Эпизод одиннадцатый (4 части)

Часть четвёртая

Учиться военному делу настоящим образом (В.И. Ленин). Плакат с этим лозунгом вывешивали на учебных центрах и стрельбищах войсковых частей 70-х и 80-х годов.



О боевой подготовке.



Боевая подготовка в полку проводилась непрерывно. Не останавливалась она и в ходе ведения боевых действий, путём активного обмена опытом и разбора ошибок. Разумеется, что проводили боевую подготовку и в пункте постоянной дислокации. Подразделения стреляли, проводили тактические занятия, благо, что места и возможностей для этого было достаточно.

 

На огневом рубеже полкового стрельбища. Провожу стрельбы с личным составом роты из личного оружия

С весны 1985 года, появилась возможность подготавливать молодое пополнение к ведению боевых действий, и это было правильным решением, так как ранее, случалось, пополнение «входило в курс дела» по ходу выполнения подразделениями боевых задач, что могло приводить к неоправданным потерям. Для того, что бы свести этот фактор к минимуму, было принято решение, поступающее молодое пополнение сводить в учебное подразделение и проводить с ними занятия по специальной программе, поручив проведение занятий опытным офицерам по специализации, до появления у пополнения устойчивых навыков необходимых бойцу в боевых условиях. Кроме того, мероприятия эти, давали возможность молодым солдатам пройти акклиматизацию, адаптироваться в непривычной обстановке, а командирам присмотреться к пополнению, и определиться, где кого целесообразнее использовать.



Проводить некоторые занятия с молодым пополнением, весной и осенью 1985 года поручали и мне. На одном из таких занятий по тактической подготовке и произошло это чрезвычайное происшествие:



Занятие по тактической подготовке с молодым пополнением, прибывшим в полк недели две назад, я проводил тактико-строевым методом, то есть рассказывал учебный вопрос, показывал его правильное исполнение, после чего учебный вопрос отрабатывали обучаемые молодые солдаты, до того уровня, пока исполнение элемента или учебного вопроса в целом не становилось безупречным. При отработке учебных вопросов, руководствовался принципом: - от простого к сложному. Начинали с основ и элементарных вещей, к примеру: - как одевать и носить снаряжение, размещая его на себе так, что бы одно не мешало другому; как держать при переходах оружие, что бы оно было всегда в готовности; в каком порядке укладывать магазины в подсумок в зависимости от вида патронов, которыми они снаряжены (для целеуказаний с трассерами отдельно), как правильно выбрать место для сна, и как «пардон», без последствий, отправить естественные надобности, в условиях, когда вокруг заминировано. Далее шли вопросы сложнее – где и как выбрать позицию, как передвигаться на поле боя, в зависимости от местности; что делать при внезапном обстреле; особенности ведения огня в горах; распространения звука выстрелов, особенности применения гранат в горах; основы ориентировки и т.д. Тщательно отрабатывали действия и стрельбу в горной местности и «зелёнке», а также многое и многое другое, всего не перечесть. Что бы выжить на войне, необходимо многое знать и уметь. А перед тем как показывать и рассказывать, надо это прочувствовать. Сказано Карлом фон Клаузевицем: - «Военное дело просто и вполне доступно здравому уму человека. Но воевать сложно». И это действительно так. Офицеры и прапорщики служившие в Афганистане, добросовестно проводившие такие занятия с личным составом, готовили личный состав к реальной войне, спасая тем самым много жизней и сохраняя здоровье подчинённых, и это, без сомнения, самое важное. Важнее наград, должностей, карьеры и иных внешних атрибутов и условностей.

 

На занятиях по тактике действий в горах. Переход на новое учебное место месту

На занятиях по тактике действий в горах. Подъём в горы. Отработка учебного вопроса

Чтобы усвоение учебного материала было наглядным и запоминающимся, я перед отработкой очередного учебного вопроса приводил конкретные примеры о том или ином случае, рассказывая, что произошло с тем, кто не выполнил эти правила, называя фамилии и подразделения в которых они служили. Было заметно, что обучаемые впитывали, а мои наглядные примеры действовали так, что потом они бегали до одурения, стараясь отработать учебные вопросы, не допуская ошибок, которые могли привести к таким тяжёлым последствиям.



