Севастопольский характер Татьяны Ермаковой: Ельцин спьяну арендовал русский Севастополь

Севастополь вернулся в состав России весной 2014 года. Тогда события развивались бурно и стремительно, но подготовительная работа для этого велась долгие годы. И, пожалуй, одну из ключевых ролей в этом деле сыграла руководитель «Русской общины Севастополя» Татьяна Ермакова.

В рамках цикла «Севастопольский характер» она рассказала ForPost о судебных разбирательствах с государством Украина, допросах в СБУ, патриотизме и бабле, своих ожиданиях и разочарованиях.

Севастопольская рязанка

Я родилась в Рязанской области — город Скопин. Там стояли воинские части, и вот там я и родилась. Потом жила в Челябинске… Но здесь были мои родственники: в Алуште жила моя бабушка, и с 18 лет я уже жила здесь.

Крах Союза

В 1989 году я взяла своих трёх маленьких деток и поехала в Москву. Я обычно их вывозила, чтобы они видели столицу, тогда же всё-таки ещё Советский Союз был, и зиму русскую, потому что здесь никто не понимал, что такое снег. И вот в 1989 году в Москве я попала на митинг в Лужниках. Народу было — это просто неимоверно. Причём милиция стояла, генералы с огромными погонами. Я прямо кидалась ото всех, спрашивала, что происходит. По насыпи ходил такой паровоз, и там стояли «чёрные береты». Знаете, как революция, про которую мы знаем только по книгам, а тут вот она — революция. И мне очень хотелось пройти к трибуне. Смотрю — японцы идут с камерами. Я между ними встала. И наши спрашивают, которые пропускали к трибуне: «А ты куда?». Я говорю: «Я с ними». И вот я сидела там с журналисткой и слушала каждого выступающего. Выступал Евтушенко, Гавриил Попов, Станкевич (Титры — Гавриил Попов, Сергей Станкевич — советские и российские политические деятели. Евгений Евтушенко — советский и российский поэт) — в общем, все эти, потом которые начали творить историю.

И, конечно, я понимала, что 1989-й год — а Советского Союза-то уже практически нет. Уже всё что-то там поделено и что-то такое говорят уже не про ту нашу огромную страну. И вы знаете: вышла на эту трибуну женщина невысокого роста, с палочкой. И у неё на груди лычка, которая показывает, сколько у неё медалей и орденов. И вот она такая маленькая, с этой палочкой таким командным голосом объявила на все Лужники: сейчас подумайте о Крыме и Севастополе! И мне стало не по себе. Что я сижу здесь, под этой трибуной горбыльной, мне же надо домой.

Вот я приехала, стала разговаривать с соседями, с друзьями. И никто меня не понимал. Я говорила, что нам нужно что-то делать, не будет Советского Союза — это всё, конец.

Я смотрела на севастопольцев — ведь Севастополь жил очень хорошо. Считай, что мы тогда жили при коммунизме. У кого «Атлантика» (крупное рыбопромышленное предприятие города), у кого военные мужья на кораблях. А они как с ума все сошли. Вот эта беспредельная горбачёвская торговля: стояли, торговали жвачками на газонах. Причём люди-то были небедные, которые торговали. Но это просто было сумасшествие.

Время шло. 90-й год. Я написала свои первые листовки: «Свободные граждане Крыма, всем, кому дорога свобода, вставайте! Если ты не хочешь есть отравленные продукты, если ты не хочешь пить отравленную воду, если ты не хочешь лишиться родного языка — вставайте сейчас». Мы их дали печатать моей старшей дочери, ей тогда было 12 лет. Печатную машинку с соседкой притащили, буквы у неё проскакивали, и сказали ей: печатай, 10 рублей тебе за это заплатим. И вот она всё это лето печатала эти листовки прямо с моим номером телефона: 42-36-35. И, как ни странно, по этому номеру позвонила Сибилева Мария Викторовна, её уже нет в живых, к нам присоединились Круглов Евгений, Круглов Александр и бывший командующий Алексей Михайлович Калинин. Мы вместе провели первый митинг здесь на горке, возле собора Петра и Павла, на который пришли 27 человек.

