Закат Кудрина, или Последний бой счетовода

Карьера А. Л. Кудрина пошла под гору почти десять лет назад. В сентябре 2011 г. тогдашний Минфин (и лучший в мире минфин, как утверждали его отечественные и особенно зарубежные симпатизанты) разошёлся с хромой уткой Д. А. Медведевым в вопросе о военных расходах и выразил своё неприятие военного бюджета словами «Так я не буду работать». Медведев отвечал в духе «Не смею Вас задерживать», и после двадцати лет карьерного роста Кудрин оказался не у дел.

Семь лет продолжалось его изгнание из власти (впрочем, довольно мягкое), его стратегические разработки и гражданские инициативы этого периода никого не интересовали. Ведь право финансовой подписи он утратил, а без такой штуки стратегические инициативы безлошадного крестьянина сильно падают в цене.

Только спустя семь лет, осенью 2018 г., Кудрин снова оказался при должности, но глава Счётной палаты — увы! — это уже не глава Минфина. Труба пониже, дым пожиже.

Сперва, правда, новый глава Палаты собирался преобразовать её в генератор стратегических инициатив за казённый счёт — с соответствующим штатным расписанием и финансированием, но дело как-то не пошло.

Мог бы и дальше длить тихое, но безбедное существование, однако это дорога в никуда, а Кудрин достаточно честолюбив, чтобы смириться с увяданием.

Наверное, желанием напомнить о себе было вызвано недавнее интервью «Коммерсанту», выдержанное в жанре «О времени и о себе. Мысли стратега». И даже архистратига.

Пуркуа бы и не па. Маршал Жуков написал «Воспоминания и размышления», отчего же и Кудрину, тоже мыслящему себя фельдмаршалом, что-нибудь не написать?

Беда в том, что содержательно вышло не слишком ново и не слишком интересно.

О распаде СССР мы узнали, что первоначально будущие реформаторы такой вариант вообще не брали в расчёт. Взяли только тогда, когда уже всё поехало по швам. Правда, для такой мудрости не нужно быть стратегом. В 1991 г. даже совершенно не стратеги понимали, что процесс пошёл.

Впрочем, Кудрин считает, что всему виной Л. И. Брежнев, при котором была затяжка в проведении реформ и перестройке плановой экономики, «экономический застой 70-х — это был пролог к тому, что Советский Союз перестаёт быть интересен экономически, перестанет быть центром притяжения, роста уровня жизни».

С одной стороны, «царствуй, лёжа на боку», чем занимался Л. И. Брежнев, в самом деле может быть прологом к грядущим катаклизмам. С другой стороны, возможно, мудрый Леонид Ильич предвидел, какая пьянка пойдёт с проведением реформ, и занял позицию «Не при мне». Если бы начало колбасить уже с середины 70-х, Бог знает, во что бы это в итоге вылилось.

О цене случившегося распада далее Кудрин говорит скороговоркой и нехотя, предпочитая сообщать о своих великих заслугах. «Великих» — это буквально.

«Среди подвигов есть один, которым я горжусь больше, чем другими», — так и говорит, без малейшей иронии.

Всего же подвигов много. Создание кубышки (стабфонда), главное назначение которого — не накопление на чёрный день, а недопущение траты заработанных денег внутри страны. «И кроватей не дам, и умывальников». Далее — достижение в 2006 г. частичной конвертируемости рубля, чего многие не заметили. А также экономический рост в нулевые. От катастрофически низкой базы кризисного 1998 г. отчего же не расти, но заслуга в том, безусловно, Кудрина. А потом не стало Кудрина в правительстве — не стало и роста.

Беда в том, что всё это — чисто мемуарный жанр. Что-то может быть здесь верно, что-то неверно. Но ведь главный вопрос в том, что делать сегодня. А рассуждения про СССР могут быть приглашением к исторической дискуссии, но не более того.

Но в плане «Что делать?» мы узнаём только то, что реформы — это всегда благо (мы ведь ещё не нареформировались досыта), что нынешним свершителем подвигов является лучший центральный банкир в мире Э. С. Набиуллина и что «Когда всё застаивается, когда нужно что-то двинуть вперед, зовут либералов. Потому что они, как правило, переходят те консервативные границы, дают новое движение, новую свежую струю. Либеральное движение — это переход от сословного какого-то общества или иерархического к более равному, равноправному, к равному перед законом».

С иной точки зрения, говорить о равноправии, равенстве перед законом в 90-е гг., когда свежая струя была очень сильна, можно разве что в порядке издевательства.

Но поскольку девиз А. Л. Кудрина (и если бы только его) — «Все кузни обошёл, а не кован воротился» или ещё проще — «Хоть кол на голове теши», то он, похоже, искренне верит в то, что минует печальное время и народ снова будет жаждать свежей либеральной струи.

А тут и сислибы будут наготове — только дай срок.

Это может показаться большой наивностью, но на что же ещё этой публике рассчитывать?

Тем более, что если просто увядать в сытости, но безгласности, то ведь все и забудут. Как забыли Кудрина, как почти забыли Чубайса, сделавшегося из князя тьмы комическим персонажем, как забыли — причём стремительно — ректора ВШЭ Кузьминова, как забыли либеральное правительство Медведева.

Не будет чрезмерной смелостью предположить, что если снимут Набиуллину, то через две недели забудут и про неё — «А кто это такая?».

Когда так велика угроза того, что память юного поэта поглотит медленная Лета — причём очень быстро, единственное, что остаётся, — идти в последний и решительный бой. Попытаться убедить, что здесь ничего бы не стояло, когда бы не было меня.

Попытка, скорее всего, с негодными средствами. Все мы не харизматики, но Кудрин до такой степени не харизматичен, что даже неприлично. Но что же делать при такой нужде? — только сулить новые либеральные свершения в предположении, что прежними ещё не наелись.

Авось да услышат.

Читайте по теме: Сблевал поэт, невольник чести: как травили да недотравили писателя Быкова

Максим Соколов