Когда в Совете Федерации арестовали сенатора от Карачаево-Черкесии Рауфа Арашукова, страна вздрогнула.

Если сравнить Россию с высотным зданием, то больше всего тряхнуло верхние этажи, на которых проживает элита. Задержание Арашукова вызвало у элитариев целый ряд неприятных ассоциаций – от сталинских «чисток» до ареста Михаила Ходорковского в новосибирском аэропорту «Толмачево» в 2003 г.

Впервые оперативники ФСБ вошли в зал верхней палаты российского парламента, чтобы  в наручниках вывести оттуда одного из сенаторов. Перед этим в Совфед прибыл сам генеральный прокурор России Юрий Чайка, усиленный главой СК РФ Александром Бастрыкиным. Чайка зачитал сенаторам доклад, в котором говорилось, что их коллега обвиняется в тяжких преступлениях, включая организацию заказных убийств – после этого Совфед почти единогласно проголосовал за лишение Арашукова неприкосновенности. Воздержался только один сенатор. Если бы голосовал сам Арашуков, он, наверное, был бы против, но он в это время бегал вверх-вниз по лестницам зала заседаний – и суетился до тех пор, пока спикер Совфеда Валентина Матвиенко «ледяным голосом» не посоветовала ему успокоиться и сесть на место.

Все это было очень кинематографично, и если кто-то из отечественных режиссеров захочет снять политический сериал наподобие «Карточного домика», я настоятельно рекомендую ему включить туда сцену задержания Арашукова – зрителям наверняка понравится. Но мы-то с вами живем не в сериале, а в реальной жизни, и вот для нашей реальности арест сенатора – не просто яркий эпизод фильма, а переломный момент в истории постсоветского государства.

Еще вчера Совет Федерации был надежным убежищем для коррупционеров из регионов, современным вариантом «Дона, с которого выдачи нет», а теперь стал обычным зданием, пусть даже в самом центре столицы.

Арест Арашукова серьезно обрушил репутацию Сената и статус сенаторов. А когда Рауф Арашуков потребовал переводчика, потому что «плохо владеет русским языком», эта репутация опустилась вообще куда-то ниже нулевой отметки. В Сети стали очень популярны мемы, сравнивающие Арашукова с  любимым конем Калигулы Инцитатом, которого озорной император сделал сначала римским гражданином, а затем сенатором. «Сенатор» Инцитат тоже не вполне владел латынью…

При всей двусмысленности подобных исторических аналогий, рациональное зерно в них есть. Ведь чем должен быть,  по идее, Сенат – собранием самых достойных и мудрых людей страны. Сделав сенатором коня, Калигула уронил честь и достоинство лучших мужей Рима. Так и российский Совфед сложно стало воспринимать всерьез, после того, как выяснилось, что там заседают плохо владеющие русским языком организаторы заказных убийств.

Правда, Арашуков не первый «сенатор-убийца»: в колонии «Белый лебедь» за организацию убийств уже отбывает свой пожизненный срок бывший сенатор от Башкирии Игорь Изместьев. Но к моменту ареста Изместьев уже год как не был сенатором, пусть его рабочий кабинет и украшали почетные грамоты Совета Федерации. А вот Арашуков сенатор действующий, к тому же пришедший в Совфед недавно: представителем Карачаево-Черкесии он был назначен в сентябре 2016 г. и стал самым молодым членом верхней палаты российского парламента.

Да и вообще Арашуков – этакий политический вундеркинд.

В неполных 18 лет стал депутатом Ставропольской городской думы (говорят, что для этого пришлось «скорректировать» документы с датой его рождения), в 21 год – министром труда и социального развития республики Карачаево-Черкесия, спустя несколько месяцев – помощником президента КЧР Эбзеева. В 22 года был избран главой Хабезского муниципального района (за него проголосовали 98,7% избирателей – вот это популярность!), а еще спустя два года возглавил Федеральное казенное учреждение «Управление федеральных автомобильных дорог на территории КЧР».

