Константин Затулин сейчас является первым заместителем председателя Комитета по делам СНГ и связям с соотечественниками в Государственной Думе России. Числится членом провластной партии «Единая Россия». Но после Оранжевой революции Затулин попал в немилость в Виктору Ющенко, став в Украине персоной нон-грата. И именно поэтому он стал одним из наиболее популярных российских политиков в нашей стране.

По словам российских политиков, Затулин всегда был членом команды мэра Москвы Юрия Лужкова, который до сих пор владеет в Украине серьезным бизнесом. Говорят, что Лужкову и его «лужниковской группе» принадлежат крупные украинские объекты в сфере услуг и развлечений, а также недвижимость. Впрочем, сам Затулин на вопросы об интересах Лужкова предпочитал отвечать уклончиво, что неудивительно, особенно, если верить слухам о том, что именно мэр Москвы двигал Затулина в российскую политику. Более актуальной темой для обсуждения Константин Затулин сейчас считает продление украинско-российского Договора о дружбе, сотрудничестве и партнерстве.

– Почему Вы так часто наведываетесь в Украину с резкой критикой власти?

– Я вообще-то в парламенте уполномочен вести взаимоотношения с Украиной. И если вам кажется, что я часто приезжаю, то, может, вам просто не хочется нормального развития этих отношений на парламентском уровне?

Напомню, что я был членом межпарламентской комиссии между Россией и Украиной в предыдущем составе парламента, а в нынешнем составе являюсь председателем межпарламентской группы дружбы с Украиной. Как и в прошлый раз, сейчас работаю в Комитете Государственной Думы по делам СНГ и связям с соотечественниками – теперь уже в роли первого заместителя председателя этого комитета. И по нашему внутреннему распределению обязанностей как раз веду вопросы Украины. Не только Украины, но прежде всего – именно ее.

За эти годы, как мне кажется, я много и часто высказывался на темы взаимоотношений между Украиной и Россией. И не вижу причин ни извиняться за сказанное, ни изменять свои прогнозы или считать их ошибочными. Все, что я говорил, мы сегодня, по сути, и испытываем в российско-украинских взаимоотношениях.

– Например?

– Например, я говорил о том, что нынешний Договор о дружбе, сотрудничестве и партнерстве между Украиной и Россией на самом деле не достаточно конкретный и сам по себе не является защитой от подвохов. Мы видим, что он на сегодня не является гарантией еще и потому, что Украина – в лице своих властей – идет на фактическое нарушение договора. И эти же власти продолжают рассказывать, что ничего такого плохого в этом они не видят. И нарушений со своей стороны тоже не замечают. Не замечают бельма в глазу.

Но это одна сторона дела. Вторая сторона – это то, что я всегда говорил: не цены на газ и не владение собственностью украинцев в России или россиян в Украине является гарантией дружбы, сотрудничества и партнерства. Подлинной гарантией этому со стороны Украины может быть признание демократии. Признание того, что это страна с разными культурными ареалами и языками. Надо уважать и Запад, и Восток. Сегодня, как вижу, этого в Украине нет. Баланс перекошен – идет процесс насильственной деруссификации. И это очень опасно сказывается на украинско-российских отношениях. Я говорил о том, что российский язык вполне достоин того, чтобы быть наряду с украинским вторым государственным. И вы знаете, что в Украине целый ряд политических сил придерживаются такой же точки зрения.

– Не за эту ли точку зрения Вас уже объявляли после Оранжевой революции персоной нон-грата?

– (Смеется.) Помнится, мне запретили въезд в Украину летом 2006 года сроком на один год. Сделано это было под тем предлогом, что, видите ли, я вмешивался во внутренние дела Украины. И доказательством этому посчитали мое двухчасовое присутствие в Феодосии в момент, когда там проходил митинг с требованием о запрете учений НАТО. Напомню, что в итоге эти учения так и не были проведены, потому что они были незаконными, а Верховная Рада никакого решения по этому поводу не принимала.

Я думаю, что интерес в том, чтобы найти «московский след» в этой истории и меня лично в чем-то заподозрить, выходил из самых высоких кругов, прежде всего – от Президента Украины. Были и помощники – тогдашний министр иностранных дел Борис Тарасюк. Более того, сначала по этому поводу было проведено заседание СНБО. И вечером того же дня Борис Тарасюк, который вообще всегда отличался несдержанностью речи, все выболтал в эфире «5 канала». Рассказав, что, мол, собирается «обнажить преступный московский след» и так далее. Дело в том, что в 2006 году власти Украины, как мне кажется, проведением этих незаконных маневров только создали проблему для самих себя в отношениях с Крымом и крымским населением, а также с оппозиционными политическими силами. И, что самое интересное, еще и создали себе проблему в отношениях с американцами! Потому что те были раздражены, что их пригласили, они приехали, а потом им пришлось уезжать.

