Почти полдень. Объекты культурного наследия: побелить и забыть?

"Все объекты, над которыми мы взяли шефство, побелили и покрасили" –

– «от этих слов меня начинает трясти!» – возмущается руководитель рабочей группы по сохранению объектов историко-культурного наследия регионального штаба ОНФ Валерий Дорошко.

«Есть специальный язык монументальной архитектуры, который не предусматривает раскраску памятников. Аргументируют тем, что «так же красивее будет! Ордена же раскрашены на арке триумфальной, которая на улице генерала Мельника!». Я говорю, давайте тогда и Павла Степановича Нахимова раскрасим: глаза его, губы. По-вашему, так тоже будет красивее?»

О проблемах сохранения объектов историко-культурного наследия, об инициативах севастопольцев, которых не слышат в правительстве, и о новом интерактивном проекте патриотического просвещения на платформе ОНФ  – в программе «Почти полдень» с Екатериной Бубновой.

Программа проведена в записи.

“Почти полдень” в Севастополе, здравствуйте, в студии Екатерина Бубнова. Сегодня наш гость - Валерий Николаевич Дорошко, представитель ОНФ. Он, как вы, наверняка, помните, занимается сохранением объектов культурного наследия. Валерий Николаевич, здравствуйте.

- Здравствуйте.

- Не так давно вы у нас были. Мы говорили о состоянии объектов культурного наследия, и о тех действиях, которые должны предпринимать и которые предпринимается и чиновниками и общественниками, всеми, кому эта тема интересна, важна и по должности положена. Давайте некий итог подведем, напомним, с чего мы начинали. Сколько памятников в Севастополе, и в каком они состоянии на нынешний момент…

-  Хотел поговорить о действительно тех проблемах, которые существуют в области сохранения объектов культурного наследия. Мы говорили о том, что памятники есть федеральные, региональные, другие еще. Что касается федеральных, у них есть собственники, у них есть система, по которой их можно сохранять, и есть взаимопонимание с хозяевами.

У нас два основных таких федеральных собственника, это музей-заповедник Херсонес Таврический,  и музей Обороны Героического освобождения Севастополя. Вот положительные примеры того, как мы взаимодействуем при их реконструкции, реставрации, приспособлению, я бы хотел отметить.

Планировалось, что Вечный огонь будет памятным, а не вечным. И будет зажигаться  только в какие-то памятные даты. Мы настояли и довольно быстро нашли взаимопонимание с руководством музея Героической Обороны, и Вечный огонь горит, как Вечный огонь. Больше того, там установлена аппаратура для автоматического поджига его. Если вдруг ветром задуло или сильным ливнем.

- Поздравляю вас, доброе дело.

- Есть взаимопонимание, и мы хотели бы это как положительный пример отметить. То же самое и с Херсонесом Таврическим. Мы всегда идем навстречу, и они нам тоже идут навстречу, если вдруг касается каких-то вопросов, касающихся их. На этом, к сожалению, положительные примеры и заканчиваются.

Есть другая большая группа объектов культурного наследия, которая имеет пользователей или хозяев. В основном это жилые помещения, здания, которые принадлежат конкретным людям, и там тоже есть с кого спрашивать, но есть проблемы. И тоже есть система, по которой можно их решать.

И есть очень большая группа, и в эту группу входят все знаковые памятники Севастополя, все символы архитектурные Севастополя - это памятники регионального значения, они формально принадлежат Севастополю. Значит, правительству Севастополя.

- Что мы имеем в виду, Штык и Парус, например, да?

- Штык и Парус, Памятник Затопленным кораблям, Казарскому, Нахимову - все знаковые, «открыточные» памятники.

- Их владельцами на данный момент, хозяевами…

- Хозяевами является город. Но город не сам по себе, а есть структурные подразделения и вот здесь - проблемы.

Мы предлагали в бюджет на 3 года вперед включить целевые средства на сохранение объектов культурного наследия. Мы знаем, что кое-какие болезни легче предупредить, чем потом лечить. Так же и здесь. Но отсутствие системной работы, я подчеркну, именно системной работы по сохранению… Как сейчас предлагается: эти объекты будут закреплены за какими-то ведомствами, часть за теми, кто захоронениями занимается. Часть за теми, кто крыши ремонтирует, и так дальше. Но вы ведь понимаете, они будут средства туда направлять только в самых крайних случаях, когда памятник уже обрушится, к сожалению.

