Игорёша: – Мустафа, а как вам удалось стать свидетелем драки Шуфрича и Луценко? Это вышло случайно или вы чувствовали, что пахнет жареным, и последовали за ними, приготовив «мыльницу» или чем вы там снимали?

Мустафа Найем: – О том, что будет драка, было известно еще во время эфира, когда Шуфрич сказал, что он по-мужски ответит Луценко. Я на драку на самом деле не успел. И по фотографиям, и по видео, которое я выкладывал, видно, что я пришел в тот момент, когда уже все закончилось. Самое жесткое из всего, что я видел – это как Луценко поднимает очки, а Шуфрич перестает замахиваться. А фотоаппарат со мной практически всегда. И те, кто знают меня, те знают, что он практически всегда со мной.

Старик Шапокляк: – Г-н Найем, когда политика стала вам интересна настолько, что вы решили попасть в команду самого Шустера? Или он сам вас нашел?:) Спасибо и удачи!

Мустафа Найем: – Я не шел в команду Шустера, в том плане, что я не искал команду Шустера. Шустер сам предложил пойти к нему работать. Я тогда еще работал в газете «Коммерсант». Мне было тяжело решиться идти на телевидение. На самом деле, то, что я работаю на телевидении, я осознал только уже с началом этого сезона. А политика мне была интересна и до Шустера.

Сергей: – Мустафа! Скажите, пожалуйста, почему Вы на передачах ток-шоу ВСЕГДА симпатизируете «оранжевым», а не их оппонентам. Неужели Вы не видите, что за пять лет они привели страну на грань дефолта? У меня немало претензий к В.Януковичу, но в то время, когда он был премьером (я не совсем уверен, что он будет столь же эффективным президентом) я жил гораздо лучше, чем при «оранжевых». В силу специфики своей профессии я общаюсь с большим количеством людей и реально видно, насколько они стали жить хуже, а коррупция в органах власти вообще не поддается описанию. Если говорить о свободе слова, неужели она заключается в героизации штурмбанфюрера СС Шухевича? Или в запрете учителям говорить на переменах на русском языке? Или в окончательно испорченных отношениях с Россией? Или в тупом стремлении в НАТО, куда не хочет идти народ Украины и не хотят принимать европейцы?

Мустафа Найем: – По поводу того, что я симпатизирую «оранжевым». Если смотреть эфиры, то на самом деле больше я нападаю, кстати, на «оранжевых». Да, я понимаю, что есть такое впечатление, что я им симпатизирую. Я объясню почему. Если меня спросят откровенно, то людей, которые придерживаются тех или иных политических взглядов, и в том лагере, который мне симпатичен, как люди и политики, я бы не сказал, что где-то их больше. Но эфир – это не мои личные симпатии. Мы видим политиков, которые предъявляют свои взгляды. И так сложилось, что «оранжевые» силы в работе с прессой, журналистами более открыты, чем Партия регионов. Есть отдельные люди в Партии регионов, которые открыты в любом случае. Но в целом в Партии регионов относятся к журналистам не как к врагам, а как к чему-то потустороннему. И это странно, потому что сейчас они в оппозиции, и по логике мы должны быть по одну сторону. Поэтому когда идет прямой эфир, другой возможности задать им какие-то прямые вопросы в жизни, как на прямом эфире, нет, и создается такое впечатление. Но если прочитать те же материалы на «Правде», и мои вопросы качественного характера, то у меня претензий больше к «оранжевым». Это правда. Под «оранжевыми» я имею в виду и Ющенко, и Тимошенко.

Виктор: – Добрый день, Мустафа. Очень уважаю Вас после статьи про Севастополь. Вы один из немногих журналистов, способных писать правду, невзирая на собственные политические симпатии. Два вопроса.

1. Не складывается ли у Вас мнение, что шустеровские посиделки, с присущим им налетом скандальности, это, прежде всего, погоня за рейтингом в ущерб информативности?

2. Как Вы считаете, наличие Анны Герман – это минус или плюс в медиаполитике ПР?

Спасибо.

