Начало сентября 1855 года — мрачное время в истории Севастополя. 8 или 9 сентября считать днём окончания первой обороны, вопрос спорный, но об этом чуть позже. В событиях, которые разворачивались 168 лет назад в истекающем кровью городе, участвовал человек, который благодаря своей давней привычке вести дневники мог стать бесценным свидетелем. Им был один из величайших литераторов не только России, но и всего мира Лев Николаевич Толстой.
«Гадал и ленился»
Так получилось, что читать дневники Александра Пушкина и Льва Толстого я начала практически одновременно. И разница между ними поразительна. Заболевший Пушкин, сетуя, что несколько дней не сможет вести дневник, оставляет шутливую строчку — «шиш потомкам». И ты действительно понимаешь, что его болезнь, возможно, лишила нас интереснейших наблюдений за жизнью общества. К дневникам Толстого фраза «шиш потомкам» вполне могла бы стать эпиграфом.
Мне наверняка скажут, что это клевета. Но почитайте сами. Вот дневник храброго офицера, уже написавшего «Севастопольские рассказы», за август 1855 года. Напомню: до окончания первой обороны Севастополя остаётся около месяца. Военные дневники того Толстого, которого мы знаем («глыбы» и «матёрого человечища», как восторженно характеризовал его В.И. Ленин), могли бы стать бесценным источником сведений об этих днях, дать потомкам массу жизненных наблюдений и глубокий анализ ситуации. О чём же писал молодой офицер, какие сокровенные мысли доверял дневнику?
"1 Августа. Проигралъ 75 большими мазами. Сумма на месяцъ 80 р. для того, чтобы куши были равны. … Целый день ничего не делалъ, писалъ рапортъ и записки. Л[ень]. Л[ень]. Л[ень]».
«5 августа. По вечерамъ игралъ съ Розен[омъ], не выдержалъ своихъ правилъ, но всё-таки выигралъ 580р. изъ к[оторыхъ] 550 р. онъ остался долженъ. Главное, игра на чистые. — 3 и 4 былъ въ походе и въ неудачномъ, ужасномъ деле, написалъ черезъ курьера письмо тетке».
«Неудачным, ужасным делом» был сражение на Чёрной речке, в котором погибло две тысячи русских солдат и офицеров. Ещё несколько тысяч было ранено или пленено. Это поражение было очень тяжёлым для русской армии. А тут — «игра на чистые». Но продолжим.
Уильям Симпсон, «Битва на Чёрной, 16 августа 1855».
«7 Августа. [Позиция на реке Бельбек.] Былъ на Инкермане и въ Севастополе. Выигралъ у Одахов[скаго] 100 р. и квитъ со всеми въ Крыму. Продалъ Маштака. Было весело. Решилъ съ нынешняго дня жить однимъ жалованьемъ. — Игру вести изъ денегъ, к[оторыя] буду получать изъ дома, ежели проиграю nес plus ultra 960 р. Всё, что мне должны и я буду получать, присоединяется къ капиталу, к[оторый] собираю, все, что останется отъ части, также, все, что выиграю, также. До сихъ поръ таковыхъ только 200 р. Роз[ена]. Велъ себя хорошо».
«8 Августа. Былъ въ Бахчисарае, но не удалось ехать въ Симферополь съ большой компанiей, кот[орая] звала меня. Ст[алыпи]ны нагоняютъ на меня тоску. Написалъ письмо Панаеву, Сереже и Валер[ьяну]. Здоровье хорошо. Написалъ рапорты о лафете и экстр[енныхъ] сумм[ахъ]. Не успелъ заняться Юностью, завтра. Вечеромъ могъ бы сделать кой что — лень. Пр[авила] для игры: определяемые куши, смотря по проигрышу и выигрышу, уменьшаются и увеличиваются; но не превышая 80 р. въ месяцъ и не превышая 20 т[ысячъ]».
«9 Августа. Ничего не делаю. Сладострастiе мучитъ меня. Встретилъ Серг[ея] Толстаго, былъ у новаго начальства — Тимашева. — Лень».