Отработав очередной учебный вопрос, заметив, что обучаемые падают от усталости и потому происходит снижение восприятия учебного материала, я объявил перекур. Присели. Вокруг меня собрались подопечные и стали расспрашивать о том, что их интересовало. Начался разговор «Про жизнь». Отмечу, что уровень образования советского солдата в Афганистане был высоким, наверное, был самым высоким за всю историю вооружённых сил СССР и не только. Так, все без исключения солдаты и сержанты, имели среднее образование, уровень которого в Советском союзе был выше, чем в некоторых нынешних высших учебных заведениях (называть институтами и университетами современные высшие учебные заведения язык не поворачивается). Практически все военнослужащие приходили в войска, имея гражданскую специальность, и успели поработать по ней. Значительная часть военнослужащих окончила техникумы, а многие, даже по два-три курса высших учебных заведений. Потому, когда было к тому желание, военнослужащие легко, без проблем осваивали самую сложную военную технику и оружие, могли ориентироваться в сложной, нестандартной обстановке и принимать правильные решения.



И тут, во время беседы «по душам, про жисть», чуть в стороне от нас раздался хлопок. Когда обернулись на хлопок, увидели сидящего на корточках сержанта Королёва (кого-кого, а фамилию этого сержанта запомнил навсегда). Я подбежал к нему и увидел, что он, сидя на корточках, прижимает к себе кисть правой руки, точнее то, что от неё осталось. Одного взгляда на остатки кисти руки было достаточно, что бы определить, что Королёв взорвал в зажатом кулаке запал УЗРГМ от ручной гранаты, то есть, и это было ясно как день, этот подлец, совершил членовредительство. Так как такие повреждения случайно причинить себе невозможно. Для того, что бы причинить себе такое увечье, необходимо плотно зажать в кулаке запал ручной гранаты и выдернуть кольцо с чекой.



Случайный подрыв запала, когда кисть разжата, не даёт таких увечий, а тут кисть разнесло так, что ошмётки от неё только и висели. Я сделал ему плотную перевязку и отправил в медроту в сопровождении сослуживцев. Во время перевязки, он молчал и терпеливо переносил боль, что убедило меня в том, что он готов был переносить эту боль и сделал это намеренно.



Сержант Королёв смалодушничал, наслушавшись страшных рассказов о войне, а воображение «накрутило» в его мозгах такое, что трусливая его душонка не выдержала и он решил разом покончить «с кошмаром», пусть даже таким варварским по отношению к себе способом: - «Да пусть я останусь калекой, но живой и не буду страдать, где-то в горах». Сержант был не из простых, так как по окончании «учебки», как правило, выпускникам учебных частей присваивали воинское звание младших сержантов, а этому приспособленцу, присвоили сержанта. Допускаю, что в настоящее время бывший сержант Королёв, представляется участником боевых действий в Афганистане, получившим тяжёлое ранение в смертельном бою. Пользуется льготами инвалида войны и возможно, орденок купил по случаю на толкучке, и носит его, проверять то никто будет.

 

Индивидуальный перевязочный пакет

Когда докладывал о чрезвычайном происшествии командиру полка, ожидал, что меня взгреют по полной за это ЧП, но ошибся. Реакция на доклад была спокойной и деловой. Последствий для меня не было никаких. Мне только посоветовали не пугать молодых солдат на занятиях и не приводить им страшные примеры. На том инцидент был исчерпан.



К слову, факты членовредительства в Советских войсках в Афганистане были крайне редки. Даже те, которые фиксировались, нельзя принимать однозначно как умышленное членовредительство совершаемые с целью уклонения от службы в Афганистане. В основном причины этих случаев сводились к нарушениям правил безопасности при обращении с техникой и оружием, и не более того. Так что, в смысле мотивации, личный состав Советской армии в Афганистане, был нацелен на добросовестное несение службы. Не было и паникёрства. И этот случай с сержантом Королёвым весной 1985 года был всё же исключением, а не правилом.

