Почему будущих врачей в Крыму учат распознавать лепру и другие «забытые» болезни

А вы знали, что одна из самых древних болезней, упоминание о которой есть в Библии, и которая выкашивала человеческий род задолго до массового распространения чумы, называется «крымка» или крымская болезнь? Как название полуострова привязалось к проказе и чем Крым связан с этой болезнью, выяснял ForPost.

Всемирный день помощи больным проказой, или День прав больных лепрой ежегодно отмечают в последнее воскресенье января. ООН включила эту дату в свой календарь в 1953 году. И хотя Всемирная организация здравоохранения не так давно внесла лепру в группу забытых болезней, списывать со счетов её пока рано. Тем более после сюрприза, который человечеству три года назад преподнёс дотоле относительно безобидный коронавирус.

Название «крымка» закрепилось за болезнью в нижнем Поволжье. Существует предположение, что зараза проникла на современный юг России с территории Крымского полуострова, куда её привезли по Шёлковому пути. Широкого распространения в России болезнь достигла к XVIII веку. В 20-30-х годах XIX века лепра встречалась во многих казачьих станицах Астраханского войска.

Отметим, что в Европе, куда лепра также пришла из Азии, познакомились с болезнью гораздо раньше, и практически победили за три века до начала её массового распространения в России. Для сдерживания распространения недуга при монастырях создавались лепрозории — изоляторы для содержания заражённых. К концу эпидемии их насчитывалось до 20 тысяч. Эти меры, как видим, оказались достаточно эффективными.

Победили или проиграли?

Серьёзно за изучение и искоренение лепры в России принялись при советской власти: лепрозории взяли на государственный контроль, ввели учёт больных и обязательную изоляцию. Во времена СССР существовало 15 противолепрозных учреждений.

После изобретения лекарства в середине XX века лепрозории начали закрывать. До 2021 года в России оставалось четыре лепрозория, при одном из них функционировал единственный в стране Научно-исследовательский институт по изучению лепры. Однако в ноябре прошлого года вышел приказ министра здравоохранения Российской Федерации Михаила Мурашко о его реорганизации путём присоединения его к Астраханскому государственному медицинскому университету с сохранением видов и целей деятельности.

«Но это только на бумаге. На самом деле идёт самая настоящая ликвидация учреждения. Потому что клиника (астраханский лепрозорий работал при НИИ – Прим.) уже закрыта в начале декабря. Больные распущены по домам», — рассказал ForPost бывший директор НИИ по изучению лепры, доктор медицинских наук, заслуженный врач РФ Виктор Дуйко.

После закрытия астраханского лепрозория в России осталось всего три учреждения такого типа: в Московской области, Ставропольском и Краснодарском краях.

По состоянию на 2020 год на учёте в России состояло более 200 больных лепрой. Примечательно, что более 60% из них — жители Астраханской области. За последние пять лет только в этом регионе выявили 15 новых случаев заболевания. Поэтому целесообразнее было бы оставить институт и лепрозорий в Астрахани, настаивает учёный.

При НИИ занимались не только наблюдением за больными, для многих из которых лепрозорий становился домом до конца жизни, но также изучали и разрабатывали новые методы профилактики и тестирования, вели работу по изобретению вакцины. Эта рутина может быть не заметна для чиновников в высоких кабинетах, но она важна для человечества. И последствия подобных решений будут расхлёбывать наши внуки.

«Невзирая на то, что это древнейшая инфекция, известная человечеству, противолепрозной вакцины до сих пор нет. Мы над этим работали и учёные всего мира над этим работают. Сложность заключается в особенности микобактерии и в том, что для того, чтобы понять, действует вакцина или нет, нужно выждать два инкубационных периода. Инкубационный период при лепре — это 7 лет. То есть, нужно 14 лет. Где мы будем этим заниматься, если закроем институт?», — вопрос, который тревожит Виктора Дуйко, всю жизнь положившего на искоренение страшной болезни.

Легендарная личность

Единственный на весь Крым лепрозорий находился в Керчи, его закрыли ещё в 1939 году. А вот последний случай лепры зарегистрировали в Симферополе в 1960-х годах. Заболевшим оказался студент мединститута из Индии, которого после выявления болезни отправили домой.

Вовремя распознать болезнь удалось благодаря отличной вузовской базе, рассказала ForPost заведующая кафедрой дерматовенерологии и косметологии Медицинской академии КФУ им. В.И. Вернадского Ольга Притуло.

«У нас в Крыму работал Николай Торсуев — один из первых и ведущий лепролог в СССР. В своё время он был самым главным лепрологом мира. У нас на кафедре остались его стёкла, муляжи лепры, и во время обучения мы демонстрируем их студентам. Торсуев работал в Ростове, Симферополе и Донецке. Николай Александрович умер, когда я училась в Донецке. Я была на его похоронах. На них съехался весь мир», — поделилась воспоминаниями доктор медицинских наук.

