Может быть, наиболее интересным в политическом творчестве В. В. Путина было умение более десяти лет (возьмем отсчет от Мюнхенской речи 2007 г.) сопрягать внешнюю политику с внутренней.

Мюнхенская речь взята в качестве отправной точки, ибо тогда Путин практически без обиняков высказал все (ну, почти все), что он думает о наших партнерах, об их двуличии и об их вероломстве. Все, что было далее – а было много чего, -- можно рассматривать как развернутый комментарий к основным тезисам, оглашенным еще тогда.

Это может нравиться или не нравиться, но внешняя политика была задана тогда, и направление ее уже не менялась.

Но если внешняя политика по сравнению с предшествующими годами изменила свое направление, и чем дальше, тем круче (в чем и наши партнеры немалую помощь оказали), то внутренняя экономполитика осталась непоколебимой.

Бюджетобесие, борьба с инфляцией как альфа и омега, накопление сокровищ (т. е. изъятие денег из экономики), рассказы про важность институциональных преобразований (которые никак нейдут уже не первое десятилетие) и привлечение иностранных инвестиций (которые тоже нейдут).

В общем-то Вашингтонский консенсус в его чистом и незамутненном виде.

Хотя за четверть века, прошедшие с тех пор, как экономическое начальство исповедало его принципы, много воды утекло – и Китай уже далеко не тот, и США уже не сияющий город, и доллар не совсем вечная ценность, и как-то все идет не по передовому учению не только в России, но и во всем мире, -- экономблок верен старинному консенсусу.

Шеф-идеолог времен КПСС М. А. Суслов на фоне современных творцов экономической политики смотрелся бы беспринципным ревизионистом. До несгибаемого в вере нынешнего шефа-идеолога А. Л. Кудрина, который все кузни обошел, а некован воротился, ему было как до Луны.

Положим, здесь мудрость, профанам непонятная, и если еще сорок лет ходить за Вашингтонским консенсусом, долготерпение будет вознаграждено, и настанет дивное процветание. Все может быть.

Чего не может быть – так это непротиворечивого сопряжения внешней политики, базирующейся на Мюнхенской речи, и внутренней политики (напомним, что политика есть концентрированное выражение экономики), базирующейся на Вашингтонском консенсусе. Просто потому, что краеугольным камнем консенсуса являются два пункта – "п. 1 – запад всегда благ и мудр; п. 2. – если запад не благ и не мудр, см. п. 1".

А краеугольным камнем суверенного самостояния является та позиция, что благость и мудрость запада мы уже неоднократно видели, больше не хочется и вообще надо своим умом жить.

Но не может из одного источника течь и сладкая, и соленая вода. Примечание: от вопроса, какая вода сладкая, а какая соленая, мы здесь намеренно уходим. Но как бы ни относиться к описанным двум моделям, фундаментальное противоречие никуда не денется.

Какое-то время – как показывает нынешний опыт, даже довольно долгое – возможно балансирование по принципу "И ты прав, реб Мендель, и ты прав, реб Лейзер". Тем более, когда можно гасить возникающие вопросы то денежной закачкой, то крымским консенсусом, то указанием на то, что положение сложное и надо сплотиться, оставив вопросы на потом.

Но все это временно, поскольку не решает глубинного противоречия между политическим блоком и социально-экономическим.

Признаком того, что с балансированием пошло что-то совсем не так, служит, например, недавняя большая пресс-конференция, на которой жесткие вопросы – типа "Вы довольны командой Медведева?" – задавала отнюдь не оппозиция (она задавала вопросы предсказуемо глупые), а корреспонденты вполне официозных СМИ.

В принципе можно и дальше балансировать, какое-то время еще есть, однако ножницы очевидным образом разъезжаются, а социально-экономический блок приближается к пределу своей популярности, точнее, непопулярности.

Сейчас будет новогоднее интермеццо, но с половины января вопрос возобновится в том же виде.

Максим Соколов