«10, 11 Августа. Былъ въ Бахчисарае, купилъ лошадь, употребилъ и вообще велъ себя дурно, неговоря уже о лени, кот[орую] всё таки не преодолелъ. Здоровье нехорошо, ободралъ и въ горле макрота. Завтра непременно съ утра пишу Юность. Л[ень]. Л[ень]. Безхар[актерность]».
«12 Августа. Всталъ рано, дописалъ 1-ю главу Юности. Весьма мало. Все делалъ пасьянсъ. Въ 10 часовъ решилъ, что главная моя цель и занятiя надъ собой должны быть упражненiя силы воли. Иметь постоянно эту мысль. Нынче 1) выпилъ водки, 2) дн[емъ] гадалъ, 3) ленился».
«13 Августа. Опять гадалъ. Написалъ весьма мало, хотя и былъ въ духе. Пришелъ мне въ голову планъ атаки черезъ ворота Байдарской долины, посоветуюсь съ знающими местность. 1) Лень, 2) раздражительность».
Больше о плане этой атаки в дневниках нет ни слова. И вообще это единственная запись, показывающая, что о ходе боевых действий офицер всё-таки думал и какие-то соображения на этот счёт имел.
«16 Августа. 14, 15, 16 Авг. Былъ въ Бахчисарае. Тутъ довольно весело провелъ время. Выиг[ралъ] 40 р. Ничего не делалъ. Безхар[актерностъ]. Мих[альскiй] наделалъ глупостей. — 17 Августа. Всталъ рано, ездилъ къ Тимашеву, перешелъ обедать у Бормана, получилъ 400 рублей отъ Роз[ена]. Ковал[евскiй] сукинъ сынъ».
И, наконец, наступил роковой для Севастополя день. Напомним: дневник датирован по старому стилю.
«2 Сентября. Неделю не писалъ дневникъ. Проигралъ 1500 рублей чистыми. Севастополь отданъ, я былъ тамъ въ самое мое рожденье. Нынче работалъ [надъ] составленiемъ описанья хорошо. Долженъ Розену 300 рублей и лгалъ ему».
«Я дурен»
Автор этого материала Льву Николаевичу не судья — судить людей вообще плохо. Да и добавить к этим поразительным строкам, где сдача Севастополя соседствует с карточным проигрышем (причём проигрыш и долг Розену, кажется, вызывают у Толстого даже бóльшую досаду), вроде бы нечего. Покажи этот дневник кому-то, не называя автора, — и он наверняка скажет, что писавший мелок и не очень умён. Но как, как этот человек мог стать признанным моральным авторитетом, как он мог написать «Войну и мир» и «Анну Каренину»?!
Лев Толстой в годы Крымской войны
И тут самое время покаяться: один кусочек дневника я пропустила. Запись за 16 августа не заканчивается словами «Ковалевский сукин сын».
«Я сильно опустился морально, забылъ Бога, какъ говорится. Благодаря маленькой непрiятности Ковал[евскаго] и чудесному лунному свету мне пришла благая мысль Тита. — Поверять свой день въ отношенiи зла и добра, кот[орые] сделалъ ближнему. — Нынче я оскорбилъ (далее следуют три фамилии, видимо, написанные неразборчиво) и больше ничего. Оскорбилъ сильно Козелкова и немного (опять неразборчиво)».
И спустя девять дней:
«25 Августа. Сейчасъ гляделъ на небо. Славная ночь. Боже, помилуй меня. Я дуренъ. Дай мне быть хорошимъ и счастливымъ. Господи помилуй. Звезды на небе. Въ Севастополе бомбардировка, въ лагере музыка. Добра никакого не сделалъ, напротивъ, объигралъ Корсакова. — Былъ въ Симферополе».
