На днях мэр Москвы заявил о том, что у России есть не только исторические, но и юридические аргументы, чтобы «подтвердить статус Севастополя как российского города». В ответ украинские «оранжевые» власти внесли столичного градоначальника в список персон нон грата, которым запрещен въезд на территорию Украины.

Во-первых, надо сказать, что Юрий Михайлович уже не первый раз делает подобные заявления. Он это делает всегда. По крайней мере, как только появляется соответствующий повод. В этом смысле ничего нового не произошло. Новым является лишь модификация украинской социальной реакции. В принципе, она тоже не шибко новая, но в ней все же есть некоторые новые оттенки. Второй важный момент заключается в том, что Лужков не делал заявлений экспансионистского, агрессивного или угрожающего характера.

 Он говорил о конкретном факте. А именно о том, что не существует никаких правовых актов о передаче Севастополя Украине. Нет и никогда не было. И это действительно факт. Что касается передачи Крыма, то существует акт, который можно оспорить. А конкретно - правомочность решения Хрущева о передаче части территории одной суверенной страны другой. Потому что, если мы принимаем право на отделение «за чистую монету», значит, мы должны считать РСФСР и Украинскую ССР суверенными государствами. Если мы считаем упомянутый акт правомочным, тогда он есть. В противном случае его можно оспорить.

Севастополь присудит РФ только «пхеньянский международный суд»

Между прочим, есть еще один юридический акт от 1928 года - решение о передаче части территории РСФСР УССР. Речь идет о Луганской и Донецкой областях. Как это обосновывалось в то время, «в целях увеличения доли промышленного пролетариата в населении братской республики». С формально-юридической точки зрения это ничем не отличается от той же крымской истории. При этом Юрий Михайлович заявил о том, что Россия должна отстаивать свои законные права и предложил обратиться по этому поводу в международный суд.

 То, что это может быть кому-то неприятно, так это, в общем, его личная драма. Но непонятно, какая угроза Украине может исходить от международного суда? На самом деле такая «угроза» просто смехотворна. Не только с украинской, но и с российской точки зрения. А также с точки зрения международного суда. На этом можно было бы остановиться, если бы Украина не представляла собой сумасшедший дом. Потому что непонятно, какой международный суд передаст Севастополь (не говоря уже о Крыме) России от Украины?

 Где он вообще, интересно, располагается? Ну, разве что если бы он находился в Пхеньяне. Да и то вряд ли. Нет такого международного суда и в ближайшее время не предвидится. Для того чтобы его создать, нужно сначала создать иную геополитическую и мировую реальность. А это может быть только результатом некоей глобальной катастрофы.

Реакция «оранжевых» показывает, что они опасаются законных прав РФ на Севастополь

Обратите внимание: ни к какому «силовому захвату» Севастополя Лужков не призывал. Он лишь призывал отстаивать наши законные права. Если Украина считает, что у России законных прав нет, то нормальная реакция украинского руководства должна была бы состоять в том, чтобы заявить об отсутствии у РФ законных оснований и привести некоторые аргументы.

 Особенностью ситуации является то, что ни одного аргумента содержательно-правового характера украинская сторона не выдвинула. Притом что заявление Лужкова с формальной стороны явно не абсурдно. Является ли оно «дружественным актом» или «недружественным» - это отдельный вопрос. Лужков не обязан дружить с Украиной. Как официальное лицо он лишь обязан соблюдать правила этикета и не призывать к отторжению украинских земель.

 Но он ведь говорил о правах России на неукраинские (!) земли. А объясняться в любви «оранжевой» Украине он не обязан. Это вопрос его личного политического выбора. В данной ситуации я бы в меньшей степени обращал внимание на реакцию «оранжевых». Понятно, что для них это козырь. Шансов получить правовые основания для пересмотра вопроса о принадлежности Севастополя и Крыма мы практически не имеем. Зато консолидировать украинцев против «российских поползновений» «оранжевые» могут и хотят. Поэтому их реакция хорошо понятна: она призвана сформатировать «российскую угрозу».

Непонятно, как бурят Ехануров может быть «западэнцем»

Зато есть другие (менее понятные) вещи. На Украине есть такая женщина, которую зовут Раиса Богатырева. Она один из лидеров Партии регионов. Между прочим, родом из Донецка. И является одной из ключевых фигур т. н. «донецкого клана». По поводу заявления Юрия Лужкова она сказала много разных дипломатических слов. В частности о том, что оно «не позитивно» и «не улучшает атмосферу двусторонних отношений». Раиса Богатырева также сказала, что «вместо культивирования образа врага Россия должна с ним бороться».