И есть пример, я не устану повторять, - Лазаревский акведук в Ушаковой балке. Несмотря на то, что есть памятник, есть охранные зоны, есть элементы охраняемые, это не спасло от обрушения. И нет системы его восстановления. Обрушился, камушки убрали и сделали вид, что так и было. Это неправильно.

Я еще раз подчеркну, системная работа должна быть. А системная работа предполагает  какие-то планы строить, мы с губернатором говорили об этом, и не раз. И в письмах мы писали.

 Губернатор говорит о том, что это будет по другим статьям расходоваться. У нас нет такого специализированного предприятия, которое бы занималось сохранением объектов культурного наследия. А значит, и бюджета нет. Это и есть причина, почему нет в бюджете денег.

- Поправьте меня, пожалуйста, если я не права. Разве о создании вот такого специализированного  предприятия не говорили много раз и не предлагали это «фронтовики»?

- Мы 3 года подряд уже это пишем. Еще предыдущему губернатору, и нынешнему губернатору, не один год. В этот год мы повторяем опять одно и то же, что должно быть у нас специализированное предприятие. Должен быть для него бюджет, плановая работа по сохранению объектов культурного наследия. И круг замыкается, получается.

- В чем трудность создания?

- Трудность? В принятии решения.

- То есть 3 года не принимается решение на этот счет?

- Три года нет, и еще на 3 года вперед. И вот мы обрекли себя на то, что у нас такого не будет.

- В нынешнем бюджете такой строки расходов нет?

- В нынешнем бюджете на 3 года вперед мы не предусмотрели эти средства, к сожалению. Поэтому как же теперь ухаживать за объектами?

У нас сохранилась еще старая система, советская система. Это шефская система, когда воинские части, предприятия, учебные заведения ухаживали. Здесь, опять же, двоякая ситуация. По закону 73 ФЗ мы с памятником не имеем права ничего делать.

Особенно, я уже писал, и вы неоднократно писали, об этом памятнике-раскраске, помните? Это не предусмотрено. Есть специальный язык монументальной архитектуры, называется. Он не предусматривает раскраску этих памятников.

Аргументируют тем, что так же красивее будет. Ордена раскрашены на арке Триумфальной, на генерала Мельника. Но я говорю: давайте тогда и Нахимова раскрасим! Губки, щечки, будет красивее!

- Каждый год по-новому…

- Да. Памятники нельзя красить, на памятники составляется документация, соответственно, реставрационные работы или какое-то приспособление, если это не памятник (памятники разные бывают - те же батареи береговые, здесь отдельная тема). Мы предложили губернатору создать рабочую группу,  которая занималась бы приспособлением  объектов культурного наследия для их использования. И использование именно в патриотическом просвещении. Я специально не использую термин «пропаганда», а именно просвещение. Это термин Станислава Сергеевича Говорухина, который его на форуме высказал в Ялте, и я его абсолютно поддерживаю. Здесь нам нужно, наверное, на молодежь опираться. Что нам остается - только информировать. Информировать через СМИ, через тот ресурс, который мы предлагаем создать. По аналогии с убитыми дорогами, со свалками. То же самое мы предлагаем создать при ОНФ, и предложения такие подготовлены уже по поводу объектов культурного наследия.

Вы спрашивали в начале, сколько у нас объектов. Их 2179, но это условная цифра, и она плавает. Новые объекты открываются, какие-то объекты теряют актуальность и исчезают, разрушены бывают. Но вот на такое количество объектов и должна быть специфическая организация, потому что они свои материалы используют, из местных материалов работают, на свои климатические условия. А из других регионов приезжают - просто люди не знают, какие здесь условия.

- У нас есть пример. Ремонт парапета.

- Да.

- Который сейчас стоит очень красивый, зеленый…

- Да-да, совершенно правильно. Есть второй пример, это по замене брусчатки. Мы даже протестовали, выражали это и губернатору, и Михаилу Сергеевичу Рязанцеву. Приглашали на рабочую группу…

Мы понимаем, что эту брусчатку уже не восстановить, но хотя бы это должен быть последний случай вандализма такого! Мы должны сохранить, и я не вижу никаких проблем, ее просто должны переложить, а не колоть брусчатку.

- А говорят, специалистов нет сейчас, которые умеют правильно это укладывать.

