Много лет я спорил – в жизни, в сети – с людьми, которые рассказывали мне про мою страну какие-то странные вещи.

Я пытался что-то доказывать, обосновывать, приводить цифры, свои воспоминания, воспоминания и впечатления друзей и знакомых – но они стояли на своём. Было так – а не иначе.

«В 1981 на центральном рынке города Новосибирска на единственном мясном прилавке рубили что-то вроде дохлой лошади» – говорил мне Петр Багмет, известный в фидо, как «пан аптекарь».

Помилуйте? пан аптекарь! – но я жил в двух кварталах от этого рынка – и он был весьма богат! Я же там был! Так и он там был...

И меня вдруг осенило! Мы жили в разных странах!

Да что там в разных странах – в разных реальностях!

И не только пан аптекарь – но немало других.

Мне даже стало жалко их – в такой страшной и неприглядной реальности ОНИ жили. Уже в детском саду их били воспитатели, ненавидели и изводили другие дети, их кормили насильно мерзкой липкой кашей.

В моем садике были замечательные жёлтые цыплята, выложенные кирпичом жёлтым по силикатному, воспитатели читали нам замечательные книжки, к нам приходили шефы с кукольными спектаклями. Были огромные кубики, с полметра, из которых можно было строить корабли и замки.

Настольные игры, игрушки куклы – все было.

А на праздники мы устраивали замечательные утренники, вылезая из кожи, чтобы порадовать родителей. Мы декламировали стихи, танцевали, пели. Даже помню, на ложках играли. А с какой гордостью мы показывали моряцкий танец в родительском НИИ! А какой матросский воротник и бескозырку сшила для меня мама!

А ИХ с самых детских лет их посылали с шести утра стоять в очередях, за молоком. И даже в новый год в подарках им давали маленькие сморщенные, кислые мандарины! Но я – то помню – что мои мандарины были очень-очень вкусные!

И даже дома их кормили какими-то ужасными синими курами, серой лапшой. И сахар был у них серый, мокрый и несладкий.

И в школе им было тяжело. Над ними издевались тупые учителя. От них в библиотеках прятали книги.

А в моей реальности – мне приносили новинки, с ещё не просохшими штампами. Учителя у меня по большей части были замечательные люди.

А ещё их, почти всех, насильно загоняли. Сначала в октябрята, потом в пионеры. И всю дальнейшую жизнь загоняли. Куда только не загоняли. Да, их реальность можно было только стойко переносить.

Летом я один сезон проводил в пионерском лагере, другой – с бабушкой в городке отдыха «Радуга», и минимум раз в два года мы ездили всей семьёй в Крым, в Анапу. Море, ракушки, крабы, арбуз, закопанный глубоко в мокрый песок – это Анапа. Это здорово!

Им – путёвок не давали, их лагеря больше напоминали концентрационные, чем пионерские, городков отдыха не было.

Да, потом их загоняли в комсомол. В их комсомоле надо было молчать на собраниях и выполнять приказы. И были злые партийные кураторы. Если ты не слушал злого куратора – то могло случиться что-то страшное. Такое страшное, что ОНИ даже сказать не могут.

Я же перевернул первое же отчётно-выборное, после чего сам оказался в комитете комсомола. И партийным куратором у нас была Лидия Аркадьевна – милейший человек.

Их с самого детства отрезали от заграницы. Им не давали встречаться с иностранцами, а если вдруг такое случалось – то забирали все, что иностранец давал бедному ребёнку.

Ужас, правда ? А в моей замечательной стране – были клубы интернациональной дружбы. Мы общались с американцами, англичанами, немцами. И с западными – тоже. Переписывались даже. Чехи и словаки вообще были как родные.

Французов, правда, не помню. А когда к транзитного самолёта сняли пожилого шотландца с сердечным приступом – его не спрятали от народа в спец лечебнице, как это произошло бы в ИХ мире – а положили в ветеранскую палату к деду. И сестра бегала к ним переводить. И потом даже бандероль с какими-то сувенирами пришла. И её никто не отобрал. Ведь это была не их – НАША страна.