Писавший эти строки Толстой был всего на 10 лет моложе, чем Пушкин в момент своей гибели. Но Пушкин с младых ногтей с интересом смотрел вокруг себя, Толстой же пристально вглядывался в свою душу. И это далеко не всем нравилось. Да и сам писатель считал, что «привычка к постоянному моральному анализу» уничтожила в нём «свежесть чувства и ясность рассудка». Наверное, без этой привычки жить ему было бы проще. Только вот тем Толстым, которого знает мир, он никогда бы не стал.
А теперь главное, для чего был написан этот текст. Ведь не для того же, чтобы поиронизировать над Толстым, упокой, Господи, его душу? Конечно, нет — лучше пусть читатели поиронизируют надо мной. Главное, что хотелось сказать молодым и не очень людям — не бойтесь признаваться себе, что вы «дурны», ленивы и раздражительны, что день за днём не делаете никому добра, только обижаете, пусть и невольно, тех, кто рядом. У вас был как минимум один предшественник. И эта его способность говорить о себе правду и стремление стать лучше (именно об этом, глядя на звёздное небо Севастополя, просил Бога бравый и уже снискавший немного славы офицер) ему помогли. И вас тоже обязательно услышат и помогут.
P.S. А всё-таки жаль, что в Севастополе 1855 года не было Пушкина. Мы могли бы получить как минимум заметки, равные «Путешествию в Арзрум», а с учётом возраста автора — и ещё более зрелую вещь. В 1855-м Пушкину могло бы исполниться 56 лет. Но не сложилось.
P.P.S. О дне, который следует считать днём окончания первой обороны, напомним, в мае 2023 года поспорили депутаты заксобрания. Поводом стал законопроект, авторы которого настаивают на 8 сентября — в расчёты, которые производились в советское время при переводе дат со старого календаря на новый, утверждают они, вкралась ошибка. И хотя принят законопроект не был, мы с его авторами согласны.
Ольга Смирнова
Обсуждение (38)
«Дело на Черной будет вечным позором нашей военной истории» (Фельдмаршал князь И.Ф.Паскевич)
В «Воспоминаниях о Севастопольской обороне» Г. Чаплынский писал: «Итак, до начала дела – оно обдумывается весьма мало; во время дела – каждый предпочитает в исполнение свои взгляды; после дела – винят, кого легче обвинять, лишь бы с себя сложить вину. Так было на Альме, на Инкермане и на Чёрной… Можно бы приписать фатальную судьбу наших сражений предопределению, если бы войска воочию не видели, что все неудачи наши исходили прямо от ошибок и отсутствия единства в главных распоряжениях».
Осознание и анализ трагедии как самого проигранного сражения, так и всей гибельности этого провала для судьбы Севастополя, от вглядывающегося в свою душу Толстого требовали времени и отстраненности от только что произошедших событий.
"Как четвертого числа
Нас нелегкая несла
Горы занимать.
Барон Вревский-енерал
К Горчакову приставал,
Когда подшофе:
"Князь, возьми ты эти горы,
Не входи со мной ты в споры, —
Право, донесу".
Собирались на советы
Всё большие эполеты,
Даже Плац-Бекок.
Полицмейстер Плац-Бекок
Никак выдумать не мог,
Что ему сказать.
Долго думали, гадали,
Топографы всё писали
На большом листу.
Чисто писано в бумаге,
Да забыли про овраги,
Как по ним ходить.
Выезжали князья, графы,
А за ними топографы
На большой редут.
Князь сказал: "Ступай, Липранди!"
А Липранди: "Нет, атанде,
Я уж не пойду;
Туда умного не надо,
А пошли ка ты Реада,
А я посмотрю".
А Реад — возьми да спросту
Поведи нас прямо к мосту:
"Ну-ка на уру!"
Веймарн плакал, умолял,
Чтоб немножко обождал;
"Нет, уж пусть идут".
И "уру" мы прошумели,
Да резервы не поспели,
Кто-то переврал.
На Федюхины высоты
Нас всего пришло две роты,
А пошли полки.
Енерал-то Ушаков —
Тот уж вовсе не таков,
Всё чего-то ждал.
