То не может понравиться бабам, когда Герасимов командует штабом

И в предыдущих войнах, которые два с лишним века приходилось вести России, общественность постоянно поносила высшее военачалие, т. е. военного министра и генерал-квартирмейстера (впоследствии начальника Генерального штаба).

Такая однообразная критика позволяет усомниться в правоте приверженцев Е. В. Пригожина, которые упорно утверждают, что вооружённый мятеж Пригожина — это так себе, дело не больно важное, мужчина немного погорячился, но главный корень зла — это военный министр С. К. Шойгу и глава Генштаба В. В. Герасимов.

Читайте по теме: Сергей Шойгу впервые высказался о мятеже ЧВК «Вагнер»

Усомниться, потому что сходные претензии — один к одному — звучат при всякой военной кампании. А военные мятежи случаются всё же не при всякой.

Известна судьба военного министра М. Б. Барклая де Толли, которого в 1812 г. не поносил только ленивый. Затравленный рассерженными патриотами Барклай искал смерти.

При Бородине под ним было убито пять лошадей — но смерть щадила его. А хула не щадила.

Через двадцать с лишним лет Пушкин написал о горькой судьбе уже покойного Барклая:

«О люди! жалкий род, достойный слёз и смеха!

Жрецы минутного, поклонники успеха!».

С Барклая матрица была задана для всех последующих кампаний.

Крымская война, русско-турецкая, I мировая — всегда хулили военного министра и главу Генштаба.

Причём даже не сказать, чтобы гневно осуждаемое военачалие — «По рогам ему и промеж ему» — вовсе не заслуживало претензий.

Подготовка к войне была недостаточной, военного снаряжения не хватало, и эти ошибки оплачивались кровью наших солдат. Как же тут не гневаться?

Конечно, всякая вина виновата — и тем не менее.

Военное руководство было не (и почти никогда не бывает) всесильно.

А противостояние военного ведомства и финансово-экономического блока — это вообще константа. Кто бы их ни возглавлял — хоть генерал Сухомлинов и граф Коковцев, хоть С. К. Шойгу и А. Г. Силуанов.

Армии всегда не хватает денег, финансистам всегда денег жалко. По-своему правы и те, и те.

Некоторые вещи вообще плохо предсказуемы. Снарядный голод в начале I мировой войны испытали все воюющие державы. Никто и нигде не предвидел такой длительности кампании и такой интенсивности артиллерийского огня.

Это не говорит о том, что Сухомлинов был идеальным министром (равно как и его преемники Поливанов, Шуваев и Беляев), но делали, что могли.

А главное — не были ни изменниками, ни всесильными крышевателями силовых структур.

Страшные обвинения 1914–1917 гг. оказались пустыми.

Но, конечно, обвинения по адресу Шойгу — это другое.

Почему? — Потому что агентство ОГГ не может ошибаться. А если может?

Читайте по теме: Повар фон Унгерн-Пригожин

С главой Генштаба Герасимовым ещё интереснее. Его даже не обвиняют, как Шойгу, в предательстве, интриганстве и в порочности его зятьёв.

Очевидно, он во всём виноват ex officio.

Великая Отечественная война внесла в эту матрицу некоторые коррекции. Наркомом обороны до 19 июля 1941 г. был маршал С. К. Тимошенко, но уже на первом месяце войны он был отстранён — очевидно, в связи с катастрофой на фронте, — и наркомат возглавил предсовнаркома и Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин.

Дела и после 19 июля шли не лучше и довольно долго не лучше. Какая-то надежда забрезжила только после Сталинграда.

Но тогда советские патриоты, среди которых, вероятно, и тогда было много рассерженных — но только в сердце своём, а не для слуха и не для печати — свою сердитость держали в тайне, по понятным причинам.

Что до Генштаба, то его последовательно возглавляли генерал Жуков, маршал Шапошников и генерал (затем маршал) Василевский. Здесь опять же в 1941–42 гг. было что сказать нехорошего про работу Генштаба и его начальников.

Уж точно не меньше, чем сегодня про Генштаб и его главу Герасимова.

Но дисциплина слова оберегала и их. Никому не хотелось под расстрел.

Так что, если рассерженные патриоты бывают склонны ещё и к сталинизму, им следует учесть, что в те годы они быстро погибли бы от пули, причём советской, а не немецкой.

Сейчас критиковать можно и даже сколько угодно.

Но не следует забывать, что и задачи Минобороны — военное строительство в широком смысле слова, и функции Генштаба — «мозг армии», как его называл в своём капитальном труде будущий начальник мозга Б. М. Шапошников, — крайне сложны и ответственны.

В военное время — сугубо и трегубо.

Нет уверенности, что вагнеровские хамы-матерщинники и их штатские симпатизанты вообще понимают объём этих функций и задач.

Сталин относился к своим генштабистам с несколько большим пониманием и уважением, чем сегодня рассерженные на диване патриоты к генералу Герасимову.

Максим Соколов