Покой нам только снится (Александр Блок)



Ошибкой будет считать, что полк, находясь более полугода в пункте постоянной дислокации, отсиживался за боевым охранением, не вёдя боевых действий. Этого не было. Изменилась только география боевых действий, ограниченная провинцией Газни и прилегающих провинций. И боевые действия, в которых участвовал полк, стали более разнообразными. Проводили реализации разведывательных данных, выставляли засады, проводили самостоятельные различного рода локальные операции и конечно, сопровождали колонны с материалами, продуктами и боеприпасами. Солидное хозяйство гарнизона, в том числе 177 отдельного отряда спецназначения, а также батальона охраны вертолётного аэродрома в Газни, требовало постоянного обеспечения. Формировалась и уходила колонна в Кабул не реже двух раз в месяц. Учитывая, что противник ставил перед собой цель пресечь или, по крайней мере, затруднить снабжение советских войск, он наносил чувствительные удары по нашим коммуникациям, по которым доставлялось всё необходимое для жизни войск. Со своей стороны, мы делали всё возможное для обеспечения безопасности коммуникаций. Потому, сопровождение автомобильных колонн и охрана коммуникаций, стали одним из самых сложных, ответственных и опасных видов боевых действий, где потери, зачастую превышали потери при более масштабных боевых действиях. Особенностям этого вида боевых действий, будет посвящена одна из последующих глав настоящих Хроник.

Пока же остановлюсь на некоторых эпизодах боевых действий полка в период первых четырёх месяцев 1985 года:

В феврале 1985 года, 6-я рота, под командованием капитана Алексея Клюева получила необычную боевую задачу, - с группой сапёров обеспечить перекрытие границы Афганистана в провинции Хост, установкой устройств минирования НВУ-П «Охота». Необычность задачи состояла в том, что взрывательное устройство минирования «Охота» в тот период являлась секретной системой. Кроме того, появление подразделений советских войск на границе с Пакистаном и установку устройств минирования «Охота» на путях передвижения караванов противника необходимо было провести скрытно, в противном случае, эффект этой работы мог быть сведён на нет. С целью скрыть факт появления «шурави» на границе с Пакистаном, всех военнослужащих роты и специалистов саперов переодели в форму афганской армии и на вертолётах высадили непосредственно на перевалах, на границе. В течение месяца они устанавливали устройства минирования «Охота» на перевалах, дорогах и тропах по которым противник снабжался всем необходимым. Поставленная боевая задача выполнена 6-ой ротой успешно и без потерь.

 

Командир 6 роты капитан Алексей Клюев (слева ) в Гардезе перед вылетом в район Хоста

Немного об устройстве минирования НВУ-П «Охота». Сведения об устройстве минирования предоставлены сапёром с огромным практическим опытом Веремеевым Юрием Григорьевичем.



Взрывательное устройство НВУ-П предназначено для управления работой пяти противопехотных осколочных мин (выполнение роли датчика и идентификатора цели и выдача команды на подрыв очередной мины). НВУ-П позволяет устанавливать управляемые и неуправляемые группы противопехотных мин из пяти мин ОЗМ-72 или МОН-50 и обеспечивает поочередный подрыв мин в группе при повторяющихся воздействиях целей. Всякий раз, когда в зоне обнаружения, оказывается человек, взрывается только одна мина из пяти.



Устройство на месте работы постоянно находится в дежурном режиме. При появлении в зоне обнаружения движущихся целей (техника, люди) сейсмический датчик передает на прибор зарегистрированные колебания почвы. В приборе полученная информация обрабатывается и распознается характер цели и ее удаление. Если цель идентифицируется, как человек, то прибор переводится в боевой режим. Уточняется расстояние до цели и азимут на нее. Как только цель окажется в зоне эффективного поражения одной или нескольких мин, то определяется ближайшая к цели мина, после чего на электронакольное устройство, присоединенное к мине, посылается электроимпульс и одна мина взрывается. Аналогично происходит управление всеми имеющимися минами.



Нет никакой возможности приблизиться и обезвредить ее. Сейсмодатчик обмануть практически невозможно. Обнаружить какими-либо устройствами или приборами невозможно, т.к. пока нет приборов, обнаруживающих мины с расстояния 150 метров. Вдобавок, штука эта очень коварная. Когда первые жертвы подорвутся, то, полагая, что это обычный подрыв на обычной мине, к ним бросаются товарищи. Но взрывается вторая мина, выводящая из строя спасителей. Попытка раненых отползти из зоны поражения вновь приводит к подрыву третьей мины. А мина ОЗМ-72 рвется на высоте около 1 метра, поражая и идущих, и ползущих. Остается лежать и истекать кровью. Вроде ты еще жив, но шансов выжить никаких. Тот, кто погиб сразу, счастливее.