Ну а в 31 год, как уже говорилось, стал сенатором.

При этом Рауф нигде толком не учился (диплом юриста Ставропольского университета не в счет – никто в СГУ не может вспомнить такого студента), и единственная, судя по всему, не купленная, а заслуженная им регалия – это звание кандидата в мастера спорта по вольной борьбе. Но это не помешало ему войти сначала в региональную, а потом и в федеральную элиту, и стать человеком, с которым считали честью дружить такие медийные персоны, как Тина Канделаки и Анастасия Волочкова, у кого на дне рождения пел Николай Басков, к кому поохотиться в горы приезжали высокопоставленные силовики…

Теперь, когда Арашуков арестован, когда арестованы его отец и брат, а также пять других родственников, когда в результате сложной спецоперации ФСБ разгромлен весь могущественный клан Арашуковых, эти люди изо всех сил стараются сделать хорошую мину при плохой игре и открещиваются от токсичного экс-сенатора.

«Мы были соседями и бегали вместе», - утверждает Канделаки. «Он плохой человек, обманщик», - пишет прозревшая Волочкова. «Я пел на его дне рождения бесплатно», - прибедняется Басков. Думаю, мы еще услышим немало откровений тех, кто еще пару дней назад гордился дружбой с представителем КЧР в Совфеде, а теперь больше всего хочет, чтобы этой дружбы никогда не было.

Но это, в конце концов, личные проблемы наших «элитариев». Неразборчивых в связях, лишенных базовых представлений о порядочности (как говорил один московский бизнесмен о своем партнере, кинувшем его на несколько миллионов долларов: «ну, он все-таки порядочным оказался, не стал ко мне киллеров присылать»), готовых закрыть глаза на темное прошлое нужных и влиятельных «друзей».

Однако случай Арашукова поднимает целый пласт проблем, стоящих перед нашей страной и обществом.

Во-первых, это вопрос о качестве управленческого аппарата современной России.

Ведь Арашуков был не просто выскочкой-нацкадром из маленькой, но гордой республики. Он был одной из двух ключевых фигур в КЧР, курировавших газово-энергетическую сферу. Второй - и главной фигурой – был его отец, Рауль Арашуков.

Биография Рауля Арашукова показательна. Как пишется в статье «Конец могущественного клана Арашуковых» в газете «Завтра»,  «Арашуков-старший, родившийся 18.01.1960, начинал трудовой путь в советские времена с двух судимостей за мошенничество. По выходу из тюрьмы его взял на поруки влиятельный земляк и родственник Назир/Крым-Гери Хапсироков по прозвищу Хапс (руководил строительством крупнейшего в Европе тепличного комплекса "Южный", строил дачи для высокопоставленных чиновников в Подмосковье, много лет работал управляющим делами Генпрокуратуры РФ, считался бесподобным решальщиком, пользовался покровительством Бориса Березовского, ушёл из жизни в ранге помощника руководителя Администрации Президента РФ Александра Волошина и совладельца Моснацбанка). Потом, уезжая из КЧР в Москву, Хапс оформил на родственника свой бизнес. Затем тот же Хапсироков немало поспособствовал превращению ранее судимого Рауля в главного северокавказского газовщика, познакомив его с руководством «Газпрома».

В 1998 г. Арашуков-старший был назначен директором филиала ООО «Газпром межрегионгаз» (тогда ООО «Межрегионгаз») в Ставропольском крае, а в октябре 1999 — генеральным директором ООО «Газпром межрегионгаз Ставрополь» (ранее ООО «Ставропольрегионгаз»), семья перебралась жить из КЧР по месту работы Арашукова-старшего. Вот почему Рауф якобы «закончил» Ставропольский университет.