Долго ждал он, дожидался,
Пока с духом не собрался
Речку перейти.
А Белявцов-енерал —
Тот всё знамем потрясал,
Вовсе не к лицу.
Наше войско небольшое,
А французов ровно вдвое,
И сикурсу нет.
Ждали — выйдет с гарнизона
Нам на выручку колонна,
Подали сигнал.
А там Сакен-енерал
Всё акафисты читал
Богородице.
И пришлось нам отступать,
. . . . . . . . . . . .
Кто туда водил?!
А как первого числа
Ждали батюшку царя
Мы у Фот-Сала.
И в усердном умиленьи
Ждали все мы награжденья, —
Не дал ничего."
Л. Н. Толстой Август 1855
Дневник у Толстого как исповедь. С его помощью себя менял. Это личное и как к личному надо деликатно относиться, а не сравнивать с кем бы то ни было. Знаем из писем, что он плакал, оставляя Севастополь, обеспечивая безопасный переход армии на Северную сторону в ночь с 27 на 28 августа. Пушкин - это совсем другое явление.
А гадал он, чтобы впоследствии сказать нам, что в мире есть только две добродетели: ум и деятельность и 2 зла: суеверие и злословие.
Удивлён таким вот сравнением Л.Н. Толстого и А.С. Пушкина! ЕГЭ в действии...
Странная статья накануне дня рождение великого писателя. Карты,деньги,сдача Севастополя-немного,но помарать
И режет слух словосочетание "сдача Севастополя". Люди, знающие историю Крымской войны, осведомлены, что никакой сдачи не было. Князь Горчаков сумел прекратить кровопролитие, переведя армию на Северную сторону. Русская армия не была разбитой, у союзников не было сил на дальнейшее военные действия- кровопролитие было остановлено. Европе сначала угодно было трактовать это как поражение России, но и она в 1971 году согласилась с тем, что это не так.
... честно говоря, всё это похоже на попытку порыться в чужом грязном белье.
Вообще-то дневник - дело СУГУБО ЛИЧНОЕ.
Я уверен, что граф Лев Николаевич не рассчитывал на то, что, через более чем полторы сотни лет, кто-то будет определять насколько правильно он вёл свой дневник.
to sapun: Это лишь повторение сказанного Толстым: Севастополь отдан То есть от это расценивал именно так, и тем не менее писал об этом через запятую с карточным проигрышем. И да, тоже режет слух.
to Elsa lebn: 1. Если бы вы дочитали до конца, так не сказали бы. 2. Толстой прожил долгую жизнь и вполне мог сделать так, чтобы его дневник, в котором есть и не такое, никто не прочитал. А раз не сделал, видимо, тоже считал, что из этого чтения можно извлечь какой -то урок.
to yureech: В моем возрасте мне даже лестно, что меня отнесли к поколению ЕГЭ. Но нет, не пришлось.
to olga-smirnova2006: таки я о том же. Касаемо же остального, то для кого как - либо совесть, либо прачечная...
to Elsa lebn: Ну то есть для вас урок неизвлекаем, понятно
to olga-smirnova2006:
Я правильно понял?
В-общем, сирота. Мать умерла рано. Ребенок с детства был неловок и некрасив. Бабником назвать сложно, связей было немного, но о своем либидо говорил. И к женщинам отношение было то романтическое, то плотское. Наверное, каждый проходит эти периоды, но не все, как Толстой, их обнажал перед миром.