- Эту плитку укладывали пленные немцы, очень большие специалисты. Поэтому, я, конечно, очень надеюсь на интерактивный ресурс, где можно подключить любого зрителя, любого севастопольца, который может высказать свое мнение о памятнике и даже выставить оценку его состояния. Допустим, по 5-ти бальной системе, по их пониманию.

 Еще возможно, я уже говорил рабочей группе по приспособлению,  - существует такая система малых музеев. Она апробирована в Санкт-Петербурге, успешно действует. И я считаю, что по принципу этой можно было создавать систему малых музеев Севастополя. Что является нашей особенностью? Не музей - кофе, мелочей, ложек-вилок, а у нас наша история, это наша особенность, наше преимущество. Причем 2,5 тысячи лет истории. У нас говорили о том, что Дербент самый старый, на самом деле и Керчь и Севастополь уже оспаривают это. Херсонес и Севастополь, как правопреемник, - 2,5 тысячи лет больше, чем 2 тысячи лет.

Я еще бы хотел сказать об этой системе, она позволит использовать инициативу севастопольцев. У нас очень много неравнодушных, инициативных людей, но у нас почему-то эта система и федеральным законом предусмотрена: не пущщать, вот ничего нельзя делать. Я могу сказать на примере нашей 12-й, 13-й батареи, которую мы в Херсонесе подмели, убрали. А использовать ее мы не имеем права. Мы гвоздя вбить там не можем, просверлить там не можем, поэтому должна быть отдельная система, и эта группа должна заниматься и созданием условий для тех людей, которые хотят что-то сделать, но по закону их подвергнут штрафам, если они захотят что-то сделать.

Поэтому, я для управления охраны объектов культурного наследия хотел бы это сказать, и это предложение тоже, в течение 3-х лет пишем, и никакой реакции.

- Только хотела спросить, легко взаимодействие дается?

- Взаимодействие дается легко, но делается работа тяжело. Я сейчас 2 примера скажу. Первый - это инструкция-памятка, как я ее условно называю, для пользователей-собственников. Вот владеет человек, а по закону это может быть, владеет объектом культурного наследия, в частности, это жилые дома. Что он имеет право делать, что нет. И то же самое для шефствующих организаций. У нас, как положительный пример, обычно приводится - вот к 9 мая все побелили и покрасили. Меня аж трясти начинает при таких словах. Они не имеют права ни белить, ни красить. Траву убрать, подмести вокруг мусор - и все. Остальное все делается только по согласованию  с управлением объекта.

Потому что это произведение искусства. Памятник - это произведение искусства, и его нельзя произвольно изменять, вот как мне нравится, так я и захотел сделать. Второй пример, это уже упрек, опять же, к губернатору -  у нас положения об установке памятников до сих пор нет. Три года уже это положение мною разработано и предложено в качестве основы для его внедрения.

- Это же касается и досок памятных, у нас их любят устанавливать?

- И досок памятных, и мемориальных обозначений, это опять же, это касается памяти нашей. У нас очень много подарков сейчас. Но почему-то реализуются не наши проекты, севастопольские, у нас есть ряд проектов, которые мы хотели. Я говорю мы - это севастопольцы. Тоже памятник Лазареву восстановить, сколько мы об этом говорим, он не восстанавливается. Есть проекты по парку Защитникам Отечества, который, слава Богу, тяжело, но все-таки приобретает вид.

- На мысе Хрустальном, мы имеем в виду?

- Да, совершенно правильно. Но мыс Хрустальный - это отдельная тема, и очень тяжелая тема. Потому что там нарушен масштаб Севастополя. Вот этот монумент, он стал уже символом, одним из символов Севастополя - Штык и Парус, я имею в виду. Был задан неверный масштаб Севастополя: 60 метров высоты, он делался специально к 60-летию Великой Октябрьской Социалистической революции в 1977 году. Поэтому ровно 60 метров он и должен быть. Масштаб этот задал неверный масштаб второго памятника, который рядом, - Солдат и Матрос. И вот этот гигантизм нарушил камерность Севастополя. Такого масштаба не должно быть.

Но, тем не менее, это уже символы, они сроднились. Я хочу здесь сказать очень важную вещь, что музей, который планировался там же на мысе Хрустальном, все хотят. Все хотят и он должен быть обязательно. Вопрос в другом, как, и какой музей. А музей,  - я считаю, у нас музея Севастополя нет.

- Многие высказывают подобные идеи.