И во всей этой истории власти нужно было найти козла отпущения. Вот они и решили убить двух зайцев: найти в этой истории «московский след», да еще и свалить свою вину на Россию. Мол, россияне виноваты, что у американцев не получилось провести свои маневры. В общем, эта история стала для меня забавным эпизодом – я пять раз был в Украине в момент действия запрета на въезд. И в каждом случае этот въезд законным образом разрешался.

– Кем?

– Однажды сам Президент Ющенко вынужден был лично пустить меня в Украину. Это было в декабре 2006 года, когда в Киеве проходила украинско-российская межпарламентская комиссия. Я член этой комиссии, и если бы мне запретили въехать, то получилось бы, что российская делегация вообще отказалась от участия. Так что пришлось разрешить. Хотя формально запрет на протяжении года существовал.

– Какие у Вас чувства были по отношению к тем, кто сделал из Вас «невъездного»?

– Знаете, если вы ждете от меня, что сейчас расскажу, что я какой-то мстительный и какие-то злобные чувства там испытывал, то этого не было. А чувства я испытывал довольно-таки забавные, поскольку вся эта история сама по себе была глупостью, которая лишь дала мне возможность высказываться еще чаще. И, что немаловажно, быть услышанным в Украине. Мне просто была создана дополнительная реклама.

Я ярый противник всяких черных списков со стороны как Украины, так и России. И предупреждал, что если в Украине не прекратят этим заниматься, то Россия обязательно ответит. Ответила. Правда, мне это радости не доставляет, но по-другому, как оказалось, быть и не могло.

– Кто Вас двигал в политику? Кто пригласил в проходную часть списка «Единой России»?

– Я являюсь членом «Единой России» с момента ее создания. Более того, являюсь одним из ее учредителей, потому что эта партия образовалась из двух источников: движения «Единство» и движения «Отечество». Был одним из руководителей «Отечества», а когда мы объединились, появилась «Единая Россия». Был избран депутатом в одном из округов Москвы, когда у нас действовала мажоритарная система. Теперь же нет округов, есть пропорциональная, как в Украине, избирательная система, и я прошел в Государственную Думу по московскому избирательному списку.

– Насколько сильно на Ваше избрание депутатом повлияла дружба с московским мэром Юрием Лужковым?

– Насколько сильно она могла повлиять? Я долгое время уже являюсь советником Юрия Михайловича Лужкова. И сказать, что она совсем не повлияла, думаю, было бы неправильно. Лужков находится в той же партии «Единая Россия», как и я. Но если вы думаете, что у меня единственный друг в России – это Лужков, то вы ошибаетесь.

– А кто еще?

– Да кто угодно. Много людей на сегодняшний момент входит в «Единую Россию». Многие разделяют те же позиции, что и я.

– Например?

– Могу назвать вам кучу политиков, с которыми мы в сходных мнениях. Тот же Исаев, вот Грызлов согласен со многими вещами, которые я говорю. Иначе, наверное, я бы не получил продвижения по службе и возможностей выступать здесь.

– А в Украине кто является вашими друзьями?

– У меня со многими очень хорошие взаимоотношения. В Украине у меня есть и личные друзья, никак не связанные с политикой. Хорошие отношения с Николаем Азаровым, с Виктором Януковичем, Борисом Колесниковым. С Януковичем даже есть опыт теннисных матчей, которые мы с ним попеременно выигрываем.

– Давайте вернемся к теме власти в России. Чем Путин-премьер будет отличаться от Путина-президента?

– Путин как был, так и останется Путиным, а в особенности в отношениях с Украиной. Дополнительной гарантией тому, что ничего не ухудшиться в этой сфере, является то, что Дмитрий Анатольевич Медведев все эти годы непосредственно курировал украинско-российские отношения в Администрации Президента и в правительстве Российской Федерации. Никаких подвохов и неожиданностей не будет. Не будет и того, что мы постоянно видим во взаимоотношениях между Президентом и Премьер-министром Украины.

– Медведев будет полностью послушен Путину или все-таки будет искать возможность его «подсидеть»?

– Я бы сейчас слукавил, если бы сказал, что нет в России сил, которые постепенно начнут искать различия между руководством Медведева и Путина. А некоторые силы, которые сегодня отодвинуты от власти, например, те же либералы, все еще возлагают какие-то неумеренные надежды на то, что Медведев обязательно поссорится с Путиным и перейдет в право-либеральный лагерь. Но не забывайте, что Медведев – это кандидат, которого поддержал Путин. И если бы он его не поддержал, то вряд ли Медведев стал бы Президентом. И я не вижу причин для ухода Медведева от Путина хотя бы потому, что вижу, что рычаги власти и возможности сохраняются у Путина. Ведь он не только станет главой правительства, но и 7 мая возглавит партию «Единая Россия». Что для меня как для члена Генерального совета этой партии, безусловно, очень приятно.

