На 92-м году жизни умерла французская кинозвезда Бриджит Бардо. Об этом 28 января сообщило агентство France Presse со ссылкой на Фонд защиты животных, основанный киноактрисой.
«Фонд Бриджит Бардо с большой скорбью объявляет о смерти своего основателя и президента, миссис Бриджит Бардо, всемирно известной актрисы и певицы, которая решила отказаться от своей престижной карьеры, чтобы посвятить свою жизнь и энергию защите животных и своего Фонда», — говорится в заявлении.
Актриса скончалась воскресным утром в своей резиденции La Madrague в Сен-Тропе.
Как пишет издание Var-Matin, госпитализированная в октябре в Тулоне для хирургической операции, характер которой не был указан, Бриджит Бардо вернулась домой, чтобы отдохнуть в Сен-Тропе.
После сообщений прессы о новой госпитализации в конце ноября она попросила «всех успокоиться» и предупредила, что хочет избежать присутствия «толпы придурков» на своих похоронах, пожелав простого «деревянного креста» над своей могилой в своём саду.
Новость о её смерти мгновенно ломает привычный некролог на две нестыкующиеся половины.
С одной стороны — «BB», икона французского кино и сексуальной революции 1960-х, лицо, которое десятилетиями продавало миру образ Франции как страны свободы и дерзкого шарма.
С другой — пожилая, жесткая, неудобная Бардо последних десятилетий: непримиримая защитница животных и одновременно человек, который регулярно попадал в уголовные и судебные истории из-за резких политических высказываний об иммиграции и исламе.
Этот разрыв и есть главный факт её биографии.
Бардо стала международной звездой после фильма And God Created Woman, а после десятилетиями оставалась явлением культуры, даже когда перестала сниматься.
Уход из кино и превращение в общественного деятеля
В 39 лет она демонстративно ушла из кино и обменяла статус главной красавицы Европы на роль профессионального лоббиста — человека, который годами давит на политиков, собирает деньги, ведет кампании, пишет письма, скандалит, добивается запретов и штрафов.
Это редкая эволюция: большинство «бывших» знаменитостей становятся декоративными гуманистами, Бардо же стала активно защищать животных, и это было не «хобби звезды», а отдельная карьера длиной почти полвека.
В 1986 году она создала фонд Brigitte Bardot Foundation, который занимался кампаниями против жестокого обращения с животными и рядом конкретных практик — от охоты и меха до отдельных способов транспортировки и содержания. Как подчеркивает Le Monde, её активизм начался ещё в 1960-х и со временем превращался в серию громких кампаний, включая борьбу против охоты на тюленей, которая в Европе в итоге вылилась в политические ограничения на мех «белёк» (детёнышей тюленя).
В этом смысле Бардо стала одним из самых эффективных «моральных предпринимателей» Европы: её знаменитость была не украшением кампаний — это и был основной инструмент давления.
Политические взгляды и конфликты с французским обществом
Здесь возникает парадокс: та же энергия, с которой она защищала животных, в политике, о которой она также много высказывалась как общественный активист, превращалась в непримиримость и грубость. Бардо годами делала заявления, которые во Франции квалифицировали как разжигание ненависти, в её "послужном списке" есть даже несколько судебных эпизодов с приговорами за высказывания, направленные против мусульман и миграции.
Для французского публичного пространства это оказалось критично, ведь страна много десятилетий живёт в режиме нервной дискуссии о светскости, идентичности, иммиграции, интеграции — и Бардо в этой дискуссии заняла максимально «правую» позицию, причём без попыток быть приличной.
Её политические симпатии тоже не были тайной. Её окружение и личная жизнь связали её с праворадикальной средой: в частности, в СМИ упоминается влияние четвертого мужа, имевшего связи с Национальным фронтом Жан-Мари Ле Пена, а также её публичная поддержка Марин Ле Пен в 2012 году.
Конечно, Бардо вовсе не «случайная пенсионерка с мнением», а человек, который для ультраправого лагеря была ценна как символ.
В итоге актриса стала фигурой, в которой очень хорошо проявлено современное европейское противоречие: гуманизм «для слабых» (животных) и жесткость «для чужих» (мигрантов). У Бардо это проявление было лобовым, без дипломатии: животным — абсолютное сочувствие, обществу — требование дисциплины и закрытых дверей.
И именно поэтому отношение к ней сегодняшней раздвоилось. Одни будут боготворить женщину, которая «бросила всё ради животных» (эту формулу повторяют даже те, кто с ней не согласен). Другие — напоминать о том, что статус звезды не освобождает от ответственности за высказывания.
Характерно, как официальная Франция старается удержать баланс в некрологах: звучат слова о «легенде» и «символе свободы», но без попытки «отмыть» острые углы биографии.
Мемориальный итог получается не «про красоту и кино». А про то, что быть знаменитостью — это рычаг. Вопрос всегда один: куда именно человек направляет его действие — на защиту слабого или на поиск виновного?
Бриджит успела сделать и то, и другое.
Почему Брижит Бардо иначе воспринимали в России
Для русской аудитории её образ всегда был автономным от французских политических споров. В СССР и постсоветской России она воспринималась прежде всего как символ «западной свободы без злобы» — красивая и дерзкая, редкий тип женской независимости, в которой не было ни назидательности, ни идеологии.
Бардо у нас любили не за фильмы как таковые, а за сам образ: естественность, отказ быть «удобной», демонстративное право жить по своим правилам.
Важно и то, что её последующая эволюция — уход из кино, жизнь в уединении, фанатичная защита животных — в России вызывала скорее уважение, чем раздражение. Бардо воспринималась как человек, который не предал себя: ушла с пика славы не ради денег, не ради политики, а ради того, что считала важным. Это редкий жест, который трудно не оценить.
Её жёсткие политические высказывания во Франции почти не стали частью её образа в России. Во-первых, потому что они были плохо приложимы к нашей реальности. Во-вторых, для многих Бардо выглядела не ксенофобом, а пожилым, уставшим человеком, говорящим грубо и прямо — что не обязательно означает согласие, но часто вызывает понимание.
В итоге для русской аудитории Бриджит Бардо осталась прежде всего человеком, а не общественницей. Красивой, но не глянцевой. Жёсткой, но не фальшивой. Возможно, именно поэтому её смерть будет воспринята нами без привычных западных баталий «за» и «против».
Скорее как уход человека из чужой, но когда-то очень притягательной эпохи той Европы, которой больше нет.
Алена Романова
