Беспилотная тема в современной войне не только одна из самых важных, но и, пожалуй, самая неисчерпаемая с точки зрения информации, мнений и впечатлений. Подобно вселенной, она будто расширяется каждый час, прибавляя в глубине и объёмах. Очередное тому подтверждение — разговор с представителями БпЛА 1 батальона 33 мотострелкового полка 20 мотострелковой дивизии «Южной» группировки войск.
Илья (позывной «Маэстро»)
Он оператор FPV-дронов. Родом из Пензы, до подписания контракта учился на программиста, работал аниматором, участвуя в представлениях для детей, побывал и дистрибьютором, и много кем ещё, вплоть до разнорабочего. Решение стать участником СВО было спонтанным — в тот момент Илья подумал, почему бы не испытать себя в новом деле. Ему вообще нравится пробовать что-то новое, получать новые ощущения.
Заранее будущую воинскую специальность парень не знал, но прошёл обучение в ДОСААФ как оператор FPV-дронов, зная, что подобные навыки сейчас нарасхват и в военной жизни, и в гражданской. В итоге документ о пройденном курсе сыграл свою роль в распределение — Илья попал в беспилотную команду. Коллектив там оказался дружный и довольно молодой, самому Илье 21, но есть и те, кто моложе его.
«Маэстро» только вернулся с боевого выхода. Улов был неплохой — например, довелось сжечь машину с живой силой противника. Ещё охотился на «Бабу-Ягу», но так и не поймал — она постоянно ускользала, несмотря на почтенный сказочный возраст. «Костлявая» нынче заветная добыча для любого дроновода, да и для стрелка с автоматом или ружьём. Более того, для операторов это одна из немногих целей, в поисках которой командование и они сами себе позволяют свободный полёт. В основном же удары по разведанным целям и наводке, и если нужная цель не найдена, то бьют по другой, менее приоритетной, но тоже важной.
Расстояние от пункта БпЛА до передовой постоянно варьируется, оно зависит от текущей ситуации и поставленных задач. Если дальность поражения позволяет, то «птичники» остаются на месте, если нет, то передвигаются ближе к линии фронта, которая часто меняется. Сейчас их местоположение примерно в 5-7 километрах от ЛБС.
Как и любой военнослужащий, со временем «Маэстро» привык к боевым действиям, страх ушёл, появилась возможность хладнокровно поражать врага. Адаптация к боевым происходит быстро, особенно если ты сам по себе человек уравновешенный. Единственным периодом привыкания стал полигон, где было много нового и незнакомого. Пожалуй, ощущения были даже сильнее, чем непосредственно в зоне боевых действий. Хотя и там поначалу было много будоражащего сознание — первый заход на позиции, первая сожжённая техника вызывали сильные эмоции.
Даже третья линия, куда дроноводы откатываются на отдых — это недавно освобождённая территория, которая ещё опасна из-за мин и растяжек. В посёлке, где располагается группа Ильи, можно найти обломки как вражеских, так и наших дронов, а также следы стоянки танков и использованные боеприпасы — кассеты, снаряды, гильзы.
Тем более небезопасно непосредственно в точках боевой работы. Недавно Илья менял батарейки на ретрансляторах и вдруг услышал свист пролетающего снаряда. Инстинктивно, будто обжёгшись и отскочив от горячего чайника, он резко упал на землю. Последовали три взрыва, примерно в 50 метрах от него. «Маэстро» немедленно забежал в блиндаж, после чего прилетело ещё три снаряда. Начался пожар, который ребята потушили там, где это было необходимо, перенеся склад с имуществом, остальное догорело в поле. Илья не думает, что били непосредственно по их группе, никто особо не светился, просто противник в своих целях выжигал поля.
Дроноводы оказывают огневую поддержку пехоте, в основном используя высокоточные снаряды. Работать интересно, хотя и непросто — украинские укрепления хорошо подготовлены и вырыты не на авось, а со знанием дела. Перед тем, как штурмовики идут на задание, местность обязательно обрабатывают «птичники».
Операторы «Мавиков» ведут постоянное наблюдение и при обнаружении вражеской активности или перемещений дроноводы-ударники немедленно вылетают на задание. Всё происходит очень оперативно: получили задачу — выполнили. У них нет ограничений по расходу боеприпасов и дронов-камикадзе, но они стараются экономить ресурсы и использовать их только для значимых целей, хотя общее количественное преимущество в беспилотниках, по мнению Ильи, сейчас у нашей армии, и осталось достичь качественного.
Дома Илью ждёт семья и, как поётся в гимне России, «широкий простор для мечты и для жизни». Он планирует использовать новые знания и опыт в мирной жизни, например, организовывать гонки мини-дронов в барах или на фестивалях. Это направление пока ещё не получило широкого распространения.