А ещё мне жалко их родителей. Они были такие хорошие – но их всегда затирали злые начальники. Денег всегда не хватало, и они искали какие-то шабашки, а злые начальники им запрещали эти шабашки искать. И работали с ними всегда плохие люди – они все время завидовали. Их родителей тоже загоняли – в партию.

Один из НИХ почему-то очень гордился, что комбайны, которые изобретал его папа очень плохо работали. Хотя папа был очень талантливый.

И моя мама была очень талантливая. но её «изделия» почему-то работали. И я гордился именно этим. Наверное, потому, что это было в другой стране. А начальник у нее был жук. но почему-то это было скорее похвалой. Он был чернявый и очень хитрый – я хорошо его помню.

А ещё мама была изобретателем. И статьи писала. И её за это не наказывали, а наоборот – платили деньги. И почему-то в партию её никто не загонял.

А ещё им врали. Все. Газеты, радио, телевизор, учителя. Даже родители. Одна девочка спросила – папу – почему он слушает Аркадия Северного – ведь это враг ? А папа ответил – потому что врага надо знать в лицо. А сам просто его любил, этого Северного.

Ещё этот папа рассказывал – что заставляли его прислушиваться во время олимпиады к разговорам с иностранцами – и докладать куда надо, а при возможности разговоры сводить к правильным. Но ведь ему уже не было веры, правда?

Став старше, я заметил, что реальности разошлись не в момент моего рождения.

В «их» стране – кабанчика приходилось резать ночью, чтоб не забрал комиссар... А в моей в это время уже и комиссаров-то не было, в начале 70-х.

Они жили в какой-то странной «верхней вольте с ракетами» – а мы в великой мировой державе.

Даже Великая Отечественная Война у нас оказалась разной.

В их реальности – врага «завалили мясом», воевал некий странный субъект под названием «простой мужик». Коммунисты – отсиживались в тылах. Все. Поголовно. На одного убитого немца приходилось четыре, а то и пять убитых «простых мужиков», но «простой мужик» таки победил. Вопреки всем.

И коммунистам в тылу, и Жукову, который спал и видел, как побольше «простого мужика» извести. И командирам, которые только с ППЖ развлекаться могли и пить трофейный шнапс, добытый «простым мужиком».

А особенно – вопреки лично тов. Сталину. Танки у нас были плохие. Автоматы плохие. Самолёты плохие. Но только те, которые наши союзники поставляли нам хорошие. Вот именно хорошими танками «простой мужик» и победил. Но злой Сталин забрал у «простого мужика» все плоды победы, а самого «простого мужика» посадил в Гулаг.

Такой он был нехороший.

В моей реальности – тоже была война.

Но в ней воевали все. И партийные и беспартийные. Все советские люди – кому позволяло здоровье и возраст. И даже кому не позволял – шли воевать тоже.

Коммунист дед Иван Данилович, до войны – сельский учитель – погиб при прорыве у местечка «Мясной бор».

Коммунист дед Федор Михайлович Гаврилов, до войны – директор школы – прошёл всю войну, был ранен, награждён орденами и медалями.

Потери на той войне были страшными. но именно потому, что враг не щадил гражданское население. А солдат погибло почти столько же – сколько у врага и его союзников вместе на восточном фронте, потому, что воевали хорошо – и быстро учились. И была техника, которую производила наша, советская промышленность. Отличная боевая техника. Было тяжело – но моя страна победила.

Мы – жили, строили, думали о будущем, учились. Нас волновали мировые проблемы.

А они – думали, как свалить эту мерзостную систему.

И самое страшное – свалили. И тут реальности на короткое время пересеклись – потому что исчезла и моя страна.

Мы, те кто был в ней счастлив – даже не подозревали, что свое счастье нужно защищать, держаться за него зубами и ногтями.

Вот и не защитили.

А дальше – миры вновь разошлись. У «них» настало счастье – ведь появились бананы, колбаса, женское белье и свобода.

А у нас – началась полоса трагедий – разваливалась наука, производство, вчерашние союзные республики охватил огонь войны, в котором бывшие советские граждане убивали бывших же советских.

Старики остались без защиты и гарантий.

Но это уже совсем другая история.

 

Константин Ж. Ананич, 1971 г.р., Новосибирск.