Стенд с муляжами лепры на кафедре дерматовенерологии и косметологи Медицинской академии КФУ.

Николай Александрович Торсуев, основавший Ростовский-на-Дону экспериментально-клинический лепрозорий Министерства здравоохранения РСФСР, с 1938 по 1944 год работал заведующим кафедрой кожных и венерических болезней Крымского медицинского института и проректором по научной работе. Сведения о нём помещены в третий том издания «Профессора Крымского федерального университета В.И. Вернадского», который увидел свет в 2018 году.

Среди многочисленных заслуг Торсуева выделим две: в своё время он был редактором отдела «Дерматология и венерология» Большой медицинской энциклопедии и экспертом ВОЗ по лепре.

Крым — не Индия

Сегодня, по данным Ольги Притуло, в Крыму нет ни одного больного лепрой. Тем не менее профессор уверена, что изучение болезни должно продолжаться, и в процессе обучения крымских студентов-медиков с ней знакомят.

«С нашими студентами, особенно прицельно с теми, кто приехал к нам учиться из таких тропических стран, как Индия, мы изучаем распространённые в тех краях болезни, в том числе и лепру. Но и крымчан ориентируем, так как врач должен знать всё для того, чтобы хотя бы подозревать болезнь, чтобы вовремя провести тестирование», — пояснила профессор.

И хотя эпидемия лепры вряд ли возможна в современном мире, миграция до сих пор остаётся главной угрозой её распространения. К примеру, в Россию лепра «импортируется» из Центральной Азии и Африки. Сегодня люди уже знают, как вести себя с непрошеной гостьей.

«Это медленная инфекция, которую легко распознать тем, кто её изучал. Крым — не является зоной распространения лепры, у нас высокая толерантность к бактериальным антигенам, и люди в целом лучше соблюдают гигиену», — подытожила дерматовенеролог.

В основном лепра распространена в тропических странах, таких как Индия, Бразилия и Китай — на них приходится около 80% всех случаев заболеваемости.

«Всё это страны БРИКС, с которыми у России очень хорошо налажены туристические, экономические и дипломатические контакты. Конечно, на границе организован санитарный контроль: все, кто не прошёл тестирование, подлежат немедленной депортации», — пояснил ForPost Виктор Дуйко.

В группу риска входят люди с плохими условиями жизни и сниженным иммунитетом, доказана генетическая предрасположенность. Спасает то, что в целом у лепры низкая контагиозность —почти 90% населения к ней не восприимчивы, подчеркнул учёный.

Ежегодно, по данным Всемирной организации здравоохранения, в мире регистрируется более 200 тысяч новых случаев заболевания. С лепрой живёт несколько миллионов человек, около двух миллионов из них — с инвалидностью.

Клеймо проказы...

В 1873 году Герхард Хансен открыл первую бактерию-возбудителя болезни Mycobacterium leprae (Кох откроет свою палочку лишь спустя девять лет). Лекарства для её лечения разработали в середине XX века.

С тех пор комплекс из трёх препаратов успешно применяют во всём мире, бесплатно предоставляя его больным. Это позволило ВОЗ в начале XXI века заявить о ликвидации лепры как проблемы общественного здравоохранения.

В развитых странах основной проблемой лепробольных сегодня является дискриминация. За тысячелетия боязнь прокажённых настолько укоренилась в сознании людей, что привела к возникновению отдельного страха — лепрофобия. Преодолеть дискриминацию важно, так как она в том числе тормозит выявляемость: человек, заподозривший у себя лепру, не спешит к врачу, опасаясь не только изоляции, но и презрения.

Само слово «прокажённый» сегодня считается оскорблением, если употребляется по отношению к людям, страдающим страшным недугом. В целом, болезнь Хансена — одно из самых стигматизированных заболеваний в истории человечества, поскольку в своём развитии инфекция страшно искажает внешность человека: приводит к уплотнению тканей, отмиранию конечностей, слепоте.

В средние века в Европе больных проказой изолировали от общества, проводя предварительно обряд посвящения их в мертвецы. После ритуальных похорон больной лишался всяческих прав и обязан был носить определённую одежду и колокольчик, звон которого оповещал прохожих о его приближении…

Казалось бы, после встряски ковидом человечество должно серьёзнее относиться к борьбе со смертельными болезнями. Но нет. Иначе как объяснить то, что под занавес прошлого года в Астрахани ликвидировали единственный в России научно-исследовательский институт по изучению лепры?

Ранее ForPost писал о том, как сегодня обстоят дела с лечением и профилактикой ВИЧ/СПИД в Крыму. О том, с чем приходится сталкиваться людям, страдающим этим и сопутствующими заболеваниями. И о том, как жить после того, как услышал страшный диагноз.

Власта Пидпалая

Фото предоставлено ForPost Ольгой Притуло