Мустафа Найем: – 1. Нет, потому что я не разделяю понятия информативность и рейтинг. Я объясню почему. Это я могу сказать стопроцентно: если бы у меня или Савика или другого члена нашей команды был выбор между рейтингом и получением реальной информации, например новости, то мы бы выбрали новости. Не потому, что мы не любим рейтинг, а потому что любая новость – это рейтинг, сама по себе. Либо это рейтинг на телевидении, либо это цитируемость. Разделять информативность и рейтинг я бы не стал. Но да, я признаю, что мы работаем на телевидении и элемент того, что должно привлекать людей, мы вынуждены использовать, потому что мы работаем не в государственной сфере, а в конкурентной среде. И есть наши конкуренты, и бороться чем-то мы должны, нужен какой-то инструмент. Сказать, что кто-то специально делает эти посиделки, как вы называете, скандальными или какими-то жесткими, я бы не сказал. Да, мы знаем, что есть какие-то конфликты, мы хотим, чтобы они решились прозрачно на глазах у людей. Но нет такого, чтобы мы специально создавали эти конфликты.

2. Насколько я знаю, она очень хороший журналист. Роль Анны Герман в Партии регионов мне до конца не понятна. С одной стороны, она народный депутат, с другой – все знают, что она является главным буфером между лидером и всем остальным миром – как в медиа, так и политике. Я не думаю, что надо смотреть – плюс или минус в медиаполитике Партии регионов. Анна Герман достаточно хорошо знает специфику журналистской работы, чтобы сделать доступ к Виктору Януковичу более простым. Мне сложно сказать – это ее лично субъективное решение, что Янукович плохо говорит, что он не умеет выражаться, что он не сможет выстоять в дискуссии. Лично у меня создается впечатление, что вот эта политика замалчивания Януковича, она продиктована страхами лично Герман, а не Януковича. Я знаю точно, из того общения, что у меня было с Януковичем, из общения других людей, что Янукович очень непосредственный собеседник. И на тех эфирах, на которых я его видел, он мог бы противостоять Тимошенко именно своей непосредственностью, искренностью. И то, что делает сейчас Анна Герман и те, кто в Партии регионов говорят о том, что мы не пойдем соревноваться в риторике с Тимошенко, в этом случае думают о себе, а не о том, что в медиапространстве может появиться другой инструмент убеждения – искренность. Я думаю, что Янукович мог взять на себя эту роль.

alissia: – Вам не кажется, что шоу Шустера уже утомило? Надоело смотреть на сытые и богатые рожи и слушать одни и те же их отмазки и обвинения друг друга в стиле «сам дурак». Мы ж понимаем, что за дверями этой клоунской студии они и договариваются, и целуются, и в баньке парятся.

Не думаете ли Вы, что пора сменить формат передачи – пусть вопросы и темы для дискуссий задают зрители (не выбирая выражений), а жирные коты, которых вы приглашаете, пусть держат ответ. Ваша основная задача в этом случае будет одна – не дать ответчику ни одного шанса уйти от вопроса, заболтать тему или трендеть ни о чем 2 часа. А список жестких вопросов, Вы, как «зубастый» журналист, могли бы подкинуть сами.

С уважением.

Мустафа Найем: – Суммарный рейтинг всех политических шоу сейчас падает. Я не знаю, что будет после выборов. Это проблема не только нас, а в первую очередь политиков. Люди смотрят их, а не нас. Что касается, чтобы сменить формат и сделать так, чтобы вопросы задавали зрители – тут есть один момент: это другой формат, да, мы пытаемся в нашей передачи показать тот уровень дискуссии, при котором власть общается сама с собой. И это как-то направлено еще и на зрителя. Тот формат, чтобы зрители задавали вопросы, он уже есть. Но тут нельзя быть уверенным, что вопросы аудитории будут:

а) профессиональными

б) что они будут чем-то отличаться друг от друга.

Потому что, по моему опыту, вопросы аудитории достаточно относительные.

И самое главное, я думаю, что вот эта атмосфера, что всем надоели такие шоу, она рано или поздно должна повлиять не сколько на нас, сколько на них, чтобы они перестали говорить этим языком «сам дурак».

Что касается списка жестких вопросов, в этом есть элемент непрозрачности. Я думаю, что в Украине, к сожалению, нет ни одного человека, о котором все зрители сказали – да, он бы задал точно все жесткие вопросы. Тут все равно будет подозрение, что кому-то подыграл, кому-то не подыграл. Хуже, чем они сами друг к другу относятся, я не буду относиться.