Трудно не согласиться с выводом Юрия Григорьевича Веремееева. Возможно, адское это устройство, самое ужасное, что изобрёл человек.

 

Взрывательное устройство Охота Общий вид

Взрывательное устройство Охота

Осколочная заградительная мина ОЗМ-72.

Пункт постоянной дислокации полка «духи» не обстреливали, во всяком случае, я не помню таких случаев. За исключением одного, в марте 1985 года, когда жилой городок полка, «духи» подвергли массированному обстрелу реактивными снарядами выпущенными из мобильной пусковой установки залпового огня с южного направления. В тот вечер, я вернулся в жилую палатку своего взвода с совещания поздно. Не успел раздеться и лечь спать, как услышал знакомые свистяще-шелестящие звуки пролетающих над нами реактивных снарядов. Тут же раздались несколько взрывов в районе полкового плаца и парка боевых машин. Часть реактивных снарядов не взорвалось, и они некоторое время торчали хвостовиками вверх, пока их не обезвредили. Через 2-3 минуты «заговорила» наша артиллерия, к ней подключилась батарея «Град» ударив в предполагаемое место пуска реактивных снарядов. Нам повезло, так как залп «ушёл» с перелётом жилого городка примерно на 100-150 метров. Если бы «духи» ввели правильные данные при подготовке к стрельбе, и залп пришёлся по жилому городку, нам бы пришлось плохо. Жертвы исчислялись бы десятками. Но Бог отвёл.

Передвижная установка залпового огня. Из такой установки был обстрелян ППД полка весной 1985 года

Боевой расчёт установки залпового огня

Страница из агитационного журнала моджахедов. Установка залпового огня и мирные афганские крестьяне

Могли вести огонь и так

Такой же снаряд торчал хвостовиком на плацу полка пока его не обезвредили.

Замечу, что это был единственный на моей памяти обстрел жилого городка, произведенный противником. Безнаказанно «духи» не могли обстреливать полк, так как в пункте постоянной дислокации полка работала Разведывательно-сигнальная аппаратура «Реалия», - исключительно полезное изделие нашего ВПК. Благодаря работе этого высокоинтеллектуального изделия, пункт постоянной дислокации полка не подвергался обстрелам.

Разведывательно-сигнализационная аппаратура "Реалия-У", позволяет осуществлять контроль за перемещением живой силы и техники противника. Принцип данного способа разведки основан на использовании сейсмоакустических и магнитных датчиков, устанавливаемых вручную или с вертолетов на путях наиболее вероятного движения противника (в нашем случае душманов). Датчики при прохождении по контролируемому участку людей и транспортных средств (вьючных животных) срабатывали и по радиоканалам автоматически передавали сигнальную информацию на приемный пункт в реальном времени.



Элементы необезвреживаемости и самоликвидации обеспечивают подрыв (ликвидацию) разведывательно-сигнализационного устройства и ретранслятора в случае попытки извлечь последние из грунта, а также при неправильной установке их с вертолета, при истощении источников электропитания или по истечении установленного срока боевой работы.



При охране объектов широкое применение получили разведывательные средства сейсмического принципа действия 1К18 "Реалия-У". Они использовались в комплексе с дежурными огневыми средствами и в значительной мере снижали вероятность внезапного нападения противника.



Именно такая аппаратура стояла в расположении нашего полка. Поступающая информация о появлении противника в зоне действия датчиков аппаратуры, установленных на вероятных путях передвижения противника, или при опасном приближении к пункту постоянной дислокации полка, передавалась на командный пункт управлении огнём артиллерии, где дежурное огневое средство открывало огонь по противнику. Бывало, что вдруг среди ночи, просыпаешься от неожиданного грохота, выскочишь из палатки, а оказывается, это БМ-21 «Град» пальнула куда надо.



То, что аппаратура «Реалия У» работала у нас в полку, знали немногие, так как сам факт её существования, являлся секретом. Я знал о её существовании только потому, что оператор аппаратуры работал в жилой палатке разведроты. Потом его переместили в другое место. В начале 1985 года аппаратура вышла из строя, по техническим причинам, её сняли с дежурства и отправили на ремонт, поговаривали, что в Ленинград. «Духи» это «просекли» приблизились и пальнули по полку, хорошо, что промахнулись. Вскоре работа аппаратуры возобновилась, и обстрелы более не повторялись.

