В Херсонесе нашли клад

После подсчета в лабораторных условиях в составе клада обнаружили почти сотню монет Х века. На его подъем реставраторам потребовалось четыре часа. В процессе работы сломали один скальпель и погнули одну ложку. А до этого находка переполошила впечатлительных практикантов настолько, что один из них, напрочь забыв недавно сданную на истфаке теорию, объяснялся с руководителем экспедиции С.В. Ушаковым почти жестами: «Сергей Владимирович, там ТАКОЕ нашли!!!».

Кандидат исторических наук старший научный сотрудник Крымского филиала Института археологии С.В. Ушаков находит «такое» уже в четвертый раз. Причем трижды это случилось именно здесь, в северо-восточном районе Херсонеса – копаном-перекопанном и К. Крузе, и Одесским обществом истории и древностей, и К.К. Косцюшко-Валюжиничем. Нынешняя находка совместной археологической экспедиции Крымского филиала Института археологии, заповедника «Херсонес Таврический» и Филиала МГУ в Севастополе пришлась буквально на 10-ю годовщину памяти предыдущего руководителя этой экспедиции, известного исследователя античного Херсонеса М.И. Золотарева.

Археологи – народ не то чтобы суеверный, но внимание на символические совпадения обращающий. С.В. Ушаков, преподаватель древней истории со стажем, не преминул использовать знак свыше в педагогических целях. Напомнил молодежи, что все предыдущие клады в этом районе экспедиции Золотарева открывались так же нечаянно и так же, как для экспедиции Ушакова, в конце сезона – два обязательных условия, если не всех, то большинства громких археологических находок. Как тут не сделаться суеверным?!

Зрителей при раскопках на территории городища всегда хватает. И подавляющему большинству из них интересен, в общем-то, всего один вопрос: «А что вы тут ищете?».

– Не верят, что специально – ничего, – почему-то грустно улыбается Ушаков. – Мы решаем научные или реставрационно-консервационные задачи. Вот наш 97-й квартал в 19 веке исследовали в два этапа. Потом долгие годы здесь никто не проводил никаких раскопок. Только в 1990 году Мирон Ильич Золотарев вернулся сюда с Херсонесской экспедицией… Открыли несколько интересных объектов античного и средневекового периода. В том числе, городской винодельческий комплекс, что заставило, в определенной степени пересмотреть организацию переработки сельхозпродукции в тот период.

Работы, вроде бы, завершили… Но несколько лет назад уже я пришел к выводу, что цикл исследований по кварталу логической завершенности так и не обрел. Не было ясности, что находится, например, на месте работ Одесского общества истории и древностей: вроде бы, там в 19 веке и копали, а непонятно ради чего… И мы последовательно каждый год расчищаем несколько помещений, снимаем остатки культурного слоя. На месте будущей находки сегодняшнего клада вылезли ранние мощные кладки античного периода. Там лезут… здесь, в разных местах. Надо сопоставить материал, чтобы установить раннюю историю Херсонеса на этом самом месте. Здесь было что-то значительное. Вот какая научная задача стоит. Вот и клад нашли между античной и средневековой стеной. Клад и клад. Хорошо, что нашли, но это сопутствующая находка, мы его не искали.

Это не значит, что к кладам у археологов отсутствует какой-либо пиетет. К кладам археологи относятся гораздо трепетнее, чем среднестатистический обыватель. На месте находки побывали, если не все, то половина заповедника точно. И абсолютно каждый из числа состоявшихся археологов экспедиции мучился вопросом: кому же Сергей Владимирович Ушаков доверит зачистку клада? Заместитель начальника экспедиции В.В. Дорошко рискнул вопрос озвучить.

– А что – очень хочется?

– Всю жизнь мечтал…

Вот так у молодого научного сотрудника заповедника Валентина Дорошко и исполнилась одна большая жизненная мечта. Пришло время. Несмотря на молодость, Дорошко, после Ушакова, – самый опытный в экспедиции археолог, учит азам профессии подрастающее поколение в секции юных археологов Малой Академии наук, а в этом году получил открытый лист на самостоятельные археологические изыскания. Свои главные клады ему еще только предстоит найти.

Точно так же, как и совсем юному по меркам археологической науки исследователю Максиму Тюрину. Клад нашел именно он. В должности научного сотрудника заповедника Максим работает менее двух лет, но ни у кого в Херсонесе язык не повернется сказать, что ему повезло как новичку зеленому. В археологии Максим не новичок. Пятиклассником его привел в экспедицию М.И. Золотарева заведующий отделом архитектурно-археологическим отделом заповедника С.Г. Рыжов: мол, берите к себе и от археологии не отпускайте. Пусть учится здесь, потом поступает в МГУ и возвращается в Херсонес.