Юрий: – Дорогой Мустафа, сколько тебе платят твои заказушники за так называемые «расследования», только не рассказывай, что ты это делаешь ради гражданского общества.

Мустафа Найем: – Спасибо за «дорогого», я иронию оценил. А что касается за так называемые расследования, я не буду говорить, ради чего я это делаю. У нас достаточно открытый интернет и достаточно открытое обсуждение между журналистами, что если кто-то мне когда-то заплатил, я готов уйти из профессии, если этот человек скажет: я дал столько-то за такой-то материал, или кто-то дал за такой-то материал. А ради чего я это делаю – я могу сказать, что не ради гражданского общества, мне это просто интересно, это моя работа.

Sergey Atmo: – Мустафа, здравствуйте! Каково ваше мнение об украинских политиках у власти? Есть ли среди них «честные», применительно к политикам?

Мустафа Найем: – Да никакого мнения. Ну, есть политики, разные. Есть ли среди них честные применительно к политике – я думаю, что если каждого спросить, то он скажет, что он честный. Это касается не только политики, но и госсектора. Просто в политике больше на виду, и их честность мы можем оценивать в режиме реального времени. А честные или не честные – есть разные, тут сложно отвечать.

Vlad: – «Новое – это хорошо забытое старое». Уважаемый Мустафа! Кто из кандидатов в президенты, по вашему мнению, быстрее и основательнее всех забывает старое, и какие «грабли» мы должны вспомнить в связи с этим?..

Мустафа Найем: – Я думаю, что они все забывают старое. А грабли у каждого свои. Кто за кого голосовал, пусть вспомнит свои грабли. Если хочется выключить передачу, так выключайте.

Капитан: – Мустафа! Вы зарекомендовали себя довольно остроумным и хорошо разбирающимся во всех ситуациях журналистом. Ваши острые вопросы придают «перцу» любой дискуссии.

Однако ведете себя Вы совершенно недопустимо: неуважительно к собеседникам, подчас откровенно по-хамски, не даёте собеседнику высказаться, перебиваете, забывая при этом, что Вы всего лишь заурядный журналист, а перед Вами известный и уважаемый в стране политик или народный депутат, коим Вам может быть не стать никогда!

Пусть Вас не обидит такая моя критика, ведь я от души желаю Вам только добра.

Что Вы об этом думаете?

Мустафа Найем: – На самом деле, это не так. Есть политики, которых я уважаю и готов слушать. Но если вы посмотрите все передачи, то 90% из них не отвечают на вопросы. Они либо говорят заученные фразы, либо стараются уйти от ответа. Да, я согласен, что инструменты у нас разные. Если с моей стороны хамство абсолютно откровенное – или грубость, или я перебиваю, то с их стороны по отношению ко мне хамство как раз в том, что они не отвечают на вопрос. Со стороны выглядит так, как будто я хамлю или грублю. Но когда тебя откровенно обманывают – совершенно в лоб и очевидно, то мне сложно сдержать в себе и не задать вопрос еще раз, не перебить. Во-вторых, есть и мой маленький проект «Черное и белое», где у меня один политик в течение часа. Там я не перебиваю, и грубости там тоже мало, но вопросы жесткие. Просто я знаю, что эти люди, кого я приглашаю на эту передачу, они не будут обманывать, они буду как минимум – либо скажут, что не будут отвечать, либо будут откровенны. А что касается того, что передо мной сидят известные и уважаемые политики, так я вам скажу, что он стал известным и уважаемым, потому что его выбрали. Вот такие заурядные люди, как вы и я. Его задача – отвечать за то, за что его выбрали. Когда мы его выбрали, а он уходит от ответственности, то он еще хуже, чем обычный заурядный журналист.

Дід: – Шановний пане Мустафа! Звідки ти взявся в нашій країні? Яку освіту маєш?Чому не живеш на батьківщині, щоб там боротись за свободу слова, а не нас повчати?