Артур (позывной «Хакер»)
Артур занимается ремонтом дронов — у него целая «орнитологическая лечебница» для «птичек». Он сам раньше был «птичником», вернулся в строй после ранения и хорошо знает, что и зачем делает. Из-за погодных условий, препятствий, растительности дроны часто выходят из строя, задача «Хакера» — восстанавливать их и отправлять обратно на передовую.
Родом Артур из Махачкалы. Срочную службу проходил в артиллерии, водителем взвода связи. После службы занимался ремонтом компьютеров, был, можно сказать, айтишником, отсюда и позывной. В этой сфере проработал около двенадцати лет. Решение пойти на СВО, как и у «Маэстро», было спонтанным, в основном потому, что многие знакомые уже воюют. Контракт подписал в этом году.
«Хакер» не рассчитывал попасть именно в беспилотную сферу, надеялся, что навыки пригодятся, но был готов к любому назначению, в частности, к штурмовому. Но его технические навыки заметил командир и предложил перейти на ниву БпЛА. Хотя раньше непосредственно с этой сферой Артур не сталкивался, но косвенно опыт пригодился, даже знание электроники. Прошить, куда подать питание, как запаять — сразу понятно.
В бытность пилотом «Хакер» занимался не поражением, а обнаружением целей. По разведке находил пехоту противника, технику, блиндажи, склады боеприпасов, передавал координаты и привязку, а дальше их поражали другие операторы или FPV-дроны. Управление дроном освоил быстро, работал с Mavic. Говорит, особенно хорош Mavic 3 Pro — стабильный дрон, хорошие датчики, долго держит заряд.
Ремонтирует «Хакер» сейчас Mavic и другие подобные дроны. Трофеи обычно разбирает на запчасти, у них свои прошивки, поэтому проще взять нужные детали. Если действующие операторы мечтают «Бабу-Ягу» сбить, то он — изучить, в идеале — привести её в рабочее состояние и задействовать. Её козыри, например, в том, что это не квадрокоптер, а гексакоптер. То есть у неё шесть винтов, и даже при потере одного она продолжит полёт. Даже при отсутствии двух винтов, если они расположены друг напротив друга, «Яга» всё равно летит. У неё увеличенная дальность, продолжительность полёта и ключевое — грузоподъёмность, она легко поднимает килограммов десять и больше. «Мавик» поднимает около 800 граммов, есть модель, которая тянет 2-2,5 килограмма, а тут десятки. Тем и интересна.
Говоря о работе пилота, будь то разведчик или оператор ударного дрона, Артур рассказывает, что главное для него — ориентирование на местности, топографическое мышление и хладнокровие. Также — бдительность, внимательность, постоянная готовность. Пилоты не должны раскрывать свои позиции. Если обнаружили, их разотрут в порошок. Будут кошмарить постоянно, пока не уничтожат.
Поэтому требуется максимальная маскировка, никакой расслабленности, не геройствовать, держать «птички» как можно выше, чтобы не обнаружили. И, самое главное, возвращаясь на базу, не привести за собой противника. Нужно прятаться. У расчётов БпЛА есть тайная площадка, откуда запускаю и сажают дроны, чтобы минимизировать риски. Если всё-таки идёт преследование, нужно маневрировать, пытаться уйти от погони или посадить дрон в укромном месте подальше от себя, где-то в заброшенном ангаре, чтобы не вести домой.
Пилоты — приоритетная цель для врага. Да, в остальном это, может быть, более безопасная работа, чем у штурмовиков, но очень ответственная. Пилоты ведут пехоту, являются их глазами, и, если недостаточно качественно обработать вражеские позиции перед штурмом, для ребят, которым туда заходить, всё может плохо кончиться. Поэтому штурмовики всегда тепло благодарят операторов за помощь, а те, помимо качественной разведки и ударов по врагу, ещё и сбрасывают ребятам воду, продукты и медикаменты, когда они находятся в труднодоступных местах.
Кирилл (позывной «Приколист»)
Он из Астрахани, срочную службу не служил, работал судостроителем на Севере. Как и у «Хакера», одним из главных мотивов подписать контракт было количество друзей и знакомых, уже участвующих в СВО. И не только друзей со знакомыми — отец служит на Херсонском направлении. В связи с этим мать, узнав о решении сына, запереживала вдвойне. Кирилл её успокоил, сказав (а кто из новобранцев так не делает?), что будет сидеть в тылу штабным писарем.
В реальности он, как и «Хакер», вполне серьёзно готовился к роли штурмовика, проходил профильную подготовку на полигоне. И нельзя сказать, что она ему не пригодилась — теперь, наблюдая с «птички» за перемещениями вражеских пехотинцев, он понимает их психологию, как они будут действовать, дробиться на «двойки» или «тройки», куда прятаться в случае опасности.