Листовками было всё обклеено. Я заставляла этих маленьких детей по почтовым ящикам разбрасывать их, но люди не брали это во внимание, никто в это не верил. Мне же ведь так говорили соседи: можно подумать, что ты о нас думаешь — а они [власти] нет. Кто они? Вот кто уже были эти они? Горбачёв, подходящий Ельцин с Чубайсом. Кто они? Я им честно говорю: я о вас не думаю, я думаю о своих детях, их трое, какую жизнь я им оставлю? Ведь самое главное не то, что ты оставил квартиру, дворец, — самое главное — как они будут жить, хозяевами своей земли или рабами?

В общем, мы стали бороться. Ездили на встречу в Симферополь с Догужиевым (титр — Виталий Догужиев — первый заместитель премьер-министра СССР). Тогда уже в 1990-м Юра Мешков (титр — Юрий Мешков — первый и единственный президент Крыма) появился. Мы назвали себя «Русской культурой имени Пушкина». А вот эти «руховцы» назвали себя «Культурой имени Шевченко». И вот мы шли, как я смеюсь, стенка на стенку. Мы ругались везде, спорили.

Я хочу сказать, ну почему мы, русские, долго запрягаемся. Только пока не наступит действительно беда, не включается мозг. Почему всё время мы так, на авось. Вот если бы мы в 1990 году отстояли бы свой референдум по сохранению Советского Союза, свою жизнь — может быть, всё бы и повернулось в обратную сторону. Ну мы же вообще, даже Севастополь, совершенно не реагировали на это.

И только с развалом Советского Союза появилось Русское движение Крыма, много людей опомнилось. Русское движение стало тогда сильным.

Русский мир и мирские вопросы

Я выступала за возвращение Севастополя и Крыма в состав России, за Русский мир. Но если бы я говорила только об этом, что-то доказывала, наверное, от этого никаких изменений бы не было. Куницын (Сергей Куницын — председатель Севастопольской городской государственной администрации с 2006 по 2010 год) продавал нашу с вами землю. Это же наша с вами русская земля. Какое имел право Куницын её продавать? Ринат Ахметов [украинский магнат, которому принадлежала севастопольская стивидорная компания «Авлита»] какое имел право тащить сюда угольный терминал? Никакого.

Упущенный шанс

Я думаю, от Ельцина тоже мало что зависело. Он был как клоун. Приедет сюда, встанет на корабль и кричит: да никогда, да ни в жизни не отдадим. Всякими такими словами народу доступными. Уедет — и всё, и опять тишина. Когда он встретился здесь с Кравчуком, сгонял с него мух — это был кошмар. Это было ясно, что происходит.

Я думаю, что очень много было тех людей, которым это (российский Севастополь. — ForPost) было вообще невыгодно. И хорошо, что у нас был Касатонов (титр — Игорь Касатонов — командующий ЧФ и заместитель Главкома ВМФ в 90-х годах), который отстаивал этот флот, чтобы он здесь стоял.

Кто Ельцину подсунул, чтобы он взял в аренду собственную землю, а сдачу Севастополя не подписал. И это я доказывала на протяжении всех лет, что Севастополь к Украине никакого отношения не имеет. Спьяну, как весь мир смеялся, надо же взять свою собственную землю в аренду. И это подтверждалось очень многими делами. Во-первых, ну представьте на секунду, что Севастополь был бы действительно украинским. Ну кто бы нам позволил столько всего здесь творить и проводить акций — никто.

Физическое отделение Крыма

В 2009 году наши ребята на Перекопе откопали траншею, бросили колючую проволоку и отсоединили Крым от Украины. Я тогда находилась в онкологии в Вологде, и одна женщина показывает мне в телевизоре: Добычин, Толик Донец (титр — Алексей Добычин, Анатолий Донец — севастопольские общественники) копают лопатами траншею. Я говорю: молодцы!

А уже после онкологии я приехала в Севастополь, с ними стояла у Хозяйственного суда. Добычин привёз двух юристов из Москвы. И вот мы стояли, все ребята завязали свой рот чёрными косынками. В два часа Добычин зашёл в суд с двумя юристами, которые на чётком русском языке потребовали де-факто и де-юре права на Севастополь. И всё, и суд закончился — ребятам ничего не дали. Я думаю: ну надо же.