 

Прямо судьбу прописал Максиму Станислав Григорьевич. Так и вышло. Сегодня М. Тюрин в экспедиции С.В. Ушакова – руководитель участка раскопок. А скоро приступит и к первым самостоятельным исследованиям в соответствии с полученным Открытым листом и своими научными устремлениями. В Херсонесе почему-то никто не сомневается, что «этот молодой человек обязательно еще что-то весьма стоящее и найдет, и откроет».

А вот право поднять находку (т.е., собственно, отделить зачищенный клад от поверхности в максимально целостном виде) под завистливые вздохи археологов досталось специалистам отдела научной реставрации.

Клад рассказывает больше, чем просто монеты: где нашли; в чем нашли; в какой последовательности накапливался; набор монет; срок накопления… И еще много другого, видимого глазу подготовленного специалиста, владеющего новейшими методами одновременно и в археологии, и в реставрации… По сути работа криминалиста. Без реставраторов сколь-нибудь значимые находки в Херсонесе в последние годы не поднимают – это непреложное технологическое правило. В прошлом году артефакт, найденный в процессе раскопок на одном из объектов, реставраторы поднимали 14 (!) часов.

С нынешним кладом художник-реставратор Алина Ананьева в результате почти хирургической операции справилась за четыре. Собственно, в процессе скальпель и сломала – все-таки за тысячу лет земля под кладом слежалась изрядно. Спрессованную веками почву, кстати, практически по крупицам вынимала той самой погнутой ложкой: в конкретных специфических условиях оказалась самым оптимальным инструментом. Наблюдая за работой Алины, автор этих строк пришел к стойкому убеждению, что у саперов выдержки и терпения все-таки меньше, чем у этой хрупкой молодой женщины.

Заведующая отделом научной реставрации заповедника И.А. Шведова считает начало нынешнего сезон для отдела весьма удачным – молодых реставраторов уже несколько раз сумели обкатать по полному технологическому циклу: от извлечения артефакта с места находки до полного комплекса реставрационных работ в условиях лаборатории.

Профессионализм реставраторов уже принес маленькую сенсацию: вместе с кладом из 92 удовлетворительной сохранности монет из медного сплава удалось обнаружить и кусочек органики (вероятно, ткань или кожа, в которой находились монеты). На пяти нижних монетах клада также отпечатались следы этой органики. По словам И.А. Шведовой, органических артефактов в Херсонесе за последние 10 лет не находили – местные почвы весьма агрессивны.

Подсчет монет, после того, как клад разобрали в лабораторных условиях, С.В. Ушакова несколько удивил. Там, в «междустенье», находка смотрелась скромнее. Впрочем, чувствовалось – выверенное количество штук принципиального значения для него и впрямь не имело. Ценность кладов у археологов в другом. В умении рассказать исследователю больше, чем любой другой артефакт. Этот клад заставили говорить в полный голос. Чувствовалось, результатами этой экспедиции доволен Ушаков. Пазл, над которым он трудится больше десяти лет, похоже, складывается…

История исследования Херсонеса знавала всякие периоды. Бывали среди них и такие, когда раскопки велись ради поиска артефактов, а не исторической истины. Нельзя сказать, что такие «исследователи», вопреки приметам, совсем уж и не преуспели: фонды заповедника (около 250 тыс. единиц хранения!) содержат множество ценных, но немых экспонатов, которые при всем желании выставить в основную экспозицию практически невозможно – у них нет контекста.

Поразила одна, в общем-то, простая мысль, озвученная Сергеем Владимировичем. А ведь прав: в нынешнем пляжно-потребительском отношении обывателя к Херсонесу виноваты не только предыдущие поколения исследователей памятника, которые не вполне владели (или совсем не владели) научными методиками изучения уникального памятника (археология как наука сложилась только в ХХ веке). На сегодняшний день и современниками создано очень мало научных исследований, достойных Херсонеса. Преподаватели-историки подтвердят это в один голос. Так что и у Валентина Дорошко, и у Максима Тюрина, и у Алины Ананьевой, и у многих-многих молодых исследователей Херсонеса Таврического впереди еще не море, а океан работы.

А в Херсонесской экспедиции С.В. Ушакова кладов и в самом деле не ищут.

Решают, как сами говорят, приземленную задачу: завершить исследование почти раскопанного квартала, восстановить его строительную историю. Чтобы потом подготовить отчет (в планах Сергея Владимировича и монография), музеефицировать объект и почувствовать: а совесть-то чиста и перед музеем, и перед памятью будущих поколений.

Нормальное желание нормальных ученых. Не за это ли и преподносит Херсонес такие вот неожиданные, но, кто станет спорить, и вполне заслуженные награды? Даже там, где с перерывами копают с 1827 года.

Сколько же еще кладов откроет он тем, кто, решая научную задачу, специально эти клады искать не станет. Клад и клад…

А. Скрипниченко