- Потому что музей Второй Обороны все-таки логичнее было размещать на рубежах Обороны. В данном случае это, может быть, была бы та же 30-я Батарея, где сейчас парк Патриот, который там будет создаваться, один из кластеров Парка Патриот. И на местах боев логичнее было бы, и ни в коем случае не умаляя…

- Я чувствую, что столько споров еще предстоит на эту тему! У ветеранов своя позиция.

- Они должны быть, и это правильно. Один человек не может определять, как использовать. И предложения должны быть услышаны всех. Все предложения, но, опять же, я вернусь к тому, что для памятника важнее не то, как он сохраняется, а как он используется. Что такое памятник - от слова «память, мемориал», от слова «memory», это тоже память. Это одно и то же. Мы должны сохранять память о том событии, которому он посвящен. Кроме того, это должно быть произведением искусства, а не просто информационная табличка. Он должен привлекать внимание, он должен быть красивым. Почему в Севастополе так называемые открыточные виды - все фотографируются только на фоне памятников, созданных к 50-летию  Первой Обороны? Это действительно произведения искусства, великие люди создавали!  Это 1905 год.

А сейчас пошло: вот обозначение какое-то сделаем или  пушку поставим, и это будет  привлекать внимание. Не будет! Будет - только талантливое произведение искусства.

- Пытаюсь представить себе селфи на Штыке и Парусе,  он просто в камеру не вписывается…

-  Я нашим фотографам предлагаю конкурс: пожалуйста, найдите удачный ракурс, чтобы сфотографироваться  на фоне Солдата и Матроса. Это уже неоднократно делалось, и даже с квадрокоптера , но он, к сожалению, нарушил пропорции, поэтому тяжело удачный ракурс выбрать.

- Это уже вряд ли поправимо.

- Но теперь да, мы вынуждены с этим жить, сохранять это. Я уже говорил, что паспортизация - это чем в основном занимается наше управление.

- Она начата и активно идет.

- Она активно идет, больше того, близится к завершению. Сейчас идет работа к завершению о создании охранных зон и предметов охраны. Во-первых, паспорта эти - они очень громоздкие. Там чуть ли не книга целая о каждом памятнике. Там процентов 80-90 информации общей, она не соответствует именно этому памятнику. Зато изначальная задумка отсутствует. А паспорт, как паспорт человека, он должен быть таким, чтобы ты мог опознать этот памятник, задумку автора, что там должно быть, что не должно быть. А управление у нас говорит: нет, мы фиксируем, что сейчас есть. Раскрасили - значит, они и узаконивают эту раскраску. Это неправильно. Все-таки и авторский надзор здесь должен быть.

- А после изготовления такого паспорта там есть возможность внести исправления в него, доказать, что такой-то раскраски не было?

- Возможно, но это будет еще сложнее, чем до паспорта.

- То есть, тут проще проблему предупредить,  чем потом в нее вмешиваться?

- Нужно доказывать, и я бы хотел сказать, очень важно в этом опираться на молодежь. Я уже говорил о том ресурсе, что мы будем предлагать создавать  доклад в центральный совет ОНФ, чтобы создать такой ресурс. Важно еще и с нашими работать, со школьниками. Чтобы участвовали в рабочих группах, и проблемы поднимали. Может быть, как мы предлагали, сделать по школам, - в каждой школе есть район, округа школы, чтобы они изучили объекты культурного наследия. Чему они посвящены, как сохраняются, шефствует кто…

- Может быть, какой-то интересный конкурс придумать?

-  Квесты придумать по ним. По результатам этих квестов или конкурсов должны быть какие-то творческие работы, где ребят поощрять нужно за это дело. По результатам их можно создавать музейные комнаты или стенды в школах.

- Идея очень хорошая, как всегда, возникает вопрос, кто будет делать, кто будет финансировать?

- Самим, здесь, школы - у них есть и система, и кому делать. Здесь именно должны делать сами ученики.

- Ну, клич такой бросаем, да, а там уже - откликайтесь.

- Мы уже провели совместное заседание с рабочей группой по образованию и такое предложение  мы в департамент образования тоже направили, ждем теперь результатов. Но то, что должны именно молодежь шире привлекать участвовать в этом, именно участвовать, - я в этом абсолютно убежден.

- На этой точке надежды и будем завершать. В студии был Валерий Николаевич Дорошко.

Программа подготовлена по заказу БФ "35-я Береговая батарея"