– 1 апреля 2009 года истекает срок действия Договора о дружбе, сотрудничестве и партнерстве между Российской Федерацией и Украиной. Для того чтобы создать новый договор, над этим вопросом нужно будет работать уже этой осенью. Успеем?

– У нас есть рекомендации Государственной Думы, которая высказывается за то, чтобы сейчас уже проводить с Украиной консультации. Договор – это не догма, он требует дополнений и изменений. Безусловно, нужно учитывать новую ситуацию. Но есть важный момент: статья номер 6 говорит о том, что территория Украины и России не может быть использована в ущерб другой стране. Мы считаем, что вступление Украины в НАТО – это использование украинской территории в ущерб Российской Федерации. Это и дает нам повод в рекомендациях Государственной Думы РФ к Президенту и правительству просить изучить вопрос о целесообразности выхода из договора в случае, если Украина будет принимать форсированные шаги по вступлению в НАТО. А она их, как видим, принимает.

– То есть, есть большие шансы выхода Украины или России из Договора о дружбе, сотрудничестве и партнерстве?

– Давайте рассудим без гнева и пристрастия. В 1997 году подписывали этот договор, а в 1999 году он вступил в силу, и ему уже исполняется 10 лет. Но руководители Украины подтвердили свое желание видеть Украину в НАТО, настаивая на принятии ПДЧ. На самом деле, речь идет о втягивании Украины в военно-политический блок, и здесь никого не должно смущать то обстоятельство, что в этом году вступление в НАТО у Украины не произойдет. Между Планом действий и членством в НАТО примерно такая разница, как между кандидатом в члены КПСС и членом КПСС. Как заметил Дмитрий Рогозин, которого я редко цитирую, «надо просто набить морду парткому, чтобы тебя не приняли в члены КПСС, если ты уже кандидат».

И вот посудите сами: если Украина становится членом блока, в котором мы не можем и не хотим участвовать (и не важно, как сегодня к нам относятся в этом блоке, имеем мы какие-то отношения с ним или нет), то потенциально мы должны принимать это в расчет. Как и Москва слезам не верит, наши военные верят только военному потенциалу, количеству танков, пушек и самолетов, считают время доставки, скажем, стратегических ракет или какой-то другой военной инфраструктуры. И они, естественно, должны будут менять свои планы, перестраивать свою систему обороны, систему предупреждения и так далее. И вот это все становится следствием желания нашего стратегического партнера Украины, друга и союзника по договору, поменять свой внеблоковый статус. Скажите тогда, пожалуйста, а что же тогда остается от договора? По сути, остаются одни фразы. И, как видите, я тут даже не затрагиваю другие стороны дела, к которому у нас тоже есть большие претензии.

Думаю, что надо быть Премьер-министром Украины или министром иностранных дел Украины, чтобы с порога отметать всякого рода беспокойство в России по поводу русского языка. Как это делала госпожа Юлия Тимошенко в Страсбурге или господин Огрызко в любой точке планеты, где бы он ни оказался.

– А если все-таки новый договор будет подписан этой осенью или весной 2009 года. Каким Вы его видите?

– Я бы хотел его увидеть гораздо более конкретным. Нуждаются в конкретизации пункты, касающиеся оборонной безопасности и гуманитарного сотрудничества. Конечно, я не наивный человек и не думаю, что в этих условиях, при нынешней власти в Украине, удастся его насытить большим содержанием. Но поднять этот вопрос нужно именно сейчас. И мы сделаем все, чтобы это не было каким-то секретным обсуждением. Чтоб этот вопрос был поставлен публично, и украинская власть публично перед своим народом объяснила, почему она против.

Думаю, что стоит еще раз обратить внимание на вопросы, связанные с экономической интеграцией. Считаю немаловажным еще раз поднять вопрос о гарантии инвестиций. Потому что мы помним историю с Кременчугским НПЗ и другими объектами собственности российских инвесторов в Украине. Здесь есть двойные стандарты. Нужно гарантировать в новом договоре, что такое не повторится.

– Думаете, что американских и европейских инвесторов в Украине меньше ущемляют, чем российских?

– Да это же очевидно! Начнем хотя бы с того, что, когда вы пройдете по улицам, то увидите: русских вывесок почти нет, все на английском. Преследуют употребление в Украине русского языка, а вот английский язык почему-то не преследуют. Может, против американцев или англичан направлены эти драконовские меры в отношении языков? Нет, они почему-то направлены против русского языка.

Елена Дудко