История одного посещения: как встретились Николай II и руководитель раскопок в Херсонесе Косцюшко-Валюжинич

Это посещение Херсонеса Николаем II было не первым и не последним: он бывал здесь трижды, последний раз — в 1913 году. Но первый и последний визит описаны не так подробно, как второй. В том числе и благодаря письменному свидетельству заведующего раскопками Карла Косцюшко-Валюжинича.

Его рассказ о визите императора был опубликован сначала в севастопольской газете «Крымский вестник», а позже — в «Известиях Таврической учёной архивной комиссии». Уже сам этот факт говорит о том, сколь глубокое впечатление приезд Николая II произвёл на учёных и сколь многого, видимо, они от него ждали.

«Нынешнее посещение Херсонеса их императорскими величествами навсегда останется для меня самым светлым воспоминанием, запечатлев во мне ту истинно-царскую простоту и сердечность, которые выражались в каждом слове, каждом взгляде их величеств», пишет Косцюшко-Валюжинич.

Он приводит детали, которые позволяют увидеть происходящее в подробностях. Император прибыл в Херсонес с супругой и сопровождающими лицами, в числе которых были великий князь Михаил Николаевич, министр императорского двора барон Владимир Борисович Фредерикс, командующий войсками Одесского военного округа Александр Иванович Мусин-Пушкин, дворцовый комендант генерал-адъютант Пётр Павлович Гессе, протопресвитер Иоанн Леонтьевич Янышев, севастопольский градоначальник контр-адмирал Александр Макарович Спицкий, севастопольский городской голова Алексей Андреевич Максимов и многие другие. В соборе, где их встретил епископ, состоялось небольшое (примерно на полчаса) богослужение, а затем все отправились в музей.

Косцюшко-Валюжинич оказался на месте позже императора, поскольку экипажи двигались вереницей, и буквально вбежал в помещение «Склада местных древностей». Последовало рукопожатие, а затем — неизбежные слова о важности сделанных в Херсонесе открытий. Заведующий раскопками в ответ заметил, что благодарить за это нужно хорошее финансирование, которое было увеличено по распоряжению Николая II. Гости осмотрели фрагменты икон и фресок, обломки керамики, бронзовый энколпион и другие интересные артефакты. Император показал, что помнит содержание докладной записки Косцюшко-Валюжинича — в ней говорилось о том, что и как делалось в Херсонесе и какие результаты это дало. Автор записки, в свою очередь, напомнил мнение видных учёных о том, что «при изучении наших древностей необходимо начинать с Херсонеса, как источника, откуда заимствованы нами христианство и культура».

Как видим, за сто с лишним лет мало что изменилось: посещения высоких гостей и сейчас проходят по той же схеме. Возможно, она останется неизменной и в следующую тысячу лет. Косцюшко-Валюжинич, однако же, был крайне рад проявленному вниманию к Херсонесу. Он отмечает, что более всего императора заинтересовали методы определения расположения мозаики в античных зданиях и источники природной ртути. Упомянул Николай II и о том, что нужен новый музей, который, «конечно, не может быть таким сараем, как нынешний».

Тут нужно заметить, что высокий гость не преувеличивал. Здание «Склада местных древностей» строилось наспех, причём для этого использовались и обнаруженные при раскопках обломки колонн и плит. И хотя Косцюшко-Валюжинич был настоящим энтузиастом своего дела, вклад которого в историю Херсонеса невозможно переоценить, о системе хранения экспонатов его современники отзывались по-разному. Известный археолог и профессор Санкт-Петербургского университета Николай Иванович Веселовский, обращаясь в Императорскую археологическую комиссию, писал, что многие из хранящихся в Херсонесе предметы «не зарегистрированы, не имеют нумерации, вообще лишены ярлыков, по которым можно было бы узнать происхождение той или другой вещи и подробности, сопровождавшие находку». Однако вернёмся в год 1902-й.

Отвечая императору, Косцюшко-Валюжинич рассказал о двух о подготовленных проектах нового здания музея. Тот поручил передать их министру императорского двора, а финансирование раскопок увеличить с шести тысяч рублей до десяти. В финале встречи высочайшие гости расписались в книге для посетителей. Узнав, что в ней уже расписалось семь тысяч человек, Николай II предположил, что речь идёт о количестве посетителей за всё время существования музея, однако выяснилось, что все записи датированы 1902 годом. Тут вновь последовали слова об огромном значении археологических исследований, а затем Косцюшко-Валюжинич подарил августейшим гостям набор фотографий с изображением наиболее интересных экспонатов и набор красивых морских камешков. Последние не оставили императора равнодушным: он вспомнил, что похожие камешки ему присылал из Феодосии Айвазовский.

Тот факт, что передача подготовленных проектов нового здания «на федеральный уровень» ничем не закончилась, историки объясняют тяжёлыми историческими обстоятельствами: началась Русско-японская война, за ней — революция 1905 года, а там и Косцюшко-Валюжинич скончался в возрасте 60 лет. Однако до начала Русско-японской войны ещё нужно было дожить — на дворе стоял 1902 год. Возможно, причина в другом. И пролить на неё свет помогает краткая запись в дневнике императора.

Несколько строк, которые Николай II посвятил своему посещению Херсонеса, резко контрастируют с подробными воспоминаниями учёного.

«После завтрака поехали на Графскую пристань и отправились в экипажах в Херсонеский монастырь. После краткого молебствия осмотрели музей и новые раскопки Костюшки-Валюжинича. В особенности замечательны стены древнего города и развалины церкви с великолепным мозаичным полом. Тут же под нею катакомбы с колодцем чистой воды», — высочайше записал в дневнике император, вдобавок ко всему исказив фамилию заведующего раскопками.

Возможно, в разговоре с близкими император был более красноречив — на следующий день после него Херсонес посетили и великие княжны. Ну а те, кому станет особенно обидно за «Херсонеский монастырь», могут утешиться другой записью в дневнике последнего российского императора. Она сделана 9 января 1905 года — в день, позднее названный «Кровавым воскресеньем» и положивший начало череде трагических событий, в конечном итоге приведших Российскую империю к гибели.

«Тяжёлый день! В Петербурге произошли серьёзные беспорядки вследствие желания рабочих дойти до Зимнего дворца. Войска должны были стрелять в разных местах города, много убитых и раненых. Господи, как больно и тяжело! Мама приехала к нам из города прямо к обедне. Завтракали со всеми. Гулял с Мишей. Мама осталась у нас на ночь», — с присущей ему глубиной описал этот день Николай.

А вы говорите — Херсонес!

Ольга Смирнова

Использованные в этом материале факты почерпнуты из статьи В.В. Калиновского в журнале

Вопросы музеелогии» (2017 год, № 2 (16)).

Фото: foto-history.livejournal.com, humus.livejournal.com