Вот второе: мы и трындим, и творим чудеса, и флаги российские носим и ставим, на митингах выступаем, всё-таки очень резкие слова произносим — и ничего. Я думала, надо всё-таки копаться в документах. И оказывается, действительно Ельцин сдачу Севастополя не подписал. И в 2019-м году во всеуслышание с экрана телевизора об этом заявил Путин. Он сказал: а Севастополь-то, оказывается, никому и не передавался. Вот так.

Суд

В 2008-м году я подала в суд о признании Севастополя территорией Российской Федерации. Месяц нас таскали в СБУ. Мы писали жалобы — почему СБУ? Я гражданин, я имею право подать в суд. А суд пусть решает, давать мне этот суд проводить или не давать.

Но зато мы как бы приостановили главное, потому что тогда муссировался очень сильно референдум о статусе Севастополя. Украине он нужен был как воздух. Был такой депутат Заичко в горсовете у нас, который потом с Вернидубовым ушёл в Раду. И вот он у меня попросил все эти документы (касательно решений по Севастополю в период развала СССР). Я ему говорю: а зачем? Он говорит: надо давать Севастополю статус <города республиканского подчинения, то есть как Киеву>, потому что без статуса — это очень плохо. Он написал эту бумагу о статусе, и Рада вроде бы там поддержала. Я думаю: что же будет? А конечная же подпись президента. Я думаю: а вдруг я была не права, вдруг Ющенко сейчас подпишет. А Ющенко не подписал. Он сказал: сырой документ, на доработку. И тут я поняла, что права — документов у Киева на Севастополь нет. И мы должны добиваться того, что Севастополь — это территория Российской Федерации.

Поэтому я и подала это заявление в суд исковое. Я говорила: не нужен этот статус — у нас есть статус, единственный статус, это Российской Федерации. Севастополь закреплён в 1948-м году за Российской Федерацией, за Россией. Не за Советским Союзом, так сделал Сталин, а именно за РСФСР.

Я вызывала на суд со стороны России всех, вплоть от президента, Лужкова, Рогозина, Бабурина и Ющенко, всех, кто кричит, что мы Украина — мисто Севастополь. Ну, естественно, было ясно, что никто не даст провести такой суд.

СБУ

Они [спецслужбы] знали, что я очень хорошо отношусь к молодёжи, и ставили мне всё время молодых. А эти молодые прямо плакали, что они никак не могли успеть меня отследить.

А вот был такой Максим Павлович, его потом уволили из СБУ. Вот он, конечно, применял разные такие меры нехорошие. Он мне там грозился моими детьми, но я ему сказала: за детей просто разорву. Он мне звонит и говорит: Татьяна Александровна, вы где, приходите быстро в СБУ. Что такое «приходите быстро в СБУ», мне некогда, я занята, где-то я иду. Он говорит: у меня есть к вам… Как-то вот выразился: такое предложение, что чуть ли не моим любовником быть. Я говорю ему: ой, мальчик мой, Максим, ну что ты. Он говорит: я вам не мальчик, я полковник СБУ. Я говорю: ну и пошёл ты к чёрту. И опять отключаюсь. Ну я пришла, и он начинал, конечно, ерунду мне нести и предлагать.

Они, знаете, как интересно вели: вот, смотрите, Телятникова — «Российская община», вы же знаете, она столько денег там получает, то-сё, вот вы видите — чтобы я как дурочка на это поддалась и наговорила на неё.

Я говорю: не знаю, я же ведь с ней не нахожусь, когда она что-то получает или что-то делает. А вы у неё спросите. Они же записывали все эти разговоры, я ему такая сижу и говорю: Максим, что мне делать. А он спрашивает: что? Я говорю: у меня Данка загуляла. Он говорит: да кто такая Данка? Я говорю: собака, накрывать её или нет? Потом говорю: Максим, ты знаешь, что я тебе скажу спасибо, конечно, за это предложение, но я уже старая и двух мужиков я уже не потяну. И он меня выгоняет с СБУ.

Но вот за столб, конечно, они меня забирали, который мы поставили на Чонгаре. Пограничный столб. И Крым от Украины отделили.