Мустафа Найем: – Я приехал из Афганистана, когда мне было 8 или 9 лет. Я закончил КПИ по специальности я инженер-электрик информационно-измерительных систем, факультета ФАКС. На тот момент, когда я начал работать в журналистике, я потерял прямую связь со своей страной. Я там не был уже 19 лет, и я считаю, что я в этой стране хочу заниматься тем, чем я занимаюсь. Я в этой стране провел большую часть жизни, чем там. Я здесь провел 20 лет, а там 8. Да, это моя родина, я это признаю. Я бы хотел спросить: почему вас не волнует, что большинство украинских ученых, художников работают не в Украине? Это не потому, что Украина плохая или они плохие. Так сложились обстоятельства. Это все равно, что говорить Кличко, который не родился в Украине: чувак, а не стал бы ты боксером Казахстана? Я не сравниваю себя с Кличко. Но так сложились обстоятельства – человек работает там, а родился здесь. Это нормально.

Ирик: – Мустафа, что вам больше нравится – быть журналистом или «светиться» по ящику?

Мустафа Найем: – Честно, я по ящику «свечусь» всего лишь 1,5 года. В журналистике я уже 5 лет. Если бы мне платили в печатных изданиях такую же сумму, как мне платят на телевидении, я ушел бы с ТВ, это совершенно искренне. Я надеюсь, что у меня не будет этого наркотика – попасть в кадр. Я абсолютно не расстраиваюсь, если не попадаю в кадр. Лично мне мой репортаж с какой-то поездки намного дороже, чем неделя эфира у Шустера или еще кого-то. Потому что это реальная журналистика, реальное репортерство. А роль ведущего – она интересна, если ты не ведешь, а достаешь какую-то информацию у какого-то гостя. Я действительно готов изданию, которое мне заплатит больше, за то, чтобы работать и только писать, чем столько, сколько мне сейчас платят на ТВ, уйти из телевидения.

Олег, Киев: – А если бы вам предложили вступить в партию – пошли бы, а?

Мустафа Найем: – Никогда. Потому что зачем одевать на ногу капкан, если можно без него бежать проще, быстрее и быть свободней.

Егор: – Мустафа, ответь, пожалуйста, есть ли среди кандидатов на пост президента Украины достойный претендент? Если да, то кто именно? Спасибо.

Мустафа Найем: – Что значит достойный? Достойный чего? Быть президентом? На президентов не учатся. Из тех, кто хочет, наверняка есть. Но сказать, что есть один, за которого бы я голосовал, бился бы до конца и сказал бы, что он и только он, я такого человека не вижу. Это не потому, что все плохие, просто есть разные системные подходы у одних и других, есть разные слабости у одних и других. А анализировать, кто лучше, кто хуже – не хочется. Ну, пока не хочется.

Денис: – г. Найем, у меня несколько вопросов:

1. Ваше мнение дойдем ли мы до накала выборов 2004 г. «майдана» и «Северодонецка» или выборы пройдут более или менее «спокойно»?

2. Как Вы относитесь к идее федерализации Украины и введение вторым государственным языком русского?

Спасибо за ответы на поставленные вопросы.

Мустафа Найем: – 1. Я думаю, что накала 2004 года не будет, хотя противостояние будет достаточно жесткое.

2. Если это поможет местным властям справляться с проблемами быстрее и лучше, то не важно, в какой это будет форме. Другое дело, что специфика географической карты Украины такова, что федерализация не будет способствовать объединению страны.

Что касается русского языка, я уверен, и думаю, что это обязательно когда-то случится. Я просто верю в то, что ни украинский народ, ни украинские политики не захотят лишить себя такого пласта культуры, такого языка, которым пользуется такая огромная часть суши. Но я не уверен, что это нужно решать сейчас, и как-то форсировать этот вопрос.

лори: – У меня не вопрос, а пусть на мотает на ус. Он не честный журналист и когда смотришь передачи с его участием... хочется выключить передачу… И хорошо, что предупредили не оскорблять, а так хотелось... это просто... Пусть примет к сведению... очень неприятный тип.

Мустафа Найем: – Если хочется выключать передачу – выключайте. И не создавайте себе в жизни стрессов.

Жорик: – Мустафа, скажите, может ли журналист зарабатывать хорошие деньги?

