То, что нынешняя пресс-конференция Владимира Путина не принесла сенсационных заявлений, не делает ее менее важной или интересной. Многочасовой марафон общения президента с журналистами всегда дает довольно точную картину состояния умов и настроения – как спрашивающих, так и отвечающего.

Среди почти семи десятков вопросов в этот раз было мало посвященных международной тематике (особенно если не считать ими вопросы, связанные с Украиной – которая вполне по праву может считаться внутрироссийской темой, если понимать под Россией то, чем она и является, а не РФ). Было очень мало Трампа, всего один вопрос про Европу, и тот про Великобританию. Прозвучали ритуально важные вопросы про Китай и Японию, был турецкий вопрос и Афганистан. Даже Сирия звучала лишь в контексте вчерашнего решения Трампа о выводе американских войск.

Но был вопрос про страх ядерной войны – страх, который почему-то вернулся у журналиста Первого канала. Путин не стал его разубеждать. Не потому, что сам ее боится, а потому что ситуация со сломом договора о РСМД, да и общая международная обстановка таковы, что умиротворяющие рассуждения были бы неуместны.

Но самый интересный ответ Путин дал на вопрос о том, в самом деле ли он хочет править миром - «Мы знаем, где находится штаб, который пытается это делать – и он не в Москве». И чуть позже, развив эту же мысль про англосаксов:

«Там внутри происходят какие-то глубинные, тектонические изменения... Трамп победил – это очевидный факт, с этим никто как бы и не спорит, но не хотят признавать эту победу, ведь это же неуважение к избирателям, делают все для того, чтобы делегитимизировать действующего президента. Или в Британии: Брекзит прошел – никто не хочет исполнять. А ведь не признают что? Результатов выборов. Демократические процедуры нивелируются, они разрушаются, ценность их разрушается. Вот что там происходит. Это серьезный процесс... Мы должны это иметь в виду».

То есть Путин прямо говорит о войне без правил за власть в англосаксонском мире. И борьба эта делает почти невозможной выстраивание даже простого постоянного диалога между нами и англосаксами.

Радикальные формы, которая приобрела борьба за власть в англосаксонских странах, лишь подтверждают то, что мир проходит через период эпохальных изменений. Мы волей судеб вступили в них раньше Запада – уже три десятилетия назад, оказавшись сначала в обвале от развала СССР, а потом чуть не потеряв и РФ. Об этом Путин тоже вспомнил, говоря о пенсионной реформе:

«Своей экономической политикой в свое время развалили, по сути дела, Советский Союз, а потом в 90-е годы чуть не развалили Россию. У нас не было бы Российской Федерации, у нас была бы какая-нибудь Московия. Эту ситуацию удалось удержать, купировать. Больше того, страна развивается, крепнет».

Конечно, как скорость укрепления страны, так и, особенно, качество нашей жизни и экономики далеко не соответствует нашему же желанию. И дело тут вовсе не в неблагоприятных внешних обстоятельствах, будь то мировой кризис после 2008 года или санкционная война после 2014-го. Потому что Россия всегда жила под теми или иными санкциями, напомнил Путин:

«Россия практически всю свою жизнь, всю свою историю живет так или иначе в каких-то ограничениях и санкциях.

Вообще на протяжении всей своей истории. Если вы посмотрите историю XIX, XX века, всегда одно и то же. Посмотрите дипломатическую переписку XIX - начала XX века. Все одно и то же. Призывали наших дипломатов как-то быстро навести порядок на Кавказе, сделать то, это, пятое, раздесятое. Постоянно одно и то же.

С чем это связано? Я уже говорил об этом и надеюсь, что подавляющее большинство сегодняшней аудитории тоже понимает, связано с ростом могущества России, повышением конкурентоспособности. Появляется мощный, сильный игрок, с которым нужно считаться, а не хочется. Совсем еще недавно думали, что и страны такой больше нет, а, оказывается, есть, и надо с ней считаться».

И все понимают, что нам нужен сейчас именно тот самый рывок, о котором в четверг, как уже не раз за последнее время, говорил Путин:

«Нам нужен прорыв. Нам нужно прыгнуть в новый технологический уклад. Без этого у страны нет будущего. Вот это принципиальный вопрос, мы должны это понимать. А как это сделать? Нужно концентрировать имеющиеся ресурсы, найти их и сконцентрировать на важнейших направлениях развития... Понимаете, нам что нужно сделать? Нам нужно войти в другую лигу экономик и не только по объемам... Нам нужно в другую лигу войти по качеству экономики. Вот на это и нацелены наши национальные проекты».