На самом деле, как сообщает сайт Compromat.ru, после переезда в Ставрополь Рауф не учился вовсе:

«Согласно воспоминаниям очевидцев… у Рауля состоялся серьёзный разговор с пятиклассником Рауфом, который определил всё его дальнейшее жизненное кредо. Отец объяснил мальчику, что семья у них не простая, а отличающаяся от большинства других своим очень приличным благосостоянием. Поэтому на учёбу Рауфу больше обращать внимания особо не надо, о деньгах тоже беспокоиться не стоит (Рауль заработает столько, что на много поколений хватит). Арашуков-старший сообщил сыну, что он сделает из него крупного чиновника федерального уровня (сам Рауль из-за судимостей на работу в федеральных органах претендовать не мог). А пока мальчик пусть наслаждается жизнью. И Рауль положил сыну ежемесячную зарплату, которой не получал никто из родителей его одноклассников. Как рассказывают очевидцы, Рауф сразу после этой беседы стал жить так, как пожелал отец. Во время нечастых появлений в школе, он мог заявить в классе: «Шнурок развязался, нагибаться лень. Кто завяжет — получит 500 рублей». И находились те, кто соглашался, а на лице Рауфа появлялась довольная улыбка».

Потом Рауф вырос и стал настоящим российским сенатором, но привычки у него остались прежние. Конечно, просить коллег по Совфеду завязывать ему шнурки было бы неудобно – но кое-какие детали его быта, ставшие достоянием общественности после ареста, говорят о том, что Арашуков по-прежнему считал себя представителем самой высшей касты: например, он повесил на дверь одной из кабинок сенатского туалета золотой замочек, чтобы ни один посторонний член Совета Федерации туда случайно не заглянул.

Давайте, наконец, назовем вещи своими именами: сенатором Российской Федерации стал необразованный, не подготовленный для этого молодой парень с замашками провинциального мажора. Стал потому, что его отец (дважды судимый) был замечен влиятельными «крестными отцами» 90х годов и «посажен» на трубу Газпрома. В тот же день, когда в Совфеде задержали Рауфа, в Санкт-Петербурге, в здании «Газпрома», арестовали его отца, Рауля – по мнению следствия, он «причастен» к хищениям газа на сумму более 30 миллиардов рублей.

И Арашуков-младший, и его отец - вовсе не исключения из правил. Значительная часть нынешней российской элиты именно так и формировалась – из оборотистых дельцов-мошенников-аферистов-воров, которые после развала СССР поняли, что пришло их время, и пустились во все тяжкие.

Хилая российская власть образца 90х годов опиралась на них – особенно в национальных республиках – как на «классово близкие» элементы, поскольку больше опираться было не на кого. Старый партхозактив был по большей части оттеснен от рычагов управления, поскольку новая власть боялась коммунистического реванша больше, чем бандитов.

Та часть «красного директорского корпуса», которая приняла новые правила игры, сама стала заигрывать с криминалом. В центре всего этого безобразия вырос уродливый нарост «семибанкирщины» - картеля олигархов, диктовавших свою волю политическому руководству страны.

Тенденцию эту удалось переломить уже в первые годы президентства Владимира Путина: тогда поворотным моментом стал арест Михаила Ходорковского в аэропорту «Толмачево». Это решение было принято Путиным несмотря на мощное сопротивление его тогдашней команды: глава администрации президента Александр Волошин (тот самый, что покровительствовал Хапсирокову-Хапсу, который, в свою очередь, вытащил «из грязи в князи» Арашукова-старшего) подал в отставку через пять дней после ареста главы ЮКОСа.

Старая, «ельцинская», группировка элиты оказалась значительно ослаблена и отошла на второй план, уступив первенство питерским силовикам. Начался переход от дикого олигархического капитализма к более респектабельному и системному государственному капитализму.

Но выросшая в криминальных сумерках 90х новая «элита» никуда не делась!

Она адаптировалась и встроилась в «вертикаль власти». Дети бандитов и мошенников эпохи «залоговых аукционов» в лучшем случае выучились в закрытых частных школах и университетах Британии и США, в худшем – купили себе дипломы региональных российских вузов, как Рауф Арашуков. И стали госслужащими, большими и малыми начальниками, депутатами местных заксобраний и Госдумы, а некоторые, как мы видим на примере того же Арашукова, даже пробились в сенаторы.