В этот же период полк активно выставлял засады на путях вероятного передвижения противника, что давало реальные результаты. Особую сложность в организации и проведении засад, представляло собой обеспечение скрытности выдвижения к месту засады. Полк постоянно находился под пристальным наблюдением наблюдателей душманов. Только, только начнётся движение в полку и уже где-то вдалеке, замечаются мерцания «зайчиков» отражённого с зеркал солнечного света. Ночью наблюдались мерцания электрических фонариков и т.п.



Наблюдение и сигнализация у «духов» были организованы отлично. Приходилось изобретать свои способы обмануть наблюдателей. Применяли скрытный выход в район выставления засады не через КПП, а через проход, проделанный в минном поле. В других случаях, практиковали скрытное спешивание с движущихся в колонне машин и т.п. Особую изобретательность при проведении засад, проявляла разведрота полка, они чаще выходили в засады и что бы ввести в заблуждение душманов, переодевались в афганскую одежду, да так преображались, что отличить их от «духов» было невозможно.



Cлева на фото переодетый в душмана командир разведвзвода Серёжа Макиев. Всё грозится приехать в гости, может прочитает, приедет.

 

командир взвода разведки Сергей Макиев (слева) возвратился из засады

Несли и потери. Так, в этот период, полк самостоятельно проводил достаточно крупные операции с привлечением всех имеющихся средств. В последних числах марта, с целью уничтожения крупной базы душманов в горном массиве у кишлака Шутан, полк выдвинулся в этот район. Не смотря на то, что укреплённый район противника находился всего то в 10-12 км. по прямой от расположения полка, «духи» в этом районе чувствовали себя свободно, в полной безопасности. Причиной тому был удачный выбор места расположения базы. Это район сильно пересечённой горной местности. Высоты там варьировались от 2300 до 3200 метров, таким образом, разность высот составляла до 1 км. Годом ранее полку приходилось штурмовать этот район, и вот спустя год, всё по новой. Тогда, в марте 1984 года, я находился в составе разведроты, которая обходила и поднималась в район с северной стороны, теперь же поднимались с юга.



Утро 1 апреля 1984 года началось обычно, как начинаются такого рода мероприятия. После «обработки» артиллерией склонов, мы стали подниматься с целью занять господствующие высоты. Прошли кишлак Рабат, поднимаемся, всё выше и выше, вошли в зону облачности, поднимались легко, сказывался опыт и привычка к такого рода переходам и подъёмам. Сопротивления не встречали, хотя было заметно, что «духи» готовились нас встретить. По маршруту подъёма, встречались подготовленные, «свежие» огневые точки и пробитые канавки от них для электропровода с лунками для установки мин и т.д. Замаскировать эти приготовления «духи» не успели, похоже, что информаторы не своевременно предупредили «духов» и они не смогли подготовить оборону. Мы продолжали подниматься, пока не вышли на гребень хребта. Теперь, заняв господствующие высоты, кому-то из нас предстояло спуститься к базе противника с целью её уничтожения. Выбор пал на нашу роту. Начали спускаться. Спуск с обратной стороны хребта был более крутым и сложным, но коротким и мы быстро спустились в ущелье. Место, где находилась база, нам было хорошо известно, так как годом ранее там мы были. Перед окончательным спуском на дно ущелья, долго изучали дно ущелья, рассматривая его в бинокли. Но тихо, никакого движения. База целёхонька, в целости и сохранности, представляла собой несколько зданий «вписанных» в рельеф, полностью восстановленная после нашего предыдущего посещения. Рядом источник, ручей, небольшой ставок, или хауз по восточному и раскидистые деревья. Тихо, чисто и пусто.



Так как высоты с обеих сторон ущелья были заняты нашими подразделениями, решили спуститься. Посланный дозор, осмотрев здания и прилегающую территорию, сообщил, что никого нет, чисто. Спустились и мы, расставив охранение по периметру базы, мало ли что. Ясно, что духи ушли, оставив пустыми здания (назовём их так). Пока Игорь Батманов отдавал распоряжения о тщательном осмотре, я умылся у ручья, присел тут же на камень-валун, у хауза. Идиллия, тихо журчит ручей, травка зелёная, птички поют, хорошо так. Весна!