А Вы не задумывались, что защищать Родину - это профессия? И если для кого-то эта профессия необходимая, но нелюбимая, то он не жаждет отображать "унылые будни" в своим личном дневнике? Такой человек, как Л.Н.Толстой, вряд ли считал войну хорошим или интересным занятием, потому и не писал в личном дневнике о ней. А кроме войны в тот период его жизни ничего личного интересного и не было: карты, водка, бабы. Помните фразу из советских "Трех мушкетеров": "Господа, мы тупеем на этой войне!". Вот тоже самое и у Льва Толстого. И сравнивать его с Пушкиным совершенно не уместно. Толстой явно писал дневник не для потомков. Может быть лишь потому, что так было принято. Он явно не считал свой дневник ценным литературным произведением. А Пушкин был павлин и выпендрежник и личный дневник вел не для себя, а для потомков. Даже псевдоличным создавая себе "памятник нерукотворный". Кстати, думаю, что в осажденном Севастополе ноги Пушкина бы не было. Не тот человек. "До Сенатской площади осталось 416 верст" - надпись на памятнике зайцу в селе Михайловском можно очень двояко трактовать.
to komandor: А вы не задумывались, что "павлин" Пушкин зачем-то поехал в Арзрум, где тоже было ну очень небезопасно? Что касается Сенатской площади, у него могло быть свое мнение по этому поводу. Не зря же друзья-декабристы даже не посвящали его в свои планы. Если вы читали их воспоминания, там об этом говорится прямо. И вообще - по вашей логике, все, кто что-то делают для людей - павлины. Вот Пушкин писал для других - он павлин. А писал бы для себя, был бы хороший человек. Отлично.
to olga-smirnova2006: Если сравнивать с современными реалиями, то поездка Пушкина это как поездка гражданского журналиста в Тартус. Небезопасно, но не более. Тем более носились с Пушкиным весь поход как с писаной торбой. Тот поход вообще был "малой кровью на чужой территории"
. Сравнивать его с осадой Севастополя даже близко нельзя. Павлин он не потому, что что-то делал для людей. Он с лицейских времен кичился своим талантом, к людям относился презрительно и хамом тоже с младых ногтей был. Кстати, а что он для людей делал то? Стихи писал? Так для себя писал. Тешил свое самолюбие и деньги зарабатывал. Друзья-декабристы не посвящали его в свои конкретные планы из-за его длинного языка. О существовании тайного общества и общих целях он точно знал. Вольнодумцем он был только при снисходительном отношении к нему царя. Хоть и топотал ногами грозно Александр I - на Соловки сошлю! Но ссылал в гораздо более приятные места. А вот после разговора с Николаем I "вольнодумец" резко попритих.
to komandor: Вот это чистейшие враньё и клевета, за что ж вы так Пушкина -то ненавидите? ) В отличие от Толстого, который, по его же признанию, вечно лаялся с сослуживцами и о котором, тем не менее, здесь по итогу все равно говорится, что он молодец, потому что хотел измениться, Пушкин был верным другом, сохранившим любовь друзей по лицею до конца жизни. И презрительно относился к значительно меньшему числу людей, чем Толстой. Но кого-то, конечно, презирал. У каждого из нас есть люди, которых мы презираем
to olga-smirnova2006:
Вирус ЕГЭ инфицирует не только своё поколение... В этом и заключается его воздействие на иммунную систему образования и культуры!
to olga-smirnova2006: Сослуживцы и друзья - это чаще всего разные люди. У Пушкина коллег особо и не было. Для этого на работе не числиться надо, а работать. И причем тут любовь друзей и отношение к посторонним людям?
И в чем конкретно клевета? В том, что все друзья знали, что Пушкин трепач и через день весь Петербург знал бы план восстания? Причем не по злому умыслу, а оттого, что язык за зубами совершенно не держался. В том, что один царь был к нему довольно снисходителен, а второй покровительствовал? Так это совершенно не тайна и подтверждается современниками поэта и фактами его биографии.
Мою ненависть к Пушкину - уж увольте, с чего бы такие сильные чувства? Он мне всего лишь неприятен как человек. Я четко отделяю его творчество от его личности
to komandor: При чем тут восстание и царь? Клевета в том, что Пушкин якобы был высокомерен и всех презирал. Чушь полнейшая
to yureech: По вашей логике, вирус ЕГЭ инфицировал и Толстого, который тоже сравнивал литераторов друг с другом и вечно всех ругал)
to olga-smirnova2006: В воспоминаниях современников Пушкина можно найти много подтверждений его скверного характера. Но, желающие могут продолжать молиться на безгрешное "солнце русской поэзии"
to komandor: Упаси Бог - в отличие от многих лезущих на стену при каждой попытке показать кого-то или что-то неидеальным, я Пушкина безгрешным не считаю)) И очень много о нем читала, в том числе - воспоминания современников. Но все познается в сравнении)
to olga-smirnova2006:
Не плутайте в трёх соснах - Л.Н. Толстой до ЕГЭ не дожил и вирус его поразить не мог!
