинг в ингушской столице Магасе проходит на законной основе и в мирном русле, а ингушские силовики не пустили в республику своих коллег из других российских регионов – дескать, разберемся сами.

Все это происходит под сконфуженное молчание официозных СМИ и лоялистских блогеров и публицистов, обычно призывающих сурово пресекать любые попытки «раскачивать лодку». Не видно и не слышно разнообразных казаков, поднаторевших в охаживании плетками участниц Pussy Riot, и иных грозных антимайданщиков, всегда готовых закидать яйцами и облить зелёнкой либеральных политиков или просто худосочных хипстеров с митингов Навального. Куда они подевались, когда лодку раскачивают локально, но сильно и в одной из самых опасных с точки зрения удержания на воде точек – Бог ведает.

А ведь буквально три недели назад волнения сотрясли и другую северокавказскую республику, Кабардино-Балкарию. По меркам СКФО она не самая проблемная, но, конечно, тоже имеет массу своих скелетов, спрятанных в шкафах и разбросанных по ущельям.

В начале 1990-х КБР, подобно всему СССР и всей РСФСР, не избежала центробежного сепаратистского соблазна. В декабре 1991 г., уже после Беловежья, в местах традиционного компактного проживания балкарцев прошел референдум о провозглашении Республики Балкария (90% высказались «за»). В 1992 г. сепаратистскую энергию излучали уже кабардинцы, противостоявшие и балкарцам, и республиканской исполнительной власти, выступавшей в роли миротворца и балансира. Кроме того, кабардинское движение выдвигало более радикальные лозунги, чем балкарское – выйти из состава не только КБР, но и вообще России.

Мудрость и чутье президента Валерия Кокова позволила разрешить кризис, нейтрализовать к середине девяностых его основные последствия и вообще без тяжелых потерь пройти через эту тяжелую эпоху.

Разумеется, и в нулевые, и в 2010-х здесь не все было слава Богу, достаточно вспомнить проникновение ваххабитов в Нальчик в 2005 г., но по-настоящему резкий рост кризисных явлений начался при генерал-полковнике полиции Юрии Кокове (родственнике первого лидера КБР, но очень дальнем), которого поставили руководить республикой в 2014 году. Авторитарный режим власти, чиновничий диктат, давление на предпринимателей и уничтожение их активности вместе с создаваемыми ими рабочими местами, управленческая недееспособность – вот лишь некоторые черты, присущие пребыванию генерала у руля местной власти. К тому же Коков, сам кабардинец, стал активно разыгрывать «черкесскую карту» (она же адыгская) – ввел в республике День адыгов, а осенью 2016 года на съезде Международной черкесской ассоциации в Нальчике провозгласил необходимость создания единой адыгской письменности. Все это вызвало недовольство у балкарцев, ранее сносно относившихся к Юрию Александровичу хотя бы потому, что его супруга Жанна – их соплеменница. В конце 2016 г. одна из балкарских структур, Совет старейшин, даже пригрозила, как четверть века назад, образованием самостоятельной республики, если не будет улучшено социально-экономическое положение горных балкарских сел.

И вот кульминационный момент – утром 18 сентября этого года кабардинские активисты, совершая торжественный конный поход в честь 310-летия Канжальской битвы, в ходе которой черкесами была одержана победа над войском крымского хана Каплан-Гирея, вошли в балкарское селение Кёнделен. Балкарцы, как тюркский народ, считают себя в какой-то степени наследниками проигравшей в той битве стороны, поэтому памятные акции воспринимают весьма болезненно. На самом деле, современные кабардинцы, а балкарцы особенно, имеют к событиям начала XVIII века довольно отдаленное отношение, уж не говоря о том, что тогдашние битвы имели в первую очередь характер столкновения не племен, а разноплеменных армий, служащих феодальным правителям.

Перед нами яркий и нередкий пример натягивания исторической совы на глобус значительно более поздних разногласий – но все ведь в курсе: «идея, брошенная в массы – как девка, брошенная в полку». Кёнделен охватило кабардино-балкарское побоище, которое пришлось разнимать сначала полиции, а затем и спешно вызванным частям Росгвардии. Примерно такой же конфликт, кстати, был и десятью годами ранее, во время празднования 300-летия битвы.

Столкновения вызвали общую напряженность в республике, поползли слухи, что на подмогу кабардинцам едет вооруженное подкрепление из Чечни…В итоге федеральный центр сделал удачный ход, что в последнее время очень большая редкость – Юрий Коков был отозван в столицу и назначен на почетную должность заместителя секретаря Совбеза РФ, а врио главы КБР стал Казбек Коков, сын умершего еще в 2005 г. Кокова Валерия. Подобно обещанию Александра I перед восшествием на престол «при мне все будет, как при бабушке», непроизнесенный, но читающийся лозунг Казбека Валерьевича – «при мне будет, как при папе», сиречь стабильность, баланс и спокойная рассудочность.

Наверное, какое-то время и вправду будет, хотя бы за счет эффекта нового лица со старым и притом хорошим багажом заслуг перед республикой, пусть в основном и не личных, а семейных.

А что у Кабардино-Балкарии и всего Северного Кавказа дальше?

По ощущениям, Россия сейчас находится где-то на стадии СССР 1988 года, когда еще не началось свободное падение в пропасть образца 1989 и последующего годов, но крепкая и суровая партийно-государственная машина уже ощутимо затрещала, а «перестройка» из процесса масштабной, но ограниченной модернизации превратилась в нечто самовоспроизводящееся, саморасширяющееся и все менее контролируемое.

