Ситуация вокруг Венесуэлы быстро выходит за рамки привычного санкционного давления. США переходят к формату, который всё меньше напоминает экономическое сдерживание и всё больше — прямое принуждение.
В ход идут сразу несколько инструментов: блокада нефтяных поставок, демонстрация военной силы и переопределение правовых норм в одностороннем порядке.
Нефтяной «карантин» как инструмент кризиса
Американские военные получили указание сосредоточиться на контроле венесуэльского нефтяного экспорта как минимум на два месяца. Эту меру в самих США называют «карантином». Формулировка показательная. Речь идёт не о точечных ограничениях, а о попытке быстро создать эффект удушения экономики.
Для страны, где нефть остаётся ключевым источником валюты, такой шаг означает риск цепной реакции: это значит сокращение доходов, проблемы с импортом, давление на социальную сферу. По сути, расчёт делается на то, что экономический кризис вынудит Каракас к политическим уступкам уже в краткосрочной перспективе.
Параллельно усиливается и военный фон.
В Карибском бассейне развёрнуты значительные силы США — авианосец USS Gerald R. Ford, боевые корабли, истребители F-35.
«Террористическое государство» и конфискация активов
На этом фоне Дональд Трамп публично заговорил о возможных наземных операциях против наркокартелей в Латинской Америке, фактически намекая на Венесуэлу как одну из целей. Борьба с наркотрафиком выступает удобной рамкой: она позволяет объяснять силовое давление без прямого признания вмешательства во внутренние дела суверенного государства.
Отдельное место занимает юридическая часть давления. Трамп обвинил венесуэльские власти в «краже» американских активов и назвал правительство президента Николас Мадуро «иностранной террористической организацией».
В этой логике захват танкеров и нефти объявляется не пиратством, а законной формой защиты интересов США.
Фактически формируется опасный прецедент: если государство объявлено «неправильным», то привычные нормы международного права перестают действовать.
Ответ Венесуэлы и позиция союзников
Каракас ответил жёстко и демонстративно.
В стране принят закон о борьбе с морским пиратством, блокадами и иными незаконными международными действиями, предусматривающий длительные сроки лишения свободы за содействие таким операциям. Это сигнал не только внешним игрокам, но и внутренним элитам — попытка перекрыть каналы сотрудничества с санкционным давлением.
Поддержка Венесуэлы со стороны её ключевых партнёров также носит принципиальный характер. Россия и Китай осудили действия США как нарушение международного права и акт агрессии.
Постпред РФ в ООН Василий Небензя прямо указал, что тема наркотрафика используется как прикрытие для давления на независимое государство. Дополнительным сигналом стала поддержка на высшем уровне: президент Владимир Путин подтвердил солидарность с Каракасом и развитие стратегического партнёрства.
Внутренний фактор: поддержка треснула
При этом ситуация внутри самой Венесуэлы остаётся сложной. Даже силы, выступающие против внешнего давления, признают наличие глубокого внутреннего кризиса.
Коммунистическая партия Венесуэлы, осуждая действия США, одновременно призвала к общенациональным дебатам и допустила сценарий смены власти через новые выборы.
Это показывает, что внешнее давление накладывается на внутренние противоречия, усиливая нестабильность внутри страны.
Латинская Америка как поле передела
Геополитическое обострение уже отражается на рынках. Напряжённость вокруг Венесуэлы поддерживает нефтяные котировки, хотя многие аналитики предупреждают: в следующем году глобальное предложение может превысить спрос, что ограничит рост цен.
Одновременно растёт интерес к «защитным» активам — дорожают золото и серебро.
Параллельно идёт перестройка энергетических потоков: Индия возобновляет закупки российской нефти по сниженным ценам, обходя санкционные ограничения.
Всё это вписывается в более широкий процесс. Латинская Америка постепенно превращается в одно из полей глобального соперничества. Победа в Гондурасе политика Насри Асфуры, ориентированного на Вашингтон и готового разорвать связи с Пекином и Каракасом, лишь подчёркивает эту тенденцию.
Дополнительную нервозность создают истории с «теневыми» танкерами вроде Bella 1, где грань между санкциями и силовым принуждением становится всё более размытой.
Сигнал Китаю
Отдельно играет китайский фактор. Для Китая Венесуэла — не просто политический союзник и не идеологический проект, а часть длинной сырьевой и инфраструктурной логики. Пекин годами инвестировал в венесуэльскую энергетику, кредиты и поставки нефти под будущие расчёты, рассматривая страну как элемент диверсификации поставок и опору в Западном полушарии.
Усиление давления США напрямую бьёт по этой модели: оно демонстрирует, что любые долгосрочные договорённости могут быть обнулены силовым решением третьей стороны.
Для Китая это чувствительный сигнал. Речь идёт не только о Венесуэле, а о принципе защиты инвестиций в условиях, когда Вашингтон всё чаще готов пересматривать правила задним числом.
Именно поэтому Пекин реагирует жёстко, но сдержанно — без резких шагов, делая ставку на дипломатическое прикрытие, расширение альтернативных логистик и постепенное снижение уязвимости своих активов.
Венесуэльский кейс — ещё одно подтверждение того, что теперь даже экономические проекты требуют геополитического страхования.
Большой мир учится жить без арбитра
История вокруг Венесуэлы важна не только сама по себе и не только для Латинской Америки.
Здесь США фактически тестируют модель принуждения, в которой санкции, блокада и силовое присутствие перестают быть «крайней мерой» и превращаются в рабочий инструмент повседневной политики. Формула простая: можно объявить государство проблемным, привязать его к удобному нарративу — наркотрафик, терроризм, «угроза стабильности» — и дальше действовать вне привычных юридических ограничений.
Для мира это означает ускоренную эрозию правил.
Если захват танкеров, конфискация нефти и фактическая морская блокада оформляются как допустимая практика, то завтра тот же подход может быть применён к любому неудобному поставщику ресурсов или политическому режиму.
Реакция России и Китая в этом контексте — не про Венесуэлу как таковую, а про защиту принципа: либо правила работают для всех, либо мир окончательно скатывается к праву сильного.
Для России здесь есть ещё один практический вывод. Давление на Каракас идёт параллельно перестройке глобальных энергетических потоков и росту «серых зон» в торговле сырьём. Это усиливает фрагментацию рынков, повышает ценность политических союзов и одновременно увеличивает риски внезапных кризисов — не из-за дефицита ресурсов, а из-за решений, принятых в одностороннем порядке.
В общем, не является никакой неожиданностью, что в новом мире важен не только объём запасов, но и способность переживать долгие периоды внешнего давления, не теряя управляемости.
Когда США находят нефть на своей территории - они всегда так делают. И если там вдруг оказалась какая-то другая страна - это её проблемы. У Штатов правило: где есть нефть - это их территория.