История не имеет сослагательного наклонения и Александр Сергеевич Пушкин ну никак не мог быть в Севастополе во время Крымской войны.
Я вот задумался над смыслом этого выражения и понял насколько оно не правильное. Защищать Родину - это не профессия, а призвание души. Воевать - это профессия. Ведь не каждый, кто воюет на стороне какого-л государства является защитником Родины. Например: наемники (граждане другого государства); некоторые люди воюют по принуждению; кто-то из корыстных соображений; кто-то из-за патологического пристрастия к самому процессу. Ни в коей мере не хочу обидеть тех, кто идет воевать по призванию души. Но! Нельзя всех грести одним гребнем. С другой стороны многие гражданские являются защитниками Родины в большей степени, чем иные военные. Взять тех же волонтёров или медиков или любую профессию не связанную с убийствами.
Из истории известно, что исход войны решается не на поле сражения, а в кабинетах дипломатов. Так что вывод напрашивается сам собой. Кто больше защищает Родину? Тот, кто стреляет из пушки или тот кто решает конфликт мирным путем? Каждый пусть делает вывод сам для себя.
Делать какие-либо выводы о человеке по его дневниковым записям от 4 августа 1855 года недопустимо (это очень-очень мягко говоря).
4 августа на поле сражения творилось невообразимое. Для меня самым характеризующим является вот этот эпизод:
"Полковник Скюдери подтянулся, стал перед тринадцатой ротой и совершенно спокойно и громко, точно смертный приговор произнес своему полку, скомандовал: - Ба-таль-оны впере-ед! Дирекция на середину! Скорым шагом, ма-арш!"
Князь Д. Святополк-Мирский вспоминал, что «...это было последнее приказание и последние командные слова, которые ему довелось услышать в этот день».
О каком "разборе полетов", осознании действий командования и собственных можно писать, если день прошел вот так???
«Около речки Черной – был ад. От густого порохового дыма нельзя было различить предметов. Пули, ядра и гранаты падали в таком изобилии, что опасность и мысль о смерти казались неуместными: смерть гуляла повсюду» (Н. Дубровин)
Лет семнадцать назад я с Павлом Ляшуком была у памятника Чернореченскому сражению. Переходим дорогу. Павел убеждает подняться на высоту напротив. А уже наверху разворачивает меня и спрашивает:
- Памятник видишь?
- Вижу сквозь верхушки деревьев.
- На месте, где мы сейчас стоим, стояла французская батарея (расстояние для поражения из пулемета) и в упор расстреливала твой любимый Одесский егерский полк.
Мурашки по спине... Мозг отказывается воспринимать информацию даже спустя столько лет. А тут о чем-то ненаписанном в дневнике в вечер сражения...
Нужна была информация и годы разборов, чтобы понять и принять причины поражения:
1. Неготовность русской армии к сражению.
2. Исключительно неудачный выбор места сражения.
3. Отсутствие карты местности и дислокации войск, что не позволило предусмотреть, что колонна растянется и к началу сражения не все войска подойдут к Черной речке, а артиллерия застрянет на узкой горной дороге.
4. Разглашение информации о сражении и, как следствие, отсутствие фактора внезапности нападения.
5. Введение полков в бой частями, в «лоб» на хорошо обустроенные оборонительные сооружения противника (из подготовленных пристрелянных позиций шеренги русских солдат просто уничтожались одна за одной).
6. Отсутствие надлежащей артиллерийской подготовки и артиллерийского резерва.
7. Отсутствие резерва.