Одним из главных маркеров всеобъемлющего кризиса и одновременно катализаторов его дальнейшего развития стало возвращение в публичное пространство национального вопроса – после Сумгаита и Карабаха, тем паче в условиях «гласности», не признавать его наличие и болезненность было уже невозможно.

В книге социолога Георгия Дерлугьяна «Адепт Бурдье на Кавказе», где кавказские этносоциальные процессы 1980-х-90-х описаны через призму биографии кабардинского национал-сепаратиста Мусы Шанибова, есть замечательный момент. Председатель Государственного комитета обороны Нагорно-Карабахской республики и будущий президент Армении Роберт Кочарян с усмешкой рассказывает о своем участии в первых митингах карабахских армян, требовавших перехода республики, а тогда еще автономной области под юрисдикцию Еревана: «"Конечно, если бы на первом митинге КГБ нам дало по зубам, я бы убежал дворами, заперся дома, занавесил окна, сидел бы тихо и пил чай, надеясь, что меня не заметили". Однако накануне восстания у местной номенклатуры возникла уверенность, что времена изменились, их дело правое (ничего же антисоветского они не требовали) и Москва на их стороне. Репрессий в самом деле не последовало ни за первым, ни за вторым, ни следующими митингами. Москва посылала противоречивые сигналы, крайне эмоционально интерпретировавшиеся противоборствующими сторонами, даже после того, как соседние армянские и азербайджанские деревни начали выяснять между собой отношения вначале кольями, затем охотничьими ружьями и сельскохозяйственными ракетами "Алазань", переделанными местными умельцами для стрельбы по наземным целям вместо грозящих градом туч».

Вот и сейчас Москва на Северном Кавказе где-то «посылает противоречивые сигналы», где-то просто не имеет возможности и ресурса что-либо исправить, где-то не понимает, как это сделать, а где-то понимает и делает, но сугубо косметически, без устранения глубинных системных причин и пороков.

Хотелось бы оказаться посрамленным пессимистом, но кажется, что накаляясь по ходу общероссийского кризиса и тем самым еще больше усугубляя этот кризис, регион может стать гигантской ареной «боев без правил». Вроде тех, в которых участвует Хабиб Нурмагомедов, только значительно более кровавых, брутальных и «без правил» на самом деле, а не в расширительном смысле.

Станислав Смагин

Поделитесь этой новостью с друзьями:

5
Средняя оценка: 5 (2 голосов)

Обсуждение (5)

Аватар пользователя Mertlas
постов:
83
Mertlas (Sevastopol)
- 11/10/2018 в 11:46

О героях.

 

Герoй Рoссии Рамзан Кадыров в свoё время oбвинил Героя России, Сулима Ямадаева, в причастности к убийству своего oтца, Героя России Ахмада Кадырова. В результате Герой России Сулим Ямадаeв был убит в Дубае, и дубайская полиция объявила в международный розыск Героя Pоссии Адама Делимханова. Брат убитого Героя России, Руслан Ямадаев, тоже Герой России, был убит в Москве другими, пока еще не yстановленными Героями России.

Аватар пользователя Стас Хат
постов:
13
Стас Хат (Воронеж)
- 12/10/2018 в 3:16

Битва героев России, да.

О героях.  

 

Аватар пользователя За Союз
постов:
15634
За Союз (Крым)
- 12/10/2018 в 20:23

Очень правильная статья! Во-первых, я тоже болел против Нурмагомедова. Потому что Чемпион, это образец для подражания. Хабиб таковым не является. Случай, когда он не вышел из автобуса на разборку против Конора, как раз говорит о том, что толпой напасть на Лобова у него смелости хватает, а выйти без поддержки против Конора уже не хватило. Да и прыжки из октагона тоже позор! Путин абсолютно не прав, что принял такого чемпа... Лучше уж болеть за Поветкина или Гассиева (у этих ребят с выдержкой всё в порядке), чем за Хабиба... Ну а про политику нынешних либералов-руководителей вообще лучше промолчать, ибо она ещё хуже, чем на Донбассе. С такой политикой нас всех ждут трудные времена.

Аватар пользователя patriot7
постов:
1621
patriot7 (Köln)
- 12/10/2018 в 20:41

Писакатель. 

Аватар пользователя Mertlas
постов:
83
Mertlas (Sevastopol)
- 13/10/2018 в 14:23

 

Битва героев России, да. О героях.    

 

to Стас Хат:   Ещё Героии России с Новичком приезжают  намазывать ручки.

Если Вы еще не зарегистрированы, пройдите мгновенную регистрацию

Главное за день

«Герои!» — севастопольцы о полицейских во время ракетной атаки

Полицейские не только отводили людей в укрытия, но и закрывали их собой.
19:01
5523
6

Как севастопольцы и гости города пережили самую массированную ракетную атаку

«Нам всем было страшно, как никогда, но мы знали, что выстоим».
20:14
6625
31

В Севастополе ракетная атака повредила более 120 зданий

Власти проанализировали последствия и составили план действий.
19:07
7182
4

Как трагедия обесценивается через экран смартфона

Это не очередной текст про теракт в «Крокусе», это текст про нас.
20:00
4839
19

ТОП 5