Мустафа Найем: – Да. Хотя, что значит хорошие деньги? Я уверен, что журналист в этой стране может зарабатывать столько, чтобы жить не ниже среднего уровня. Хотя я знаю, что ситуация, например, в регионах намного хуже.

Кирилл: – Мустафа, вы мусульманин? К какому течению принадлежите? Тоже как все мусульмане не любите евреев? Как ж вы с Шустером уживаетесь?

Мустафа Найем: – Я по праву рождения мусульманин. Я родился в мусульманской стране, мои родители проповедуют ислам. Но в силу сложившихся обстоятельств я не соблюдаю всех формальностей, которые должен соблюдать мусульманин. Я открою секрет: мама моего ребенка еврейка. Мой сын по еврейским канонам тоже еврей. Так что вопрос насчет Савика просто неактуален.

Саша белый: – Читал где-то, что в журналистику вы пришли в 2004 году – оранжевая революция повлияла или стечение обстоятельств? Чем до этого занимались?

Мустафа Найем: – Я пришел в 2004 году не в журналистику, а в медиа-мир. Я разносил пресс-релизы из штабов. Оранжевая революция прошла мимо меня. А до 2004 года я играл в клубах на джамбе, работал на базаре и играл и учился в театре.

Инна: – Как же это вас Алена Юрьевна Притула отпустила на конференцию? Она ж на дух не переносит from-ua! Или вы уже не сотрудничаете?

Мустафа Найем: – Я, честно говоря, не спрашивал у Алены Притулы. Это во-первых. Во-вторых, я не знаю чего-то или кого-то, что бы Алена Юрьевна не переносила на дух, мне она об этом не говорила. Куда бы я не ходил, все равно пишу только на «Украинскую правду».

Андрей Петрович: – Вы постоянно общаетесь с политиками. Как вы оцениваете в целом украинский политикум? И что нужно, чтобы он изменился к лучшему? Нам снизу он видится просто ужасным, убогим, беспросветным.

Мустафа Найем: – Я думаю, что он изменится тогда, когда видение снизу превратится в конкретные действия. Он изменится, когда они поймут, что, придя к власти, они продолжают находиться под наблюдением людей, и люди будут менять свое мнение, если им что-то не нравится. Потому что пока у нас голосование идет на уровне «свой - чужой», а не по оценке чьих-то качеств.

Никита, Харьков: – Честно говоря, тошнит от всех этих политических ток-шоу – ведь неровен час, как народ «забьет» на всех этих шустеров. Чем тогда займетесь?

Мустафа Найем: – Ну, я думаю, что к тому моменту, когда народ «забьет», мы сможем найти ту форму, которая будет народ привлекать. Что бы ни говорили по телевидению – все равно это журналистика, и все равно в этом есть некая миссия информирования. И людям это надо.

Анжела Г.: – Дорогой Мустафа, ходят противоречивые слухи о том, кто вы по национальности – то ли курд, то ли пуштун. Развейте, пожалуйста, мифы, расскажите, откуда вы, о вашей семье.

Мустафа Найем: – Я пуштун. Это одна из народностей, которая населяет территорию Афганистана. Это государствообразующая народность. И к курдам никакого отношения не имею.

Николай: – Почему даже в относительно независимых изданиях, программах, журналисты до конца не проводят журналистские расследования и чаще всего освещается какая-то скандальная в данный момент времени тема, а потом о ней все забывают?

Мустафа Найем: – Я думаю, что мы с одной стороны путаем роль – мы ведь не правоохранительные органы. По-хорошему, мы должны об этом сказать один раз, и этого должно быть достаточно, чтобы этим занялись правоохранительные органы. Что касается какой-то непоследовательности, то это неправда. Многие скандалы, которые мы ведем достаточно давно, независимо от того, помнят или нет. То, что запоминается скандальное, то это правда, просто это запоминается больше. Те темы, которые поднимаются не скандальные, о них почему-то никто не говорит. И потом это специфика: жизнь проходит, какие-то материалы уходят, какие-то события уходят, что-то заканчивается, что-то начинается. Мы же не можем все время оставаться в прошлом и не освещать сегодняшнее только потому, что вчера был скандал.

читайте также Мустафа Найем - Севастополь - не Украина