4 августа 1855 года такой возможности у поручика Толстого не было. Была только затаившаяся в душе глубокая скорбь, окрашенная кровавым багрянцем незаменимых утрат.
Неприятная статья. И, главное, ни о чем.
Да нет, есть о чём: . Есть главное - А теперь главное, для чего был написан этот текст. Пусть читатели поиронизируют надо мной. Главное, что хотелось сказать молодым и не очень людям — не бойтесь признаваться себе, что вы «дурны», ленивы и раздражительны, что день за днём не делаете никому добра, только обижаете, пусть и невольно, тех, кто рядом.
Оказывается, Лев Николаевич и ни при чем, просто захотелось автору, чтобы читатели поиронизировали над ней. Получилось.
to cosmopolit: Ну, вы-то безусловно прекрасны, неистребимо деятельны и ангельски кротки)) Так что этот текст точно не для вас))).
to olga-smirnova2006: Этот текст точно не для меня.
А Вы страсть как прозорливы.
Толстой играл в карты. И что?
to olga-smirnova2006:
Идеальных людей не существует. Тот же Толстой был совсем не сахарный пряник. Но неуместно сравнивать боевого офицера с фрачником. Просто они совершенно разные люди. Совершенно разный опыт и отношение к жизни. Одно дело описывать великосветскую жизнь и путешествия и совсем другое в перерыве между боями пытаться что-то нацарапать в дневник. Когда нет никакого желания описывать творящийся вокруг ужас, а время затишья заполняют бухло, карты, бабы и безумное нервное веселье. И все это лишь бы не вспоминать, что твориться вокруг. Описывать в личном дневнике в тот же день прошедший бой может только человек живущий войной, чувствующий себя в бою как дома. Как сейчас говорят - адреналинозависимые. Толстой таким не был.
to Александр Коломинов:
И даже выигрывал! "Талантливый человек талантлив во всём!", - Л. Фейхтвангер.
to yureech: Только сейчас увидела, к сожалению, но отвечу. Больше все-таки проигрывал, это видно и по приведенным отрывкам из дневника. На уплату карточных долгов пошли и деньги, вырученные от продажи дома, в котором Толстой родился. Что он проиграл его в карты - неправда, дом был продан по другим причинам, и деньги Толстой планировал употребить на издание "Военного листка". Но с изданием не сложилось, а деньги (если не все, то значительная часть) пошли на уплату карточных долгов. И до военной службы проигрывал много, так что этого "таланта" у Толстого точно не было.
Ольга Смирнова, как человек приезжий, и неоднозначно относящийся к местному населению, много раз высказывала, что на мнение севастопольцев ей плевать. Думаю отсюда нелюбовь ко всему и всем, кто хоть как-то связан с городом. Чего вы привязались к Толстому-то? Какая-то страсть неуемная его унизить. А еще больше-поспорить с теми, кто не разделяет вашу точку зрения. Такое ощущение, что вы пишите статьи только для того, чтобы бесконечно спорить с читателями, просто по любому доказывая правоту. И опускаетесь до подколок и унижения людей. Не стали вы местной и никогда не станете! Гордыня не позволит!
to zhanneta: Извините, но ваш комментарий - подтверждение того, что можно прочитать материал и ничегошеньки в нем не понять)) Как говорится, открыл все буквы, но не угадал слово)). Но попробую все же объяснить. Эта статья - не унижение Толстого, напротив, в ней говорится, что благодаря критическому отношению к себе и страстному желанию измениться человек стал выдающимся писателем и мыслителем, признанным моральным авторитетом. В предыдущих моих комментариях никаких "подколок" нет, и мое отношение к подавляющему большинству севастопольцев прекрасное - отличные люди, о которых я с удовольствием пишу. Но вот удержаться от иронии, беседуя с человеком, который не понимает смысла написанного и при этом готов наброситься на автора с дикими обвинениями (т. е. с вами), простите, сложно)) И уж судить о том, стала ли я местной, точно не вам)))