«Рыба гниет с головы», утверждает известная поговорка. Но история формирования новой российской элиты показывает, что гниль идет и снизу – поднимаясь, как гангрена, до самых высот.

То, что государственная система России поражена злокачественной коррупцией, ни для кого не секрет – и если раньше с коррупцией боролись на низовом и среднем уровне управленческой вертикали, то после ареста министра экономического развития Улюкаева стало ясно, что неприкасаемых (не в том смысле, какой вкладывается в это слово в Индии) у нас больше нет. Ну, или почти нет.

Во всяком случае, нечистые на руку губернаторы и министры уже не могут рассчитывать на то, что однажды за ними не придут. А теперь вот и сенаторы со всей их неприкосновенностью тоже. То, что Арашукова взяли прямо в зале заседаний Совфеда можно, конечно, объяснить необходимостью формально снять с него эту неприкосновенность, но мы же взрослые люди и все понимаем.



Называя вещи своими именами, это была акция устрашения.

И это очень важный этап в борьбе системы за собственное выживание.

Дело в том, что каждая сложная бюрократическая система подобна живому организму, чья активность определяется несколькими важнейшими императивами. Организм хочет есть и не хочет умирать. Бюрократическая система склонна к коррупции, потому что коррупция дает возможность чиновникам есть больше и спать слаще, и изо всех сил защищает свое право быть коррумпированной, то есть нарушать законы.

Совсем свежий пример – разработка поправок в закон «О противодействии коррупции», о которых стало известно на прошлой неделе. Поправки предусматривают целый ряд случаев, когда «вследствие обстоятельств непреодолимой силы» несоблюдение чиновниками антикоррупционных запретов и ограничений не является правонарушением.

Понятно, что такие «обстоятельства» любой грамотный адвокат состряпает не отходя от кассы – и очевидно, что таким образом система пытается обезопасить себя от нарастающего давления со стороны общества.

Но если бюрократия нарастит совсем уже непробиваемый панцирь, который сделает ее «тело рыхлое, белое, рассыпчатое» недосягаемым для зубов правоохранительных органов, она тем самым погубит и систему. Так уже произошло в СССР: после смерти Сталина оправившаяся от ужаса «чисток» номенклатура позаботилась о том, чтобы никакие силовые институты ей больше не угрожали. Поэтому партийная советская верхушка при Хрущеве и Брежневе жила, не боясь никого, кроме вышестоящего начальства. К чему это привело, хорошо известно.

Если с ареста Арашукова начнется процесс самоочищения системы от заполонивших ее «плевел», мы с вами еще увидим новую Россию.

Страну, граждане которой контролируют своих избранников на всех уровнях – от муниципальных советов до Госдумы. Где парламент никто не назовет «взбесившимся принтером», а Сенат – «убежищем для преступников». Где на страже правосудия будут стоять по-настоящему независимые суды, а судьи не будут послушными винтиками в системе «телефонного права». Где управленцы будут профессионалами, а не блатными сынками и дочками «уважаемых людей». Где полиция будет стоять на страже закона, а не ведомственных интересов. Где коррупцию удастся если не искоренить – это все-таки из разряда утопии – то хотя бы загнать в жесткие рамки.

Сейчас это кажется фантазией, но еще пару лет назад так же сложно было представить себе, что за взятки будет посажен в тюрьму целый федеральный министр, а за организацию заказных убийств – действующий сенатор.

«Арест Рауфа Арашукова - это отдельно взятый эпизод или начало Большой номенклатурной чистки? – спрашивает у себя в Фейсбуке умнейший Виталий Третьяков. -

Если первое, то ничего не изменится. Если второе, то 2019-й может стать переломным».

Надеюсь, это второе. И 2019 год действительно станет переломным.

Кирилл Бенедиктов