Но огромные деньги – Путин напомнил, что почти 21 триллион запланирован по нацпроектам и еще 6,5 на отдельный план по развитию инфраструктуры – нужно тратить не просто с умом, но и честно объясняя людям. С этим есть проблемы – как из-за неумения работать с людьми, так и из-за качества самой власти. Путин не согласился с тем, что он сам и большая часть губернаторов с министрами хорошие, а вот чиновники среднего звена «мутят воду»:

«Это у вас извечный русский тезис: царь хороший, а бояре – воры и разбойники. Но вы знаете, если что-то не получается, то все виноваты».

Да, доходы людей в последние годы упали – и мы не отрицаем это, а работаем над тем, чтобы исправить ситуацию, сказал Путин. И «дело не в том, что цифры как-то не бьются, а в том, с ними работают плохо, не разъясняют людям».

Что касается чиновников, то некоторые неаккуратно высказываются, не отдают отчета в том, что они говорят:

«Но это мы все, это наша среда. Человек был вчера кем-то, а сегодня стал чиновником. Возьми и ляпни. Это значит, что он не готов работать с людьми».

Нужно воспитывать кадры, сказал Путин, вспомнив в том числе и запущенные Кремлем кадровые конкурсы:

«Ну, конечно, нужно работать с людьми, безусловно, и со всеми чиновниками. Ну, среди них тоже есть много очень порядочных и деятельных людей. Это факт, от этого никуда не деться. Понимаете, невозможно все открыть и потом открыть коробочку, и там все будет хорошо. Не случайно Моисей водил еврейский народ 40 лет по пустыне. Ну, мы так не можем 146 миллионов по пустыне водить. Поэтому это процесс взросления государственного аппарата, работы с ним.

Мы сейчас стараемся это делать, видите, проводим различные конкурсы среди молодых. «Лидеры России» у нас проводится конкурс кадровый. Учим их потом в академии нашей, из этой когорты уже там, по-моему, человек 12 или 15 стали губернаторами, 2 министра федеральных, 5 или 6 заместители министров. Постепенно, постепенно будем распространять это и дальше. Это процесс длительный».

Как же так – а где же моментальные изменения, кадровые революции? Радикально настроенная часть общества не готова признать, что проблема не в Путине, и даже не в чиновниках – а в самом обществе, точнее в тех его классах и стратах, что не хотят меняться, менять свое отношение к общему и частному, к служению стране и личному успеху. Это касается и богатых – разрыв в доходах увеличивается, и это плохая тенденция, хотя и общемировая: «Мы должны кардинально сократить число людей за чертой бедности». Сами богатые при этом молчат – может быть потому, что по-прежнему живут на два дома?

Но и возврат к социализму невозможен – не потому что этого не хочет Путин, а потому что этого действительно не хочет уже изменившееся общество:

«Мне представляется, что глубинные изменения общества таковы, что реставрация социализма в том смысле, какой Вы, по-моему, в это вкладываете, невозможна.

Возможны элементы социализации, экономики, социальной сферы, но это всегда связано с расходами больше доходов, и, в конечном итоге, с тупиком в экономике. Вот с чем связано».

Ну, конечно Путин же «слуга олигархов», вот и «клевещет на социализм». Но президент говорит совсем о другом – о том, что нужно двигаться в сторону социального государства, справедливого общества:

«Но справедливое распределение ресурсов, справедливое отношение к людям, которые живут за чертой бедности, выстраивание политики государства на то, чтобы снизить до минимума количество людей, которые живут за этой чертой бедности, обеспечить подавляющее большинство людей услугами здравоохранения, образования на приемлемых условиях - это, если говорить про социализацию в этом смысле, то хочу вас заверить, что мы как раз такую политику и проводим сейчас. Именно в значительной степени на это и направлены наши национальные проекты».

Так что запрос на социальную справедливость действительно есть – и не только в народе, но и у Путина.

Что мешает двигаться к ней быстрее? Ничего – если мы этого действительно хотим и ставим принципы общинности и солидарности во главу угла, понимаем их как неотъемлемую часть нашего патриотизма. И никакие внешние санкции и внутренние бывшие олигархи нам тут не могут быть помехой.

Петр Акопов