После я думал над тем, что же толкнуло меня встать с этого чёртового камня. Никто меня не звал, сидел бы себе и сидел, отдыхал. Но нет же, встал и отошёл. Так же как и годом ранее, когда остановил машину, и покинул её, перед подрывом. Всё повторилось. А ещё говорят, что снаряд в одну воронку не ложится. Врут! Ещё как ложится.



Как отошёл, произошёл первый огромный взрыв. Я повернулся в сторону взрыва, и увидел, что ствол огромного дерева, которое стояло ниже по ручью в метрах так в двадцати, и где находился на посту пулеметчик Юсупов, разорван у основания, а крона этого большого дерева поднялась, и падает на бок. И тут же, почти одновременно с этим взрывом, передо мною, туда куда я смотрю и не могу оторваться, как в замедленной киносъёмке, улетает куда то вверх та каменюка, на которой я только что сидел и отдыхал, вспучивается и летит вверх и в стороны земля вокруг него. В грудь и лицо мои ударили камни, песок, а меня опрокинуло на спину.



Всем вверх, в горы! Услышал команду Игоря. Перевернулся на живот, встал на четвереньки и быстрее, быстрее карабкаться, уползти от этого страшного места. Отполз, пришёл немного в себя, посмотрел вниз и вижу огромную воронку, метра три в диаметре. Чьё то тело лежит рядом с ней и бьётся в конвульсиях. Остальные вроде живы.

Начинаю соображать: - Надо доложить о произошедшем.



Нажимаю на груди тангенту носимой радиостанции, и как бы слышу шум эфира. Докладываю. Но почему никто не отвечает? Вновь жму на тангенту, повторяю вызов и доклад. Ничего! Только шум в ушах не прекращается. Шум есть, а ответа нет. Понимаю, что шум не в наушнике, а в голове. Опыт уже был, как должно шуметь, после того как по голове вдарит. Проверяю гарнитуру, которая у радиостанции Р-148 в едином блоке, с наушником и прижатым к щеке микрофоном (шутя мы назвали между собой гарнитуру радиостанции - «защекофон»), и обнаруживаю, что микрофона то и нет. Его вырвало взрывом, оставив только наушник, как и положено, на ухе. Блин! Кому и что я докладываю!? Надо же! Микрофон вырвало, а голова, глаза и уши вроде бы на месте, целые, даже не поцарапаны.

 

Погибли сержант Коля Бакай, опытный командир и замечательный человек, отслуживший в Афганистане два года и молодой, только, только пришедший в полк Юсупов Акмал, узбек по национальности. Запомнил его хорошо, так как он был земляк с Узбекистана, к тому же парикмахер, так любил своё дело, что даже на службу взял с собой инструмент. До своей гибели успел в роте всех постричь, и меня в том числе. Открытый и благожелательный такой человек. Так погибли, почти одновременно, украинец Николай Бакай и узбек Акмал Юсупов.

Николай Бакай

Акмал Юсупов

От взрыва получили контузию, те, кто ближе всех находился к эпицентру взрыва, и так случилось, что контуженными оказались только офицеры: - командир роты Игорь Батманов; замполит роты Володя Михалёв; артиллерийский наводчик, которого придали нашей роте, он же командир птв Саша Сциборовский и я.

«Духи» всё рассчитали и ждали нас, старых знакомых. Знали, что мы будем осторожны, поэтому так замаскировали фугасы, что даже камень, на котором я сидел, был покрыт мхом, рыбки в ставке плавали. Травка росла на месте закладки фугаса. А душман оператор, который подорвал фугасы, скрывался, где-то рядом и наблюдал за нами. Как мы спустились к базе, подошли к месту закладки фугаса, так он и замкнул контакты. Как после верно заметил Игорь Батманов, нас спасла неопытность духов в подрывном деле. Начини они взрывное устройство поражающими элементами, хотя бы рублеными гвоздями, нас бы ничто не спасло.



Подняться мы смогли самостоятельно, тела погибших несли по очереди. После того как поднялись наверх, я потерял в памяти последующие события этого дня, и потому не могу вспомнить, как оказался в медроте. Очнулся только на следующий день от головной боли и с вывернутой шеей. И вскоре, в очередной раз оказался в Центральном госпитале в Кабуле, в том же отделении для контуженных, но теперь не один, а в составе вышеперечисленной компании, к которой присоединился Вася Щербаков, артнаводчик. БТР, на котором он ехал, подорвался на мине.

Продолжение следует.

Виктор Посметный

24 июля 2013 года