Галстуки «а-ля Саакашвили»

Вы знаете, Куницын какой-то интересный человек. Может быть, Поти [город в Грузии] действительно такой город, прямо чуть ли не равен Севастополю. Но я знаю, что нет. (Осенью 2008 года Севастопольская госгорадминистрация подписала соглашение о сотрудничестве с грузинским Поти).

И вдруг он там заключает какие-то договоры. Ну, мы очень возмутились, что за нашей спиной. Кто народ? Народ — хозяин. И вдруг без хозяев он решает этот вопрос. Они приехали, что-то там танцевали в этой администрации. Вот Надежда Мухина говорит: давай соберём ему эти галстуки, пусть он ими нажрётся.

(Во время вооруженного конфликта в Южной Осетии президент Грузии Михаил Саакашвили в ходе интервью с журналистами ВВС жевал свой галстук. Этот инцидент получил широкую известность в мире и послужит темой для шуток).

Я говорю: ну давай. Они встали и собрали эти галстуки.

Теперь вопрос: как им преподнести, надо же войти. Но тогда же не было такого, как сейчас — ты никуда не пройдёшь, везде охрана. Вот я хочу сказать, что при Украине как бы мы ни дрались друг с другом, вход-то был свободный везде.

Мы собрали эти галстуки, упаковали их в сумку. НТС-ники берут камеру, все дружно заходим, там бабуська сидит, говорит: вы куда? Мы: в земельный. Поднялись к Куницыну, открываем кабинет, заходим. Там стоял какой-то его помощник. Секретарша говорит: в чём дело? Я достаю бумагу, зачитываю: мы пришли сделать официальное заявление и принесли подарок пану Куницыну. Она: хватит ерундой страдать. Я говорю: нет, мы официально сейчас, он там, на месте?

В общем, что сказать — началась драка. Куницын бьёт по камере энтээсовской, они снимают. В общем, ну мне пришлось стоять и кричать: ой, это слуги народные напали на хозяев. В общем, было так очень интересно. Мы вышли когда из кабинета, вслед вылетел вот этот мешок. Мы опять его взяли, им туда его кинули, но вышли такие радостные, что мы хоть что-то сделали.

Ну, во всяком случае, дружбы с Поти не получилось. Куницын тогда обратился к Петухову [Валерий Петухов — генерал-майор милиции, начальник УВД в Севастополе в то время] с требованием возбудить уголовное дело на Ермакову за её хулиганские поступки, но Петухов промолчал, не отреагировал на все его заявления.

Милиция с народом

Я хочу сказать всё-таки о том, что рядом с нами знаете кто были — наши менты. У меня был куратор полковник Моисеенко Саша. Захарчук — начальник милиции, они бегали со мной на судах. Время проходит, и уже вот начинаешь забывать все фамилии. Новиков был. Это был подлюка, который действительно нас всех передушил бы. Но потом как он пополз в Россию к Слуцкому [Леонид Слуцкий — депутат Госдумы РФ], звонил ему при мне. А как он бил женщин, этот Новиков. Бессовестный. Если он будет смотреть моё видео, то пусть услышит, что мы всё помним и никому ничего не простили. А эти вот менты, которые с нами стояли, — Танюшка, как я её называю, она и сейчас служит в полиции, они нас прикрывали, как могли.

Я помню, как мы с Захарчуком идём на суд на очередной, меня судить. Приходим с ним, и судья ему говорит: ну, давай видео. Им нужно же видео, я же не буду про себя рассказывать: да, я такая дрянь, я вчера вот такое натворила. Я смотрю, а Захарчук говорит: а видео вообще нет. Судья говорит: как нет, а вот всему, что тут написано, есть подтверждение? Захарчук говорит: у нас нету такого подтверждения. И всё, суд не состоялся.

Поэтому я хочу сказать нашим ментам низкий поклон и огромное спасибо. И мы всё помним, как в 2014 году они сказали: если нас сейчас заставят встать против вас — мы снимем с себя эту форму и встанем рядом с вами, как простой народ. Таких ментов больше у нас не будет.

Продолжение здесь.

Беседовал Андрей Киреев