С определением должности тоже история вышла, как у «Хакера»: командир спросил о гражданских навыках, «Приколист» рассказал про опыт в технике и электронике. Так и стал Кирилл дроноводом. Сначала занимался наблюдением и разведкой, потом сбросами. После этого его назначили начальником расчёта, а прямо сейчас он штурман, то есть указывает, куда лететь. Если кто-то обнаружил цель, будь то живая сила, блиндаж или техника, «Приколист» поднимает дроны всех типов, включая FPV, и координирует их работу.
Результаты достойные — поражают вражескую технику, например, американские БМП. Много «разобранных» блиндажей, целей, кстати, довольно проблематичных. Враг загодя зарылся в землю настолько основательно, что иные укрепления представляют собой блиндаж в блиндаже — пробивает вход FPV, а там следующий уровень, лабиринты, норы, подкопы. Эффективность работы дрона в таких условиях сильно зависит от опыта пилота и его умения маневрировать в стеснённых лабиринтных пространствах. Операторы мастеровитые — получается.
В качестве начинки для «камикадзе» ребята используют «морковки», кумулятивные заряды или связки гранат. Для сбросов — ВОГ, гранаты РГД, осколочно-фугасные боеприпасы. Бывает, что против врага обращают его же сбросы, приспособив технологически и увеличив эффективность.
Слаженность оператора и наводчика, по словам «Приколиста», это 80% успеха. Каждый член команды должен выполнять свою задачу в кратчайшие сроки, разнобой и несогласованность приводят к потере времени. Перед выполнением боевой задачи проводится тщательное изучение местности, выявляются позиции и укрепления противника. Разведчики используют карты и координаты. Для эффективной работы разведчику необходимы знания в области топографии и гидрофизики, которые вкладывают в голову новичкам.
Находиться под обстрелами и «прилётами» для беспилотных умельцев дело повседневное. Первый раз, вспоминает «Приколист», было, конечно, по-настоящему страшно. Его группа только приехала и расположилась в лесополосе, как район начали обстреливать из 152-мм орудий. Сначала кровь стынет в жилах, потом начинаешь воспринимать как фоновый шум. А даже если иногда всё равно стынет — главное, чтобы не пролилась.
Довелось «Приколисту» и попадать под БпЛА «конкурирующей фирмы» — прямо под ноги прилетел FPV-дрон. Группа тогда самостоятельно организовывала себе снабжение, сделав пункт сбора в одном укромном месте. Кирилл шёл туда, как обычно, по «открытке», полагая, что дронов поблизости нет. Услышав визг одного «камика», напрягся, услышав второй — успокоился, решив, что минус на минус даёт плюс, не за ним же, одиноким, они охотятся. Вдруг один из «камиков» замер прямо над его головой, готовясь к резкой атаке. «Ну всё», — подумал «Приколист», в секунду скинул рюкзак и метнулся в сторону, благо там была дыра в заборе.
Упав на землю, услышал взрыв. В ушах звенело, ничего не понятно. Первая мысль — ноги оторвало. Встал, вроде цел, осколки при ударе полетели вперёд, а Кирилл успел отпрыгнуть вбок. Встал и резво побежал обратно к точке сбора. После этого «Приколист» окончательно понял, что даже одному не стоит ходить по «открытке», лучше более длинная, но более спокойная дорога через какой-нибудь лесок, а если уж вынужденно идёшь — каждую секунду помнить, что твоё одиночество иммунитета от вражеских атак не даёт.
Кирилл чувствует, что его военный и жизненный опыт растёт. Каждый день на ЛБС идёт как три, поэтому семь месяцев (столько он на СВО) можно считать двумя годами. «Приколист» стал спокойнее, прибавил в собранности, умиротворённости. При этом без юмора и розыгрышей никуда, надо же соответствовать позывному. Дроноводы шутят, да и просто общаются на своём жаргоне, где все или почти все слова вроде русские, но их сочетание выглядит и слышится непосвящённому человеку как полная абракадабра.
На просьбу «сказать что-то на беспилотном» «Приколист», чуть подумав, говорит: «Управу отстегнуло». Это значит, что у дрона из-за работы РЭБ пропало управление или видеосвязь. Применительно к обычной жизни можно перевести так — «ты что, с ума сошёл» или «ты что, голову потерял». Так пожелаем же нашим дроноводам, чтобы у них никогда не «отстёгивало управу» ни в прямом, ни в переносном смысле.
Станислав Смагин, офицер ВС РФ, корреспондент газеты «Военный вестник Юга России»