 И вот тут у меня возникает такое серьезное соображение: в какой момент жизни Раисы Богатыревой внутри нее возник образ России как врага? Как известно, сейчас она занимает пост секретаря Совета безопасности и обороны Украины при президенте (она якобы делегирована туда «регионалами»).

 Причем она продолжает оставаться членом Партии регионов, которая с ней публично и официально не порывает. Это говорит об украинской политической культуре и украинской политической элите. На самом деле проблема (и Юрия Михайловича, и наша) состоит в том, что Россия имеет на Украине огромное многомиллионное население (как минимум половина страны), которое связывает свою судьбу с Россией и которое не приемлет (ни на культурно-языковом, ни на геополитическом и военном уровне) попытку противопоставить себя России.

 Это население является электоратом (социальной базой) тех политических сил, которые его системно и всегда предают. Почему я, собственно, обратил внимание на Богатыреву, а не на Тимошенко. Хотя ответить на вопрос, в какой момент родилась «самостийная, западэнская» идентичность Юлии Владимировны (или, например, ее оппонента Еханурова), тоже невозможно.

Вирус украинской идентичности передается через плевки

Может быть, эта идентичность вообще заразна и передается, как вирус. Наверное, ученым еще предстоит выделить культуру этого вируса. И предложить средства его лечения. Например, делать прививки. Потому что никакой другой формы заражения этой идентичностью, кроме вирусной, представить себе даже теоретически невозможно. Важно еще определить, каким образом она распространяется.

 Дай бог, чтобы не половым путем! Судя по всему, воздушно-капельным - через плевок. Потому что если бы это происходило половым путем, то можно себе представить, каких масштабов была бы катастрофа, угрожающая нашему сообществу в силу чрезвычайной привлекательности значительной части украинского населения. Если серьезно, то речь идет о том, что, идя формально-юридическим путем, Россия ни от кого ничего не получит. Ни при каких обстоятельствах. А от Украины в первую очередь.

 В чем же тогда, собственно, смысл этого разговора? Это пункт первый. Пункт второй: мы отделяем проблему Севастополя от Крыма. Потому что формально-юридические основания по Севастополю одни, по Крыму другие, и по юго-востоку Украины третьи. То есть мы сначала отделяем Севастополь от Крыма, а потом противопоставляем его Юго-Восточной Украине. И в конце концов юго-восток - Украине в целом. Это неправильно. Потому что это абсолютно контрпродуктивно. И в основе этой контрпродуктивности лежит мое личное принципиальное разногласие с Юрием Михайловичем.

Почему Япония ставит вопрос о северных территориях, а нам нельзя?

Дело в том, что московский мэр считает (и это его глубокое убеждение), что существовала Большая Россия (то, что раньше называлось Российской империей и СССР) и ничего реинтегрировать, вернуть и склеить никогда и ни при каких условиях не удастся. А поэтому надо любой ценой вернуть то, что нам принадлежит по праву. Что удастся, то и хорошо. В этом состоит наш долг по отношению к собственной стране. Это неверная позиция. Во-первых, с мировоззренческой точки зрения.

 Потому что, я считаю, реинтеграции нет альтернативы, мы просто не выживем без нее, хотя ее формы, масштабы и глубина - это отдельный вопрос. Во-вторых, никакие другие пути восстановления исторической справедливости (причем не только по отношению к нам, но и по отношению к оторванным от нас братским народам и частям нашего собственного русского этноса) нереальны.

 Путь реинтеграции, опирающейся на политическую волю людей на постсоветском пространстве, которые хотят быть с нами вместе, гораздо более реален, содержателен и технологичен, чем путь обращения в международные суды с правовыми претензиями по Севастополю. При этом я не исключаю, что в текущих (тактических) целях имеет смысл поднимать вопрос формально-юридического характера (это вопрос тактики и техники). Потому что под такими вопросами есть реальные основания.

Так что это вполне нормальная политическая, имиджевая, дипломатическая и так далее работа. Вопрос лишь в том, ради каких конкретных целей и задач в данном контексте это нужно делать. По этому поводу могут быть самые разные мнения. Однако не должно быть никакой истерики, равно как огульного поносительства - как с нашей стороны, так и с противоположной. Почему Япония ставит вопрос о северных территориях и никто не маргинализирует японских политиков, пытающихся отстаивать свои права на эти острова? Так что бояться «международной реакции» России совершенно не нужно.

Михаил Леонтьев, тележурналист